В это время крик в зале нарастал. Все обвиняли друг друга в захвате, предательстве и убийстве тысяч людей с обеих сторон.
В конце концов, Тадеуш поднялся и сделал жест рукой, черканув ею по воздуху.
В зале тут же воцарилось напряжённое молчание. Лишь мерное и тяжёлое дыхание Фердинанда нарушало наступившую тишину.
Господа, вы, возможно, забыли, где находитесь, с недовольством произнёс Тадеуш, охватив присутствующих беглым взглядом. Прошу не выходить за рамки. Стороны озвучили свои требования, и, увы, они не находят единого одобрения. Империя не пойдёт на уступки ни Хэдширу, ни Ронстаду. Как император, я могу одобрить лишь равные права между колониями Бриттона. И настаиваю на полной власти императора и столицы империи.
Ронстадне колония, возразил Орриван.
Тадеуш поморщился.
Впредь прошу не озвучивать своё мнение раньше моего, патриций Орриван. Ронстадколония, устроившая восстание. С этим никто не будет спорить. Ронстад давно потерял свою мощь, как и свою реликвию. Вы, как представитель рода, утратившего влияние, должны понимать это, как никто другой.
Нет, мой род не утратил силу, с достоинством произнёс Орриван и тоже поднялся во весь свой немаленький рост.
После чего ударил правой ладонью о мраморную крышку стола. По камню чиркнула Печать, что блестела на пальце патриция.
Ронстад возвращает себе право быть метрополией, Ваше Величество! Теперь мы имеем на это право!
Тадеуш уставился на перстень, не в силах ничего сказать.
Опять зашептались международные представители.
И тут, вторя Орривану, с кресла встал патриций Скорпиус. Он тоже положил правую руку на стол и требовательно произнёс:
Скорпиусы желают объединить под своим началом Эгвуд и Хэдшир. Как представитель рода Дювалей, я имею на это право.
Услышав о Дювалях и увидев на пальце Скорпиуса Печать с вороном, Ринги опешили. Теперь все до единого.
Тадеуш, Фердинанд, Гораций. И даже с физиономии Георга слетело выражение превосходства.
Император сделал долгий выдох и снова заговорил. Правда, уже не так громогласно и уверенно.
Что ж. Это неожиданный поворот, господа. То есть это о-очень неожиданный поворот. Вы предъявили две Печати и
Три, поправил я его.
Тадеуш перевёл взгляд на меня и невольно скривился.
Ах, да. Совсем забыл, что ты тоже здесь, Теодор. Однако хочу, чтобы ты знал, мой мальчик
Он бы ещё много чего мне сказал, но не успел.
Его голос осип, когда я тоже встал, навис над столом переговоров и положил правую ладонь на мрамор. Бинтов на моей руке уже не было.
Глава 2.2
Тадеуш собирался с мыслями около минуты.
Щурил блеклые стариковские глаза и смотрел на Печати, то на одну, то на другую, то на третью. Ровно дышал и тёр пальцами подбородок. В мозгу Тадеуша происходил бурный мыслительный процесс.
Потом мужчина опустился в кресло, откинулся на спинку и произнёс лишь одно слово:
Соглашение.
Деваться императору было некуда, и присутствующие это понимали. Напряжение разом схлынуло. Все медленно уселись на свои места.
Соглашение, повторил Тадеуш, покосившись на международных наблюдателей. Мы заключим Соглашение между тремя суверенными сторонами. Три Печати. Три знатных рода. Ринги, Орриваны и Скорпиусы. Текст Соглашения будет равно одобрен сторонами, но подпишем мы его только тогда, когда все три стороны будут готовы это сделать.
Орриван и Скорпиус переглянулись.
Что это значит, Ваше Величество? уточнил Орриван. Что значит «когда будут готовы»? Мы уже готовы.
Тадеуш посмотрел почему-то не на него, а на меня. Опять прищурился и только потом перевёл взгляд на Орривана.
Вы, может быть, и готовы, патриций Орриван. А вот Ринги не готовы. Недавно я объявил семье о том, что отхожу от государственных дел, и семья поддержала меня. Завтра утром о моём решении объявит и наш главный рупор«Лэнсомское Око». Дело в том, что я болен, и мне необходимо избрать нового патриция рода. На это уйдёт около месяца, потому что претендентов несколько. Как только новый патриций Рингов будет избран, то он и подпишет Соглашение. Я говорю это при свидетельстве международных наблюдателей, мистера Диппо из Зеола и мистера Такаси из Сабаса.
Оба мужчины поднялись, поклонились императору и сели на место.
Это означает, продолжил Тадеуш, что мои слова могут расцениваться как предварительное согласие. Частности и детали Соглашения обсудим перед его подписанием. Итак, вас устраивает данное предложение, господа? Он обратился напрямую к Орривану, как к главе делегации. Патриций Орриван, вас устраивает наша договорённость?
Орриван нахмурился.
Он был явно недоволен. В то же время патриций отлично понимал, что это лучше, чем ничего, потому что без Печатей император бы ни за что не пошёл навстречу, а сейчас появился шанс обрести независимость и возродить новую эпоху. Пусть не пяти Печатей, но хотя бы трёх.
Да, Ваше Величество, согласился Орриван.
Тадеуш кивнул.
Его лицо казалось спокойным, даже излишне спокойным, но вот пальцы императора то и дело сжимались и разжимались на бархатных подлокотниках кресла.
Он опять посмотрел на меня, прямо в глаза, и произнёс с напряжением:
Теперь ты, Теодор. Как я понимаю, ты заявляешь свои права на престол, а значит, и на статус патриция рода Рингов. Всё верно? Печать на твоей руке даёт однозначно это понять. Тадеуш оглядел всех. Господа, хоть Печать Рингов и была отнята у Фердинанда в бою, но сама реликвия не покинула род, не была утеряна или уничтожена. И это главное. Мы принимаем Теодора обратно в семью, раз он этого хочет. Мы сами этого хотим и даже объявляли об этом на всю страну. Но есть два условия, господа. Два очень важных условия для Теодора Ринга, моего дражайшего внука.
Император сделал паузу.
Столь долгую, что все снова успели занервничать.
Орриван сжал кулаки так сильно, что хрустнули костяшки, Скорпиус помрачнел, Сильвер прикусила губу. Лишь Софи была спокойна и не проявляла эмоций. Хотя, один чёрт знает, что происходило сейчас за её вуалью.
Я тоже не сводил глаз с императора и ждал, что тот скажет.
Моя правая рука совсем онемела, пальцы пекло всё сильнее, но самое паршивое, что из-под перстня засочилась кровь.
Я медленно убрал руку под стол, одновременно стирая ладонью алые капли с мрамора. Постарался расслабить пальцы на колене, надеялся, что боль хоть немного отпустит.
Бесполезно.
Жжение добралось до запястья и продвигалось к локтю. Перед глазами снова поплыло, во рту собралась слюна, из желудка поднялась палящая волна тошноты.
Оставалось минуты две-три до того, как меня вывернет прямо на этот прекрасный мраморный стол, но я всё равно смотрел на Тадеуша в упор, почти не моргая, хоть и держался из последних сил.
Император наслаждался всеобщим волнением и звенящей тишиной.
Итак, условие первое. После затяжной паузы его голос прозвучал так веско, что все наклонились вперёд. Если Теодор будет принят в семью, то обязуется беспрекословно подчиняться патрицию рода. Он должен снять Печать немедленно и отдать на хранение в городской Музей Искусств. Мы поместим Печать под охрану из представителей трёх родов и выставим для общественности на специальном постаменте под стеклом. Любой желающий сможет видеть реликвию Рингов, пока она не перейдёт в руки нового патриция. Так будет справедливо и безопасно для всех нас. Кто не согласен?
В зале повисла тишина.
Никто не возразил.
Хорошо, кивнул Тадеуш. Условие второе. У рода Рингов есть особые ритуалы, и их нужно будет пройти всем совершеннолетним наследникам, прежде чем иметь право на статус патриция. Теодор должен поклясться перед уважаемыми людьми, собравшимися здесь, что пройдёт эти ритуалы.
Какие ритуалы? выдавил я.
Голос у меня был жутким: хриплым и неестественным. А ещё тошнота паршивая тошнота всё сильнее давила на глотку. Меня бросило в холод, губы пересохли, лоб стал влажным.
Чёрт. Ну как всегда, не вовремя, а Тадуеш мне тут про ритуалы какие-то твердит. Какие, нахрен, ещё ритуалы?..
Разве ты не знаешь о ритуалах Рингов, Теодор? вскинул брови император. Затем повернулся к молчаливому Горацию. Ты дурно воспитал своего сына, Гораций. Возможно, в будущем это сыграет с ним злую шутку. Если Теодориз Рингов, то он должен знать о ритуалах своего рода.
Император опять посмотрел на меня и улыбнулся (хищно так улыбнулся, намекая, что я ещё пожалею, что вообще посмел сюда сунуться).
И тут голос подала Софи:
Вы говорите о Четырёх Искушениях, император? Не так ли? Но ведь это древние ритуалы, они давно устарели и считаются слишком жестокими. Им больше не следуют ни в одном знатном роде.
Тадеуш улыбнулся ещё шире.
Вы отлично осведомлены, Софи. Да, я говорю о Четырёх Искушениях. В своё время им подвергались все наследники рода Рингов, с давних времён. И я, как ещё действующий патриций рода, имею право возрождать эти ритуалы Имею право, мистер Такаси? обратился он к одному из международных представителей.
Тот согласно кивнул.
Имеете полное право, господин Ринг.
Так имею ли я право возрождать давние традиции своего рода, мистер Диппо? спросил Тадеуш у второго мужчины.
Бесспорно, господин Ринг, ответил Диппо. У вас есть на это право.
Тадеуш поднялся с кресла. Драгоценные камни блеснули на его венце.
Итак. Своим словом я возрождаю древнюю традицию рода Рингов. Теперь ритуалам Четырёх Искушений подвергнутся все совершеннолетние наследники в течение ближайших трёх недель. И только по итогам ритуалов я объявлю о новом патриции рода Рингов.
«Если доживёшь, хитрый говнюк», мысленно добавил я.
Даже прижатый к стенке, император всё же смог выкрутиться и оттянуть время перед подписанием Соглашения.
Софи повернула голову в мою сторону.
Возможно, она услышала, что именно я подумал, хотя меня это не особо заботило. По пути сюда я уже понимал, что с Рингами не будет просто. Но сейчас всё больше проблем доставлял приступ тошноты. В горле нарастал ком, а слюна была готова ручьём потечь наружу.
Я заставил себя сглотнуть вязкую субстанцию и плотно прижал кулак к губам.
Опасно, шепнула Софи, чуть наклонившись ко мне. Есть риск, что ты не выдержишь ритуалы Рингов. Тадеуш знает это.
Император внимательно за мной наблюдал.
Ну так что, Теодор? Ты снимешь Печать прямо сейчас и поклянёшься, что пройдёшь ритуалы наравне со всеми остальными наследниками? Иначе уезжай восвояси. Туда, откуда ты приехал, беглый принц. Ринги откажут тебе в своём покровительстве, ты будешь изгнан из рода навсегда и уже не приблизишься к этому дворцу.
Софи передёрнула плечами и отвернулась.
Я глянул на Тадеуша (а тот уже порядком расплывался в моих глазах, превращаясь в красно-золотистое пятно).
А кто остальные наследники? спросил я.
Тадеуш ответил не сразу.
Он снова выдержал паузу, но уже не такую долгую.
Никакого секрета нет. Кроме тебя, наследников ещё двое. И один из них находится здесь. Это Георг, сын Фердинанда. Сам Фердинанд отрёкся в пользу сына. А второй наследник приедет завтра утром. Я его сам вызвал. Всё это время он жил в имении на берегу Сабасского моря, около Юни-Порта. Его матьмоя старшая дочь Аннели. Она вдова и давно пострижена в монахини, но её сынполноценный наследник. Ему девятнадцать, его имя Матиас. Этого тебе достаточно, чтобы принять решение?
Я опять сглотнул собравшуюся во рту слюну, насильно протолкнув ком в глотку, и выдавил:
Мне нужно больше узнать о ритуалах Четырёх Искушений.
Вот как? Ты такой осторожный, мой мальчик.
Тадеуш поднял руку, и боковая дверь в зал мгновенно открылась.
На пороге бесшумно возник агент Ховард.
Первое. Пригласите сюда капитана Грандж, сказал император. И второе. Распорядитесь, чтобы подали чай.
Ховард кивнул и быстро вышел, но я успел заметить, как он побледнел, услышав о капитане.
Тадеуш опять обратился ко мне.
Теодор, терпеливо произнёс он, подробности о ритуалах ты узнаешь лишь в одном случае: когда дашь клятву. Только тогда имперский инструктор, капитан Грандж, расскажет всё, что нужно знать.
Боковая дверь опять открылась, и в зал вошли три камердинера с подносами. Слуги неторопливо и даже торжественно поставили гостям чайные чашки на блюдцах и несколько чайников. Удалились они так же неторопливо и торжественно.
Как только камердинеры вышли, в зале появилась девушка.
Невысокая, с вымуштрованной солдатской выправкой. В синей военной форме, с пустыми ножнами на поясе и кобурой (оружие, как и я, она сдала перед тем, как войти). Её светлые волосы были собраны в тугую шишку, а козырёк фуражки натянут на самый лоб.
Надо же.
Теперь она «капитан Грандж», а раньше была всего лишь Ребеккой Грандж, которой не повезло попасть в столичный приют для безродных вместе со мной.
* * *
На меня Ребекка даже не взглянула.
Она вообще ни на кого не обратила внимания, только на своего начальника.
Предстала Ребекка такой же красивой, как когда-то, с нежным полудетским лицом и большими распахнутыми глазами. Совсем не похожая на то существо, с которым я дрался в больнице для душевнобольных.
А ведь именно Ребекка нещадно пытала и в конце концов убила Бена Баума, камердинера Бернарда и Гарпию Кай. Тогда я подумал, что Ребекка растеряла остатки человечности. Но нет. Сестра будто вернулась на полгода назад и стала такой же, какой была раньше.
По крайней мере, внешне.
Что творилось у неё в голове, оставалось лишь догадываться.
Капитан Грандж, обратился к девушке Тадеуш, вы готовы проинструктировать наследников рода Рингов насчёт ритуалов Четырёх Искушений? Вы готовы подготовить и сопроводить их при прохождении ритуалов? Конечно же, когда наследники дадут клятву подвергнуться этим ритуалам.
Ребекка кивнула, с готовностью и по-солдатски.
Да, мой император.
И даже голос у неё был прежним. Мягким, чуть с хрипотцой.
Что ж, капитан Грандж. Представляю вам и остальным присутствующим полноправных наследников рода Рингов, которые здесь присутствуют. Встаньте те, кто клянётся!
После его слов незамедлительно поднялся Георг.
В парадной форме, бледнорожая и холёная выскочка.
Клянусь, мой император! отчеканил он.
Ребекка глянула на Георга. На её лице не отразилось ничего, кроме безразличия и готовности делать всё, что ей скажут.
Настал мой черёд хоть как-то среагировать на вызов Тадеуша, а я даже встать не мог. Казалось, если пошевелюсь, случится что-то паршивое: либо я завалюсь в обморок, либо мой несчастный желудок не выдержит и вывалит всё, что я сегодня съел на завтрак.
Всё сложно, господа, тихо-тихо сказал я. Так, чтобы услышала только Софи, сидящая справа от меня.
Она услышала. Еле заметно кивнула, но пока не предприняла никаких действийслишком много людей сейчас за мной наблюдали.
Теодор? напирал в это время Тадеуш. Ты передумал?
Я покосился на Ребекку, а она, оказывается, тоже на меня смотрела.
Наши взгляды пересеклись.
Сестра поджала губы, её глаза распахнулись шире, ресницы дрогнулиона безмолвно умоляла меня о помощи. Этого хватило, чтобы я нашёл в себе силы подавить телесную слабость.
Вот сейчас. Именно сейчас у меня появилась реальная возможность остаться во дворце и вытащить Ребекку из всей этой имперской заварушки. И чёрт с ними, с ритуалами. Не такое дерьмо разгребал.
Я поднялся и произнёс твёрдо:
Клянусь, мой император.
Ребекка медленно моргнула и сразу же отвела от меня взгляд. Затем снова посмотрела на Тадеуша, а тот заулыбался и взял блюдце с чашкой чая.
Что ж, наследники, ваша клятва принята при свидетелях.
Я покосился на Георга, тотна меня. И мы одновременно сели в кресла.
Это случилось очень вовремя, потому что Печать жгла теперь не только руку, но и всю правую сторону рёбер, половину лица и даже ногу. Пришлось скособочиться, будто меня свела судорога, сжаться и стиснуть зубы.
Правым ухом я ничего уже не слышал, там ровно и звонко шумело.
Внутренности покалывало.
Почему-то представилось, как внутри меня копошатся тысячи мелких тварей, тех самых пауков, изображённых на перстне. Что они множатся, а их тельца трутся друг о друга и елозят в слизи, что они перестукивают и толкаются, шуршат и заполняют желудок, лёгкие, глотку, носятся по языку и нёбу, рвутся наружу. Рвутся так неистово, что их чёрные лапки уже видны меж моих стиснутых губ
Теодор, ты готов снять Печать и передать её на хранение в городской Музей Искусств? Далёкий голос Тадеуша напомнил мне, что я всё ещё нахожусь в зале для переговоров.