Борис БатыршинКОМОНС IIИгра по чужим правилам
Часть перваяТяжело в деревне без нагана
1979 г., июнь.
Где-то в Подмосковье.
Горячие деньки.
Спина болит, руки ноют, пот безжалостно заливает глаза. Пить хочется отчаянно, и голова как бы сама собой поворачивается туда, где на краю поля, шагах в тридцати, рядом с грудой всякого барахла, отблёскивает тусклым пятидесятилитровая молочная фляга с надписью «для питья». Флягу наполняли всего пару часов назад, и водаледяная, колодезнаянаверняка ещё не успела нагреться на солнце.
На крышке фляги пристроились мятые кружкибелая эмаль изнутри откололась, оставив уродливые чёрные пятна. На это, конечно, плевать, но не хочется выбиваться из взятого рабочего темпапотом будет только хуже, придётся заставлять себя плестись назад и снова становиться на грядку. Нет уж, лучше дождаться, когда доберёшься до конца поля, и вот тогдазаконный перекур, можно и попить со всем удовольствием
«Перекур» это, конечно, только так говорится. Среди школьников курящих не так много, и они пока не рискуют собираться кучками и дымить открыто. В сторонке, отвернувшисьдело другое. «Перекур» это значит, что можно сбегать в кустики, напиться холодной воды из фляги, потянуться, разминая ноющую от вечно скрюченного положения поясницу, а то и просто улечься на пыльную траву, закинуть руки за голову и бездумно пялиться в белёсое от жары полуденное небо.
Всё это, вместе с проживанием в сельском общежитии (наскоро подготовленное к визиту «москвичей» помещение местного клуба), вечерами с простуженным кассетником и «плодово-ягодной» бурдой из сельповсё это и называется «летняя производственная практика».
Забавно, но в прошлой жизни я её пропустил. Дело в том, что набор «в колхоз» был делом сугубо добровольным, и я предпочёл остаться в Москве и проходить «трудовую повинность» в расположенном поблизости «Универсаме», где мы две недели кряду таскали лотки со свежевыпеченным хлебом в «булочном» отделе. Вот как сейчас, наверное, таскает Миладкаеё в колхоз не пустили, запротестовали родители. Аст тоже «в тот раз» не ездилмать взяла его с собой в Казахстан, в геологическую партию, что и было зачтено с предъявлением соответствующей бумажки. А вот на этот разотказался, изрядно удивив мать. Экзамены он сдал ни шатко, ни валко, едва-едва хватило для того, чтобы остаться в девятоми сейчас пыхтит на соседней грядке, один за другим выдёргивая неподатливые сорняки.
Дальше, через две грядки от меня, старается Нинаодна из наших «комиссаров», маленькая, чуть полноватая, с пышными формами, брюнетка из пединститута.
Почему«комиссары»? Да потому, что практика наша организована довольно необычно. Вместо привычных школьных педагогов, надзирающих за порядком и организующих наш быт, труд и досуг, вместе с нами «в колхоз» отправился «педагогический отряд» из пединститута имени Крупской. «Комиссары» это их фишка, как и ежевечерние посиделки у общего костра с гитарой, и брезентовые куртки-стройотрядовки с нашивками «Педотряд-79». Мне подобные это знакомо: сам по прошлой жизни много и плодотворно общался с ростками неформальной педагогики, робко пробивавшимися на почве крапивинской «Каравеллы» и московского «Дозора». Здесь же вполне официальная инициатива институтского комитета комсомола: кто-то выдвинул рацпредложение испробовать новейшие педагогические методы (ага, новейшие, Макаренко читайте), получил поддержкуи дело в шляпе.
Большая часть «педотрядовцев» нам знакомапроходили практику в нашей школе в третьей, весенней четверти. Вряд ли это случайность. Что ж, тем лучшедва десятка школьников из двух девятых классов (в них, как и обещали, свели четыре восьмых), пять девушек и двое парней, а так же двое институтских преподавателей, на роли старших практики. Наших классных руководительниц, что Галину, что Татьяну Иосифовну, не взяли по каким-то высшим педагогическим соображениям. Те очень расстроились, но клятвенно пообещали навестить своих «ребяточек». Мы ждём.
За спиной крякает клаксон. Я оборачиваюсьсовхозный бортовой ГАЗ-53 с голубенькой кабиной и белой щелястой «мордой» остановился у краю поля, там, где стоит фляга с водой. Задний борт уже откинут и оттуда вылезли Ритка Дымшиц и ещё две девчонки, работающие на пищеблоке. Суетятся, помогая парням-дежурным выгружать из кузова здоровенные зелёные армейские термосы с кашей и борщом, Ритка уже расстелила на траве большую клеёнку и выкладывает на неё нарезанные кирпичи серого хлеба, охапки алюминиевых ложек и вилок, расставляет стеклянные солонки и аккуратно раскладывает большие пучки зелёного лука.
Эй, трудовая молодёжь! весело кричит из кузова «ГАЗона» начальник практики Рудольф Сергеевич, институтский «физкультурник». Шабашьте, обед продвезли! Кто тут самый голодныйналетай!
Обычно наш трудовой день на лоне подмосковной природы начинается так:
Мы с Астом встаём на час раньше одноклассников, выбираемся в окошко и бодро рысим к околице, где за жиденьким ивняком бежит, перекатываясь на топляках и песчаных бродах, речка, за которой, на низком берегу, раскинулись заливные луга. Скатываемся с песчаного откоса, с разгону, вздымая тучи брызг, пересекаем неторопливые, хрустально-прозрачные струи и дважды обегаем луг по периметру. Затем возвращаемся к броду, и на песчаном пляже принимаемся за упражнения. Их немногов основном, растяжка. После чего выуживаем из густого ивняка припрятанные там дубинкиодиночная разминка, отработка приёмов, пять минут свободного боя.
Ив воду! Ниже брода, под обрывистым берегом речка образует бочажок метров двадцати пяти в поперечнике. Под глинистым обрывом из дна бьют ключиледяные, из-за чего вода в этом естественном бассейне далеко не тёплая. А нам нравитсяпосле пробежки и упражнений вода приятно холодит разгорячённую кожу и свежие следы от ударов. Переплыть раза три бочаг и бегом женазад, в «расположение».
К тому времени там уже все проснулись и бредут к установленным во дворе «общежития» жестяные рукомойникам. Горячей воды здесь нет, как факта жизни, и школьники брызгаются друг в друга, вопят и ёжатся от ледяного душа. Наше появлениеголыми по пояс, с мокрыми волосами, неопровержимо свидетельствующими о злостном нарушении запрета на купаниевсякий раз вызывает завистливые шутки парней и заинтересованные взгляды прекрасной половины коллектива.
Удивительно, как стало меняться наше с альтер эго общее тело. Нет, задротом-ботаником я никогда не был, хотя бы в силу довольно плотного телосложения, но чтобы налитые мускулы и даже наметившиеся кубики на животе? Вот не верю я в то, что этотолько следствие наших с Астом тренировок и занятий сценическим фехтованием. Похоже, сознание комонса ухитряется как-то воздействовать на организм в сторону оптимизации.
Асту тоже не приходится жаловаться на своё состояние. И тут дело не столько в физической форме. Парню пришлось и под пулями походить, и полазать по всяческим дырам, и поупражняться с тяжёлыми клинками в условиях свободного боя, без сколько-нибудь серьёзной защитыа это, знаете ли, накладывает отпечаток. Но, главное, конечно, причастность к Тайне, и не просто причастностьуверенность, что от твоих действий может зависеть судьба каждого из жителей нашей маленькой планеты. Отсюда и уверенность, и внутреннее спокойствие, не понятное пока ровесникам. Я обратил внимание, что он и общаться с ребятами стал заметно меньшесо мной да с Миладкой, вот и весь его круг общения на данный момент
В общем, мы двое заметно выделяемся из среды одноклассников, а уж в плане авторитета легко можем дать полсотни очков форы студентам-педагогамнедаром при конфликтных или попросту сложных ситуациях ребята обращаются в первую очередь к нам. Взрослые руководители это видят, а потому выделяют нас из общей массы. Никакого самолюбования здесь нетна фоне навалившихся на нас в последнее время проблем, подростковые, в масштабах класса, или даже школы, амбиции не смотрятся.
Кстати, о проблемах. Стоило только нашему дружному коллективу рассесться по скамейкам за длинными столами в актовом зале клуба, отведённом под столовую (завтрак, рисовая каша на молоке, два кубика масла, сладкий чай и пирожок с повидлом), как из правления прибежала девчонка-машинистка и позвала меня к телефону. Благословенные временао мобильниках (радио- и видеофонах, и прочих изысках популяризаторов от науки и беллетристов) читали только в фантастических романах, а к единственному «городскому» телефону надо бежать через половину села. Я и побежалкуда денешься? На другом конце провода меня ждала, постукивая туфелькой от нетерпения, Карменситаи, не слушая возражений, с ходу предложила в течение получаса уладить вопрос с однодневным «отпуском» и выдвигаться к железнодорожной станции. Предлог неважензаболевшие родитесь, внезапный визит любимой тётушки из Владивостока, дело моё. Через два часа на станции меня будет ждать машина, она же доставит меня обратно к вечеру. Личное распоряжение сomandante Коставсе вопросы потом, исполнять, боец!
Что ж, два часавремени ещё много. На сегодня запланирован визит на мехдвор. Дело в том, что мне нужен нож. Желательно, фикс, с качественным упором и лезвием-ломиком, не меньше четырёх миллиметров в обухе. В магазине нечто подобное можно приобрести только по охотбилету, которого у меня ясное дело нет. Складень же, купленный ещё зимой, в «Туристе» оказался сущим барахлом, несмотря на латунные накладки и солидный, почти «викториноксовский» набор инструментов: вилка, две открывашки (для банок и бутылок) отвёртка, шило, штопор и даже зачем-то лапки-экстракторы для стреляных гильз двенадцатого калибра на торце. А вот лезвиедрянь, совершенно не держит заточки, да и разболталось в хлам всего за месяц не слишком интенсивной эксплуатации. И если в Москве отсутствие ножа на кармане ощущалось не так остро, то здесь, в деревне я был без него, как без рук. Ну ещё быв той жизни я привык носить при себе нож лет с шестнадцати, и теперь, особенно за городом, ощущаю себя голым. И дело вовсе не в подавленных агрессивных инстинктах. Нож есть универсальнейший и необходимейший инструмент, изобретённый человеком, и его наличие помогает справиться с большинством мелких и не очень проблем, от откупоривания консервной банки, до извлечения занозы и вскрытия нарывамасса ситуаций, когда нож попросту спасёт тебе жизнь. Так что перво-наперво интересуюсь у слесарей, кто может помочь мне с этим животрепещущим вопросом. На меня посмотрели оценивающе, с прищуром, но всё же указали на мужичка, копающегося у верстака в дальнем углу сарая.
Подхожу, знакомлюсьперво-наперво, в глаза бросается обширная коллекция партаков на пальцах и предплечьях. Ага, человек понимающий, с жизненным опытомвот и хорошо, проще объяснить что, собственно, мне нужно. К согласию мы пришли довольно скорокак по дизайну заказа, так и по вопросу оплаты. Изделие обойдётся мне в литровку бабыГлашиной живительной влаги плюс десять рублей кэшем, зайдите завтра после обеда. Оставляю пятёрку задатка, хотя вся моя сущность вопиет против такого поступка. Исполнитель вполне может счесть, что от добра добра не ищут и уйти в запойблаго полученной суммы вполне хватит на две стартовые ноль-седьмые «бомбы» портвейна по рубль-восемьдесят пять с учётом сданной посуды. Как там говорят в народе: «кто Агдам сегодня пил, тот девчатам будет мил» И уж тогда всё, тогдажди обещанного ещё дней несколько, если не неделю. Но уговор есть уговор, я расплачиваюсь и с тяжёлым сердцем покидаю мехдвор. Одноклассники, Димка Якимов и Андрюшка Куклин, гремящие гаечными ключами возле заросших крапивой останков неопознанного сельхозагрегата (а ну-ка пацаны, свинтите во-он ту хреновину пока другие не спёрли, глядишь, и пригодится) с завистью смотрят мне вслед.
Пистолет при себе?
Карменсита водила лихо, по-особому, скрещивая руки, перехватывала баранку. Это была машина дяди Кости, но не чёрная начальственная двадцать четвёртая «Волга», а двухцветная, бежевая, с вишнёвым, «Победа» ГАЗ М20 одной из редких, ранних серийс «клыкастой» решёткой радиатора и сдвижным матерчатым верхом, позволяющим превратить машину в подобие кабриолета. Мощный «мерседесовский» движок тихо гудел, подвеска послушно сглатывала неровности сельской дорогисвою красавицу двоюродный дед нежно любил, холил и лелеял, используя немаленькие возможности и таланты автомехаников «конторского» гаражаи выводил из гаража лишь в редких, особых случаях. Сегодня, похоже, как раз и был такой. Как только Женька сел на правое переднее сиденье, куда указала кубинка.
«Второй» почему-то именовал его «сиденье смертника». Девушка вытащила из-под приборной панели телефонную трубку на витом шнуре и, нажав несколько кнопок, протянула спутнику. Женька вздохнул и легонько потеребил напарника, со вчерашнего вечера упорно отсиживавшегося в тинепора!
«Щёлк-щёлк»давно отработанная, теперь занимающая доли секунды операция по «смене руководства телом». Со стороны посмотришьи не поймёшь ничего: подумаешь, пацан на секунду опустил подбородок и прикрыл глаза?
Так оружие-то взял? нетерпеливо напомнила Карменсита. Я не стала напоминать, мало ли, кто услышит
Это она правильно сделалавсё время, пока я разговаривал по телефону, рядом стояла совхозная тётенька-бухгалтерстояла и нетерпеливо постукивала носком туфли по дощатому полу. Мол«понаехали тут из города, служебный аппарат занимают, а нам, между прочим, работать надо»
Я похлопал себя по животу, где, подсунутым под ремень, ждал своего часа «Коровин». Вообще-то, собираясь в колхоз, я подумывал прихватить с собой верный обрез «ИЖака». Мастера, к которым обратился дядя Костя, сумели превратить неуклюжую самоделку в подлинное произведение оружейного искусства. Шейку приклада срезали, заменив её изящно выточенной пистолетной рукояткой. Вместо обрезка приклада на стальном пруте изготовили новый, раздвижной, на двух съёмных зубчатых планках, с затыльником из лёгкого металла и губчатой резины. Там даже регулируемая «щека» появилась, для упора при прицеливании. Но главноеэто, конечно, глушитель. Он навинчивается на обрубок ствола и съедает, как выяснилось, почти весь звук. А с учётом того, что выстрел из однозарядки не сопровождается громким металлическим лязгом затвора, оружие получилось по-настоящему бесшумным. Прицел тоже заменили, поставив неизвестную мне, но явно импортную модель переменной, от двух до четырёх, кратности.
После такого тюнинга (здесь это слово пока не в ходу) удостоверение на право хранения «спортивной малокалиберной винтовки модель имярек, выглядело, как сущее издевательство над здравым смыслом, однако бледная лиловая печать с надписью «КГБ СССР» заранее отметала любые вопросы. И, тем не менее, брать девайс с собой дядя Костя отсоветовал: «больно уж специфическое оружие получилось, не на каждый день. Да и носить на теле невозможно, проку от него» И вручил вместо бывшего «ИЖака» «Коровин» тот самый, добытый нами в «Силикатах», любовно обихоженный «конторскими» мастерами-оружейниками. Я выщелкнул магазинвсе шесть патронов на месте.
Что, внучек, тяжело в деревне без нагана? ухмыльнулся генерал, видя, с каким трепетом я рассматриваю старого знакомца.
и с наганом тоже тяжело. немедленно отреагировал я. Николай Рубцов, плавали-знаем.
Ладно, что с тобой поделаешь он порылся в кармане и протянул мне запасной магазин. По-хорошему, тебя бы посадить куда-нибудь в подвал под тройную охрану и не выпускать
Это ещё почему? удивляюсь.
А сам не догадываешься? Нет, внучек, дело не в Пришельцах, или как их там, «Десантниках». С тем, что у тебя в голове на тему ближайших трёх десятков лет, наших, земных, тыоружие похлеще водородной бомбы, а я тебяв совхоз, одного, без присмотра! Точно, как говорили в моё время старики: «Последние времена наступают»
Я молчала что, собственно, тут скажешь?
Ладно, чего уж теперь генерал невесело ухмыльнулся и протянул мне магазин. Ты, внучек, меня не подведи во всех смыслах. И учти: бумажки к этому стволу нет, если чтопостарайся избавиться. Он нигде не запалился, мы проверилискажешь, там же, в совхозе нашёл, и подготовь заранее схрон, как бы оттуда его и вынул. И, кстати, о схронах он сделал паузу. Не исключено, нам очень скоро понадобится твоя помощь.
В чём дело? спрашиваю.
Потом. Езжай пока, когда придёт время, с тобой свяжутся.
Вот, значит, они и связались. Наша задача, разъяснённая мне только что по телефону («аппарат с шифрованием, можно говорить не опасаясь», пояснила кубинка) заключается в пополнении денежных резервов группы перед предстоящей операцией против Пришельцев. «Мы, как ты помнишь, действуем неофициальнопояснил он, доступ к фондам, тем более, внутри СССР, у меня ограничен, да и светиться лишний раз неохота. А там солидные деньги лежат, без всякой пользыворованные, заметь, деньги, самой судьбой для благого дела предназначенные. И надо бы поскорее их на это дело пустить, как считаешь, племяш?..»
Надотак надо, разве ж я против? Намеченная к изъятию захоронка где-то в Мытищахтуда-то я сейчас и направляюсь, влекомый легендой советского автопрома с внебрачной дочерью Команданте Че за рулём. Между прочимне приведи Господь, пошутить, или хотя бы заговорить при Кармен на эту тему. Голову оторвёт, и скажет, что так и было.