Как и следовало ожидать, возражающих не нашлось.
Потом вся эта честная компания со мной во главе переместилась в трапезную.
Ночное застолье я покинул в числе первых, наплевав на все условности. К моим экстравагантным поступкам и прочим не менее оригинальным делам, местные уже давно привыкли, а потому никто не удивился таким поведением нового наместника.
Две служанки, воспользовавшись отсутствием беременной Инеи, не пойми, как оказались в моей кровати, и наотрез отказывалась её покидать. Впрочем, я настолько устал от переезда, что сил бороться с чем бы, и кем бы то ни было, совсем не осталось, ну, почти совсем
Первая неделя моего наместничества прошла для меня очень тяжко. Бояре, по давно заведённой традиции, прибывали в терем с самого раннего утра. Приезжали они или в санных возках или верхом на конях, сдавая свои «транспортные средства» своим же слугам, неотлучно сопровождающих хозяев. Слуги отводили боярских лошадей в пустующие княжеские конюшни, а сами шатались по подворью, точа лясы с моими челядинниками. Бояре же, целенаправленно направлялись в терем, расползаясь, как тараканы, по коридорам, гриднице и горницам. Если бы такой бардак творился на моём Ильинском подворье, то я бы точно не стал дожидаться лета, постарался бы прямо здесь и сейчас взять все бразды правления в городе в свои руки.
Изза непрестанного шума, издаваемого громогласными глотками бояр, терем превращался в филиал сумасшедшего дома. Происходящее запомнилось мне нескончаемым потоком разговоров, славословий, шумом и хмельным угаром. Ежедневно я вёл долгие, муторные разговоры с городским нобилитетом. Приходилось игнорировать или пропускать мимо ушей раздающиеся с разных сторон "тонкие намёки на толстые обстоятельства", не давая себя втравить во всякие мутные политические группировки. Адекватно со мной боярству можно было поговорить разве, что по предпринимательским делам. Здесь я был дока, чувствуя себя, как рыба в воде и активно шёл на контакт.
Но всётаки, с «горем пополам», работа Боярской Думы наладилась, и моё постоянное присутствие на этих сборищах уже не требовалось. У нас с боярами установился новый обычай. Думцы самостоятельно собирались в Свирском тереме через день и в моё отсутствие выносили свои предварительные решения по различным вопросам. А решались ими в основном дела, по моему разумению, не стоящие и выеденного яйца, особенно в свете того, что в будущем я собирался всё переиначить на свой лад. Поэтому, ну какое мне спрашивается дело до земельных споров, расширении боярских наделов за счёт закабалённых жителей соседних свободных весей и тому подобной грызни. Вскоре всё это будет нивелировано, ну, а если вдруг у меня ничего не получится, то история просто пойдёт по своему привычному пути и станет неважно, превратилась ли вервь Гадюкино в боярское село в 1234 году или это произойдёт спустя два, три годадвадцать летбез разницы!
Оттого на земельные захваты боярами свободных общин я смотрел сквозь пальцы. Лишь бы только они поменьше меня донимали, давая возможность заниматься своим собственным производством. Микроскопическое уменьшение доходов казны изза некоторого сокращения налогооблагаемой базы меня тоже трогало мало, так как мои доходы уже превышали все княжеские сборы вместе взятые. Поэтому, в отличие от прежнего прижимистого князя, боярам был очень выгоден такой щедрый наместник, без особых проблем и возражений удовлетворявший их земельные аппетиты. В общем, всё у нас с боярами вершилось к обоюдной выгоде сторон. И теперь один раз в две недели я устраивал общий сбор думцев, где председательствовал и рассуживал все эти их «пленарные постановления», шлёпая печатью направо и налево. Все были счастливы!
И едва только наладив работу думцев, я тут же взялся за староепринялся в ежедневном режиме навещать своё Заднепровское подворье, пропадая там днями напролёт. Больше некому было ограничивать моё времяпрепровождение на СМЗ. Мне было почти пятнадцать, что в глазах местной общественности означало полное совершеннолетие, особенно с учётом отъезда князя. Это событие автоматически повышало мой статус, превращающий меня в самостоятельную фигурукнязя в полном смысле этого слова. Этими обстоятельствами я и воспользовался на всю катушку, "зажигая" по полной на заводе.
За лето существенно расширили орудийный цех. Теперь он посути превратился в отдельный завод со своими доменными и пудлинговыми печами. Модернизировали старые цеха. Теперь на «СМЗ» в общей сложности было четыре доменные печи.
К тому же теперь зима не была большой помехой. "Воздушные двигатели" с лихвой заменили бесполезные в стужу водяные колёса. Перевод на новую механическую тягу воздуходувок, молотов, а также реконструкция доменного и печного оборудования стали и железолитейного цехов заняло практически всю осень. Тем более что заготовленные запасы руды полностью исчерпались уже к концу лета. В пусконаладочных работах я принимал самое активное участие.
Сегодня, после технического перерыва, предстояло перезапустить доменный процесс, на новой, модернизированной производственной базе. Благо, что и руды на складах удалось за осень поднакопить.
Утро выдалось морозным и ясным, но одновременно то ли с неба, то ли с деревьев сыпался совсем мелкий, редкий снежок. Будем считать это хорошей приметой.
Все главные действующие лица были в сборе. С моего одобрения мастер даёт отмашкуначинается загрузка угля. От угольного бункера и до домны выстраивается цепочка рабочих, и, передавая друг другу, по их рукам пошли полные ведёрки с углём. Угля загрузили в общей сложности почти 13 тонн. Вслед, аналогично углю, в печь посыпалась заранее размельчённая, обожжённая руда и прочие присадки.
Вот и всё, домна готова к задувке! Мастер даёт команду:
Включаем воздуходувки!
Как всегда медленно, но уверенно набирая обороты, заработали "воздушны двигатели" в другой истории известные как двигатели внешнего сгорания Стирлинга.
Соппела открыть! отдаётся очередная команда.
Рабочиедоменщики сноровисто вынимают задвижки и по соппеламтрубам, с сильным шипением, в домну начинает поступать воздух. Он, через клапан холодного дутья, с резким шумом врывается в каупера. Задувка пошла! Температура начинает расти, через полчаса поступает новая команда.
Открыть клапан горячего дутья!
От горячего воздуха, домна вдруг тяжело и громко загудела. Из печи вырвалось облако угольной пыли, которое тут же сменяется сизым дымом над трубой. Плавка началась!
Постояв ещё немного, я удаляюсь в терем. До вечера ничего интересного тут не должно происходить. После первой рудной засыпки через каждые 20 минут будут добавляться в печь новые порции угля, руды, известкового камня для флюса, а также несколько кг. мелкого чугуна в крошьях.
Во дворце время пролетело быстро. Поужинав, я вновь спешу на СМЗ, чтобы увидеть "фаер шоу".
Литейный двор заметно выделялся на общем фоне. Его интенсивно освещали пылающие повсюду костры. Ранние декабрьские сумерки заполошно метались, неизменно отступая под напором яркого пламени.
Немного припоздал. Из шлаковой лётки уже вытекал первый расплавленный, пышущий огнём шлак.
Желоба подготовлены, скоро чугун пустим! встречает меня мастерначальник третьей, ночной смены.
Я перевожу взгляд на желоба, прикрытые железными листами, на которых горит уголь. Это было сделано для того, чтобы чугун раньше времени не остывал.
Не забыли желоба известью обмазать? уточняю на всякий случай.
Ничёх не позабыли! с нотками праведного возмущения в голосе отвечает мастер, являющимся к тому же ещё и миноритарным пайщиком «СМЗ».
Через некоторое время он уже обращается к группе рабочих.
Хватит языками чесать, облачайтесь!
Горновые рабочие, помогая друг другу, одеваются в защитные халаты, перчатки и войлочные шапки. Вооружившись ломом с кувалдами, они подкрадываются к чугунной лётке. Далее следуют осторожные, но в то же время сильные, выверенные удары. Лётка крошится. Рабочие отскакивают, их разом освещает ослепительное белое пламя.
Огненной, шипящей рекой, чугун врывается в желоб, заботливо укрытый сверху разогретыми железными заслонками. Народ чтото радостно и возбуждённо кричит.
Хороший чугун! даёт своё заключение мастер, вглядываясь в исходящий жаром ковш.
Горновые рабочие забили вместе с матюгами лётку. Далее пошла ставшая уже привычной, рутинная работа. Чугун первой плавки был разлит по формам. Чугун второй плавкипойдёт в железоделательные печи. Чугун третьей плавкибудет отлит в чушки. И так по кругу.
Для отливки чугунных орудий мы старались использовать более качественную импортную руду, но её всю извели ещё в прошлом месяце. Отлитые по технологии Родмана чугунные «единороги» на санях свезли в Гнёздово. В сухих доках корабелы уже приступили к их установке на галерах.
Бронзовые пушки сверлили на горизонтальносверлильной машине. Борштанги были изготовлены полностью из стали, при этом сами расточные головки, точнее их зубья, естественно, были съёмными. Для движения подачи ствола к сверлильной машине использовалась металлическая зубчатая рейка, сцепленная с реечным зубчатым колесом.
Но прежде чем приступать непосредственно к сверлению предварительно определялось местонахождение центра орудийного канала. Заготовку раскручивали вокруг собственной оси, и от этого движения закреплённый напротив мелок оставлял круг, далее мелок переносили в центр только что нарисованного круга, повторяли вращение ствола, и внутри первого мелового круга образовывался второй и так продолжалось до тех пор, пока круги не сузятся до точкицентра, где и надлежит начать сверление канала.
Для дальнейшей обработки стволы орудий пушек поступали в «Резной цех», где резательным станами отрезались пушечные «прибыли», а снаружи они обтачивались токарным станком. Кроме того, на токарных станках выполнялись и такие мелкие операции, как например, как обточка цапф. Здесь главная сложность в обработке возникает изза необходимости обеспечить равенство диаметров обеих цапф и наличие у них общей оси, которая, вдобавок, должна пересекаться с осью канала ствола орудия. Для механизации этого сложного производственного процесса пришлось очень сильно «извратить» токарный станок, чтобы в итоге на свет появился узкоспециализированный «цапфовый станок».
Кроме обточки цапф требовалось выполнять над пушечным орудием и другие сверлильные работы, такие как просверливание запальных отверстий. Предварительно, перед просверливанием, требовалось провести разметку запальных отверстий, а именно найти между цапфами по длине пушки среднюю линию, отстоящую равно с обеих сторон от цапф, посредством налагаемого на пушку у казённой её части и у дульного фриза горного уровня, установленного на отвесной деревянной доске. Цель этих разметочных действийдобиться пересечения оси запального отверстия и оси канала орудия.
Режущие инструменты различных форм и размеров изготовлялись в из «уклада» (т. е. стали), а в последнюю партию резцов вообще был добавлен легирующий компонентмолибден. Это отдельная история!
Ещё осенью, перед окончанием навигационного сезона я приобрёл большую партию так называемых «карандашных камней». Карандашный каменьэто не что иное, как графит, и покупал я эти «камни» главным образом не с целью использования для письма, но как очень ценную добавку в огнеупорные глины. Графит существенно улучшает износостойкость металлургических тиглей и печей.
Так вот, раньше, этот «карандашный камень», вместе с киноварью и другими ценными «мелочами», я закупал у немецких купцов. А крайнюю партию «карандашного камня» я перехватил у шведских купцов, направлявшихся на юг, в Киев. Это был их обычный маршрутиз Финского залива по р. Неве в о. Ладогу, а далее вниз по р. Волхову в Новгород, затем по р. Ловать через Усвяты они попадали в Днепровскую водную систему, и первым крупным городом на Днепре на их пути был Смоленск. По словам шведов, эти карандашные камни добывались в Финляндии, и даже место мне назвали, правда, запомнить я его даже не помышлял, а потому сразу же записал это не выговариваемое название в блокнот.
По внешнему виду молибден слабо отличим от графита, но при письме на бумаге он оставляет серебристую черту. Вот эта его особенность при опробовании карандаша меня сразу же насторожила, а «взвывшая от жадности жаба» заставила все эти финскошведские письменные камушки тут же выкупить.
Быстро примчавшись на «СМЗ» я тут же приступил к экспериментам над новым «чертёжным» приобретением. Проведённые мной опыты, при участии селитры и азотной кислоты, лишь окончательно подтвердили, что этот финский «карандашный камень» на самом деле имеет совсем другое, отличное от графита происхождение. Это был, к моему превеликому счастью, сульфид молибдена. Процесс очистки этого сульфида трудоёмкий, происходит в несколько этапов. На первом этапе применяется концентрированная азотная кислота, в результате реакции из сульфида молибдена выделяется серная и молибденовая кислоты. Далее молибденовая кислота нагревается и получается молибденовый ангидрид. И наконец, для выделения из ангидрида металла необходимо его прокалить с углём.
Насколько важен молибден для стали? Например, всем известные японские клинки и мечи приобретают такую высокую твердость, вязкость, тугоплавкость, кислотоупорность и ряд других ценных свойств именно благодаря добавлению молибдена. Для инструментальной промышленности молибден незаменим, для орудийных стволов, кстати, тоже. Он оказывает действие на сталь аналогичное вольфраму, но гораздо более эффективно и молибдена требуется в 23 раза меньше чем вольфрама (примерно процентов шесть на металлорежущий инструмент), чтобы достичь той же твёрдости сплава.
Получившиеся резцы могли с той же лёгкостью обрабатывать стальные заготовки, как стальные резцы обрабатывают железные. Поэтому молибденовые резцы попусту переводить на обработку железа я не стал, а решил их использовать только для обработки стали. Назначил ответственных людей с целью перехвата по-весне шведских купцов на обратном пути из Киева. Нужно было срочно договариваться с ними об оптовых поставках финских «карандашных камней». А так камней мне надо очень много, открою я им по-секрету, что школу подмастерьев при заводе открыл, учеников кучу набрал, а письменных принадлежностей совсем нет. В любом случае шведы металл молибден без участия азотной кислоты получить не смогут, да и вообще вся европейская химия пребывает в зачаточном состоянии. Даже если они о чёмто там догадаются, то повторить уж точно не смогут!
По Смоленску неожиданно ударили первые лютые морозы. Вокруг было белым бело от выпавшего ночью снега. Дороги засыпало так сильно, что впряжённые в возки лошади с трудом торили себе дорогу, проваливаясь в снег чуть ли не по брюхо. С теремного гульбища, поёживаясь от холода, я смотрел, как над городом плывут сизые дымы печных труб. Но такую «роскошь» как печное отопление могли себе позволить далеко не все горожане. Многие избы топились почёрному, и дым из них выходил через оконца, дыры в крышах, приоткрытые двери, и серой, удушливой поволокой, медленно струился по городским улицам.
В Свирском тереме с отоплением тоже были большие проблемы. Выстроить здесь «русские печи» я так и не удосужился, дворец попрежнему отапливался печамикаменками, потребляющими огромное количество дров. Вот и сейчас с подворья слышался неумолкающий перестук топоровчелядь принялась рубить дрова. Позавтракав в трапезной, отправился верхом на коне на правый берег Днепра в своё Ильинское подворье.
На въезде у оббитых железом ворот проездной кирпичной башни меня встретил десяток пехотинцев, а уже на воротах заводской территории «СМЗ» меня приветило звено стрельцовнакануне я перевёл это подразделение из Гнёздова в количестве аж целого взвода. Это, собственно говоря, и были все мои наличные стрелецкие войска!
Вооружены они были пока что фитильными пищалями, активно нарабатывая опыт обращения с новым оружием. Кремневые замки под руководством мастера Нажира сейчас разрабатывались «замочниками», ранее корпевшими над арбалетными воротами. Перед ними стояла задача сконструировать замок с как можно большим количеством деталей, которые можно было бы массово получать штамповкой. Новые замки я был намерен, прежде всего, использовать в устройстве пистолей, которыми намеривался в первую очередь вооружить свою конницу. Всё равно, изза дефицита пороха, создать массовую стрелецкую армию у меня в ближайшие годы не получится.