Заточка копья и стрел проходила особым способом. Сначала он наконечник делал квадратным, а потом округлял две противоположные грани. Другие оставлял острыми, говоря, что именно они будут резать плоть, если попадут поперёк волокон. Отец учил меня изготавливать каменные наконечники, но это сложная и кропотливая работа, поэтому я использовал заточенные стрелы.
По традиции каждый отец начинал тренировку своего сына, когда тот достигал возраста десяти лет. И продолжал её по достижению четырнадцати. Начиналось занятие рано утром, чтобы приучить детей быстро вставать. Будили тихо, так как сон у охотников должен быть чутким. При этом детей никто насильно спать не гнал, и они ложились в любой момент суток. Но если не могли утром подняться, то следующую ночь проводили в крохотном шалаше, а сверху текла маленькая струйка воды, поэтому уснуть было невозможно.
Детей в посёлке любили, при этом относились к ним строго. Поднять руку на чужого или даже своего сына каралось презрением, а порой изгнанием из племени. За провинности придумывали различные наказания, которые служили отличными тренировками. Самая распространённая форма держать на вытянутых руках тяжёлый камень. Отец считал вслух, и если ребёнок ронял глыбу до того, как он дойдет до определенного числа, то был вынужден начинать сначала. Я не испытывал подобных наказаний, являясь самым усердным из поколения.
Чтобы не разбудить едким и громким шипением отца, гасить красные угли я не стал. Только открыл входную занавеску для лёгкого, тёплого ветерка. Устроившись удобнее, я видел перед собой висящие рога оленя. Они напоминали о мечте стать охотником и о прошлом отца. Он часто бросал на них взгляд, однако никогда не рассказывал, как рога появились в шалаше. Я закрыл глаза. История Бхаргавы не выходила у меня из головы. Какую он расскажет завтра? Не терпится уже услышать её. Может, это будет рассказ о том, как он однажды ушёл в лес и встретил там медведя? Его копьё сломалось о толстую шкуру зверя, поэтому ему пришлось залезть на дерево и прямо там сделать себе другое. Медведь стал карабкаться к нему, но Бхаргава убил его могучим ударом нового копья в глаз. Эту историю я слышал уже много раз, и готов послушать ещё столько же.
Мной овладела приятная слабость. Думать стало тяжело, и я уснул, отдавшись тихой ночи.
II
Ньёрд, тихо произнёс отец.
За три года я научился просыпаться от такого шёпота. По телу пробежала лёгкая дрожь утренней прохлады, что закралась по открытой руке. Переборов себя, я поднялся и направился к выходу. Казалось, я совсем не спал. Глубоко вдохнув свежий воздух, я вышел из шалаша. Темнота всё так же окутывала посёлок, но звёзды уже слились с небосклоном. Я огляделся по сторонам и больше никого не увидел, вероятно, мы встали раньше всех. Оружия для тренировки уже аккуратно лежали на траве.
Сегодня меня ждал очередной урок. Отец вчера говорил, что придумал что-то новое и хочет поделиться этим со мной, а в полдень ждёт совместная тренировка с Мидгардом и Улапом. Такие занятия проходили достаточно часто, так как сад отца требовал тщательного ухода.
Он стоял ко мне спиной. Длинные взлохмаченные волосы, доходящие до пояса, развевались от лёгкого ветра.
Можешь сходить на реку умыться, только возьми с собой чашу и принеси воды.
Отец всегда выглядел сурово и сегодняшний день не стал исключением. Его брови сдвинуты к переносице, взор погружен в раздумья или словно сосредоточен на чём-то. Квадратная челюсть заросла густыми усами и плотной тёмной бородой.
Он указал пальцем на место, где стояла чаша. Большой деревянный сосуд находился возле шалаша, который обычно никуда не переносили и наполняли водой из кожаных мешков. Но отец настаивал, чтоб я взял именно его. Схватив тяжелую чашу, я направился к реке, которая была недалеко.
Тишину нарушал только звук моих шагов, разлетающийся по всей округе.
Я, наконец, дошёл до реки. Отложив чашу, подошёл к краю берега. Тёмно-синяя вода казалась неподвижной, такой спокойной. Мои глаза опять начали слипаться. Опустившись на колени, я погрузил свою голову в воду, опершись на обе руки. Прохладная река хорошо взбодрила. Освободившись от плена сна, я поднялся.
Нужно наполнить чашу. Отец, наверное, уже заждался.
Взяв её, я вернулся к реке. Зачерпнув воды, чуть пошатнулся, но удержал равновесие. Чаша стала невероятно тяжёлой. Обхватив её как можно крепче, я направился обратно к шалашу.
Усталость быстро пробралась в руки, ноги и спину. Остановившись, я поставил чашу на землю. Мой взгляд приковал странный отпечаток, похожий на чей-то след. Я принялся его рассматривать. Прокравшись, солнечные лучи, осветили находку. Отпечатки размером намного больше моей ступни уводили в сторону леса. Я надавил со всей силы на землю, но не оставил никаких видимых углублений. Прыгнул, результат тот же. Переборов желание двинуться по следам, я поднял чашу и направился дальше.
Такой отпечаток оставил крупный зверь, который своим весом превосходит всех жителей посёлка. Один след не даёт понятия, как передвигается животное, но можно хорошо представить его размеры. Сокрушительным ударом он без труда свалит меня на землю, а острые зубы с лёгкостью разделят меня на кусочки. Такого зверя и нужно убить Мидгарду, подумал я, но мои размышления посреди короткого отдыха прервал голос отца.
Поставь чашу возле шалаша. И приступим к тренировке.
Опустив сосуд на землю, я подошёл к отцу.
Начнём со стрельбы из лука, продолжил он. Нужно точное попадание, чтоб перейти к следующему заданию.
Попасть в цель, которая стояла в тридцати шагах от нас, мне уже больше года не составляло труда. Подняв лук и стрелу с земли, я встал перед мишенью. Этот большой кусок слегка подгнившей коры, подвешенный на невысокой палке, был уже весь в маленьких и больших дырах от прошлых моих тренировок, поэтому целиться нужно в целые места. Солнце, выглядывая из-за гор, слепило привыкшие к сумеркам глаза, но к этому я быстро приспособился. Смотря внимательно на маленькую мишень, я поднял лук. Лёгкую стрелу перевешивал небольшой каменный наконечник. Едва ушко коснулось тетивы, мои руки затряслись. Я задержал дыхание, но прицелиться было невозможно. Напряжение заиграло всем телом, и я опустил лук.
Часто после долгой охоты сил совсем не остаётся. Руки с трудом удаётся поднять, не говоря уже о стрельбе из лука. Но медведь или другой страшный зверь спрашивать тебя не будет, он нападёт, когда ты меньше всего ждёшь. Поэтому слабость нужно побороть, успокоить свои руки и попасть, но попасть точно. Второго шанса может не быть.
Я кивнул отцу и снова поднял лук. Он немного изогнулся от напряжения. Рука начала слегка подёргиваться, и чем дольше я держал лук в таком положении, тем сильней становились колебания. Через силу я всё же отвёл стрелу на нужное расстояние, но сразу же её отпустил.
Стали слышны звуки просыпающегося посёлка. До моего уха доносились тихие голоса, отдалённо напоминающие ветер. Повторялся треск втыкающейся стрелы видимо, кто-то тоже начал упражняться с луком.
Не отрывая глаз от мишени, я в третий раз поднял оружие. Тетива остаётся спокойной, я представил траекторию полёта и примерную силу. Прицелился и задержал дыхание. Быстрым движением приготовил своё оружие. Приостановив на мгновение стрелу, отпустил хвостовик. Моя судьба отдана удаче, если я смогу убежать, то выживу. Но цель не была поражена. Белое оперение снаряда красовалось рядом с мишенью.
Для первого раза совсем неплохо, с улыбкой произнёс отец. Я в твои годы так близок к мишени не был. Приступим к следующему заданию, но для начала проверим твой навык бросания копья. Возьми его и попади вон в то дерево, он указал на единственный клён в посёлке.
Взяв из рук отца копьё, я приготовился к броску. Дерево стояло недалеко, примерно в двадцати шагах от меня. Я не попадал в мишени, которые находились ближе примерно наполовину. Пришлось взять разбег и вспомнить все уроки, чтобы в этот раз попасть. Копьё, как и стрела, не нашла свою цель. С глупой улыбкой на лице я повернулся к отцу, чтобы получить его ободряющий кивок, но он лёгким движение руки, коснувшись моей головы, повалил меня на землю.
Для охоты этих навыков может хватить, но если на тебя нападёт огромный зверь, то луком от него не отбиться. сказал отец. Я медленно поднялся, недовольный произошедшим. Копьё потеряешь после первого же броска. Ты не обладаешь большой силой, чтоб пользоваться дубиной, особенно если она с камнем. Ньёрд, лицо отца сделалось серьезным. Я сразу понял о чём он заговорит, так бывает каждый раз, когда у меня что-то не получается. Охота не единственное занятие для жителей посёлка. Лес полон зверей, для которых человек еще более простая добыча, чем крошечная белка.
Мой гнев, готовый вылиться ругательством и топтанием ногами, угас, когда рядом с шумом на весь посёлок бежал Мерс, а за ним еще четверо мальчишек моего поколения. Они забрасывали громилу камнями, обзывали его и толкали под ноги палки. Из под брови Мерса текла кровь, а на одежде, казалось все же была не его. Он нес свежие шкуры на выделку.
Мерс не охотник, забрасывай его камнями, подзывали других мальчишки.
Прекратите! я поддался вперед. Мальчики обернулись, посмотрели кто крикнул и побежали догонять Мерса. Вот я им покажу.
Ньёрд, отец положил мне на плечо тяжелую руку и остановил мой рывок вперед. Он будто и не видел ничего. Только я, кажется, не могу привыкнуть к такому.
Хватит. я сбросил с плеча его руку и пошел к шалашу. Не хочу слушать про твой сад. Ты уже решил меня обучать охоте, так продолжай. злость снова вскипела. Я обернулся высказать все отцу. Если у меня получится занять место в отряде, я буду с гордостью носить знак отличия. Если же, как ты говоришь, моих сил окажется недостаточно и вождь решит оставить меня наравне с Мерсом, я буду помогать тебе. Только после этого.
Не злись. Мне не помощь твоя нужна. Я беспокоюсь о другом. он улыбнулся, разглядывая обиженного ребёнка, и после короткого молчания продолжил. Это кинжал, отец протянул мне светлый предмет. Он изготовлен из прочной кости медведя и при этом достаточно острый. Им легко убить или сильно ранить. Он короткий и главное лёгкий, поэтому его можно всегда носить с собой.
Я проследил, как группа мальчишек и Мерс скрыли у реки, и взял кинжал. Мои пальцы обхватили удобную рукоять, которая была ограждена от острия небольшим уширением. Белая кость действительно была лёгкой. Отец протянул мне чехол из кожи. Взяв этот длинный кармашек, я привязал его к поясу и положил туда новое оружие. Волнение поднялось изнутри и раскатилось по горлу. Слова боялись слететь с губ. Как часто я хотел спросить? Почему так редко делал это?
Почему ты занимаешься своим садом? Едва слышно удалось произнести. Мне хотелось как-то его отблагодарить, так пусть расскажет о своём любимом занятии.
Следуй за мной, я кое-что покажу. Отец улыбнулся, как всегда делал, когда я спрашивал про сад, и указал в сторону разнообразных трав и небольшого кустарника. Про последний он и заговорил. Взгляни на это растение. Что видишь?
Ствол, ветки, листья и, я напрягся, чтоб заметить, ягоды.
А я про них что рассказывал?
Ну хватит, просто поведай. Ты говорил, выражение лица бывает многословнее, никогда их не есть и не трогать. И так высказываешь каждому.
Не только это. Объясняю, чем ягоды отличаются от тех, что встречаются везде у нашего посёлка.
Я других не видел, я солгал, на что отец закатил глаза.
Утреннее солнце уже полностью освещало посёлок. Лучи, отражаясь от капель росы, украшали зелёную поляну. И тут громкий голос молодого охотника обрушился на посёлок, и это спасло меня от продолжения разговора. Охотник бежал от берега реки.
Нергал, Нергал! Возле реки замечены его следы. Нергал вернулся.
Криками ему удалось привлечь к себе внимание. Я не знал значение слова, но почувствовал в голосе сильную тревогу. Все отложили свои дела, глазами встречая и провожая охотника. Тот торопился к шатру вождя. Направляясь туда прямой тропой, он всё же прошёл через большую часть посёлка, поэтому все слышали его крики. Слова разлетались снова и снова, вскоре темп бега снизился и перешёл на шаг. Дойдя до шатра, он замолк и исчез внутри. Повисло напряжённое молчание. Казалось, всякий обдумывал услышанное. Не показывая признаки беспокойства, каждый отец, из тех, кого я увидел, обнял своего сына за плечи и проследовал к шалашу.
Зайдём внутрь, обеспокоенным голосом сказал отец.
Что происходит? И кто этот Нергал? приближаясь, спросил я.
Я надеюсь, это ошибка. Пегас охотник молодой, неопытный. О Нергале знает лишь понаслышке. Видимо, кто-то рассказал ему вчера вечером историю, а он, впечатлённый рассказом, увидел что-то возле реки и решил, что это может быть Нергал.
Так Нергал какой-то зверь? Я видел у реки странный след, который шёл в лес. Отпечаток был глубокий.
Это, скорее всего, медведь выходил ловить рыбу. Ты же знаешь её в этом месте много. Нергал не простой зверь. Он единственный из своего рода.
Расскажи мне про него.
Для начала я схожу к шатру и узнаю, что там приключилось.
Отец вышел. Расстроенный тем, что он ничего не рассказал, я уселся возле кострища и, подобрав палку, стал ковыряться в золе.
Атуэй
Атуэй был ещё ребёнком, когда отец притащил в шалаш маленького волчонка он хотел показать, как выглядят обитатели дикого леса. Но будущий вождь, взглянув на свернувшегося клубком щенка, увидел в нём своего нового друга. Отец, поддавшись долгим уговорам, разрешил его оставить, но пристально наблюдал за растущим зверем. Юного зверька назвали Сурт.
Атуэй заменил волчонку отца, но делал это как человек, таская его с собой повсюду, как маленького ребёнка на руках. Перед сном он укладывал серый комочек возле себя и, обняв, засыпал. Сурт боялся новой обстановки, но не скулил, показывая отцу сильный дух. Его лапы ещё не окрепли и к тому же тряслись, поэтому ходить он не мог. После семи дней, когда Атуэй случайно не добросил до волчонка кусочек мяса, Сурт, поднявшись с лежанки, зашагал к нему, виляя хвостом в разные стороны. Съев пищу, он направился к своему маленькому другу и, когда дошёл, опустил крохотную голову ему на ногу, глядя прямо в глаза.
Волчонок был радушно принят детьми. Бегая с ним по траве, ребята заливисто смеялись. Многие из них просили себе такого же волка, но не все отцы рискнули пойти на поводу. Появилась ещё пара волчат, правда, спустя пару ночей они убежали в родной лес.
Дни шли за днями. Дружба между человеком и волком становилась крепче. Сурт взрослел, обрастал красивой серой шерстью. От правого глаза до хвоста у него тянулась узкая белая полоска. Росли и острые клыки Сурта. Человеческая кожа не в силах противостоять множеству маленьких кинжалов. Когда Сурт впервые схватил Атуэйя за левую руку, у того мгновенно потекли узенькие струйки крови, наполнившие пасть волчонка. Он замер. Атуэй молчал и мокрыми от слёз глазами смотрел на своего мохнатого друга, упрашивая его успокоиться. Хищный аппетит блеснул в ответном взгляде. Громко проглотив содержимое пасти, волк облизнулся. Его взор переместился на окровавленную руку, а задние ноги немного пригнулись, словно он готовился к прыжку.
Сурт! окликнул его Атуэй, пытаясь разбудить.
Перед ним стоял многовековой потомок тёмного леса, который уже не слышал голоса. Но всё же в последний момент волк посмотрел сидящему перед ним человеку в лицо, и его взгляд потух, как последний уголёк костра. В самый раз подоспел отец, который отогнал палкой волчонка. Раны были глубокими. Осмотрев их, разъярённый родитель схватился снова за импровизированное оружие, и хотел было ударить сидящего неподалёку Сурта, но Атуэй успел его остановить.
Он мог тебя убить. Животное опасно. Сказал с тревогой отец.
Сурт мог сделать это уже много раз. Он всё понимает. Его нельзя убивать, со слезами стал умолять Атуэй.
Отец опустил палку и ещё раз взглянул на волчонка. Тот сидел с опущенной головой, словно сожалея о содеянном. Впоследствии Сурт ещё не раз хватал Атуэйя за руку, но оставлял лишь небольшие царапины.
Четыре года тренировок, а после Атуэй вступил в число охотников, заняв место Бхаргавы. Он был сразу и радушно принят всеми, так как его навыки охоты превосходили умения новичков, а волк был весьма полезен. Сурт аккуратно приносил подстреленную дичь, прикусывая её зубами, а его нюх помогал отряду находить лисьи норы. С появлением Атуэйя и волка в группе процесс охоты заметно ускорился. Этот дуэт работал настолько слаженно, что остальным мужчинам оставалось только наблюдать. Атуэй отстреливал из лука парящих между деревьями птиц, а Сурт, не дожидаясь команды, бросался за добычей. Между ними существовала какая-то духовная связь. Они безошибочно понимали друг друга без слов. Двое человек и волк стали одним целым. Однако Атуэй и Сурт занимались лишь ловлей мелкой дичи. Они участвовали в охоте на более крупных зверей, но лишь издалека. Заметив оленя, отряд бесшумно подкрадывался к нему против потока воздуха, чтобы ветер не передал запахи животному. Атуэй готовил лук. Стрела при точном попадании в глаз или сердце могла мгновенно сразить ничего неподозревающее животное. Но если охотник ошибался, молодой Сурт участвовал в погоне, направляя жертву к охотникам.