Микола посмотрел на меня уже по-доброму заинтересованно. Ну, как же, потенциальный клиент!
Какой замочек желаете, Ваша милость?
Я немного замялся. Я ведь ничего не собрался покупать. По крайней мере, сейчас. Но разговор требует продолжения.
Нельзя ли осмотреть выбор возможных вариантов? Вот. Пускай пока подумает, что это значит, а я как раз посоображаю над дальнейшим развитием диалога.
Микола ожидаемо завис секунд на пять.
А не желаете, к нам в лавку пройти, Ваша милость? выдал он, наконец.
Очень желаю, сказал я, обрадованный этим приглашением. А далеко идти?
Да нет, Ваша милость. Вон там, за рядами, и он показал рукой куда-то туда.
Веди! бодро ответил я, и совсем было хотел добавить «Сусанин», но одумался.
И мы пошли. Оказалось, что я и половины рынка не видел.
Что только тут не продавалось?! Нет, ну, даже не глядя можно сказать, что никаких джинсов, кроссовок или сотовых телефонов здесь попросту не может продаваться! Так я и не о них. Зато лаптей, валенок, сапог, хомутов, корзинок, горшков Видимо-невидимо!
Повсюду снуют разночинные люди. А как ещё одним словом назвать посетителей этого места? Одеты все по-разному, в смысле разной степени достатка, «кто в парше, кто в парче, ну, и так, вобче», но все сообразно временно́го периода. Шум их голосов сливается в сплошной гвалт, но вроде бы русскоязычный. Это не может не радовать.
Я старался не отстать от моего провожатого, но и он тоже постоянно оглядывался, контролируя наличие подопечного. А подопечный я вертел головой по сторонам. Так, а как же?! Надо ведь выяснить, что здесь продаётся, и почём оно тут. Правда, понять уровень местных цен никак не получалось. Я не смог разглядеть ни одного ценника, по совершенно банальной причине. Их тупо не было! От слова «СОВСЕМ»! Ладно, с этим можно подождать.
Но тут мы выходим на открытое пространство. Открытое, потому что здесь нет лотков, а вот народу хватает. И весь этот народ толпится вокруг чего-то. Из этой толпы доносится ранее неразличимый голос:
А вот кто Трофима побьёт, тому рупь серебром! голос зазывалы заставил и меня остановиться.
Я не собирался драться с неведомым Трофимом, просто провожатый мой повернулся ко мне и предложил:
Ваша милость, а может, глянем? в глазах его светился какой-то мальчишеский азарт. Никто ещё Трофима не побил. Вдруг сегодня кто найдётся!
Я никуда не спешил, да и посмотреть на уровень местных рукопашников, тоже не помешает. Мы начали проталкиваться сквозь толпу. Люди неохотно, но всё же расступались.
Оказавшись «в первом ряду» я начал осматривать «арену». Она представляла собой пространство примерно так пятнадцать на пятнадцать метров (а может меньше, я ведь всё-таки без рулетки пришел) середина которого застлана старыми вытоптанными коврами.
На «татами» стояли двое. На самом деле кто из них кто, и так понятно. Конферансье одетый как Микола с Терентием как раз и оглашал рыночную площадь призывами одолеть Трофима. Рядом стоял мужичара, всем своим видом изображавший непобедимого Трофима. Но, не смотря на очевидное, я всё же спросил своего провожатого:
А Трофим где?
Так вон тот, что с зазывалой рядом стоит, ответил Микола, ничуть не удивившись моей недогадливости. Здоровущий, страсть! Последнюю часть фразу он сказал с каким-то восхищением.
Я посмотрел на Трофима внимательнее. Крупный, конечно же, экземпляр, но, помнится мне, что Емельян поздоровей этого будет. Или был Да, ладно. Всё равно Микола вряд ли его когда-либо встречал, ему сравнивать не с чем. Чтобы скоротать время решил продолжить расспросы.
И что, никто никогда его не побеждал?
Не-е-е, протянул Микола. Да разишь, его сладишь, медведяку такого?!
Очень сильный? глупый, конечно, вопрос, но про что-то же надо говорить.
Подковы гнёт! восхищенно ответил Микола.
Я помолчал, придумывая, что бы ещё спросить.
А правила какие? наконец-то меня посетила сто́ящая мысль.
Микола повернулся ко мне. Он явно не ожидал такого вопроса. Я спохватился и начал объяснять:
Я только вчера приехал. Местных порядков не знаю, сказал и, совсем как Штирлиц, подумал, а не сболтнул ли я чего-нибудь лишнего.
Ну дак, Ваша милость, можно до первой крови, можно, кто кого на лопатки положит, похоже Микола был большим поклонником таких развлечений. А можно кто кого с ног собьет.
И что? Он во всех этих номинациях чемпион? спросил я с сомнением. Слишком уж разные стили должны быть.
Потом видя в глазах Миколы замешательство, вызванное непониманием диковинных слов, я переспросил:
И что, Трофим по любым правилам всегда побеждает?
Дык а как же! Воскликнул Микола, подбодрённый интересом с моей стороны к его любимому развлечению. Вон он какой здоровенный!
Нихто ишшо Трошку на земь не сбивал! раздался голос у меня за спиной. А штоб на лопатки Не народился такой богатырь!
Скажешь тоже, не уродился! это уже другой голос, но тоже сзади.
Да кажись его в прошлом годе Гришка-стрелец заломал. Вступил в разговор кто-то третий.
Ну, не велика доблесть, с пьяным-то сладить! похоже, Трофим здесь был если и не популярен, то уж точно знаменит. Чего ж он здесь-то не выходит? Али рупь серебром мало?
После фразы про рупь пошли смешки. Причём насмехались и над Трофимом, и над неизвестным мне Гришкой. Ни Гришка-стрелец, ни Трофим не были народными любимцами в полном смысле. Трофим нет-нет, да и устраивал пьяные дебоши, а Гришка-стрелец «как он есть княжий цепной пёс» выступал в роли душителя свободы.
А до первой крови, это как? На всякий случай поинтересовался я у Миколы.
Ну, дак, кто кому первый кровь пустит, тот, значится, и победил, Микола говорил это глядя в пространство перед собой, наверное, обдумывая слова для объяснения очевидного. Губу разобьет, али юшка из носа. Добавил он на случай, если бестолковый собеседник всё же не понял.
Тут всеобщее внимание привлёк человек, вышедший на «ринг». Мужик к дистрофикам точно не относился, хотя Трофиму габаритами всё же малость уступал.
С тюменского обоза, видать! предположил кто-то за моей спиной.
Здоров мужик! Восхитился другой голос.
Да не-е, Трошка по крепше будит!
Микола оживился, предвкушая яркий поединок. Похоже, он не был фанатом Трофима, а вот хороший бой ему явно по душе.
Тем временем мужик снял картуз и отдал подошедшему товарищу.
Сладились! произнес с азартом чей-то голос сзади.
Мужик же, достав из кармана штанов что-то мелкое, отдал зазывале.
На себя поставил! Загорелся Микола, похоже, это признак чего-то интересного.
Что это меняет? я постарался спросить так, чтобы не выглядеть полным идиотом.
Ну, вот он сейчас денег за себя дал, жаром начал объяснять мой провожатый. И ему теперь за победу тоже накинут!
Победит тот, кто собьёт противника с ног. Победителю рупь с полтиной! громко выкрикнул зазывала.
Видать, тоже не со слабого десятку! незримый собеседник сзади. Теперь держись!
Да! Теперичи пойдёт потеха!
Бойцы встали лицом к лицу в трёх шагах друг от друга. Толпа подбадривала обоих, среди местных хватало народу, кто жаждал поражения Трофима. Не любят его здесь, ну, или не все любят. Зазывала-конферансье он же рефери ритуально взмахнул рукой, и бой начался.
Соперники попросту стали месить друг дружку. Нет, не так, они старались нанести противнику наиболее мощные удары. Для этого то один, то другой широко размахивались и били куда попадут. При этом боец, которому предназначался удар, не уворачивался и не старался отбить кулак соперника, а наоборот старался ударить сам. Я уже начал думать, что это правила такие, но тут «тюменский» сделал шаг назад, и Трофим по инерции пролетел в перёд. Через пару шагов он остановился и повернулся в врагу, противник же его никак не воспользовался преимуществом, и тоже просто повернулся к Трофиму.
Ну и бойцы! Ни техники, ни тактики!
Трошка сделал обманный выпад с левой и сразу же двинул «тюменцу» в челюсть. Того повело, но он мало того, что устоял, так ещё и сам не хило приложил местного. Трофим отшатнулся на два шага и тоже устоял. Толпа взревела.
Ванька, наддай! Ща рухнет! крикнули из толпы. Наверное, «тюменцы».
И тут же подхватили местные антифанаты Трофима:
Давай, Ванька! Вали Трошку!
Ободренный Ванька ринулся в атаку, но тут уже Трофим среагировал на опасность и поставил блок левой рукой. Неуклюжий такой, но блок, а сам саданул с правой тюменцу по ребрам. Потом размахнулся левой и ударил в голову. Ванька устоял, но отступил. Трофим видя, что руками не достанет, пнул соперника. Это был первый удар ногой за весь бой! Я бы классифицировал его как маэ-гэри, но уж больно всё коряво, хотя Хотя попал! Попал он куда-то толи в живот, толи в бедро. Иван, чтобы не упасть попятился и и упал. Вот только упал он не от удара. Он просто споткнулся. Запнулся пяткой о складку ковра, и упал на спину.
Трофим с победным криком моментально вскинул обе руки вверх, и, потрясая ими, забегал по коврам. Иван тем временем поднялся, и пошел было в атаку, но тут же выбежал зазывала-рефери и, преградив ему дорогу начал кричать про то, что Трофим победил. Выбежали трое «тюменцев». Я не мог слышать, что они говорили, потому что говорили уже все. Кто-то просто говорил, кто-то кричал. Как ни странно, но в этом всеобщем гвалте я всё же разбирал не только отдельные слова, а и целые фразы.
Публика частью ликовала от победы над пришлыми, часть считала победу не честной, кто-то даже призывал продолжить.
Эх, Ванятка, што ж ты так? сокрушенно проговорили за моей спиной.
Я повернулся. Там стоял высокий худой старик, пожалуй, даже не старик ещё, но седая борода говорила о преклонных уже годах. В его глазах застыла горечь поражения.
Из ваших! постарался спросить я как можно участливее.
Да нет, вздохнул собеседник. Бают, с тюменским обозом они здесь.
А я думал, за своих тут я чуть было не сказал «болеете», но спохватился и подобрал слово, на мой взгляд, более подходящее, Переживаете.
А за своих, сынок и переживаю, произнес старик, глядя на арену. Думал, хоть эти ему охальнику укорот дадут. Да эвано как! Запнулси и всё!
Трошке честью одолеть или как всё едино! Микола тоже решил принять участие в нашем разговоре. А уж подножку не поставить, так это и не Трофим!
Эх, вот кабы Гришка-стрелец вышел, тот бы ентова абармота за холку бы потрепал!
Да не-е, куды ему?! вмешался в диалог пузатый мужичек, стоявший за спиной у Миколы. Разве что с пистолем! и сам засмеялся над своей шуткой.
Я повернулся к старику и спросил, стараясь подражать местному говору:
А от чего ж Гришка не выходит?
Не досуг ему, мил человек, грустно проговорил тот. Служба у Николай-Михалыча, да и хозяйство на ём не малое. Помолчал и добавил, Не досуг ему празный народ веселить. Мне показалось или в голосе старика звучала какая-то безысходность.
Да у него у Трошки у этого техники никакой. Так руками машет и всё! забывшись решил я подбодрить старика. Понравился он мне, хороший дед, правильный.
Ага! Он вот такту рукой маханёт, головёнка и отлетит! влез опять пузан.
На этот раз над его шуткой смеялось уже порядочно народу.
Это если попадет, парировал я.
А ты сходи, можа и увернёсси разок-другой! пузатый мужичёнка был явным сторонником Трофима.
Тут что-то во мне перевернулось, в таких случаях полковник Палкин говорил, что планка упала. Трофим, говорите! Гришка-стрелец! Щас!!! Стоп!
А ногами бить можно? спросил я у пузана. Я и сам видел, как Трофим пнул тюменца. Но мало ли
Можно, ежели попадешь. Токма не в мотню! и заржал. А то разозлится Трошка, как есть, разозлится!
Да-а, тоды всё, не жилец ты, паря! весело поддержали его из толпы.
Да он и так не жилец! подхватил кто-то ещё.
Ржали не все. Ну, то есть не только старик с Миколой. Я поймал на себе взгляд человека средних лет стоявшего справа от пузана. Одет он был подобротней Миколы, и чем-то напомнил Акимыча.
Не вздумай! сказал он. Даже не сказал, приказал.
Но планка уже упала.
Значит, ногами можно? смотрю пузану прямо в глаза. Почему ему не знаю. Сейчас он олицетворяет всё зло. А может не зло, но смотрю на него. А он веселится, рот до ушей:
Ага! Можно! думает простачка нашел. Щаз!
Эй! Парень! Не ходи! это тот мужик.
А чево? Пущай! пузан.
Не ходи! кто-то из толпы.
Пущай сходит, а мы поглядим! тоже из толпы.
Сынок! Ты чаво удумал! Куды ж супротив Трошки?! старик.
Пущай! Поглядим как он его ногами-то!!! пузан.
Не надо, Ваша милость! Микола.
Так. Попробовал подтянуть штаны, вроде ничего. Не кимоно, конечно, но пойдёт. Снимаю сюртук и картуз, подаю Миколе:
Подержи.
Не ходите, Ваша милость!
Пущай!!!
Не вздумай!!!
Пущай-пущай! Ногами-то!
Всё! Я иду. По толпе ропот, удивлённые крики, радостные вопли, но я их не слышу. Мне не до них. Я иду.
Биться желаете? спрашивает меня рефери-зазывала. Спрашивает вежливо, удивление он старается скрыть, но у него не выходит.
Ногами бить можно? последний раз уточняю.
Токмо не туда, он показывает взглядом на причинное место.
Понял, я киваю.
И енто, Ваш милость, без ворожбы штоба! предупреждает конферансье и показывает на висящий на шее какой-то медальон на серебряной цепочке. Антидопинговый амулет что ли? Наверное, он магию распознаёт. Или блокирует.
Договорились! Мне всё равно я колдовать не умею.
Смотрю на Трофима. На его лица удивленная усмешка. Усмешка уже победившего человека. Но это мы ещё посмотрим!
Вам, Ваша милость, за себя надобно гривну внести, говорит конферансье.
А Иван сколько вносил? спрашиваю, вспомнив о повышении ставок.
Двугривенный, с готовностью отвечает зазывала-распорядитель. А ежели до двух рублей, тоды два пятиалтынных.
Давай до двух рублей! говорю, доставая деньги. Блин. Вот я тупой придурок, придётся с мелочью в кармане драться. Лишь бы не просыпать. Ну, теперь уже всё! Пойду как есть.
Как биться желаете? До первой крови? распорядитель прав, не уточнили.
Нет. Кто кого с ног собьёт!
Как пожелаете, и тут же, но уже громко для всех: Победит тот, кто собьёт противника с ног. Победителю два рубля!
По толпе восторженный ропот. Но мне не до них. Я настраиваюсь.
Как-то лет пять назад, сосед дядя Толя, бывший краповый берет, научил одной связке из шести ударов. И показал, как её проводить, чтобы противника хотя бы последним завалить. Первый и второй удары идут руками, а уже потом ноги подключаются. Неподготовленный противник валится пятым, иногда четвертым ударом. А одного я аж вторым завалил. Вот сейчас и посмотрим, что почём!
Мы с Трофимом встаем напротив друг друга. Рефери машет рукой. Начали!
Я бросаюсь в атаку. Первый удар левой рукой, он в пустоту. Ну так он и не для того, чтоб попасть. Он на испуг, правда дядя Толя меня и первым валил, так тож он. А я, я первым пугаю, вторым с правой тоже. ХРЯСЬ!!! Это ЧЁ?! Это я уже вторым попал?! Однако! БУФ!!! Это маэ-гэри правой ногой в пузо. Хорошо вошло! Как в грушу! Прямо чувствую, как Трошка отступает. Левой ногой с разворота! БАМ!!! Уширо, любимый удар Чака Норриса. Вошло добротно! Правой маваши в голову! Фо-о-о В пустоту!!! Это чё?! Быстро в стойку! А-а-а-а Вот оно как! А Трофим-то упал! Пятился и упал!
Толпа беснуется. Похоже такого они давно не видели. А может и никогда?
Опоньки! А это чё за хрень?! Трофим вскакивает и на меня. Останавливаю хорошим таким маэ-гэри, правой ногой из левосторонней стойки.
ЧО ЗА ХРЕНЬ!!! ору на зазывалу. Упал, значит, упал! ВСЁ!!!
Ору не только я. Все не довольны. Вот только половина за Трофима, типа успел подняться, всё такое. Ах, вы гады! Чо?! Шесть секунд не западло?! Так значит?! А хрен с вами!!! А давайте!!!
Если не дают победить по очкам, победи нокаутом!
Я прыгаю в стойку. Трофим уже осторожен. Нет. Он пока осторожен, но глаза наливаются кровью. Сейчас кинется Не усеет! Маэ слевой в печень! Хэк! Попал, но не пробил. Хотя Трофим хватается за бок, но стоит. Вот пока стоит Маэ справой! Хэк! Жалко там нет печени. Уширо в низ живота! Согнись! Есть! А теперь маваши в чайник! БУФ!!! Так, что у нас там? Стоит?! Непорядок! Ещё уширо! Ещё маваши! Стоит?! Ну, ничего! Иван Драга в четвёртом Рокки тоже долго держался. Ещё уширо. Ещё маваши. Ах, ты, гад! Стоишь?! А вот так?! По-вамдамовски! ШТО!!! Зашатался? Ещё раз по-вандамовски! Вот теперь хорошо! Глазки закатываются? Стой! Не падай! Я сейчас! Продержись полсекунды, сейчас будет красиво! Подпрыгиваю, и стопу ему на бедро, теперь вверх! И вот сверху всей массой, правой рукой, прямой, кулаком прямо в купол!!! ХРЯСЬ!!! Блин! Как больно! У него башка чугунная что ли? Я таким ударом кирпичи ломаю, а тут Не-е-е ВСЁ!!! Упал!!! Не встаёт!