Дети уже есть?
Есть, прошептала Женя и добавила. Нельзя нам больше.
Тогда чего так затянула?
Не сразу поняла. То на работе дел много, то сын болеет. Я и забылась.
Раз памяти нет, то теперь в областную езжай и там договаривайся. Ну или меня с отпуска жди. Но тогда сама понимаешь срок уже большой будет.
А вы надолго?
С понедельника на месяц.
И никто вас заменять не будет?
Почему же? Иосиф Андреевич. Но он аборты не делает. У него там какие-то принципы. Ему, видать, нищету плодить не страшно.
Ой, она почувствовала, что земля уходит из-под ног. Помогите, пожалуйста. Помогите! Я вам Я вам конфеты купила.
Конфеты! рассмеялась медсестра, но по её лицу было видно, что она довольна предстоящим подарком. Может, возьмём Никитична? У нас же как раз Белова отказалась.
Ну не знаю, поглядев в медицинскую карточку, задумчиво произнесла гинеколог.
Пожалуйста. Очень вас прошу.
Ладно, ты у меня меньше, чем полгода назад была. Анализы у тебя хорошие и пока сойдут. Если сейчас спустишься и сумеешь флюорографию сделать, то сегодня, так и быть, приму тебя после обеда.
Сегодня? ошарашенно спросила Женя.
Да. Другого времени у меня нет.
Записывать вас? скучающе стуча ручкой по столу, осведомилась медсестра.
Пишите.
Тогда флюорографию по скорому сделай и скажи им там, что тебе срочно. Врач на месте, может сразу ответ дать. Пусть голову не дурят.
Хорошо. Спасибо!
Женя быстро оделась, взяла направление и, выложив из сумки коробку конфет, поспешила в коридор. Вова оказывается не плакал, а спокойно катал машинку без одного колеса. Увидев мать, он мгновенно прекратил игру.
Домой, мамочка?
Нет. Мы сейчас вниз спустимся, маме ещё в один кабинет надо Спасибо, что присмотрели.
Не за что. Я сама так с дочкой не раз ходила. Куда их денешь?
Никуда.
Девать детей некуда. От них можно только избавиться.
От собственной неприятной мысли по спине Жени пробежали мурашки, но она, ухватив сына за руку, потащила его к другому кабинету. Вова начал похныкивать. Он устал и хотел домой. Ей тоже домой хотелось. События развивались очень быстро. Она не была готова к такому темпу, хотя, быть может, это происходило и к лучшему. Жене было тягостно и противно от предстоящего и уж проще так, когда нет времени остановиться и задуматьсячто же ты делаешь? Что?
Нет-нет. Приём окончен, сурово возразила медсестричка, заметив в очереди из девяти человек новоприбывшую.
Но время же ещё есть. Я успела.
Куда вы успели? Написано же, что сегодня флюорография только до половины двенадцатого.
Вовка сильно закашлялся. До слёз из глаз. Из его носа показались зелёные сопли. Женя суетно вытерла их носовым платком и попутно заметила, что сын стал горячее. Ему нужно было отлёживаться, а не с ней по поликлинике шататься. Да и давно следовало его накормить и не куском хлеба на ходу.
Да неужели вы не видите, что ребёнок у ней плох? Как так можно? Вдруг совсем лёгкие застужены у мальца? возмущённо прошамкала старушка из очереди. Не хотите людьми быть, так давайте яветеран войны, очередь уступлю.
Ладно. Примем всех. Сидите, буркнула усовестившаяся медсестра. Только, чтоб больше никого!
Покрасневшая от стыда Женя села на дальний свободный стул и посадила Вову к себе на колени. Вступившаяся за них бабушка тем временем поправила волосы под платочком, затем поглядела на мать и сына да добродушно сказала:
Хороший мальчик. Совсем как мой сынок, такой же светленький и ласковый. Это радость такого сына растить.
Да, радость, постаралась улыбнуться Женя.
Конечно, Вову она любила, но вот радости от его присутствия в своей жизни както мало ощущала. С рождением ребёнка всё перевернулось с ног на голову. Кончились беззаботные семейные вечера и вылазки в кино да театры. Сергеймолодой инженер, стал регулярно пропадать на заработках, а сама она не смогла вернуться к прежней успешной карьере. Её простонапросто отказывались брать в штат. Сын стал словно неким позорным клеймом. «А, у вас ребёнок маленький? Тогда нет, не подходите». В конце концов Женямолодая энергичная женщина с хорошим образованием и обширным опытом в товароведении, устроилась на завод обычной комплектовщицей. Денег за такой труд платили мало, а по окончании дня вовсю болели голова и пальцы. Она сильно уставала от непрерывного раскладывания мелких деталей по коробкам.
Разве это радость? Разве это счастье, что, когда она выйдет с очередного больничного, на неё будут косо и зло смотреть другиете, у кого дети уже выросли, или те, кому есть с кем их оставить? Откуда в людях такая злоба? Разве эти женщины не помнят, что такое малыш-дошкольник?
Мамочка, я пить хочу.
Держи.
Женя достала из сумки стеклянную бутылку и помогла Вове попить. При этом она улыбалась. Искренне. Пусть мысли в голове вертелись неприятные, но сердце трепетно любило и не собиралось этого менять.
Как тебя зовут? подсела к ним ближе старушка и протянула ребёнку карамельку.
Вова, осторожно принимая подарок, ответил сын и, смущённо потупив глаза, прошептал. Спасибо.
Хорошее имя. Как Владимир Ильич смелый будешь. Братья, сёстры есть у тебя?
Нет, но я очень хочу сестрёнку.
От этих слов Женю покоробило. Она начала нервно переводить взгляд с одного предмета на другой.
Значит, будет, заключила навязчивая бабка. Голос у неё был доверительный, а потому Вова расхрабрился с вопросом:
А вас как зовут?
Пелагея Ивановна или баба Поля.
Редкое имя, не удержалась от слов Женя.
Редкое разве?
Редкое. У мужа так бабушку зовут, но она единственная, кого я с таким именем встречала.
Теперь вот и я буду, усмехнулась старушка и с нежностью погладила Вову по голове. Расти крепким, сынок. А будет сестрёнка, так смотри, защищай.
Защитю! с готовностью ответил Вова.
Ваш сын уже своих сыновей растит, наверное? спросила Женя, надеясь уйти от темы собственного материнства.
Нет, доченька. Он у меня небольшим погиб, как раз незадолго как война началась. Пошёл купаться на речку, да не вернулся.
А ещё дети есть?
Нет. Времена были тяжёлые. Не до детей было. Муж на фронт ушёл, и где-то там в чужих краях и захоронили его. Потом голод страшный обрушился. Все мы работали как проклятые, чтобы хлеб вырастить и страну поднять. А там как-то смотрю в зеркалои прошла моя молодость и свежесть. Так вот и осталась одна. Вся жизнь пролетела в бесконечных заботах и слезах. Теперь и утешить меня старую некому. Возвернуть бы время назад, так как грибочки росли б у меня такие пострелята.
Как же их растить, если голод и времена тяжёлые?
А как-как? Другие-то не испугались и вырастили, развела руками старушка. Значит, можно было.
Слова это только, жёстко ответила Женя. Когда кастрюлю наполнить нечем, а такие вот грибочки есть просят, то тут головой думать надо, а не надеждами.
От переполняющих её эмоций молодая женщина выронила из рук свою медицинскую карточку и направление из гинекологии. Вова ринулся поднимать материны документы, но его неловкость привела к тому, что Пелагея Ивановна успела их рассмотреть.
Что тебе свыше дадено, от того грех отказываться. Каяться потом будешь.
Каяться?
Женя ощутила злость. Старушке-то легко говорить! Ведь это не ей растить ребёнка надо будет. Это не ей гнать мужа из дома на новые заработки. Это не ей по новой не спать ночами и извиняться за шум перед соседями. Все тяготы познает только онаЖеня, и никто иной!
Это моё дело.
Нет, доченька. Это дело общее людское. Все судьбы наши сплетены воедино. Каждый человек важен. И быть может, нерождённый даже важнее рождённого будет. Послушай-ка, что я скажу
Пелагея Ивановна взяла её за руку и зашептала. Голос у старушки был мягкий и приятный. Речь текла легко, и Женя сама не поняла, как вслушалась. Слова проникали через плотную уверенность принятого решения и пробирали до самого сердца. На глазах у неё выступили слёзы. Молодая женщина захлюпала носом и перед самой своей очередью взяла сына за руку да, не оглядываясь, ушла из поликлиники. А домой ехала на автобусе, крепко прижимая Вову к себе, как если бы боялась потерять его. Мальчик не сопротивлялся. Он очень устал и стоило ему переступить порог, как сразу попросился в кроватку. Женя уложила сына и села на кухне у окна. Оттуда открывался вид на внутренний двор, и она долго разглядывала людей, деревья, птиц. А там незаметно настал вечер и пришёл муж.
Знаешь, едва сняв куртку, сказал он. Может всё же попробуем? Может, справимся?
Серёж
Погоди, Жень. Я целый день всё думал и думал. У меня из рук всё валилось даже. Я не хочу так. Это же наш ребёнок, мужчина положил ей ладонь на живот. Понимаешь? Ведь второго такого уже не будет. Не, дети у нас будут ещё, но вот именно этого Мы же знать об этом станем. Будем помнить. Вот как бы мы жили, если б Вовки не было?
Не уговаривай, не нужно, тихо сказала она.
Как не нужно? Нужно, Женя. Нужно!
Не нужно. Я уже решила. Справимся с двумя.
Она ему улыбнулась. Лицо Сергея тоже засияло от счастья. Он приподнял жену словно маленького ребёнка и поцеловал в губы. Глаза его даже заблестели от эмоций, а Женя и сама ощутила непревзойдённую радость. Внезапно ей стало так легко, как будто у неё выросли крылья, и ещё чуть-чуть и она вот-вот сможет даже взлететь. Все заботы с этой высоты начали казаться какими-то мелочными и не проблемами даже. Если любящие друг друга очень хотят одного и того же, то у них всё получится.
Так и вышло. Несколькими месяцами позже, когда молодая женщина прижимала к себе новорождённую дочку, ей и вспоминать было страшно, что когда-то казалось правильным сделать аборт. Вот же она её маленькая девочка! Ах, какие у неё пальчики! Какие густые волосики! Какой ротик красивый!
Нет, не она это тогда говорила свои слова. Не она убеждала мужа. Забыть. Забыть, как жуткий сон!
Женя ласково поцеловала ребёнка в лобик и выглянула за окно. Сергей с букетом цветов стоял на улице, держал за руку сына и высматривал, где же там молодая мать?
Кто? радостно закричал он, наконец-то заметив супругу.
Девочка! приоткрывая окно, выкрикнула она ему.
Девочка. Ура! Девочка, Вовка. Девочка! Машей назовём!
Нет, Пелагеей, возразила Женя тихо.
Она не стремилась к тому, чтобы муж её услышал. Ей уже пришлось закрыть окно, чтобы в палату не влетал холодный воздух. Общаться словами стало невозможно. Однако Женя все равно ещё некоторое время стояла, глядя на своих мужчин, и непрерывно щебетала:
У-тю-тю, Пелашенька. Ты моя самая красивая девочка. Самая любимая доченька. Самая долгожданная. Хорошая моя.
* * *
Знаешь, это не честно.
Лея, ощущая, что вновь обрела возможность говорить, хрипло произнесла:
Что Что не честно?
Ты не увидела того же, что и я. Ты ощутила лишь тепло рук матери и потому успокоилась. Нечестно, что ты не поймёшь.
Я не
Не надо, а то я решу, что зря вернул тебе способность к речи.
Молодая женщина плохо ориентировалась в происходящем. Ей казалось, что она всего секунду назад безрассудно кричала на АлБерита в его кабинете, что он не менее рьяно угрожал ей, и вдруг и вдруг всё переменилось. Где она находится? Это здесь ей предстоит стать вампиром? Что это за страшная комната? Стены похожи на сплетения вен и пульсируют, словно сердце!
Виконт понял, что внимание человека вновь ускользает, а разум готов забиться в истерике. Поэтому он бесцеремонно повернул лицо Леи к себе и сказал:
Мне известно о беременности, и потому это вносит коррективы в мои планы насчёт тебя.
Отпусти меня.
Возможно так и будет, но сейчас я хочу получить от тебя ответ на один единственный вопрос и ничего более. Если готова выслушать, то просто кивни головой.
Молодая женщина неуверенно кивнула.
Скажи, ты хочешь сохранить жизнь рефаиму?
Демон внимательно смотрел на неё. Глаза его были привычного зелёного оттенка, а, значит, он не злился. Вот только о чём думал? Лея испытала ещё большую растерянность, чем прежде. Она ведь не могла ответить на вопрос да или нет.
Хотя бы потому, что лишь догадывалась о значении слова «рефаим»!
Я не знаю.
Кому как не ей понимать, сколь наместник Аджитанта ненавидит такие ответы! Но ничего другого сказать она не могла.
Тебе придётся сформулировать точнее.
Кто такие рефаимы?
Виконт недоверчиво поглядел ей в глаза, затем с искренним изумлением усмехнулся и произнёс:
Дорогая моя, нельзя же быть настолько не сведущей в элементарных вопросах. Рефаимами принято считать потомков демонов от людей. Дагна, что окружают тебя, именно рефаимы.
Они всегда называли себя демонессами.
Рекомендую тебе в следующий раз смело указать Дагна на факт, что демонической крови в них гораздо меньше человеческой, и после обозвать людьми, едко порекомендовал АлБерит. Но твоё незнание этого момента вынуждает меня прояснить для себя следующее обстоятельство. Известно ли тебе об обрах?
Да. Это звери, которых разводят в Питомнике для арен.
Великолепно, с неприкрытой иронией, произнёс демон. Жаль, что с Кхалисси Дайной я решил переговорить до нашей беседы.
Они мне лгали?
Представь себе нет. И всё же теперь мне окончательно ясна подоплёка твоего неоднозначного ответа на мой вопрос. Ты не представляешь, чего ждать от такого материнства. Верно?
Да.
Удивительно. Мы дышим одним воздухом, стоим на одной земле, касаемся друг друга, но по-прежнему остаёмся жить в разных мирах, переставший улыбаться виконт положил ладонь на лоб Леи.
Пожалуйста, не надо. Я не хочу ничего забывать.
Не ты ли сама просила меня об этом? холодно улыбнулся он.
* * *
Прошли почти сутки, а Дайна ощущала себя в идиотском положении не менее чем раньше. Остальные сёстры хотя бы убивали время за разбором документов в ожидании её мудрого приказа. Но от неё-то требовалось этот приказ ещё как-то выдумать!
Телохранительница, поняв, как ныне её раздражает обстановка в кабинете госпожи, и как плохо он влияет на её сосредоточенность, в конце концов вышла на площадку и облокотилась на балюстраду. Она совершенно не представляла, как покинуть замок и как найти ответы на прочие мучающие её вопросы.
Может элементарно оставить караульного на случай внезапного воскрешения госпожи Пелагеи? Интересно, сколько тысячелетий понадобится повелителю, чтобы вывести человека из стазиса? И как и кем будет оплачиваться работа клана все эти века?
Вот же бездна, тихо прошептала демонесса, закатывая глаза. Да что же это за гадство-то такое?
Она с возмущением скрестила руки на груди, очевидно насупилась и, начав раздражённо постукивать каблуком сапога о пол, зло уставилась на дверь в кабинет наместника. За своим занятием обычно бдительная воительница даже упустила момент появления господина Аворфиса. Вроде бы она только что стояла в полном одиночестве, и вдруг весь обзор загородило тело барона.
Кхалисси Дайна, я бы желал узнатьу себя ли госпожа Пелагея?
От неожиданности демонесса едва не отреагировала защитным выпадом. Тело её дёрнулось, но разум вовремя сумел остановить порыв. А затем она, мысленно коря себя за проступок и рассеянность, собралась с мыслями:
Госпожа Пелагея пребывает с повелителем.
Полагаю, вы сообщите ей, что я желаю переговорить с нею?
Если у меня будет на то возможность, господин Аворфис.
Судя по заинтересованному взгляду собеседника, он уловил с чем связано явное беспокойство собеседницы. Однако уточнить ничего не успел. Из кабинета наместника вышел повелитель собственной персоной. Он широко улыбнулся своему последнему живому родственнику и с энтузиазмом произнёс:
О, господин Аворфис, как я рад, что вы столь скоро вернулись! Могу я поинтересоваться до положенного отчёта, разрешило ли ваше личное присутствие сложившиеся обстоятельства?
Разумеется. Ситуация полностью исправлена.
Великолепно. Это просто чудесно!
Яркий восторг виконта не очень-то походил на его привычное поведение. В последние дни наместник Аджитанта вообще выглядел мрачным и угрюмым, а потому тут любой ощутил бы тревогу и подозрение. Барон не стал исключением. И всё же ему хватило мудрости не интересоваться подоплёкой резких перемен такого рода. Он благоразумно склонил голову в принятии похвалы да и только.
Увы, этим дело не окончилось. Повелителю от племянника явно что-то требовалось.
Замечательно, что вы освободились от этих обязанностей. Мне было бы неприятно возлагать на вас новый объём работы в более сложный период.