На этот раз перед «стрекозами» лопнул всего один «букет», видимопоследний, из оставшихся в «еже». Маловато, чтобы напугать осатаневших от злобы и боли летучих тварейнаверняка, инринаездники вовсю стараются, тыкая жезлами из кислотной лозы в загривки своих «букефалов». Алекс вспомнил занятие по военноприкладной зоологиипреподаватель тогда ещё объяснял, что «стрекозам» удаляют хитиновые пластины, защищающие чувствительные ганглии, чтобы наездники могли точно выверенными болевыми импульсами гнать летучих гадин в бой.
«Стрекозы» изящно, даже несколько неторопливо разошлись, огибая расплывающуюся дымную кляксу. На мостике, возле полуторадюймовой револьверной пушки возились двое матросоводин натужно ворочал орудие, а второй пытался вколотить в направляющие обойму с жёлтыми, маслянисто блестящими патронами.
«Не успеет отрешённо подумал Алекс. Сейчас «стрекозы» сбросят скорость, зависнут, ударят «живой ртутью»»
И накаркалзаряжающий сделал неловкое движение, обойма, вывернувшись из направляющих полетела на настил. Наводчик кинулся поднимать, но опоздал«стрекозы» резко тормознули, подогнув под брюхо кормовые сегменты. Из метателей в носовых наплывах тварей, ударили струи сверкающих капелек. Заряжающему прошило голову; грудь наводчика, высунувшегося из-под щита, усеяло крошечными, но от того не менее смертоносными точками грудь и живот. На спине же творился сущий кошмар: мышцы, кости внутренности, развороченные раскрывшимися в крошечные сверкающие бутоны капельками
Алекса передёрнуло. Страшная это всё-таки штука«живая ртуть». Нечеловеческая.
Пунктир ртутных брызг прошёлся и по галерее, вызвав там взрыв воплей боли и ужаса. Наводчик, падая, ухватился за приводную рукоять, митральеза повернулась, уставившись связкой стволов на правую «стрекозу». Наездник, видимо, решив, что сейчас по нему откроют огонь, резко бросил свой инсект вниз. Ведомый, акробатически кувырнувшись через левое крыло, нырнул следом.
Передышка? Ненадолгосейчас «стрекозы» пойдут на третий заход, и выпустят остаток «живой ртути» по забитой пассажирами обзорной галерее.
«А ещё осколки стекла. леденея, вспомнил гардемарин. А там пассажиры, женщины, дети!»
Он отцепился от поручня (девушка по-прежнему не отпускала его рукав) и толкнул дверь, ведущую на орудийный мостик. По ушам ударил вой ветра, низкое гудение маховых перепонок лайнера и пронзительный, на грани слышимости, визг маневрирующих на полном ходу «стрекоз». Алекс чуть не поскользнулся на луже крови, но устоял, схватившись за приводную рукоять митральезы. Под ногами лязгнулообойма, которую так и не успел вставить в приёмник второй номер. А «стрекозы» уже заложили вираж, выводящий прямо в борт неуклюжей махине «Династии».
Обойма, клацнув, встала на место. Алекс, навалившись на обшитый кожей приклад, разворачивал пушку.
«Далекоможет, наездники и не заметят этого движения, сочтут, что прислуга митральезы перебита, А за массивным казёнником и щитом нас сразу не разглядишь
нас? Это, простите, кого?»
Оказывается, девица никуда не делась. Вот онаедва справляется с приступом тошноты, но по-прежнему держится за многострадальный рукав. А ведь ему второй номер сейчас не помешаеттем более, что на прогулочной галерее во время атаки будет так же опасно, а здесь щит даёт хоть какую-то защиту
Фройляйн простите, не знаю, как вас величать. Короче, хватайте вон ту ручку!
Он ткнул пальцем в приводной рычаг с правой стороны казённика.
Собольски Элене-Луиза, весьма приятно невпопад откликнулась девица. Что, вы сказали, мне надо делать?
Алекс машинально отметил, что новая знакомая, судя по выговору, русских кровей, как и он сам. Причём из весьма аристократического семейства.
Вот, хватаетесь и проворачиваете изо всех сил!
Девушка честно попыталась выполнить полученную инструкцию, но дело не задалосьрычаг провернулся только до половины, а потом шестерни заскрежетали, и механизм заклинило.
Гардемарин многоэтажно выругался, оттолкнул девицу и, схватившись за рукоять, рванул на себя. Что именно помоглоплощадные ругательства или прямолинейный силовой подход, девушка и не поняла, а только клятое приспособление отозвалось утробным чваканьем и, наконец, провернулось.
Вот так и надоты крути, а я буду наводить! И, главное, не останавливайся, равномерно крути, ворона!
Да как вы смеете, сударь вскинулась Элене, но гардемарин не слушалвцепившись в сдвоенные рукояти, он разворачивал митральезу, ловя цель в радиальную сетку прицела. Сощурился, надавил на спускначалось!
Стволы проворачивались, по очереди выплёвывая снопы дыма и искр. Густо завоняло запахло порохом; тумба после каждого выстрела ходила ходуном. Девушка вытянула шею, пытаясь разглядеть результаты пальбы, но чуть не полетела с ног от тычка между лопаток.
Да что ж ты! КРУТИ, мать твою! орал гардемарин, Ну живее, милая!..
Может, и следовало немедленно бросить мерзкий аппарат и отхлестать забывшего стыд и уважение негодяя по щекам, но Вместо этого, Элене обеими руками рванула на себя изогнутую рукоять. На этот раз всё получилосьмасляный лязг, скрежет, удар по ушам, вспышка
и снова:
Рывокклацчвакба-бахвспышка! Рывокклацчвакба-бахвспышка!!
Плечи навалившегося на казённик Алекса тряслись от каждого выстрела. Пороховой дым затянул мостик так, что девушка уже не понимала, куда стреляет её напарник.
Рывокклацчвакба-бахвспышка! Рывокклацчвакбабахвспышка!
Элене кричала что-то неразборчивое, Алекс с натугой поворачивал плюющуюся огнём митральезу, за расходящимися в стороны «стрекозами» они так и не успели пустить в ход метатели. Вот правая будто споткнулась в воздухе, кувыркнулась и сломанной куклой полетела вниз.
Одна есть! не помня себя от восторга, заорал гардемарин, ведя стволами за уцелевшей тварью.
После очередного выстрела, потроха адской машины отозвались каким-то иным лязгом, а рычаг, дойдя до задней точки, так в ней и остался. И, сколько Элене его не дёргала, приспособление не желало возвращаться на место. «Стрекоза» тем временем сделала бочку и с набором высоты ушла в сторону. Повторит заход? Илисамоубийц больше нет? Стволы револьверной пушки дымились, под ногами катались стреляные стрелянные гильзы.
Да оставь ты его в покое!!! Не видишьобойма кончилась! Вон там, в рундуке, боеукладка, тащи сюда! Алекс ткнул пальцем в ящик позади орудия. Там медно отсвечивали обоймы полуторадюймовых унитаров.
Да не стой, как три тополя на бульваре Князя-Канцлера! ПОДАВАЙ, Я СКАЗАЛ, ОБОЙМУ, ДУРА!
А вот тут он погорячился. Вокруг могли рушиться империи, падать воздушные кораблино сносить вот такого обращения юная аристократка более не желала. Она повернулась к обнаглевшему вояке и от души хлестнула его по физиономии. Девушка вложила в эту пощечину всё свое возмущение, всю досаду по поводу того, как отвратительно завершилось такое приятное путешествие.
Голова гардемарина мотнулась; от неожиданности он попятился, и, запнувшись, на раскатившихся гильзах, самым нелепым образом полетел задницей на настил мостика. А приземлившись, уставился на соратницу с таким недоумением и испугом, будто увидел призрак зверски замученного князя-канцлера Виллема. Это было так уморительно, что с Элене разом слетели страх и раздражение, и девушка безудержно расхохоталась.
Бой подходил к концу. Невольная помощница Алекса уже вбила в приёмник митральезы последнюю обойму. Остальные они расстреляли, отражая атаки «стрекоз» и, когда появились два звена «виверн», в кранцах оставалось обойм пять, не больше. Теперь закончились и они.
Огневые точки «Династии» замолкали одна за другой. То ли расчёты полегли под струями «живой ртути», то ли тоже израсходовали боезапас и сейчас в бессильной ярости грозят проносящимся мимо врагам кулаками. Да, так и естьс верхней носовой площадки сорвалась, разбрызгивая красные искры, сигнальная ракета. Жест отчаяния, попытка напугать атакующий инсект, сбить ему прицел. «Виверна» слегка вильнула, и тут же вернулась на боевой курс. Алекс в ярости саданул кулаком по щитуизгиб корпуса не позволял обстрелять цель. Гардемарин до боли ясно представил, как пунктиры смертоносных капелек рвут прислугу картечницы и пронизывают.
По коже пробежались тысячи жалящих мурашейшкипер «Династии», стараясь скомпенсировать потерю подъёмной силы в изрешеченных ёмкостях, «подхлёстывал» мета-газ гальваническими разрядами. В баллонах наверняка уже полным-полно прострелов, по такой крупной цели промахнуться мудреноно и общий объём громаден, лайнер теряет газ очень медленно. Конечно, рано или поздно эти потери скажутся, и тогда придётся снижатьсяно пока воздушный корабль уверенно держит высоту.
И тут появились «осы». Лёгкие истребители, столь популярные у молодых пилотов, настигли «виверн», и когда те попытались виражом уйти в сторону моряизрешетили два инсекта головного звена очередями револьверных пушек, установленных под гофрированными носовыми обтекателями. Алекс знал эту системублок стволов приводился во вращение тот же механизм, что заставлял трепетать ходовые перепонки, а патроны подавались из вместительного бункера, расположенного прямо перед пилотом.
Расправившись с парой «виверн», флапперы разделилисьдва ушли в сторону с набором высоты и выписывали широкий вираж, заходя для повторной атаки. Третий боевым разворотом скрылся за корпусом лайнеранадо думать, смекнул гардемарин, чтобы, описав петлю вокруг воздушного корабля, атаковать уцелевших инсектов снизу.
Внезапно ожила митральеза на верхней площадке. Сквозь рёв воздушного потока, визг «виверн» и низкое гудение ходовых перепонок прорвалось её судорожное тарахтенье. Крайняя «виверна» будто напоролась на невидимую преградусудорожно дёрнулась и, перекувырнувшись в воздухе, полетела к воде.
И тут же из-под брюха воздушного корабля вынырнула ещё одна «оса». Она обстреляла ведущую «виверну» второго звена и стремительно ушла в набор высоты, ловко увернувшись от плевка «живой ртути».
Две другие кинулись навстречу атакующей паре флапперови одна за другой кувырнулись вниз. От правой «виверны» отделился тёмный комок и раскрылся треугольным спасательным парусом. Алекс пригляделсяпод ним, в невидимых отсюда растяжках словно лежала на воздушных струях фигурка инри-наездника. А футах в трёхстах ниже «Династии» парили ещё два крошечных белых треугольниканаездники сбитых инсектов ещё надеялись на спасение.
Алекс кровожадно улыбнулся. Всем известно, что инри готовы рисковать, подбирая попавших в беду наездников. Но сегодня этот номер не пройдёт.
Словно подтверждая эту мысль, последняя «виверна» переворотом через крыло упала сразу футов на двестии на лету подхватила парящую фигурку брюшными отростками. Смятый треугольник паруса отлетел в сторону, а «виверна» снизилась к воде и повернула в сторону берега.
Далеко уйти ей не дали. «Осы» спикировали на ползущего над самыми гребнями волн инсекта и несколькими точными очередями разорвали его в клочья. Алекс даже с такого расстояния увидел, как лопается кольчатое брюшко, как отлетают, радужно сверкая на солнце ходовые перепонки. Сделав вираж над местом падения «виверны» пилоты пошли вверх, стремительно нагоняя беззащитные «паруса».
Конечно, подумал, Алекс, можно дать поганым нелюдям помучитьсявнизу их не ожидает ничего, кроме хищников-скатов, или, если особенно повезёт, недолгого ожидания смерти в совсем не тёплой воде. Нопочему, скажите на милость, пилоты «ос» должны отказывать себе в маленьком удовольствии?
Инри не любит никто.
Мимо мостика с густым жужжанием маховых перепонок пронеслось ещё одно звено перехватчиковна этот раз, тяжёлых «кальмаров». Гардемарин едва сдержался, чтобы не заорать от восторгауспели, не бросили на растерзание, теперь всё будет хорошо! Его новая знакомая и не думала скрывать своих чувств: она подпрыгивала, держась одной рукой за леер, а другой махала тем, что осталось от элегантной шляпки. Волосыгустые, роскошные, цвета тёмной меди, растрепались на ветру и то и зело скользили по щекам и лбу молодого человека, окутывая его незнакомым, но чарующим ароматом. Но девица явно не замечала этой почти интимной ласки, которую невзначай подарила дерзкому гардемаринуона была целиком увлечена тем, что творилось в воздухе рядом. Элене (так, кажется, её зовут?) и думать забыла об истерзанных телах на орудийной площадке, о пальцах, сбитых в кровь острыми кромками обойм. Пилот ведущей «осы» заметил зрительницу и качнул флаппер из стороны в сторону.
Победа! Победа!
Алекс оглянулся. Стёкла прогулочного мостика все в крошечных дырочках от уколов капель «живой ртути». Трупов, раненых не видно, видимо, пассажиры вовремя опомнились и покинули опасное место. Хоть на этом спасибо
Ну, чего застыли? Элене требовательно дёрнула его за рукав. О недавнем оскорблении, как и о пощёчине, она, похоже, забыла. Вы же офицер! Может, там нужна ваша помощь?
Её волосыароматные, медно-сияющиепо-прежнему плескались по ветру. Алекс с трудом оторвал от них взгляд.
Я всего лишь гардемарин, фройляйн Элене. поправил он новую знакомую. Но вы, конечно правы. Сейчас найду кого-нибудь из команды, спрошу что делать.
Не смейте называть меня этим дурацким именем. девица состроила капризную гримаску. ЯЕлена. Елена Собольски. Запомнили, надеюсь?
Глава IV
Теллус, где-то над Опаловым Хребтом
А-а-о-о-э-э-эй-йя!
Тонкий, пронзительный, мелодичный вскрик. Нет, не вскрикмузыкальная фраза, строка из чужой, непонятной песни. Во время близости К'йорр не кричал, не стонал, не сопел, как самцы-человекион пел. Вернеевыводил странную, леденящую кровь мелодию на инрийском, лишь изредка прерывая её требовательными возгласами. И это необъяснимым образом заводило Чо, и даже в некотором роде мирило её с положением игрушки, рабыни для удовольствия.
Если с этим вообще можно когда-нибудь примириться.
Уши К'йорра, и без того острые и длинные, заострились, вытянулись. Чо знала, что так происходит всякий раз, когда он выходит на пик наслаждения.
«Значит, сумела угодить. И сейчас»
А-а-о-о-э-э-эй-йя!
А-а-ах!
Чо не сдержала болезненного вскрика, когда скрюченные пальцы впились ей в ягодицы, приподнимая и резко насаживая на окаменевшую плоть. Хорошо хоть, К'йорр коротко подрезает ногти и не заостряет их, как это принято у многих инри. Девушка понимала, конечно, что никакой особой доброты в этом нетпросто хозяин не хочет портить ценное имущество. Что до неизбежных синяков, то чудодейственные мази инрийских лекарей уберут их за полдня, и тогда её задкруглый, крепкий, который она по требованию хозяина почти не прикрывает прозрачной туникойобретёт прежнюю привлекательность.
Понимала, зналаи всё равно была благодарна за эту милость. Ведь могло быть совсем не так. Гораздо, гораздо хуже.
Среди рабов-людей ходит поверьеи далеко не беспочвенное, надо сказать, что инри, эти утончённые, холодные, как лёд, существа, давным-давно разучились доставлять друг другу чувственное наслаждение. Некоторые из них находило замену в Третьей Силе. Такие с презрением и даже брезгливостью смотрели на соплеменников, ищущих плотской страсти в низших существах, рабах и рабынях человеческой расыхотя и не отказывали им в этом праве. Природа, в конце концов, требует своего, и это относится даже к столь возвышенным существам. И уж тем более, это справедливо в отношении наездников боевых инсектов. Безумные всплески эмоций, как и выбросы Третьей Силы, сопровождающие воздушные бои, требовали ответного всплеска животной страсти, который можно получить, лишь овладев женским (или мужским, ведь среди наездников хватало и женщин) телом.
Так что наездники не гнушались удовлетворять естественные потребности своих организмов с человеками-рабами из палубной прислуги. И это приводило с серьёзной убыли обученного персонала, поскольку любой наездник, получив своё, не задумываясь, выбрасывал живую игрушку за борт. Иногда, в качестве особой милости, перерезая ей (или ему) горло одним из восемнадцати приличествующих подобному случаю способов. Убыль эта была таковы, что армад-лидер даже издал приказ, запрещающий употреблять более одной «игрушки» после каждого боевого вылета. Разумеется, никому не приходило в голову жалеть человековно на обучение рабов уходит время и средства, а их нехватка может сказаться на боеспособности «гнездовья».