Налицо вина начальника цеха, но и руководства завода тоже, по крайней мере, в качестве свидетеля меня допросили: кто и как строил такое здание и по какому проекту. Какой проект, это старый красильный цех, куда поставили химические реакторы! И вот теперь, после похорон, бричку окружила угрюмая толпа и требует ответа, как это произошло и кто ответит?
Начал с того, что принес соболезнования родным погибших, руководство завода и я лично позаботится о семьях погибших и пострадавших. Сказал, что производство у нас опасное и хвала господу, пока ничего не происходило, но рано или поздно на таких заводах гремят взрывы и бушуют пожары, в которых гибнут люди. Именно поэтому я плачу здесь более высокое жалованье всем, а кто непосредственно занят на опасных работаху тех жалованье выше и есть надбавки за условия труда.
Вы знаете, что я забочусь и о ваших семьях: строю школы, больницы, дороги, даю бесплатное жилье. Все это от того, что здесь работать опасно и я знаю что это такоеопасность: и под пулями бывал, и в пожаре горел и в море с акулами плавал. Только царь мне за опасность чины и ордена дает, а я вамденьги и жилье. Хотите, можете создать страховой фонд и вносить туда по малой копеечке с получки, а случись чеговам не только ваши деньги, но и сверх того товарищи ваши заплатят. Если будет такое желаниевыберите уважаемых людей и подойдите к управляющемуон распорядится вам в кассе место выделить для сбора взносов. Вообще-то это уже почти профсоюз, который, как известно, «школа коммунизма», но я как-то не боюсь, что профсоюз меня, эксплуататора, разорит и похоронит.
Хозяин, ты, давай, не темни и скажи, кто отвечать будет?
Будет суд, он и назначит наказание виновным.
Из толпы стали раздаваться крики, как теперь детей кормить, цех-то полностью сгорел, работы нет. Сказал, что сейчас требуются люди в Александровке и на строительстве и в цехах, поэтому можно будет работать там неделю, а неделю быть дома. Тут появился управляющий и народ накинулся на него: опять про заводскую лавочку, да про штрафы Но «пар был выпущен», а тут и полиция подоспела.
Поехал в Управление, подождал Карлыча там, обсудили вопросы компенсации семьям погибших. Предложил потерявшим работу работать вахтовым методом в Александровке, пока не будет готов новый цех. Карлыч ответил, что после Указа царя о переселении старообрядцев на Амур уже двенадцать семей уехало из Купавны и еще не менее тридцати собираются просить расчет, так что, высвободившиеся после взрыва цеха рабочие частично решат проблему нехватки кадров. Но, в любом случае, компания понесет убытки и значительные
Пока ехал домой, перед глазами стояла молчаливая толпа, окружившая бричку, взгляды исподлобья, сжатые кулаки, осталось только кому-нибудь сзади крикнуть: «Бей ирода!» и я за себя и трех копеек бы не дал. Управляющий рассказал мне, что накануне такая вот толпа из пары сотен рабочих разгромила домик начальника взорвавшегося цеха. Ворвались внутрь, все перебили и разломали, выволокли хозяина дома во двор и стали избивать на глазах жены и детей, которые кинулись спасать мужа и отца и им тоже досталось. Начальнику цеха, тихому и интеллигентному выпускнику Питерского технологического института, вышибли глаз, сломали челюсть и несколько ребер и вообще бы убили, не подоспей полиция, которая дежурила в поселке с момента взрыва. Теперь трое зачинщиков расправы задержано, начальник цеха и его старший сын в московской больнице
12 февраля 1893 г., Петербург.
Сижу, просматриваю биржевые сводки в западных газетах. Появилась у меня мысль сыграть на бирже, пользуясь своим послезнанием. Не сегодня-завтра разразится англо-бурская война, здесь она тоже года на три будет раньше: просто уже созрел нарыв противоречий между амбициями дядюшки Пауля (Президента Трансвааля) и английскими золотодобывающими компаниямиконцессионерами на территории бурских республик. Все у нас как-то очень любят буров, забывая о том, что они считали кафров (так они называли чернокожих) чуть выше зверей, которым можно платить за тяжелый труд ровно столько, сколько надо, чтобы они не умерли от голода. Вот и составляло жалование чернокожего рабочего на золотых шахтах, где хозяевами были «белые и пушистые» буры, ровно один шиллинг в день, индусам платили два шиллинга, а англичане на своих приисках платили всем по пять шиллингов в день. Вот поэтому и бежали рабочие от буров к англичанам.
Сначала дядюшка Пауль обложил «ойтлендеров» то есть иностранных владельцев шахт непомерным налогом, но те как-то и с ним справилисьбогатейшие жилы разрабатывали, и себе немало оставалось после того, как жадным бурам налог заплатили. Тогда буры решили просто выгнать англичан и все их имущество забрать себе, поэтому и начали войну. Сначала им улыбалось военное счастье, регулярных войск в Капской колонии почти не было, а буры накопили тьму оружия, покупая его за золото, что им платили англичане за право добычи на рудниках. Но вот Кейптаун они в моей истории взять не смогли и скоро туда начали прибывать транспорты с войсками из метрополии, Индии и Австралии. И всебуров погнали, а потом и вовсе разбили. Поэтому я хочу дождаться момента, когда акции английских рудников упадут до стоимости бумаги, на которой они напечатаны и скупить их. Все равно, бурам против Британской Империи не устоять, максимум пять лет и им кирдык.
Конечно, пока ничто не предвещает краха британской золотой промышленности в Южной Африке, но мне захотелось посмотреть текущую стоимость акций. И вот, просматривая предложения, наткнулся на акции швейцарской компании «Сандоз». Действительно, второй партнер господина Эдуарда Сандо, химик Альфред Керн, в марте этого году умрет от сердечного приступа, а сейчас он, серьёзно заболев, продает свою долютреть от стоимости компании. Когда-то он вложил сто тысяч франков, а теперь пакет выставлен за четыреста и я могу его купить! Что же это Агеев мух не ловит! Я же его просил отслеживать ситуацию на швейцарском фармрынке. Срочно пишу телеграмму Агееву с просьбой связаться с Сандо и Керном и выкупить акции.
Просматриваю почту дальшеписьмо от Норденфельта. Торстен сообщает, что готов показать действующий макет гусеничной машины и прототип автоматического ружья. Просит прибыть и в случае положительного решения мы организуем компанию с уставным капиталом два миллиона крон (около миллиона рублей), как и обещал, я внесу половину капитала, Торстенчетверть и на четверть выпустим акции. То есть, контрольный пакет в пятьдесят процентов плюс одну акцию будет у меня. Если меня что-то не устроит, я отплачиваю стоимость работ и на этом наши деловые отношения заканчиваются. Но, пишет Торстен, вряд ли я буду разочарован. Гусеничная машина резво бегает по раскисшей от влаги почве и берет такие подъемы, что никаким конным упряжкам и не снились. Наша модель с двадцатисильным двигателем уверенно пашет прицепленным к ней маленьким двухлемешным плугом, тащит груженую тележку и вообще творит чудеса. Ружье неплохо стреляет, есть проблемы с подачей патронов из круглого магазина, но при рожковом магазине, расположенном сверху, проблем нет.
Еще было письмо от Толстопятова из Сан-Франциско. Старатели добрались до места, мои советы пригодились и оправдались полностью. Купили экипировку, палатки и оружие: Винчестеры с перезаряжанием скобой Генри и револьверы Кольта. Инструменты у старателей были свои, но они их не показывают и для всех пришельцыартель охотников, отправляющаяся бить морского зверя. К ним пристали еще семь человек с русскими корнями, предки которых жили в Форт-Россе и Русской Аляске, которые говорят и по-английски и по-русски, а двое, с канадских территорийеще и немного по-французски. Взяли проводника-индейца, он родом с Юкона и бывал на Клондайке, а в Сан-Франциско его занесло с китобоями, к которым он нанялся на работу и которые его, в конце концов, обманули, и теперь он хочет вернуться домой. Договорились с капитаном каботажного судна, что ходит вдоль берегов и забирает охотников с добычей, что он их высадит как можно ближе к начальной точке маршрута, а потом они пойдут на лыжах до фактории Доусон через перевал Чилкут. На месте можно будет купить ездовых собак, которые повезут основной груз артели, с собаками будут управляться «русские американцы». Выступать планируют в марте, когда день станет длиннее и не будет холодно, но по снегу еще хорошо идти на лыжах.
19 февраля 1893 г., Цюрих.
Перед поездкой перевел из «Купеческого банка» миллион рублей в банк «Лионский кредит» и взял вексель на свое имя на полтора миллиона шведских крон, а также взял наличными десять тысяч германских марок. Агеевы переехали в новую квартиру, которая занимала второй этаж особняка в центре Цюриха, вот почему Агеев мне ответил, что денег на его счету, что я ему оставил, не хватит на оплату акций «Сандоз». Маша-маленькая подросла, но располнела и была в ней какая-то нездоровая одутловатость. Я вспомнил признаки миксидемы[1] и то, что в Швейцарии не хватает в пище йода и рекомендовал есть побольше морепродуктов, так как в них содержится йод, связанный с органическими молекулами, а также показать ребенка врачу психиатру, кажется, что есть задержка умственного развития. Лиза даже обиделась на меня, какая, мол, задержка, Маша очень умная девочка, но вот что-то эта умница все еще толком не говорит А тут еще собака, что завел Сергей, задрала ногу и напрудила мне на брючину, в общем за стол сели не в настроении, Сергей, почувствовав это, достал бутылку коньяка, а на замечание Лизы, что мол, сейчас Филиппов[2] пост, ответил, что он находится на вражеской территории, а в период боевых действий русскому офицеру и в пост выпить дозволяется. Оказалось, что Лиза после окончания обучения хочет остаться в Цюрихе и работать на кафедре химии Медицинского факультета местного Университета, для этого она хочет принять швейцарское гражданство, так как иначе ей места не видать. Агеев хочет оставаться русским подданным и вообще-то был бы не прочь вернуться в Россию. Масла в огонь подлил подарок в виде двух перьев непрерывного письма, что напомнило Сергею его неудачные поиски состава пасты. Он стал орать, что мол, мне всегда везет, а он никому не нужный инвалид. Выпил всего две рюмки и так развезло Видимо, пьет много и уже наступила 3 стадия алкоголизма[3] потеря толерантности к алкоголю, когда могут под стол упасть с одной-двух рюмок, значит, жди прихода белочки. Все это мне не понравилось и я ушел ночевать в гостиницу.
На следующий день я встретился с Сандо и Керном у них на заводе. Завод мне понравился, чисто, все в полном порядке, как и полагается в фармацевтическом производстве. Единственное, что площади завода небольшие, но Сандо сказал, что планирует расширяться и очень надеется на лицензионное производство моих препаратов. Ответил, что это возможно в случае получения швейцарского патента, в чем Эдуард Сандо обещал помочь и сделать все быстро.
Подписали контракт и скрепили его своими подписями, после чего выписал Альфреду Керну чек на требуемую сумму и сказал Эдуарду, что хотел бы открыть при заводе исследовательский центр перспективных препаратов, для чего вношу для начала еще полмиллиона франков. Это оформили отдельным контрактом и поскольку яинвестор проекта, Эдуард предложил назвать центр Александровским, на что я не возражал, но добавил, что в центре должна работать моя тетушка, которая специализируется как медицинский химик и микробиолог, имеет две напечатанных статьи в Пастеровском журнале.
Вернувшись к Агеевым, обрадовал Лизу, что я нашел ей место в своем Исследовательском центре, где она может возглавить свою лабораторию, так что пусть оставшиеся два года учебы посвятит совершенствованию навыков в биохимии и микробиологии.
27 февраля 1893 г. завод Норденфельта, недалеко от Стокгольма.
Прототип выглядел солидномаленькая гусеничная машина, вполне самодостаточная. Она могла везти груженую телегу, пахать, карабкаться по склону более тридцати градусов, корчевать небольшие пни и таскать камни с полей. Торстен так увлекся ее возможным сельскохозяйственным применением, что заявил «универсальную гусеничную машину» на ежегодную сельскохозяйственную выставку, которую по традиции посещал сам король. Патент на оригинальную конструкцию гусеницы он получил, на два наших имени, причем, мое стояло первым, как инициатора проекта. А вот Германия, Британия и САСШ патента на гусеничную машину не дали, что же, посмотрим дадут ли они его на оригинальную конструкцию сцепления гусеничных траков. Машинка длиной чуть больше метра приводилась в движение электромотором, питающий ток подводился по кабелю и на стенде можно было замерять нагрузку на гусеницы. Стенд представлял собой нечто вроде бегущей дорожки со счетчиком пробега. Нагрузку на гусеницы имитировали размещаемыми на тележке мешочками с песком, пересчитывая данные для полномасштабной модели. Изготовили даже малый двухлемешный плуг, которым машинка с управляющим ею по кабелю и идущим рядом оператором, вспахивала участок земли. Один из инженеров даже предложил ставить на поле центральный токосъёмник с подведением к нему электричества от внешней динамо-машины, тогда трактор с кабелем, разматывающимся от токосъемника, мог бы вспахивать концентрические круги вокруг токосъёмника, прямо что-то такое, о чем я в детстве читал в книжке Носова «Незнайка в Солнечном городе». Вот такое сельское хозяйство будущего и хотят показать королюне много ни мало, электрический трактор!
Единственная ложка дегтяэто то, что ресурс пальцев гусениц уменьшался по экспоненте при увеличении массы машины, то есть, существующая сталь не могла выдержать расчетную массу машины более шести тонн. Пытались увеличить диаметр пальца, но это приводило к застреванию пальцев в зубчатом заднем тянущем колесе и тогда неизбежна была поломка, более серьезная, чем просто разрыв пальца гусеницы. Новый палец легко вставлялся во вновь натянутую гусеничную ленту прямо в поле, а поломка передачи исправлялась только в условиях специальной ремонтной мастерской. Но ресурс гусениц легкой, трехтонной машины был достаточно длительным, чтобы ее могли использовать большие хозяйствалатифундии, объединенные фермерские хозяйства, подумалось даже об МТС[4]. Вот стоимость трактора «кусалась»более 12 тысяч рублей, зато такая машина могла бы вспахать настоящим трехлемешным плугом за день столько, сколько и три десятка работников с однолемешными плугами не сделают. Кроме того, машина должна заинтересовать военных в качестве артиллерийского тягача, поскольку лихо тащила двести килограммов груза (а в полномасштабной версиитонну груза) по раскисшей дороге. Вот если поставить на нее броню и два пулемета, не говоря уже об орудии, то предельная масса будет уже превышена и такие машины могли бы пробежать без поломки только две-три сотни верст.
Пошли смотреть ружье. Это что-то! Вороненый и черненый металлдаже для меня первое впечатление об оружиикак из фантастического фильма, а что говорить о хроноаборигенах Все просто светились гордостью за свое детищенастолько оружие получилось красивым и необычным. Что же проверим в действии. Прицел сбоку, немного неудобно, но привыкнуть можно. Предохранитель и переводчик огня с одиночного на автоматическийможно достать большим пальцем правой руки, когда указательный палец лежит на спусковом крючкеэргономично и продуманно. Оружие необычно короткое, не то большой пистолет не то маленький карабин, хотя ствол достаточно длинныйпатронник ведь сзади, там, где сверху вставлен прямой магазин. Подошли к мишеням, снял оружие с предохранителя и поставил скобу на одиночную стрельбу, передернул затвор. Затвор клацнул и дослал патрон в патронник. Прицелился и плавно нажал на спуск. Ба-бах! Это же 12 калибр, грохнуло как из пушки над самым ухом. Да, тут без Берушей[5] не обойтись, а еще лучшенаушники одевать. Посмотрелпуля ушла вниз. С третьей попытки попал, надо привыкнуть к оружию. Перевел на автоматическую стрельбу. Плавно нажал на спуск и от мишени посыпались клочьядерево разнесло вдребезги.
Слегка оглохший, выразил восхищение инженерам и техникам их работой, в ответ раздались аплодисментыТорстен сказал, что так его люди выражают почтение изобретателю, который придумал такой механизм. Тогда и я похлопал в ладоши мастерам, чем привел их в восторг. Спросил, сколько может стоить такое ружье при серийном производстве, скажем, десяти тысяч стволов. Торстен ответил, что немалооколо шестисот крон, то есть себестоимость около трехсот рублей. Думаю, что много богатых охотников, да и охранников важных персон, военных, путешественников, не откажутся от такой штуки за шестьсот рублей. А по убойной силе на ближней дистанцииэта машинка с патронами 12 калибра, снаряженными картечью, не уступит пулемету, а цена «Максима», между прочим, три тысячи рублей и на плечо его не повесишь.