Предыстория
Наш современник, проживший большую и сложную жизнь, попал в смертельную аварию. Но вместо того, чтобы окончательно умереть, он очнулся в теле юноши, выселив каким-то образом старого жильца из его «хатки». И это было бы полбеды. Но ведь на дворе шел 1467 год, а этот юноша оказался ни кем иным, как Иваном Ивановичем, сыном приснопамятного Ивана IIIВеликого князя Московского. То есть, наш герой оказался тем самым пареньком, которого уже звали Иваном Молодым, дабы от отца отличать.
Поняв, что вляпался, он не стал ни рефлексировать, ни пускать сопли, ни дергаться. Для начала Ваня решил осмотреться и прикинуть что к чему. Все-таки сын Великого князя, а не селянин. И жизнь его полна опасностей самого разного толка. И только потом, как присмотрелся, он начал действовать.
Сначала он вывел на чистую воду тех, кто заказал и исполнил отравление материи егоМарии Тверской. Ибо эти люди явно замышляли и его со света сжить, как неугодного отпрыска. А потом занялся делами военными и хозяйственными, в тени отца, дабы не сильно отсвечивать. Да без замаха на глобальные реформы, а потихоньку-полегоньку. Благо, что отец его с интересом к его игрищам относился. Поэтому он и свечки стеариновые по методу Меж-Мурье делал, и тигельными печами персидскими баловаться, и прочими делами увлекался. Немного и аккуратно. Благо, что знаний хватало. Теоретических. А ресурсы позволяли опытным путем претворять задумки в жизнь.
Однако просто тихо отсидеться в тылу нашему герою не удалось. Пришлось поучаствовать в ряде военных компаний, где-то словом, а где-то и делом. В итоге он сумел очень поспособствовать взятию Казани и закреплению в тех местах силам своего отца. А потом провел очень удачную кампанию против Новгорода, с помощью подготовленных им пикинеров, аркебузиров и трех конных сотен выученных и вымуштрованных не дурнее Нового времени. Что подвело Новгород под руку Ивана III, уничтожив там оппозицию Московской власти. Ну и в качестве вишенки на торте Ваня дал отпор хану Ахмаду под Алексином, что шел мстить Ивану III за разгром Казанского ханства.
Более того, он умудрился заинтересовать Святой Престол и итальянских монархов проектом Персидской торговли, направленной на подрыв могущества Османской Империи. Да так все красиво расписал, что сумел даже склонить Неаполитанское королевство и Миланское герцогство к династическому браку с далекой Московией. Само собой, с расчетом на обширные финансовые преференции от Персидской торговли, которую Иван решил организовывать по принципам Ост-Индийской компании, то есть, как акционерное предприятие. Что позволяло привлекать акционеров и ресурсы в Москву с очень отдаленных земель
Но не успехами едиными жил наш Ваня.
Своей активностью он сломал большую политическую игру по приведению на престол Руси Палеологов, через Зою, более известную в последствии как Софьюодну из принцесс павшей династии византийских Василевсов. И в этой игре ни Ваня, ни его мать были не нужны греческой партии, за которой стояли высшие иерархи православия, сидящие в Константинополе.
Мать его отравили. Однако Иван не стал сидеть тихо и ждать, когда его максимально бесшумно устранят, расчищая дорогу для потомства Зои Палеолог. Он решил бороться за свою жизнь и свое будущее. Из-за чего конфликт быстро достиг острой фазы, а наш герой оказался вынужден применять лучшие приемы пропаганды и политической борьбы, импортированной прямиком из XXI века. Как следствие его оппонентов стали выносить вперед ногами целыми пачками. А Русь с разбегу вляпалась в острый кризис, в котором с одной стороны имелись объективные экономические и политические конфликты практически со всеми соседями, категорически обостренные успехами Ивана Ивановича, а с другойнатуральный религиозный коллапс целого региона. Все-таки не искушен он еще был в большой политике. Не искушен. Не умел аккуратно, прямо-таки деликатно вырезать опухоль и гасить такие вот происки недругов. Опыта не хватало. Да и знать понаслышке не тоже самое, что руку набить самостоятельно.
А значит, что? Правильно. Покой ему лишь будет сниться
Пролог
1473 год29 января, Москва
Король Руси Иоанн II стоял на службе, сохраняя максимально отрешенный вид.
Умер его отец. Третий день уже пошел как. Вототпевали.
Отец для его тела, но не души. Хотя за минувшие шесть лет с момента попадания, привык он к нему. Притерся. И в немалой степени сожалел. Да проблем эта смерть принесла немало.
После отравления и сидения в холодной в 1472 году сдал Иван свет Васильевич, сдал. Но выкарабкался. Никто не верил. А он справился. Хотя, как показали последующие событияэто все не сильно помогло, так как отравление и сидение в холодной непоправимо подорвало его здоровье.
Тогда-то Ваня и поднял вопрос перед родителем. Что делать и как быть? Ведь король Неаполя и герцог Милана прислали им своих дочерей в жены. Но Иван III, хоть и был жив, но выглядел слабо. Очень слабо. Так что жених из него выходил негодный. Здоровье совсем просело после тяжелой болезни. И что дальше? Просто следовать изначальному плану? Оказалось, что нет. Отец предложил Вани выход из решения. Парня провозглашали королем-соправителем, дабы обвенчать с Элеонорой Арагонскойстаршей из невест. Ибо брать ее в жены мог только король Руси, согласно договоренности. А если все обойдется, и отец сможет оправиться от последствий болезни, то можно будет еще какую невесты присмотреть. Катерина же Сфорца по малолетству могла и подождать нового наследника или подмены, в случае гибели Элеоноры, присев на скамейку запасных.
На том и порешили.
Короновали нашего Ваню под тронным именем Иоанн II. А потом без излишней раскачки и обвенчали с Элеонорой Арагонской в Зимний мясоед[1]. И то, и другое проделал лично Латинский патриарх Константинополя, бывший по совместительству Папским легатом, возглавлявшим это большое посольство из Италии.
И все бы ничего, но немного окрепший Иван III, известный уже также как король Руси Иоанн I, умудрился простыть во время гулянок. От чего и умер. Не сразу. Но, ослабший организм уже не сумел справиться с новым вызовом.
Так наш герой и стал новым королем Руси Иоанном II. Не соправителем, а полноправным. Но это стало только началом проблем
Да ты вообще пробубнил с неприязнью Михаил Борисович Тверской, прибывший на свадьбу своего кузена еще в декабре 1472 года, да так и оставшись на похороны и поминки дяди.
Что я вообще? Поинтересовался Иоанн, подавшись вперед.
Женился на этой поганой папистке твердо глядя осоловелыми от алкоголя глазами, произнес кузен. Позорище то какое!.. Стыд!..
Ты говори, да не заговаривайся!
А то что? Убьешь меня как своего дядю? Зарежешь прилюдно, снова пуская родную кровь?
Иван промолчал, мрачно уставившись на двоюродного брата. Между тем тот продолжал.
Ну а что еще ожидать от того, кто продал свою душу дьяволу?
Что ты несешь? С раздражением процедил Иоанн.
Так это все говорят. Не только я. Али не слыхал?
О чем не слыхал?
О том, что ты поддался дьявольскому соблазну латинскому. О! Вижу удивлен. Как же так? Все знаешь, а это прозевал. Или твои бесята не доносят тебе то, что не считают нужным?
Какие бесята? Что ты буровишь? О чем мне должны были донести? Продолжал раздражаться наш герой.
Ну как? Вместо праотеческой шапки принял какой-то мерзкий богопротивный венец клыкастый. Словно не венец вовсе, а скелет какой
Иван поджал губы
Папа Римский, вместе с письмом, подтверждающим права Ивана III Васильевича на титул короля Руси, прислал и корону западноевропейского образца, типичную для тех лет. Набор золотых пластин, соединенных между собой на втулке-гвоздике в обруч. Но закреплены жестко, чтобы не болтаться. Верхняя часть этих, в целом прямоугольных пластин, выполнялась либо в форме крестов, либо зубцов, как в текущем варианте. Оттого корону и назвали клыкастойэти зубцы выглядели слишком остро.
В принципе, такой тип монарших венцов недалеко ушел от старинной византийской моды, в которой практиковались просто прямоугольные пластины, украшенные эмалью и инкрустацией камнями драгоценными. И, по сути, являлся их эволюционным развитием. В отличие от шапки Мономаха[2]. Да, окончательный свой облик она приняла при Василии III, когда ее отремонтировали. Но Ивану хватило одного взгляда, чтобы узнать ее и до «реставрации». Слишком уж они были похожи. Так вот. Эта «праотеческая шапка» досталась Ивану Калите в подарок от хана Узбека в благодарность за верность. И представляла собой типичный степной головной убор. Но этополбеды. Хан Узбек, видимо, обладал специфическим чувством юмора, поэтому подарил верному вассалу, что предал родного брата, ради своего степного властелина, женский головной убор. ЖЕНСКИЙ! И это отчетливо прослеживалось даже в «реконструированной» шапки Мономаха, не говоря уже об оригинале
Все? Холодно спросил Иван у кузена.
Как все? Нет! Поганую папистку взял в жены? Взял. Да по дьявольскому латинскому обряду. Соблазном дьявольским прельстился? Прельстился. И надел на себя зубастый венец проклятый. Да и папистов привечаешь, вместо родственной крови. Вот что говорят все вокруг. А потом добавляют, что ты продал душу свою!
И многие так говорят?
Да хватает.
А может быть это ты сидишь да выдумываешь?! Прорычал Иоанн.
Нет! Поднялся и громко произнес Великий князь Рязанский Василий Иванович. Все верно он говорит. По всему выходит, что душу ты заложил, не устояв перед дьявольским искушением. Баба-то твоя, видать какой приворот сделала. Вот рассудок и померк.
Верно! Начали вторить ему и кое-кто из бояр московской службы, что прибыли на свадьбу, а попавшие на поминки. И литовские бояре. Ведь времена феодальные и война войной, а отношения отношениями. Вот они на свадьбу и явились. Не все, но кое-кто заехал.
Истину тебе говорю, продолжил Василий Иванович. Одумайся! И вели погнать со двора эту дрянь. Произнес он, указав на Элеонору Арагонскую, что сидела по правую руку от Иоанна. Прогони ее! Прогони этих папистов проклятых! Покайся перед Патриархом за свои злодеяния! И прими руку Зои Палеолог!
Что ты себе позволяешь?! Взревел Иоанн, терпение которого было не безгранично.
Правду! Али она неудобна и глаза колит?
Это не правда! Это блажь!
Ой ли!
Шапку праотеческую вспомнили? Мерзавцы! А чего забыли упомянуть, что хан Узбек подарил ее нашему предку в насмешку? Как любимой жене. Ведь шапкаженская. А вы чего мне тут предлагаете? Принять с торжеством сей убор головной и унизиться вслед за родителями нашими, преклоняясь перед степью?
Что ты городишь?
А что ТЫ городишь? Я степь бил. В открытом бою. И силой оружия вырвал свободу от дани нашей земле. А ты склоняешь меня вновь признать Русь любимой женой Орды? А? Мерзавец!
А латинянка тебе почто? Воскликнул Михаил Борисович Тверской, видя, что коллега из Рязани несколько смутился отповедью короля, терять же инициативу было опасно.
А эта гнилая кровь тебе почто? Зачем за Палеологов мне говоришь? Они Империю свою всю по миру пустили. Хочешь, чтобы и Русь также? Али подкупили тебя недруги?
Совсем рассудка лишился покачал головой Василий Иванович, который кое-как собрался с мыслями и вновь включился в полемику.
Еще минут пять попререкались, а потом погнал их Иоанн спать. Дескать, перепили и буровят всякое. Однако, все, кого Иоанн выгнал, не стали ждать утра для более вдумчивого разбора полетов и вероятного судилища. Они взяли «руки в ноги» и спешно покинули Москву. Как тати. В ночи. Опасаясь, что король по утру сотворит непоправимое.
Сам Иоанн не желал принимать решения на хмельную голову. Однако узнав утром об их бегстве, пришел в ярость.
Тише, тише, обняв его и прижавшись приговаривала Элеонора. Тише
Ты хоть понимаешь, что они просили?
Думали, что ты бузу прямо на поминках устроишь. Полезешь драться. Они тебя в этой свалке и зарежут.
Что?! Вскинулся Иван.
Поверь, я знаю, что говорю, печально улыбнулась Элеонора. Но надо было их сразу вязать. Или даже резать.
Резать?
А ты разве не понял? Ты видел, что они заодно? Вряд ли пьяному делу можно так сойтись. Помнишь, как верные тебе люди стали окружать тебя?
Да. Но так и не понял, зачем.
Эти спорщики твои за оружие время от времени хватались. И смотрели на тебя очень хорошо. Если бы верные люди не вышли вперед, прикрывая тебя собой, то эти злодеи без всякого сомнения набросились бы и постарались убить и тебя, и меня.
Ты сгущаешь краски.
Я клянусь тебе.
Тебе это могло лишь показаться.
Можешь спросить у кого угодно, кто верен тебе. Спроси, почему они стали приближаться? Спроси, почему демонстративно положили руки свои на рукоятки мечей да сабель?
Иоанн замолчал, пытаясь восстановить в памяти детали минувшего вечера. Но получалось это очень плохо. Слишком он увлекся алкоголем. Или нет?
Слушай, а сколько я выпил?
Три бокала вина.
Три? Всего три? Ты уверенна?
Я считала, несколько замявшись, произнесла она. Не хотела, чтобы ты напился. Но видно не успела остановить.
Видно, кивнул Иоанн. Весь тот вечер как в тумане.
Ты не помнишь, что ты говорил?
Помню. И сейчас повторил бы свои слова. Рассудка по пьяному делу я не лишаюсь. Но все вокруг довольно скоро стало уплывать. Словно я очень сильно напился. Даже людей толком не видел. И это с трех бокалов?
Ты еще слишком юн.
А ты сколько выпила?
Я пригубила только один бокал.
Иван внимательно посмотрел ей в глаза.
Что?
Признайся? Вино ведь было с каким-то зельем.
Понятия не имею.
Поклянись.
Чем угодно клянусь. Понятия не имею.
Так! Резко вскочил на ноги Иоанн. С этим нужно разобраться
Впрочем, отдав распоряжения слугам, он так и остался в покоях с молодой супругой. Ну как молодой? По тем временам, если бы замуж за Иоанна не вышла, считалась бы старой девойкак-никак двадцать два года. Хотя наш герой, воспитанный и выросший в реалиях XXXXI веков, воспринимал ее молодой.
Как жаль тихо произнес он, сидя на стуле и грустно смотря куда-то перед собой, в то время как Элеонора расположилась рядом и осторожно теребила локон своих волос.
Что жаль?
Упустил их. А ведь все эти мерзавцы были в моих руках. Совсем недолго, но были.
В дверь постучались.
Что? Кто там? Громко спросил Иоанн.
Вошел один из доверенных человек нашего героя с несколько напряженным лицом.
Повар сбежал.
Сбежал или его убили, тишком прикопав где-то?
Сбежал. Его видели в свите Великого князя Рязанского, когда тот ночью отъезжал.
Значит это он шалил тихо произнес Иоанн. Вино вчерашнее собрали? Пробу сняли?
Сняли. Пьянит оно чрезмерно. Но не все. Только то, что на твой стол подавали и на столы ближних твоих.
Проклятье тихо прошептала Элеонора.
Согласен, кивнул Иоанн. Но этого следовало ожидать. Ведь как говорят мудрые, войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочитьк выгоде твоего противника заметил наш герой и скосился на свою супругу. Очень выразительно, встретившись с ней глазами. А доверенный человек молча поклонился и вышел, прикрыв дверь.
Элеонора была женщиной среднего роста, но полной страсти и уверенности в себе, что, впрочем, не лишало ее женственности. Можно даже сказать, что подчеркнутой женственности.
Лицо ее было овальным со смягченным подбородком и прямым носом. Большие миндалевидные глаза карего цвета и небольшой аккуратный рот с чувственными губами дополняли общую картину. А вьющиеся светло-каштановые волосы обрамляли образ вполне приятной наружности.
Да и фигура ее была что надо. Во всяком случае, на взгляд Иоанна. Стройная «груша» с небольшой плотной грудью и широкими бедрами. Впрочем, по этим временам Элеонору не считали такой уж сексуальной и красивой. Хорошенькой, но не больше. Очень сказывался недостаток массы. Та же Зоя Палеолог с ее плотной и крепкой «рамой», в глазах современников выглядела куда как выигрышнее. Не «первая красавица на селе», но что-то близкое к тому.
Кроме того, Элеонора получила прекрасное ренессансное образование при дворе своего отца. И не только в области искусств и языков, но и в иных областях. Так, например, выйдя замуж девственницей она оказалась весьма искушенной в отношениях с мужчинами. Благо что способы всегда можно было найти для таких опытов. В конце концов еще первой эпидемии сифилиса[3] не произошло и нравы в христианском мире стояли весьма и весьма свободные. До такой степени, что даже в начале XXI веке, после торжества сексуальной революции, далеко не всюду удалось хотя бы достигнуть того накала сексуальных страстей. И Элеонора в свои года знала уже очень многое в этой крайне увлекательной области
[1] Зимний мясоед наступал после большого Рождественского поста, который по старому стилю заканчивался 25 декабря.
[2] Шапку Мономаха так стали называть только при Василии III, когда была рождена легенда о том, что ее дескать из Византии прислали в подарок. До того именовали просто золотой шапкой или как-то иначе, произвольным образом.