Время было дорого. Компания автокочевников могла отоспаться и в пути на кожаных сиденьях кабриолета или под крышей автофургона. Успешно миновав пограничный кордон, революционеры теперь не беспокоились за слабое качество проездных документов. Если уж из тюрем выпустили матёрых преступников и опасных политзаключённых, то ловить беглых каторжан никто теперь не станет.
Артём с Фёдором хотели добраться до ближайшей железнодорожной станции и на поезде отправиться в столицу творить революцию. Остальная братия решила не спешить. Вито Лосано не желал расставаться с железным детищем прогресса и намеревался испытать электромобиль длительным автопробегом по русскому бездорожью. Экономный Андрюха наотрез отверг идею большевиковпогрузить автохлам на железнодорожную платформу и всей компанией с ветерком домчаться до центральных областей империи. Такие внеплановые денежные траты поднимали в алчной душе экономиста бурю негодования. И так, скрипя зубами, идейный анархист выдал политическим конкурентам из общей казны часть заработанных в Макао денег. Только грозный взгляд батюшки Алексея не позволил бессовестно обсчитать пролетариев. Хорошо хоть, саквояж с сокровищами Бао Чжана атаман не считал общей собственностью, берёг для инвестиций в промышленность нового мира.
Алексей же отверг идею движения по железной дороге из опасения попасться на глаза военной контрразведке. Офицеры наверняка отслеживали, кто перемещается в сторону линии фронта по загруженным стратегическим магистралям. А уж громоздкий иноземный «самовар на колёсах» и подозрительная компания с иностранцем наверняка окажутся в фокусе их интересов. Лучше медленно ползти по пыльному Сибирскому тракту, не привлекая излишнего внимания. От назойливых жадных полицейских легко откупиться, а вот армейские офицеры присягу пустым звуком ещё не считают.
Однако автопробег вышел у компании уж очень неспешным. Слабосильный электромобиль еле-еле тащил тяжёлый прицеп по раскисшей весенней грунтовке. Не помогли и установленные новые колёса большего диаметраувязали в грязи по самые оси. Алексей, конечно, помогал гравитационной силой, но боялся слишком явно демонстрировать колдовское воздействие. Андрюха и Вито уже смирились с чертовщиной, но вот прилюдно обгонять тонущие в грязи телеги Алексею не следовало. Отрывались от попутных караванов, только выезжая с постоялых дворов до рассвета. Но, нагнав идущих впереди попутчиков, опять плелись со стандартной для бездорожья черепашьей скоростью.
В конце концов Алексей решил не изображать из себя первопроходца и переждать распутицу в уездном городке на Сибирском тракте. Свободное время использовал для реконструкции ходовой части кабриолета и автоприцепа. Особо спешить Алексею было некуда. Великим агитатором он себя не мнил, воевать не собирался, и присоединяться пока было не к кому. Гегемония пролетариата казаку не по душе, идеи буржуазной революции отдавали затхлым душком, а деловых лидеров анархистского движения по пути не встречалосьодни трибунные горлопаны. Алексею же хотелось участвовать в строительстве нового светлого мира, а не растаскивать и обгладывать кости распадающейся империи.
Для будущего нового общества он с испанцем изобретал совершенную технику. В каждом городке на пути автопробега заглядывали в местные механические мастерские и заказывали какую-либо деталь для электромобиля. Не только взамен вышедших из строя при испытаниях, но и модифицированные. А некоторые самоделки вообще не знали аналогов.
Чтобы не тащить в прицепе объёмную кучу дров для питания пароэлектрогенератора, Алексей на каждой стоянке упражнялся с топором, заготавливая суточную порцию топлива. Однако если колоть чурбаки казаку удавалось играючи, то вот напилить их двуручной пилой было проблематично. Хитрый Андрюха находил тысячу причин откосить от трудовой повинности, а Вито Лосано вечно возился с ходовой частью и двигателем капризного кабриолета. Алексею приходилось в одиночку «мясорубить» топором стволы им же поваленных деревьев. Хорошо, если сей аттракцион проходил в глухой тайге, а вот когда он разворачивался на людных стоянках, то все окрестные ротозеи сбегались поглазеть. Хоть плату взимай за цирковое представление.
Вот и придумал Алексей, как быстро напилить дрова, привлекая поменьше внимания к собственной персоне. Любопытная публика по-прежнему собиралась вокруг места лесопилки, но уже обсуждала не здоровяка-дровосека, а электрическую ручную чудо-пилу. По просьбе казака Лосано приспособил к электромоторчику лезвие с движущейся цепью, обрамлённой острозубой кромкой. Такой электропилой Алексей не только стволы деревьев разрезал на чурбаки, но и лес валил, будто тростник острой косой срезал. Сибиряки не могли взять в толк, что за могучая сила перетекала по витому длинному шнуру от чёрной коробки с железными клеммами к жужжащему в руках лесоруба чудно́му агрегату. Об электричестве мужики лишь краем уха слышали. И если бы не монашеская ряса на плечах заезжего инока, да не начищенный до блеска медный крест на его могучей груди, то могли бы заподозрить появление в их краях адептов нечистой силы. Однако благочестивый облик странствующего инока отводил дурные подозрения. Алексей перед началом чудодейства всегда истово крестился и громко читал молитву, отчего в душах случайных зевак разливался сладкий елей. Уж очень славно молился инок, будто пуд веса с плеч каждого слушателя сбрасывал.
После такой демонстрации божественной силы Андрюха обязательно умудрялся выгодно сбыть состоятельным купцам толстый томик церковной писанины, что досталась в нагрузку на Маньчжурской границе. Продавал втридорога. Но купцы не скупились, брали как свидетельство об увиденном чуде. Потом весь Сибирский тракт гудел рассказами о богатыре-монахе и его чудо-пиле. Мужики с завистью вздыхали о такой полезной в хозяйстве вещице. Ведь местные грамотеи-интеллигенты умели лишь теорию электроэнергии заумно излагать, а ничего путного изготовить для крестьянина не могли. Многие умники даже не верили в историю о самоваре на колёсах и мече-кладенце, который в руках могучего инока вековые ели косил, как траву. Вот тут-то купцы и доставали из сумки увесистые церковные фолианты. Положив руку на святое писание, можно было поклясться Господом Богом, а коли и это не помогало, то вразумить неверующего, приложив с размаху объёмистой книгой по глупой башке.
Подолгу задерживаясь в уездных городках, Алексей обязательно посещал местные книжные магазины и прикупал техническую литературу. Даже в дороге он ухитрялся учиться. Электромобилем правили посменно Вито Лосано с Андрюхой, Алексей же в одиночку кочегарил в автоприцепе. Зато никто не видел, как Сын Ведьмы колдовской силой закидывал в топку поленья. Сам же кочегар, развалившись в кресле, неспешно перелистывал страницы заумных книг. Фургон освещался электрической лампочкой, поэтому использовать библиотеку на колёсах можно было даже ночью. На длительных стоянках к гуттаперчевому ученику присоединялся учитель. Наряду с повседневными занятиями Вито Лосано обсуждал с молодым коллегой новые технические решения. Алексей же в свою очередь обучал испанца премудростям русского языка. Витёк, как его окрестил Андрюха, к концу автоперехода уже сносно понимал местную речь, хотя и стеснялся говорить на людях.
К исходу лета путешественники достигли Дикого поля, территории между Днестром на западе и Доном и Хопром на востоке. По инерции, двигаясь в сторону фронта, въехали в Екатеринославскую губернию и решили остановиться в уездном городке Александровске.
Надо сказать, что пока дорога пролегала сквозь лесистую местность, недостатка в бесплатных дровах не было. А вот когда выкатились в степи, то пришлось держаться близ железной дороги. На станциях всегда удавалось разжиться мешком угля. Андрюха хоть и тяжко вздыхал по вылетающим в трубу денежкам, но иного решения топливной проблемы предложить не мог. Не кидать же в топку вонючие лепёшки кизяка, которыми топили печи местные крестьяне. Дрова в сёлах стоили дорого.
Подкатившись к станционному топливному складу, Андрюха отправился менять бутыль самогона на уголь. Такой нехитрый бартер позволял хитровану экономить отрядную казну. Выгоднее было по пути прикупить запас дешёвого самогона у крестьян, чем платить живую копеечку железнодорожникам.
Как всегда вокруг кабриолета с прицепом собралась толпа зевак. Гадали, зачем на фургон дымящуюся трубу пристроили? Одни высказывали предположение, что это полевая кухня на колёсах, другие указывали на толстый кабель, соединяющий его с необычным автомобилем, и отмечали сходство с паровозом. Только один солдат, в измазанной углём форме, во все глаза глядел не на чудаковатый агрегат, а на вышедшего из фургона высокого чернобородого парня в монашеской рясе.
Алексей? с прищуром разглядывая инока, неуверенно обратился солдат.
Он самый, обернулся к нему Алексей, пытаясь припомнить того в лицо. Почём знаешь?
Так я Брагин Васька, в одном полку воевали, радостно заулыбался сослуживец. Дело было ещё в Карпатах, пару лет назад.
Воевал, согласно кивнул инок.
Ты ещё тогда казаком был, а потом санитаром, напомнил послужной список знакомец.
Отойдём в сторонку, вспомним былое, не захотел прилюдно раскрываться Алексей.
Коль махорочкой угостишь, отчего же не поговорить? пошёл вслед за парнем солдат, но по пути вспомнил: Ой, да ты, кажись, не курил тогда.
И сейчас не балуюсь, степенно огладил ладонью густую короткую бороду молодой инок.
В Сибири не научили? Тебя же военный трибунал осудил. Помню, даже расстрелять хотели вместе с товарищами. По слухам, вас тогда наш дивизионный контрразведчик, Кондрашов, у жандармов еле отбил.
И что теперь с добрым капитаном сталось? усаживаясь на штабель ошкуренных брёвен, озабоченно вздохнул Алексей. Жив ли? Почитай, уж три года как война идёт.
Когда я в госпиталь попал по ранению, то Эдуард Петрович уже в майорах ходил, присел рядышком сослуживец и пожал плечами. Жив, поди. Штабные в штыковую атаку не бегают.
Я с капитаном в разведку по немецким тылам ползал, нахмурив брови, заступился за боевого офицера Алексей. Толковый вояка.
Может, и так, чуть отстранился от статного инока солдат. Мы люди простые, с офицерами задушевных бесед не вели. А теперича и вовсе на разных языках говорим. Народу война обрыдла, а офицерьё солдатушек на убой всё гонит.
Сам-то что не на фронте? просветил колдовским взглядом фигуру бойца Алексей. Перелом левой берцовой кости затянулся.
Ну, ты, чудо-санитар, хватку-то не потерял! Да, хромаю помаленьку, уходя от ответа, фамильярно хлопнул по плечу сослуживца однополчанин. Не зря тебя ведьминым сыном кличут. Не пойму только, как попы такого беса в божью братию приняли.
Инок я, поправил, смиренно склонив голову, самозванец. И прежнюю суетную жизнь отринул. Теперь за царя не воюю. Только за новый мир радеть буду.
Эт правильно, что Керенский политзаключённых из тюрем выпустил, логично предположил, как удалось выйти на свободу казаку, сослуживец. Вот только уголовников зря освободил. В Александровске от них житья никакого не стало. Всю власть под себя забрали. Наша рота резервистов уж целый месяц на этой проклятущей станции кукует. Урки паровоз угнали, а наш эшелон заперли на запасном пути. Всё продовольствие из прицепных вагонов начисто выгребли. Теперича, как цыгане, по городу побираемся, где что украдём, где кое-как подработаем. Я вот на угольном складе подрядился мешки к паровозам таскать. Платят копейки, только на прокорм и хватает. Махорки даже не прикупить. У твоих товарищей лишней щепоти табачка не найдётся?
Не курит у нас никто, отрицательно покачал головой благообразный инок. А куда ваш командир смотрит? Почему к местным властям не обратился?
Так говорю же: воры власть в городе держат, всплеснул руками горемыка. Когда полицию и старую администрацию распустили, то народная милиция всю власть к рукам прибрала. Теперь такие времена настали, что у кого оружие, тот и главный. Уголовники банду сколотили и трусливых обывателей запугали. Главой городской управы авторитетный пахан стал. Другие воры остальные властные должности заняли. Посланные горожанами жалобы в Екатеринослав остались без ответа, там тоже полный раздрай. Кругом временщики засели.
А армейские чины как реагируют?
Так урки военных не задирают, отмахнулся ладонью жалобщик. Эшелоны на фронт проскакивают станцию без задержек.
Ну, ваш же не проскочил?
У нас только безоружные резервисты, горестно вздохнул солдат. Почитай, сплошь новобранцы. Ветеранов, что из госпиталя выписались, десятка не наберётся. А поручика, который роту сопровождал, в первый же день урки подстрелили. Мы его на попутном эшелоне в тыловой госпиталь отправили.
А сами что на другом попутном транспорте к фронту не подались?
Приказа некому отдать, криво усмехнувшись, пожал плечами невинный пацифист. В окопы кормить вшей никто по доброй воле не торопится.
Ну, так разбежались бы по домам, не одобрил такую робость революционных масс анархист.
Так ведь изловить могут, вздохнул дезертир. Трибунал бегунков сразу к стенке ставит. На узловых станциях военные патрули документы проверяют, не проскользнуть.
И вы всей потерянной ротой решили конца войны в Александровке дождаться? удивился наивности солдат Алексей.
Неплохо бы, мечтательно улыбнулся Васька Брагин и высказал более трезвую мысль: Может Временное правительство скоро развалится, а новое мир с немцами заключит. Ведь война только буржуям на пользу, трудовому народу никакого прока нет кровь проливать. Говорят, на фронте солдаты обеих армий уж брататься начали.
Это хорошо, одобрительно кивнул мирный инок.
Вот только пока всероссийскую революцию дождёмся, мы на станции от голода передохнем, посетовал дезертир и потёр ладонью пустое пузо.
Ну так локальную сотворите, сумничал грамотный анархист.
Какую? не понял мудрёного слова Васька.
Установите в Александровске свою революционную власть, скрестив руки на груди, остро глянул в глаза солдату анархист.
Да как же её, батюшка, установить без оружия? развёл голые ладони Брагин.
Так небось склады ломятся от винтовок, что бандюки из угнанных вагонов наворовали, подсказал источник силы святой человек.
Там и жратвы полно припасено, облизнул губы Васька. Однако без боя урки добро не уступят. А у нас ни одного ствола в наличии нет, положат бандиты из пулемёта всю солдатскую братву.
Благообразный инок огладил смоляную бороду и ободряюще улыбнулся бойцу.
Коли солдатский комитет роты постановит брать власть в городе в свои руки, то и я чуток благому делу подмогну.
Неужто, батюшка Алексей, у тебя в хозяйстве пулемёт припасён? обрадовался нежданной подмоге новоявленный революционер Васька и тут же вспомнил былые подвиги казака на фронте: Ходили слухи, что ты один из пулемёта целую роту немчуры накосил.
Кровь проливать мне теперь не с руки, отринул грешное предложение святой инок и показал крепкий кулак. Так вразумлю бесов.
Врукопашную банду не одолеть, засомневался в действенности аргумента Васька.
В сочетании со словом божьимподействует, хитро подмигнув, заверил странный инок. Твоё делобратушек-солдатушек на революцию сподвигнуть.
Побузить голодная братва давно готова, соскочил с брёвен солдат и вытянулся перед боевым иноком по стойке смирно. Веди в бой, батюшка Алексей!
А пойдут ли хлопцы за неведомым им батькой? с сомнением прищурившись, наклонил голову Алексей.
Ветераны в нашей роте помнят о твоих фронтовых подвигах. А новобранцы уверуют после первой же демонстрации силы атамана.
Иди, Василий, поговори с товарищами, а я покумекаю, каким славным деянием неверующих убедить, повелительным взмахом руки отослал верного адепта батюшка-атаман.
Алексей в задумчивости вернулся к дымящему высокой трубой фургону. Вскоре появился Андрюха с корзиной картофеля. За ним следом двое чумазых солдат катили багажную тележку, гружённую мешками угля.
Дёшево сторговался, похвастал отрядный снабженец и качнул головой в сторону грузчиков. Совсем народец на станции зачах. За самогон и краюшку хлеба чёрта из преисподней продадут.
Надо бы помочь людям, взял корзину из рук Андрюхи инок и бросил сочувственный взгляд на оголодавших солдат.