Ротная колонна шла по дороге вслед за передовым дозором трех танков взвода лейтенанта Тулупова. Неожиданно дорога превратилась в грунтовку, а потом справа от нее мелькнули два сгоревших бронетранспортера. Один, явно старенький БТР-40, стоял с гэдээровской стороны границы. Второй, тоже двухосный, но какой-то высокий и, кажется, имевшим квадратный бронекорпус, теперь покореженный взрывом, стоял с западной стороны. Николай несколько минут вспоминал, что же это за чудо-юдо. В результате, покопавшись в памяти, решил, что это полицейский броневик фирмы «Хеншель», кажетсяУР-416.
Через пару минут после прохода колонны мимо этих ориентиров Тулупов передал об обстреле танков из гранатометов и пулеметов. Никто из торчащих в люках командиров танков, по счастью, не пострадал, как и сами танки. Однако Берг приказал лейтенанту отойти подальше. И одновременно отправил на помощь дозорному взводу две БМПшки с мотострелками из взвода лейтенанта Белова
Моторизованный взвод территориальной обороны, на который наткнулся передовой дозор, задачи держать оборону района не имел и был послан просто присмотреть за свободным от войск участком фронта. С началом войны на этом участке столкнулись отряд войск пограничной охраны с аналогичным подразделением восточно-немецких пограничников. Постреляли, потеряв по бронетранспортеру, и отошли. По плану командования здесь должны были действовать только англичане, но у тех не хватало сил на все направления после ракетных обстрелов и ударов авиации восточных. Поэтому появившуюся дыру «залатали тем, что попало под руку. За предыдущие полутора суток территориалы, которыми командовал старый, еще школьником успевший побывать во время той войны в фольксштурме, лейтенант Кнопке, откопали себе импровизированные окопчики. И даже несколько раз слазили «на ту сторону», убеждаясь, что никаких войск противника напротив их позиций нет. Появление же громадных сил русских танков застало их врасплох. Лейтенант здраво оценивал силы своих солдат и сразу приказал по возможности с регулярными войсками в бой первыми не вступать, ограничившись наблюдением. Но как обычно у кого-то из сидящих в окопе бюргеров не выдержали нервы и, обстреляв танки на подходе, обороняющиеся явно демаскировали свои позиции. Русские, а это несомненно были они, таких танков у восточных быть не могло, ответным огнем убили незадачливого гранатометчика и ранили троих. И отошли. Теперь перед Кнопке стоял вопрос, которым обычно задаются русские: «Что делать?». И он думал: «Оставить охранение и убраться в тыл с основными силами, пока есть возможность и грузовики еще не сгорели под обстрелом? Или отбить атаку русских. Всего три танка могут быть просто разведывательным дозором?» Но как оказалось, принять решение он просто не успел.
Сначала танки Тулупова обстреляли позиции осколочно-фугасными снарядами. А затем прилетели вызванные Бергом истребители-бомбардировщики. Шестерка восточно-немецких МиГ-17, не слишком сильно вооруженных, несущих каждый всего по четыре стокилограммовых бомбы, и оснащенных старенькими прицелами, потерь обороняющимся почти не нанесла. Зато сумела поджечь все четыре спрятанных неподалеку от позиций «Унимога». Оставшимся без транспорта территориалам пришлось волей-неволей принимать бой. Вот только русские, постреляв из танков и вызвав авиацию, в атаку сразу не пошли. Тройка танков и пара легких гусеничных боевых машин, которые лейтенант опознал, как русские БМП, перешла в атаку. Но, не дойдя до позиций метров пятьсот, постреливая, попятилась назад. Однако наученные опытом и командами лейтенанта стрелки сидели в окопах, не открывая огня. Пришлось Бергу вызвать огневой налет, под прикрытием которого и пошли в настоящую атаку все танки роты и мотострелки. Стопятидесятидвухмиллиметровые снаряды, посланные с расстояния в шестнадцать километров обрадованными возможностью слегка размяться артиллеристами дивизионного полка, в сами окопы попадали не слишком часто. Но этого вполне хватило, чтобы «солдаты выходного дня» запаниковали попрятались. Тем более, что к обстрелу артиллерии присоединились танки и БМП. А потом над окопами, заваливая полохо укрепленные стены и всех, кто оказался внизу, неторопливо проползала лавина танков. А за ними на спрятавшихся в норах территориалов свалились мотострелки, крича «Хенде хох!» и стреляя всех, кто не выполнил эту команду и потянулся к оружию. Высадившиеся из боевых машин совсем рядом, они добежали до окопов быстрее, чем кто-то из немцев сообразил выглянуть из своего укрытия.
Бой занял даже меньше времени, чем ожидание, пока к ним подъедут тыловики и заберут пленных. А заодно отвезут в госпиталь троих тяжело раненых. Четырех убитых тыловики должны были захоронить на месте. Но дожидаться похорон роте времени не дали. Командир полка приказал продолжать движение. Поэтому быстро пополнив боезапас и заправившись, перевязав легкие раны, танкисты и мотострелки вновь двинулись вперед. Стальные махины танков катились по шоссе и полям, вминая гусеницами асфальт и оставляя на земле глубокие колеи. Люки полностью закрыты, башни повернуты по-походному и неподвижны. И только вращающиеся катки, да движущиеся траки гусениц разрушали первое впечатление цельнолитых металлических глыб, движимых неведомой силой по неизвестной причине. Невысокие, приплюснутые, мощные даже на взгляд гражданского дилетанта, машины ползли и ползли вперед. И казалось, ничто на свете не может их остановить.
11.10.1983 г. Германия. Батарея «B» ракетного артиллерийского полка БРА
Батарея «Би»[7] одна уцелела из всего ракетного дивизиона поистине чудом. Все началось с того, что она принимала участие в полевом выходе во время учений. А потом у одной из самоходных пусковых установок вышел из строя двигатель. Редко, но такое бывает даже с самой совершенной и надежной в мире английской и американской техникой. Поскольку это случилось еще до начала войны, то командиры дивизиона и батареи действовали по логике мирного времени. Пусковую установку отбуксировали к ближайшей деревне с ней оставили экипаж и машину сопровождения, ждать прибытия запасного двигателя и ремонтников. Остальные машины собирались возвращаться в расположение, когда началась война. И батарея получила приказ следовать к ближайшему позиционному району. Там, в заранее подготовленном, с известными топографическими координатами районе, батарея должна была получить боекомплект, включая ядерные боеголовки. Однако почему-то все пошло совсем не по плану. Русские, вместо того чтобы смирно ждать ударов по своим войскам, первыми обрушили на места расквартирования и известные им позиционные районы ракетно-бомбовые удары. А где не смогли разбомбить, там напали диверсанты. В результате из всех ракетных войск НАТО на нынешней день осталась готовой к пуску ядерных ракет только британская батарея «Би». И этих ракет у нее оказалось даже две. Вот только все заранее подготовленные позиционные районы использовать, как выяснилось, стало невозможно. Поэтому майор Хеккет приказал вернуться к деревне, в которой они оставили неисправную самоходную пусковую.
Теперь все ждали только топографов, которые, лихорадочно спеша, уточняли координаты района расположения батареи, точнее трех ее пусковых установок. Чтобы замаскировать истинную ситуацию, самоходные установки М752, замаскировав, расположили в стороне от деревни. А сами пусковые, сняв и установив на колеса, аккуратно перекатили вместе с ракетами за околицу деревни, спрятав в небольшой роще. Маскировка получилась не слишком качественной. Но майор рассчитывал, что больше одного пуска им все равно сделать не дадут. До того же времени хватит и такого импровизированного укрытия. Тем более, что площадки для пуска планировались рядом с рощей и прошлой ночью их аккуратно подготовили саперы. Так что оставалось только подождать доклада начальника топографов-геодезистов лейтенанта Саймона, и получить приказ и координаты целей
Бой на окраине Шеппенштедта начался внезапно для обеих сторон. Части разведывательного батальона, идущие в первой линии и усиленные танками, попали под обстрел самоходных пусковых установок «Страйкер» с ПТУР «Свингфайр» и разведывательных бронемашин «Симитар». Потеряв два танка Т-64, одну БРМ-1К[8] и две БРДМ-2 и уничтожив своим огнем две установки ПТУР, разведывательный БТР и не менее трех легких танков, разведчики отошли. После чего и англичане, и наступавшие русские подтянули к городу дополнительные силы. Обстреляв обороняющегося противника из орудий и реактивных установок самоходного артиллерийского полка дивизии и полкового артиллерийского дивизиона, мотострелки сорок восьмого гвардейского полка ворвались в город. Причем почти без потерь, после обстрела из пятидесяти четырех стопятидесятидвухмиллиметровых, восемнадцати стодавадцатидвухмиллиметровых самоходных гаубиц, закончившегося залпом из восемнадцати многоствольных реактивных систем залпового огня «Град», желающих пострелять в наступающих почему-то нашлось совсем немного.
Одновременно передовой отряд разведчиков из того же столкнулся в деревне Кляйн-Фальберг с дозором того же четвертого дробь седьмого бронекавалерийского полка королевских драгун. «Свингфайром» стрелять по легким разведывательным бронемашинам англичане посчитали излишним, зато тридцатимиллиметровые пушки «Симитеров» оказались лучше семидесятитрехмиллиметровых гладкоствольных пушек-гранатометов БРМ-1К и крупнокалиберных пулеметов БРДМ-2. Но тут на помощь разведчикам пришел передовой отряд танкистов и теперь уже загорелись английские бронемашины. Хотя, конечно, противотанковые ракеты «Свингфайр» сумели и здесь нанести потери наступающим, подбив четыре танка. Но в целом противопоставить наступлению советских войск англичанам было нечего. Отчего они поспешно начали выходить из боев в Шеппенштедте
Приказ на пуск пришел практически одновременно с окончанием топопривязки и завершением подготовки пусковых позиций. Выкатив с помощью автомобильных тягачей установки с ракетами на положенные им места, ракетчики начали готовить «Копья» к пуску. Специалисты наведения прильнули к специальным прицельным приспособлениям, используемым вместе п со стандартным армейским теодолитным комплектом, оснащенным зеркальной приставкой. Одновременно наводчики начали крутить рукоятки наведения на пусковых, разворачивая их в направлении цели. Потом начальники расчетов передали им требуемый угол возвышения направляющей, и наводчики начали крутить следующую рукоятку, наводя ракету куда-то в небо. Установив угол подъема, расчеты отбежали от пусковых, прячась в специально подготовленных окопчиках. В это время начальники расчетов включили программно-проверочный блок AN/GJM-24. Входящая в него аналого-цифровая вычислительная машина использовалась для настройки системы управления ракеты в соответствии с полезным заданием, проверки узлов и элементов ракеты и автоматического выполнения предстартовых операций. Убедившись, что индикаторы пультов показывают, что ракеты исправна, они также спрятались в окопчиках. И как только прозвучала отданная майором Хэккетом команда «Пуск», переданная по телефону, начальники дружно нажали две кнопкиснятия предохранения и пуска. Несколько томительных секунд ожидания раскручивания гироскопа и включения электронной начинки головной части завершились срабатыванием пороховых зарядов газогенератора. Расположенные в баках тарельчатые поршни надавили на хранящиеся в них горючее и окислитель. Несимметричный диметилгидразин и азотная кислота, прорвав герметизирующие мембраны, устремились в стартовые и маршевые камеры двигателей. И самовоспламенились, что внешне проявилось громовым ревом работающих двигателей. Несколько мгновений ракеты удерживались на пусковой установке с помощью захватов и поворотного бугеля. Но после того как ракеты сдвинулись вперед по направляющей пусковой установки, захваты освободили их хвостовые части, а поворотный бугель отбрасывается. Ракеты, сойдя с направляющих, быстро исчезли в небе, демаскировав позиции облаками дыма и поднятой пыли. Проработав шесть секунд, выключились стартовые камеры и ракеты, с продолжающими работать двигателями, нацелили свой полет на заданные районы.
Локаторы контроля воздушной обстановки, как западных союзников, так и восточных, засекли пуск и летящие ракеты. На зенитно-ракетные дивизионы и в штабы армий прошли сигналы тревоги. Но было уже поздно. Падающие ракеты быстрее, чем кто-то успел понять, что и куда летит, снизились до заданной высоты. Однако одна из них, на которой стабилизатор из сотового алюминия был поврежден при установке на пусковую установку, вместо заданного квадрата свернула чуть в сторону, оказавшись как раз над деревней Кляйн-Фальберг. Вторая попала почти точно в цель, опускаясь к земле над западной окраиной городка. И в тех местах, куда падали ракеты, вдруг громыхнуло. А потом там как будто лопнули два огромных белых пузыря, каждый из которых был ярче чем солнце на небе. И огненные вихри ядерных взрывов накрыли и Шеппенштедт, и Кляйн-Фальберг, и просто Фальберг, и советские танки и БРМ, и боевые машины не успевших отойти англичан. И даже не в чем не повинных мирных бюргеров, надеявшихся отсидеться, укрывшись от войны в подвалах.
Но страшнее всего, страшнее всех потерь стала мысль, что ядерный джин вырвался из бутылки. И ожидание следующего смертельного хода в этой самой страшной и самой проигрышной игре в истории человечества. Впрочем, среди ожидающих не оказалось ни майора Хэккета, ни большинства из его подчиненных.
По району запуска ракет, еще до получения донесения о ядерном ударе, отработали целой бригадой оперативно-тактических ракет «Эльбрус». А потом еще отправили прочесать тот квадрат полк Су-24 в сопровождении двух полков истребителей, советских и гэдээровских. «Сушки» и уничтожили на земле все машины, хотя бы отдаленно похожие на пусковые установки М752 или на грузовики с прицепом из легкой пусковой установки системы «Ланс». А в произошедших во время этого рейда воздушных схватках летчиками, сидящими в МиГ-23 новейшего варианта, были сбиты восемь вражеских истребителей, включая два Ф-15. Еще один Ф-15 подбил, заставив уйти со снижением на свой аэродром, восточногерманский МиГ-21 в ближнем бою двумя ракетами Р-60
Но это была только первая реакция. А что последует дальше, пока никто не знал и линии связи между Вашингтоном и Москвой, а также Вашингтоном и Лондоном, «раскалились» от нагрузки.
11.10.1983 г. Германия. Рота капитана Берга
Когда в танках сработали системы противоатомной защиты, Николай невольно выругался. Однако вслух и от всей души, пройдясь по родителям всех причастных к ядерному удару военнослужащих противника. Если верить вырвавшемуся у него предложению, капитан имел противоестественные половые отношения со всеми перечисленными лицами одновременно, что несомненно должно было бы стать в мирное время поводом для пристального разбора личного дела капитана всем политотделом полка. Но сейчас всем было не до этого.
Тревожно пищал индикатор радиации, гудела, нагнетая воздух фильтровентиляционная установка и на этом фоне почему-то особо отчетливо слышался привычный рокот двигателя. Земля, казалось, уже перестала быть землей, трава стала не-травой, воздух пронизывал невидимый яд. Зона радиации, о которой сигнализировал писк индикатора, ж невидимая и неистребимая смерть. Лишь за мощной броней, в герметичных отделениях машин, ползли через мертвую равнину кусочки еще живого мира. Берг попробовал связаться с кем-нибудь. Но кроме своих, на его запросы никто не отвечал, а в наушниках скрипели, свистели и стрекотали непонятные помехи. Николай неожиданно остро почувствовал одиночество. Его рота, словно потерявшийся в пустыне караван, медленно ползла вперед, экипаж и взводные дисциплинированно молчали. И молчание это, вместе с отсутствием внятных приказов сверху давило тяжелее могильной плиты. Той, которой сейчас, вполне возможно, накрывается полмира. Потому что, если враги ударили, наши не могут не ответить. А чем все это закончится, Берг мог неплохо себе представить. Но переживания капитана, как ему казалось никто не заметил. А он уже успокоился, вернув себе то чувство спокойной ярости, которое постепенно прорастало в нем все это время. Тем более, танк упорно полз вперед. И так упорно шла веред его рота.
«Они живы, в руках у них исправное оружие, а судя по прекратившемуся пискуи дозу схватить не успели. Значит надо продолжать выполнять последнюю поставленную задачу и найти, наконец, противника.думал Николай под успокаивающий шум работающего насоса ФВУ[9]Чтобы вбить ему раз и навсегда его зубы в его империалистическую глотку»[LA1]
Танки роты шли на запад, как в пустоту. На встречавшихся по дороге и до сих пор непривычно узких для Николая, без обычных для российских дорог кюветов, шоссе, не видно было ничего, кроме брошенных у обочин автомобилей. Обычных гражданских легковушек, грузовичков и даже тяжелых армейских грузовиков, знакомого по справочникам вида. Частично просто брошенных, а частично сгоревших, причем явно от обстрелов и бомбежек с воздуха. Окружающие дорогу поля были пустынны, как в первый день творения. Не было заметно даже птиц. И не только птицв поле зрения не попадали даже ни свои, ни вражеские самолеты. Вместе с непрекращающимся воем и скрипом помех в наушниках и полным отсутствием в пределах видимости каких-либо подразделений, своих, или противника, это создавало ощущение полного исчезновения жизни на Земле. Лишь перечеркивающие небо дымы далеких и близких пожаров, да эти замеченные на обочине автомобилями, не позволяло окончательно поверить в реальность приходящих в голову картин тотальной ядерной войны.