Цели располагались неровным овалом, в середине которого жирным пятном выделялись два более крупных авианосца и еще два каких-то корабля поменбше, похожие на легкие крейсера. Охранение, как и ожидалось, составляли эсминцы и фрегаты типов «Шеффилд» и «Бродсуорд», достоинства и недостатки которых были известны по итогам прошлогодней Фолклендской войны. Их радары легко идентифицировались штурманами-операторами. Поэтому гвардии подполковник Ананьев передал в эфир всего две команды:
Два-два, пуск!
По варианту, имевшему условное обозначение двадцать два первыми пускали противорадиолокационные ракеты экипажи самого Ананьева, его ведомого майора Червинского, капитанов Крамарова и Примакова. Вслед за ними, с интервалом в полминуты отстрелялись обычными ракетами экипажи старших лейтенантов Имельдинова и Кулеша. Тяжелые, шеститонные ракеты, разогнавшись через несколько мгновений до четырех махов, вышли на крейсерскую высотую И устремились на подставившиеся им излучением своих локаторов цели, которые и поразили через несколько минут. Не все, конечно. Одна ракета ушла в сторону, видимо из-за отказа головки самонаведения. Еще одну все таки достали две ракеты зенитного комплекса «Си Дарт» и сбили с курса.
И наконец последними, дождавшись пока первые ракеты дойдут до района целей, выпустили свои «ядреные подарки» майор Румянцев и его ведомый капитан Карпенский. После чего, они должны были пару минут сопровождать свои ракеты, а затем перевести крыло в максимальную стреловидность и отходить. Но если Румянцеву удалось все это это проделать без помарок, то экипажу Карпенского не повезло. Предпусковая подготовка прошла с задержкой, похоже была какая-то неожиданно выскочившая и потом пропавшая неисправность. Из-за этого «ноль первый» Карпенского оторвался от ведущего, пустил ракету позднее и неожиданно пересекся с возвращающимся откуда-то воздушным патрулем из пары «Си Харриеров». Если бы не внезапность, «Бэкфайр» ушел бы от англичан, как от стоячих. Получилось же так, что «ноль первый» некоторое время шел по прямой, сопровождая радаром пущенную Х22. Поэтому из четырех пущенных «Сайдуиндеров» в ложившийся в вираж Ту-22М2 попало как минимум три. Для стотонной машины три такие маленькие ракетыне совсем смертельно. Вот только попадания пришлись крайне неудачнов двигатель, пушечную установку и кабину пилотов. Самолет потерял управление, скорость упала. И «Си Харриеры» сумели его догнать и обстрелять из пушек. Самолет упал в море, а через четверть часа его судьбу повторили и его убийцы. Авианосцы, попавшие под ядерный удар, уже погружались на дно океана. Еще держащиеся на воде горящие эсминцы типа «Каунти», которые англичане гордо именовали легкими крейсерами, ничем пилотам помочь не могли. Как и уцелевшие эсминцы и фрегаты, экипажи которых боролись за свое выживание
На аэродром Воркуты вернулось семь самолетов. И семи кораблей недосчитался британский флот. Причем даже уцелевшие, фонящие радиацией, можно было смело считать надолго выбывшими из строя.
12.10.1983 г. СССРАнглия, г. ПлимутГермания, авиабаза Лаарбрух
К началу восьмидесятых баллистические ракеты средней дальности Ракетных Войск Стратегического Назначения включали, кроме уже устаревающих шахтных ракет Р12 и Р14 новые ракетные комплексы типа «Пионер». Эти подвижные, размещенные на самоходных пусковых установках, «евростратегические» системы могли легко менять районы пуска. Ракеты с дальностью стрельбы до четырехпяти тысяч километров запускались через тридцать секунд после ввода в систему управления координат расположения самоходной пусковой установки. На ракете стояла либо одна мегатонная, либо три разделяющихся боеголовки по 150 килотонн. Причем точность попадания была намного выше чем у старых ракеткруговое вероятное отклонение не превышало четырех сотен метров. Что для столь мощных боеголовок означало практически попадание точно в цель. Еще одной особенностью «Пионера» была возможность стрелять прямо из предназначенного для этого специального маскировочно-защитного укрытия. То есть отслеживание за передвижениями комплексов ничего не давало, ракеты могли взлететь неожиданно, как из района мирной дисклокации, так и любого, в котором остановились самоходные пусковые. Развертывание, велось очень быстрыми темпами и вызвало большой переполох в странах НАТО. Очень быстро новая советская ракета приобрела известность под НАТОвским обозначением SS-20 и прозвищем «Гроза Европы». Тем более грозная гроза, что разворачивали их очень быстро. К 1983 году уже сто батарей или триста установок стояли по всему периметру границ СССР. И сто восемь из них готовились к пускам по европейским целям. Поэтому получившие по «горячей линии» информационное сообщение о возможных запусках ракет средней дальности американцы всполошились и немедленно, сразу после его получения, информировали англичан и штаб-квартиру в Бельгии.
Надо заметить, что решение об информировании американцев, от которого отказались во время совещания по принятию плана со смешным названием «Заяц», было принято в последний момент под давлением Громыко. Но противники могли только гадать, куда упадут ракеты. Вот только даже на это время у них не осталось, так как сообщение пришло в Европу уже после обнаружения пуска ракет радарами противовоздушной обороны. Времени хватало только на короткую молитву
Сирены воздушной тревоги в Девенпорте, самой оборудованной военно-морской базе британского флота и в Плимуте, районом которого фактически и была эта база, уже никого не удивляли. Про войну, или, как сообщали в СМИ, «военный конфликт с коммунистами в Западной Германии» здесь знали все. Но никто не ожидал, что звуки сирены столь быстро прервутся вспышками трех ядерных взрывов
Три боеголовки ракеты 15Ж45, выпущенной из укрытия «Крона» расчетом первой батареи 396 ракетного полка, попали точно в цель. Огромный, радиусом в 450 метров огненный шар вырос сооружениями Девонпорта у побережья Плимутского пролива. Рожденный разрывом первой боеголовки файерболл не успел еще подняться во весь рост и выбросить вверх дымный гриб, как севернее его упала вторая боеголовка, а еще через полсекундытретья. Девенпорт превратился в пылающий ад, в котором не мог выжить никто. Ударные волны трех ядерных взрывов крошили доки и заводы, дома и казармы, превращали в мятый металлолом корабли, стоявшие у пирсов. Разбегаясь все дальше и дальше от места взрыва, они сносили с земли уже здания самого города Плимута, вместе с жителями. Гибли тысячи и тысячи, часто даже не успевая понять, что происходит. А над всем этим хаосом разрушений, пожаров, переворачивающихся на ходу автомобилей и лопающихся стекол, воющих от боли и страха людей трезубцем дьявола поднимались вверх клубящиеся тучи гигантских ядерных «грибов», плюющиеся молниями. «Атомные фотографии» до этого времени появлявшиеся только в Японии и ФРГ, теперь проявились на уцелевших стенах английского города
На авиабазе Лаарбрух готовились к очередному вылету уцелевшие после боев остатки пятнадцатой и шестнадцатой легких бомбардировочных, а также пятьдесят второй и девятнадцатой истребительных эскадрилий. Окруженные английские дивизии даже не просили, а умоляли о воздушной поддержке. Командованию ВВС в ФРГ оставалось только надеяться, что совместный удар уцелевших после первоначальных боев английских, германских, бельгийских и датских эскадрилий сможет переломить ситуацию. Оповещение о возможном ракетном ударе пришло слишком поздно. Никто из командования не успел даже осознать до конца, что означает полученная телефонограмма, а в район аэродрома уже огненными кометами падали три боеголовки русского «Пионера». Которые и взорвались над городком, аэродромом и стоянками самолетов. Три взрыва по сто пятьдесят килотонн снесли с лица земли строения, самолеты «Буканир» и «Фантом» вне укрытий и попавших под удар людей. Три плазменных шара- файербола выжгли попавшие в эпицентр взрыва здания, рулежные дорожки и даже укрытия. А через десяток минут на земле в районе возможного нахождения подземного командно-диспетчерского пункта (КДП) взорвалась еще одна боеголовка, на этот раз мегатонной мощности. Поэтому, несмотря на то, что КДП и уцелел, сидящим в нем людям кроме головной боли от сотрясения земли добавилась боль от осознания невозможности выбраться наружу. По крайне мерев ближайшее время. Потому что оказались завалены и основной и запасной выходы. А связь с поверхностью пропала еще раньше. Теперь можно было переговорить только с командным пунктом НАТО в Бельгии. Связь с которым шла по специальному защищенному кабелю глубокого залегания. Вот только ничем, кроме слов утешения и приказа держаться, командование поделиться не могло
Первая батарея 396 ракетного полка 33 гвардейской Свирской Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского ракетной дивизии 43-й Краснознаменной ракетной армии провела первые своей деятельности боевые пуски ракет на отлично.
Не успели английские генералы адмиралы отойти от новости об уничтоженных ядерным ударом авианосцах, как пришли шокирующие известия об уничтожении Девенпорта. А с ним заодно и Плимута с окрестностями. И добивающим ударом пришло сообщение об уничтожении авиабазы Лаарбрух. Скрыть такие новости от премьер-министра не получилось бы ни за что. Так что пришлось срочно решать, как доложить о случившемся премьер-министру. Поскольку Маргарет Тэтчер не зря носила прозвище «железная леди» и такое фиаско английских вооруженных сил могло закончиться для докладчиков не только отставками. Но как оказалось окружение Майкла Хезелтайна и он сам волновались напрасно, Тэтчер уже получила сведения обо всем вместе с ультиматумом Советского правительства. Обнаглевшие коммунисты потребовали прекращения боевых действий в Германии и осуждения лиц, виновных в агрессии против Германской Демократической Республики и ее союзников. Включая командиров, отдавших «преступный приказ на применение оружия массового поражения на территории Германии». Поэтому Хезлтайну даже не пришлось идти с докладом к госпоже премьер-министру. Явившийся лично преемник, Джордж Янгер (младший), четвертый виконт Леки, вручил ему послание с указом об отставке.
13.10.1983 г. Германия. Лагерь военнопленных «Фульда»
Мир опять закрутился вокруг Кейси, а в голове словно застучали молоточками маленькие, но упорные гномики. Боль упорно пыталась взорвать голову изнутри, давя на виски и стуча молоточками в затылок и глаза. Земля же, покружившись, вдруг надвинулась на Джигса стеной, больно ударив вытянутые вперед руки и колени. Теперь мир не кружился так сильно как прежде, зато болела не только голова. Усилием воли Кейси закрыл на несколько мгновений глаза, чтобы успокоить этот сошедший с ума мир. Но мир не хотел успокаиваться. Не давая ему сосредоточится, кто-то подхватил его под руки и довольно грубо поднял вверх. После чего подсунули под нос что-то настолько едко пахнущее, что глаза открылись сами собой. Вокруг стояли совершенно бесшумно ржущие парни в форме, которую Джигс раньше видел только на плакатах. Советской форме, сквозь туман в голове и боль, всплыла в его голове мысль. Вторая, уцепившая за первую, стала о плене и пытках, как в фильме «Рэмбо». Пока мысли неторопливо шевелились в его голове, русские солдаты неожиданно расступились. Из-за них прямо к Кейси подошел какой-то важный «чин» в погонах, посмотрел на него и вдруг широко раскрыл рот. Откуда-то появился мелкий, вертлявый черноволосый монголоид. Выслушал крик «чина» и скрылся. Через бесконечно долгое мгновение, сопровождавшееся шумом моря в ушах и головной болью, появилась миловидная молодая медсестра, а может быть и врач. Во всяком случае, у нее на медицинской сумке Кейси видел красный крест. О чем-то быстро переговорив с «чином», девушка ласково улыбнулась Джигсу. Что-то пытаясь ему объяснить, достала из сумки шприц-тюбик. Поддерживающий Кейси русский грубо задрал рукав рубахи на правой руке, а врач уколола его прямо в предплечье. К удивлению Джигса, боли он практически не почувствовал. Как и каких-то последствий укола. Голова болела, все кружилось, а в ушах равномерно продолжал шумето морской прибой. Но русские, похоже и не ждали, что он справится со своим недомоганием сразу после укола. Те же парни, что подняли и поддерживали его, оттащили Кейси к ближайшей палатке. Где и помогли лечь на раскладную постель и даже заботливо накрыли его одеялом. Джигс хотел возмутиться, потребовать, чтобы ему помогли раздеться. Да и одеяло казалось ему лишним. Но, похоже, начало действовать лекарство. Он вдруг широко зевнул и начал проваливаться в сон
Он очнулся, сидя на своем кресле. В ТПУ громко орал водитель, заглушая все, что могли сказать наводчик и заряжающий. Он был ранен. Кейси понятия не имел, насколько тяжело. В этот момент ему было не до того, чтобы это выяснять. Наконец крики Брауна в ТПУ сменились стонами.
Кейси высунул голову из люка командирской башенки, чтобы посмотреть, что делали русские. Его встретил густой черный дым, поднимавшийся из моторного отделения и стелющийся вокруг танка. Система пожаротушения не смогла потушить возгорание. За полем один из М60 него роты горел и содрогался от вторичных взрывов. Он успел заметить два других двигавшийся куда-то влево. Стволы их орудий выбрасывали струи огня и дыма. Напротив их машины, метрах в пятистах впереди, стоял русский танк. Но хотя он не горел, Джигс сразу понял, что с русским покончено. На башне висело тело командира танка, успевшего наполовину вылезти из люка. Даже на таком расстоянии Кейси заметил потеки крови на черной форме русского и на башне. Это и, как задранное вверх орудие подтверждало, что танк уничтожен. Однако Кейси не заметил ни своих, ни русских пехотинцев. Видимо, они считали, что с его «Паттоном» покончено и уже убежали к новому месту боя. Пожар в моторном отделении тем временем разгорался. Черный дым смешивался с белым дымом гранат. Стоны Брауна почти затихли. Башню заполняла вонь пороховых газов, дизельного топлива из поврежденного бака, едкий запах дыма, исходящий от горящего двигателя и не менее едкий запах пота испуганных членов экипажа. Неожиданно стоны Сэма прервались. Наступившая в наушниках тишина словно подтолкнула Джигса, заставив наконец поверить во все случившееся.
Выбираемся!он неуклюже, чувствуя пульсирующую в голове боль, выбрался из командирского люка. Голова кружилась, подташнивало. И все звуки доносились словно сквозь вату. Выбравшиеся из танка наводчик с заряжающим первым делом помогли ему спуститься вниз, а потом открыли люк механика-водителя, который Барун успел расфиксировать и приоткрыть
Вытащим его отсюда!приказа Кейси, стоя у танка и держась рукой за надгусеничную полку. Его покачивало. Наводчик Келп и заряжающий Бэннон вытащили тело Брауна из люка механика-водителя и прислонили к гусенице.
Положите рядом,успел приказать Кейси и попытался наклонится, чтобы забрать жетоны. Но неожиданно не удержался на ногах и упал. Причем упал втот же момент, когда радом с ними разорвалась мина тяжелого миномета. Он лежал, погружаясь в беспамятство и одновременно фиксируя, как осколки пробивают тела наводчика и заряжающего. Взвыл от бессилия и ужаса И очнулся от успокаивающего его голоса. Слышно было по-прежнему плохо, но кто-то явно пытался его успокоить. Причем говорили, Джигс был готов поспорить на что угодно, по-английски. Он попытался встать и снова провалился в черную тьму беспамятства. Его М60 все разгорался, а он снова и снова наблюдал, как осколки рвут на части тела его подчиненных
А вокруг стонущего, не приходя в сознание, пленного, собрался целый консилиум врачей, решающий что делать с этим американцем.
13.10.1983 г. Франция. Париж. Елисейский дворец
Стоящий в кабинете, словно подчиненный перед начальником, и с ненавистью смотревший на сидящего за столом президента посол Британии буквально выплюнул сквозь зубы по-английски:You were given the choice between war and dishonour. You chose dishonour, and you will have war.[4]
Уж не вы ли объявите ее нам? Планируете устроить ремейк[5] «Катапульты»[6]?ответил, не дожидаясь пока переводчик закончит фразу, Франсуа Миттеран. Улыбнувшись, он хамски добавил.Вас, мсье англичане, только на ремейки, причем неудачные, и хватает. Я вас больше не задерживаю, сэр.
Посол тоже не дожидался окончания перевода, ибо знал французский даже лучше, чем президент английский. Молча, не прощаясь, четко по-военному повернулся через левое плечо и вышел из кабинета.
Миттеран поднялся, кивнул переводчику и секретарю. Они вышли из кабинета, а президент подошел к окну. И посмотрел на Елисейские поля, разглядывая Триумфальную арку. Обернувшись на донесшийся легкий шорох открываемой двери и шаги вошедших в кабинет министров, он предложил входящим в кабинет министрам:
Рассаживайтесь поудобнее, мсье. Нам необходимо многое обговорить.
Не слишком грубо вы обошлись с мсье Юэном[7]?первым задал вопрос Клод Шессон, министр иностранных дел.
Ничего страшного, Клод. Англосаксы понимают только силу, в том числе и словесную,ответил Франсуа.Эта бывшая «империя, над которой не заходит солнце», а фактически вассал Соединенных Штатов, слишком много о себе воображает. Требовать на пятый день ими же спровоцированной и ими проигрываемой войны нашего участия в этой авантюре. Да еще в таком ультимативном тоне это даже не хамство, я не могу подобрать подходящее определение к такому поступку.