На прямоугольной гильзе, склеенной из картона от табака намотал катушку, внутрь сунул один из кусков железа, резаных прямоугольниками по размеру и попеременно засовывая их внутрь гильзы и подавая коротким искрением на вольтов столб напряжение намагнитил. После чего на каждой намотал катушку и по торцам расположил пластинки и вставил в выточеные деревянные низкие баночки, которые накрыл жестяными шайбами, вырезанными из консервных банок, которые использовал в качестве мембран. Первый наушник получился неказистым, второй лучше. Потом Анисим, который мучался глядя на такое дело, несмело подсказал как улучшить и я всё передоверил емунаушники получились замечательными в итоге переделок.
Анисим оказался усидчивым, за 3 часа сделал десяток телефонных капсулейбудущих наушников.
У Лангсдорфа нашелся цинк. Тот им упаковывал различные экспонаты: оказывается не только в мои времена патроны в цинк запаивали, ученые придумали эту укупорку гораздо раньше. На наше счастье. Ну а уж из перемежающихся медных и цинковых, с прослойками из бумаги квадратиков, залитых в деревянном корытце морской водой сделать вольтов столб ничего не стоило. Подбирая количество элементов я достаточно быстро нашёл напряжение, при котором полупроводниковый Кристалл в паре с подпружининым острием из балалаечной струны Не только детектировал, но и усиливал и генерировал высокочастотные Электрические колебания.
Наблюдательный помощник схватывал всё "на лету". На столе, превращенном на время в верстак как по мановению волшебной палочки появились аккуратные конденсаторы из станиоля, катушки на трубах из картона от табака, дощечки на шасси для сборки, короба для корпусов с гнездами под антену, заземление, питание и головные телефоны. Я даже по-хорошему позавидовал Анисиму, у того всё словно горело в руках.
А к утру мы уже испытали первый кристадин. Сначала как детекторный приёмник, уловив далёкие грозовые разряды. А затем количеством медных и цинковых шайб подбирая напряжение нашли в детекторе усиливающую точку. А с помощью конденсатора из станиоля организовали обратную связь через контакт превращали быстро в генератор И второйй кристадин прекрасно принимал сигналы.
Для прозвонки электрических цепей простейшего пробника из батарейки и телефона оказалось маловато, потребовался зуммер. Как он устроен я не знал. Но помнил, что он похож на сигнал автомобиля, на Клаксон. А Из чего тот состоит прекрасно помнил: уж очень дотошный был преподаватель по автоделу.
Все его кострошили за занудство. Зато и когда обмывали права все хвалили, потому что в их группе сдали все, А вот в соседних Хорошо если половина.
Зуммер в моем исполнении не сильно отличался от телефонного капсуля: добавился контакт между мембраной и проводом. Так, что напряжение подавалось через провод на контакт, тот замыкался с мембраной, электромагнит притягивает мембрану, она чуть-чуть разрывает контакт, напряжение пропадает, мембрана возвращается на место, замыкает контактцикл повторяется. Таким образом мембрана колеблется со звуковой частотой и с капсуле слышится тон.
Зуммер позже отлично пригодился и для обучения Азбуке Морзе. Которую здесь я решил назвать радиоазбукой. Но Народная молва окрестила её "резанкой". Вроде как будто бы Резанов её придумал. Ну что же, в мое время то была "морзянка", сейчас "резанка" всё как всегда.
Неожиданно у зуммера обнаружилась ещё одна полезная особенность. В кристадине слышался тон при его работе. я пораскинул мозгами, сообразил, что разрыв контактов, а значит и искрение происходит со звуковой частотой. Вот радиоколебания эфира от искр и несет в себе звук. Как говорят радисты радиоволна модулируется звуком. Я пристроил к зуммеру катушку с конденсатором и добился усиления передачи на избранной волне.
Резанов, окрыленный участившимися свиданиями с Кончитой под умопомрачительные картинки из моего подсознания, носился шустрее чем тинейджер 21 века на электросамокате и дела горели в наших руках. Девушка на правах невесты хвостиком таскалась с нами. Подвижная словно ртуть она живо совала свой прелестный носик во всё. Подаренный ей "золотой" кристадин, один из трёх, привёл её в восторг, она захлопала в ладошки и тут же потребовала обучить им пользоваться.
Пришлось мне вспомнить и пропищать зуммером азбуку Морзе и набросать Анисиму для изготовления чертеж простейшего телеграфного ключа. А затем ещё разработать алгоритм нахождения рабочей точки на кристалле рации и составить подробнейшую инструкцию на испанском для суженой моего "партнёра".
Но нет худа без добра, эта памятка сослужила в последствии добрую службу, принятая за основу при обучении новых радистов.
К моему изумлению и радости камергера барышня перестала отрывать нас от дел и досаждать миллионами милых вопросов, а засела у себя в комнате и часы напролет крутила ручки аппарата. Дошло до того, что она потребовала провести сеанс связи прямо ночью 27 апреля и старательно, но сбивчиво как первоклассница отстучала первое в эфире признание в любви командору.
И это тоже сыграло нам на руку, так как выкроить минутку для проверки работоспособности радиосвязи на больших нежели каюта расстояниях у командора никак не получалось. Выручили, как и в мое время радиолюбители. А честнее сказатьпервая в мире радиолюбительница.
Глава 9: Вооружаемся
в которой Савелий как может модернизирует наличное оружие
Оставшиеся до отплытия считанные дни пролетели насыщено и в основном успешно. Если бы не омрачившие финал экспедиции события. Впрочем обо всём по-порядку.
В этот день, 27 апреля, я уболтал-таки хозяина тела на утреннюю пробежку. А что, на "Юноне" всё-равно аврал, боцман с Еремой ставят паровой двигатель, мы с командором ничего в этом не смыслим, так хоть под ногами мешаться не будем.
Ворча, Резанов спустился в шлюпкусначала же надо добраться до берега. И принялся было моститься на привычном, пассажирском сиденьи-банке. Но я, как чёртик из табакерки тут как тут: "Эээ нет вашбродь! Сиди-ка смирно, тут я покомандую", и уже от имени командора обратился к гребцу:Братец, а дай-ка я сам на весла сяду. Зарядка так уж зарядка, подмигнул ошарашеному матросу.
Когда-то в юности камергер, как он успел поведать мне пока ерзал, плавал на веслах. Но одно дело грести саженей сто в спокойном барском прудике на прогулочной лодочке, и совсем иное тут. А я и вовсе из сухопутных краёв, лодку только по телевизору видел, но надо же когда-то начинать!
До берега казалось бы рукой подать, да для ловких гребцов-матросов так оно и есть, а тело Резанова уже спустя пяток минут взмокло от напряжения. А тут ещё волна, пусть и невеликая в штиль, толкала почти в борт, сбивая и без оной ненадежный ритм. Спина тотчас занемела, руки отсохли, а пальцы едва удерживали скользкие рукоятки весел.
Согнанный матрос поглядывал с сочуствием. А под конец не утерпел:Ваша Светлость, дозвольте слово молвить.
Я не сразу понял, что обращаются ко мне. Отвык, да и слишком сосредоточился на новом для себя процессе. Наконец сообразил:А? Чего?
Ты, Вашсветлость, спиной да ногами боле наддавай. Упирайся вооон в тот брус на дне. Ага, так-так. А на себя весла таперича тяни не руками, а спиной, как бы отваливаешься. Руками же весла только держи покрепче.
Через десяток нестройных, суматошных гребков дело пошло на лад.
Вскоре шлюпка уткнулась в прибрежные камни. Разогретый греблей веселый я, пеняя на запущенное тело выскочил как мог на откос. Я чувствовал глухое недовольство Резанова справа, но в душе посмеивался над нежеланием физической бодрости этого увальня.
На берегу нетерпеливо переминался Фернандо, одетый по индейской моде. Мне требовался проводник, а новый секретарь жаждал обучаться боевому искусству. И разглядывал наставника с изумлением. Ещё бы: командор, а одет по-матроски!
Удивляешься? я проницательно мотнул головой, указывая на шлюпку. Юноша потупился, а новоиспеченный гребец в моем лице продолжил:А зря. Мужчина не тот, кто от физической работы увиливает, а тот, кто любую возможность использует для совершенствования.
Затем с удовольствием притопнул ботинком по земле. Неказистая обувка, вместо носков портянки. Неприглядно, да. Зато, как уверяли знакомые боевые пловцы на марш-броске по пересеченной местности не хуже сапог. Что ж, поглядим, проверим.
Я осмотрел юношу и озадачено дернул головой. Было отчего. Кожаные мокасины, подумал: "Себе бы такие". Щегольские штаны и куртка того же материала, лихо заломленный голубой беретдесантник блин! с неизменным пером. И шпага. Нет, ну вот куда он собрался!
Фернандо, амиго, мы же побежим сейчас, перо опять потеряешь, засмеялся я после обмена рукопожатием. И шпага в ногах запутается.
Побежим? лицо юноши разочарованно вытянулось.
Фернандо выглядел растеряным. Видимо что-что, а бегать он не собирался. Я подозревал, что юноша мечтал о всяких эдаких приемчиках. И понимал его, потому что сам когда-то таким был. Но понимал и то, что без базовой подготовки, без выносливости любые, самые замысловатые и эффектные приемчики туфта. Ну два-три, самое большее пять, а дальше сдулся. И что? Бери тебя голыми руками! А так если и не одолеешь супротивника в открытом бою, то умотаешь. Так и сказал Фернандо. Проникновенно, насколько сумел, сказал. Парень немножко посветлел лицом, распрямил плечи.
И только после этого я в теле пассажира шлюпки поинтересовался маршрутом для бега. Для начала эдак мили на две-три: надо же пожалеть и молодого нетренированного испанца, и владельца собственного тела. Хотя мне, в прежнем так сказать исполнении и тридцать миль бывали нипочемэх, да чего теперь вспоминать
Тут выяснилось, что хороший маршрут есть как раз вдоль бухты. Индейская тропа, по которой местные жители ходят на рынок и в город.
Экипировку юноши я одобрил. Особенно похвалил мокасины, поинтересовался где взять похожие, получил горячие заверения в том, что командору через пару дней принесут. Я же прикинул, что это неплохая замена кроссовкам. Похвалил берет испанца и показал как его надеть для удобства в тренировках. Перо испанец отстегнул и передал Орлиному когтю, слуге-индейцу. Тот деловито воткнул перо себе в волосы рядом со своим, куда более невзрачным.
А вот шпагу гордый кабальеро наотрез отказался снять: как это он, потомок столь прославленных идальго, будет среди простолюдинов да без шпаги?!
Я лишь пожал плечами: хозяинбарин. Я-то хорошо знаю что произойдет дальше, видел не раз. Но свой собственный мозоль объяснит всегда куда доходчивее и, главное быстрее самых толковых учителей. Так оно и вышло.
Фернандо стартанул резво, словно на стометровке. Я ухмыльнулся. И правда, юноша ещё до середины маршрута сдулся. Пытался бежать придерживая шпагу левой рукой. Но тогда ритм рвется, сбивается дыхание. Руки при беге нужны свободные! А если бросал эфес, ножны будто живые принимались колотить почему-то прямо по правой коленке. Словно нарочно! Фернандо скрипел зубами, но терпение в итоге лопнуло, пришлось изменить убеждения. Остановился, сжимая побелевшими пальцами ненавистный клинок и глядя на него как на врага народа. И как ни крепился, а в уголках глаз предательски поблескивали слёзы обиды. Я деловито, словно ничего особенного не произошло показал как укрепить оружие за спиной: раз взял, так взял, теперь уж неси. Выручил Орлиный коготь, играючи бесшумно бежавший поодаль, у индейца всегда при себе имелись кожаные ремешки:
Правда и мне было нелегко в теле Резанова. Слабая дыхалка, грузноватое тело, дряблые мышцы ног давали о себе знать одышкой, излишней потливостью и дрожью конечностей. Но вот я поймал свой ритм и если поначалу подотстал от прыткого сотоварища, вскоре нагнал, а там и оставил далеко позади.
По пути приметил пару деревьев с удобными для подтягивания сучьями. Подождал соратника, показал как надо выполнять упражнение. Предложил небольшое соревнование: начать с одного подтягивания, затем два, три. И так до стольких, пока один не сдастся. Я конечно чуточку хитрил, я-то на вантах "Юноны" маленько поднаторел. Но за Фернандо "играла" молодость. Однако молодость сдалась на четырех. А я, со вздувшимися от напряжения венами на шее, вытянул-таки шесть раз. И это тоже был урок для Фернандо. Отдышавшись я объяснил, что если преодолеешь себя, то одолеешь и противника.
Чуть далее нашли полянку, словно специально предназначенную для борцовских схваток: с мягкой подстилкой из опавших сосновых иголок. Здесь я, чтобы совсем уже не разочаровывать нового ученика и не отбить таким образом охоту к нудным, однообразным тренировкам показал, как надо падать так, чтобы остаться без увечий. И Фернандо с азартом, с горячностью щенка плюхался и кувыркался. Лицо вновь оживилось, приобрело бесшабашный вид.
Наконец с сожалением поднялся под понукания меня, наставника. И посетовал, что командор нынче без шпаги, ведь свою-то прихватил в надежде узнать тот самый прием, которым лишился оружия при поединке. Я улыбнулся, повертел головой, нагнулся за обломком ветки. Как раз длиною с автомат Калашникова с примкнутым штык-ножом. А прием был ничем иным, как вбитый в инстинкт на занятиях по штыковому бою в училище. Кивнул, мол "давай". Фернандо с горячностью выпростал клинок из ножен. Выпад! И Снова переводит непонимающий взгляд с опустевшей руки на отброшенную шпагу. Но ведь сейчас-то он был готов, как же так? Я отшвырнул палку, хлопнул себя по ляжкам и расхохотался глядя на разинутый рот напарника.
Отсмеявшись и утерев выступившие слезы сжалился над парнем: медленно, по разделениям, показал прием. И научил уходить от него. Теперь удавалось выбить шпагу из рук парня хорошо если через раз. С другой стороны и я ещё недостаточно освоил тело командора.
И внезапно сообразил, что именно такой спаринг-партнёр по тренировкам мне и необходим: есть на чью гибкость, неутомимость и энтузиазм равняться, к каким показателям подтягивать собственное, ну в смысле Резанова, тело. А ботинки вкупе с портянками и правда показали себя замечательной обувкой для бега, не обманул морской спецназовец! Позже, в мокасинах, мне даже показалось хуже.
После тренировки я снял ботинки и размотал портянки чтобы просушить, проветрить. Орлиный коготь встал, подошёл, нагнулся, взял ботинок, пошёл ближайшему кусту, срезал чуть длинее ботинка веточку, разрезал пополам и сложенную вдвое сунул внутрь, раздвинул, пока концы половинок не уперлись в носок и пятку, ножиком насек риску, вытащил. Я с любопытством следил за его манипуляциями:Что это ты делаешь, Орлиный коготь?
Мерку беру.
Первый раз встречаю. кивнул я головой.
Тебе для мокасин, мой бледнолицый брат Командор.
Успеете? усомнился я, мы отходим через пару дней.
Пусть мой бледнолицый брат этого в голове не держит, без тени бахвальства просто ответил индеец.
Краснокожий во время наших тренировок сидел поодаль и вырезал фигурки из дерева. Я заинтересовался, подошел:Красивая работа, Орлиный коготь. Что это?
Он молча протянул мне копию оленя, повторенную до мельчайших подробностей Казалось что даже рогами нервно поводит.!
Превосходно! не стал я сдерживать похвалу. И наклонил голову ловя неясную мысль. НаконецОба-на! мысль созрела:Орлиный коготь, а можешь вырезать мне модельку пули, если нарисую?
Индеец молча протянул раскрытую ладонь: мол "Давай".
Я проворно достал блокнот и набросал рисунок пули Майера, в охотничьем просторечьи турбинки: с наклоненнными наискосок в одну сторону ребрами как снаружи так и во внутреннем полом канале:А толщина вот такая, я выудил из сумки круглую пулю от пистолета.
Пока мы отдышались и оправили одежду индеец протянул мне готовую деревянную пулю, выполненную необычайно точно. А гипс у меня есть на корабле. Теперь смастерить пулелейку пара пустяков, до сего времени дело тормозило отсутствие под руками хорошей глины дабы вылепить модель. Но всё что ни делаетсявсё к лучшему.
Матросы, дожидающиеся окончания моих экзерсиций у шлюпки, от скуки убивали время игрой в ножички. Складные ножи вошли в моду и наши моряки друг перед дружкой понакупили их у англичан и американцев. Когда мы с Фернандо приблизились, матросы встали отряхиваясь.
Что, Ваша Светлость, назад? мотнул головой старший в сторону шлюпки.
В ножички режетесь?
Ну да.
Ну-ка, протянул я руку.
Получив ещё не сложенный но уже очищенный от набившейся меж лезвием и рукояткой земли складник, Я подбросил его несколько раз, покрутил ловя баланс, взял за рукоятку, за лезвие и присев на корточки у того места, где они играли, положил на ладонь лезвием вперёд, подбросил вспоминая свою детскую пору, ножик перевернулся в воздухе и воткнулсячуть наискось.