В дверь тихонько постучали и в дверь протиснулась невысокая женская фигура с укутанным платком лицом. За ней вошел пожилой кореец, поддержавший правой рукой другую, которая казалась толще правой.
Что случилось? Показывайте, доктор уже понял, что кореец не говорит по-русски, а женщина переводит ему.
Рука опухла после незначительной ранки и сильно покраснела. Костюков быстро подготовил инструменты, помыл спиртом руку больного и набрал в шприц морфию. Шприцы только что были изобретены и Семенов привез несколько штук из Шанхая вместе с морфием. После укола больной «поплыл» и привязав руку к столу, Костюков велел кореянке держать больного на всякий случай. Быстро сделал несколько разрезов, тщательно промыл раны и обработал раствором йода. Сделал повязку смоченную дегтем и перебинтовал кисть. Сказав кореянке, чтобы обязательно пришли завтра и не натруждали руку, Костюков отпустил их.
Назавтра они пришли после обеда, опухоль спала и сделав перевязку доктор заявил, что через три дня прийти еще, но руку беречь. Он поднял глаза на спутницу больного и пропал: на него смотрела необыкновенно красивая молодая кореянка, одетая поевропейски и совсем не узкими глазами.
Как же я не разглядел ее в первый раз? не мог понять Андрей.
Девушка улыбнулась, показав идеальные зубки и почти без акцента поблагодарила доктора. Доктор держал ее руку и чувствовал себя большим-большим дураком. Красавица пришла ему на помощь:
У нас в семье младший брат подвернул ногу, не знаю привести сюда его или вы придете?
Сейчас пойдем, пробормотал доктор.
Дом был почти на окраине поселка на два входа и жило там не меньше 10 человек, из которых большая часть-дети. Осмотрев мальчишку, доктор сделал тугую повязку и велел не ходить три дня. Хозяева усадили доктора за стол, а девушка, которую звали Лиен, что значит лотос, угощала его каким-то мясом в соевом соусе с перцем. Оказалось, что больной это дедушка Лиен, а ее отец довольно крупный для корейца сидел рядом и уверенно рассказывал на русском про свою работу на верфи. Еще там были старший брат, работавший в артели и только что вернувшийся с прииска, его жена, тоже очень симпатичная и четверо детей.
Костюков разговаривал со всеми, чтобы они не обиделись, но видел только Лиен. Придя домой, он скинул пальто и упал на кровать одетым. Ему приснилось озеро с лотосами и купающаяся в них Лиен.
На следующий день, едва закончилось дежурство, доктор почти вприпрыжку поспешил проведывать больных дедушку и мальчика, но, похоже, в семье уже все поняли и не мешали молодым, изредка обмениваясь смешливыми улыбками. Весь вечер Андрей гулял с Лиен, слушал ее, удивляясь ее рассказам о жизни в Корее, как они бежали на небольшом баркасе, как заболела и умерла ее мама. Лиен научилась грамоте и несколько лет ходила в школу. Прочла все книги, которые были в их городке. Андрей опять уснул одетым, но его это не волновало. Встретившийся через неделю на улице Куприянов заговорил о делах больницы, потом вдруг усмехнулся:
Меня две недели не будет, надеюсь свадьбу не пропущу?
В тот же день Андрей отправился к знакомому дому и официально попросил Лиен стать его женой.
По первому снежку сыграли свадьбу, катали молодых на санях, а Куприяновы подарили полный комплект мебели, сделанный на их фабрике. На следующий день Лиен призналась Андрею, что влюбилась в него еще полгода назад при первой встрече, а он не обратил на нее никакого внимания.
Глава 31
В зиму 6465 года санный путь пробили от Надеждинской до Б. Камня, так что Варвара Прохоровна буквально пролетала этот путь за световой день, тем более для нее в мастерской сделали крытые сани. Как правило, она неделю жила в госхозе, затем неделю в Камне. Работа в госхозе была на фермах, на строительстве домов и заготовке бревен, и часть людей занимались заготовкой и копчением рыбы. Еще в полной мере были загружены цех переработки молока и сыра, а также мельница. Но там были свои начальники, которые сами следили за производством. Время летело быстро, но ей все равно хотелось весны и бешеного ритма полевых работ. Иногда с Сергеем они уходили на охоту в сопки, но больше наблюдали за зверями, чем охотились, просто потому, что лень было нести тяжелые туши. Зато на глухарях отводили душу и по паре штук приносили всегда, чем совсем не радовали свою кухарку. Варя изучила всю литературу по агрономии, что привезли из Николаевска и от скуки иногда читала беллетристику.
Сергей был занят всегда, если не на производстве, то в лаборатории или просто по делам поселения, так как стал председателем земской управы. Должность была общественной и не приносила дохода, зато давала возможность определять приоритет в расходах по уезду на здравоохранение и школы.
Эксперимент с двумя недоучившимися инженерами полностью себя оправдал: коллективное творчество было именно то, чего не хватало Сергею. Ребята оказались фанатиками науки и буквально жили в лаборатории. Общими усилиями за зиму разработали проект стального парохода водоизмещением 1200 тонн, взяв за основу сейнер-траулер из прошлой жизни Сергея, который тот за три года хорошо изучил. Илья Эпштейн специализировался на электричестве, поэтому он доводил до ума генератор и пытался изготовить надежную лампу. Куприянов взял на себя роль наставника и идейного руководителя, однако и самому приходилось пахать. К концу зимы промышленный генератор с приводом от паровой машины был запущен и начали отрабатывать технологию сварки. Первым делом заменили деревянную передачу ступального колеса крана на сварную из стали. Куприянов начал обучение четырех парней на сварщиков, но первым научился лаборант Пашка, который и стал наставником остальных.
Прокопий Кудинов со своими людьми освоил производство электродов отличного качества, хотя нытья от него Сергей наслушался много. Зато сейчас работала настоящая поточная линия. Подумав, Сергей выдал внеплановую премию всем участникам.
По весне первым рейсом из Николаевска прибыла делегация морских офицеров во главе с контр-адмиралом Казакевичем, который был и губернатором и командиром Сибирской флотилии. Совещание проходило в Б.Камне и длилось почти неделю. Куприянов сразу настроился на оппозицию морякам, сказав, что построит судно в любом случае для себя и без помощи бюджета, а чтобы возможности были видны лучше за месяц до этого сделали стальную шлюпку длиной 6 метров с ручным приводом винта. Опасался он зрявсе офицеры были настроены благожелательно, а уж после катания по бухте на новой шлюпке, противников новой технологии не осталось. Казакевич сразу сообщил, что писал ЕИВ Александру Второму и получил одобрение, а также соответствующее финансирование, размер которого почему-то не раскрыл. Однако Сергей сразу сообщил, что цена нового судна с одной паровой машиной не менее трехсот тысяч рублей, если с двумя, то еще дороже, заметив, что стоимость одной только стали более 100000 рублей. К его удивлению цена не вызвала возражений и он решил, что немного продешевил. Основное время заняло обсуждение конструкции судна. Морякам обязательно хотелось установить не менее восьми пушек, но Сергей возразил, что для экспериментального судна вооружение вообще не обязательно, а установить можно позднее, если эксплуатация окажется успешной. Удивительно, но проект судна, красиво вычерченный Ноговицыным, не вызывал возражений.
Казакевич хотел использовать корабль для охраны побережья от китайских контрабандистов и добытчиков трепанга, джонки которых буквально заполонили заливы. Как раз для этих целей новый пароход подходил идеально, т. к. легко мог настигнуть парусное судно. Когда все дискуссии были закончены, члены комиссии во второй раз прокатились на шлюпке, выйдя из бухты в Уссурийский залив, здорово устали и отправились в сауну, сделанную по воспоминаниям Сергея этой зимой.
Казакевич подошел потом отдельно и негромко сказал, что он заказал металл по заявке Сергея еще осенью и сейчас из Одессы идут два судна с переселенцами и металлом. Потом помедлил и сказал:
Меня отзывают в Петербург, там продолжать службу, но я буду помогать вам в меру сил.
Кроме судна, для причала Владивостока были заказаны два крана со ступальным колесом. Комиссия отбыла, оставив у Сергея двойственное чувство: с одной стороны был хороший заказ, с другойему не нравилась будущая милитаризация своего предприятия.
Глава 32
В конце мая 1865 года прибыло сразу два парохода из Одессы. Пароходы были германские и зафрахтованы специально для перевозки переселенцев. Выгрузив их во Владивостоке, пароходы пришли в Камень, где за два дня разгрузили ступальным краном весь металл, которого вполне должно хватить на два парохода. Куприянов с благодарностью вспомнил Казакевича. Из всех прибывших на пароходах Сергей сумел отсортировать два десятка промышленных рабочих и еще около 50, желающих работать на заводе. Сейчас он мог выбирать. Приехавшая к приходу судов Варя тоже предложила желающим работу на своих условиях. Согласилось всего 50 семей, остальные захотели иметь свою землю. Оставшихся распределили между Ханкайской и Сучанской долинами, как наиболее плодородными. Время приезда было неудачным, распахать и посадить не успеют, значит целый год будут жить в долг. Поэтому Варвара еще раз провела беседу с прибывшими и предложила до осени поработать и заработать у нее, но больше желающих не было. На «Пароходе-1» перевезли новичков сначала в Надеждинское, а следующим рейсом в Камень. Переселенцы в Ханкайскую долину отправились по просекам до Надеждинского, а затем дальше на север. Проходя через поселок, многие пожалели, что не согласились на уговоры Варвары Прохоровны, но своя земля, да еще в количестве 100 десятин, затмевали любые трудности. Варя с грустью посмотрела им вслед, понимая, что часть их не переживет будущую зиму.
Начали работы на верфи со вспомогательного оборудования. Сергей набросал общий эскиз козлового крана, вальцев для гибки листов и посадил Ноговицына чертить деталировку, а Эпштейна поставил оборудовать четыре сварочных поста. Самую опытную бригаду по сборке деревянных судов пришлось срочно переучивать на работу с металлом. Сварщики уже были обучены, только опыта мало, а это самое главное. Но пребывание в этом времени научило Сергея поменьше боятся и никогда не отступать.
Раздав работы, Куприянов на пароходе пошел во Владивосток, надо было разобраться с добычей золота. Государство опомнилось и объявило о налоге на добычу золота и оформлении участков. Именно этим и решил заняться Сергей. Особых трудностей ему не чиниличеловек известныйно походить по конторам пришлось. Удивительно, городу 5 лет, населения как в уезде, а чиновников как в губернской столице. Взятки, слава богу, здесь еще не брали, но во всем остальном не отставали от столичных бюрократов. Почти неделю убил на все разрешения. Налог на добычу составлял 20 % от добычи, но главное было зарегистрировать участок за собой, а уж сколько добыл, это поди проверь.
Жил эту неделю Сергей в доме Семенова, который случайно оказался дома, а не мотался по морям. Обсудили с ним совместные проекты. По договоренности Яков Лазаревич имел 30 % прибыли от добычи золота и промышленных предприятий, в свою очередь и Куприянов такую же долю имел в торговле Семенова. Никаких разногласий у них не было, тем более сейчас, когда начиналось миллионное дело с заказом кораблей. Договорились показывать только десятую часть добычи золота, остальное продавать в готовых изделиях, для чего Яков Лазаревич открыл в Шанхае магазин совместно с немцем Дюрентом.
В середине июня, закончив формальности, Сергей решил устроить небольшой отпуск и заявился в вотчину любимой женушки. Несмотря на разгар сенокоса, Варя вместе с Сергеем поехали на лошадях объезжать бесконечные угодья госхоза, большая часть которых была отдана в аренду семьям русских и корейцев. Поля были на загляденье, никаких пропусков не наблюдалось. Единственное, что бросалось в глаза: русские строили основательные дома, а корейцы в первую очередь выращивали урожай, поэтому их хижины смотрелись бедновато. Варвара Прохоровна к этому относилась строго и напоминала про договор, где строительство дома было обязательным. Тем не менее, везде их встречали с почтением и радостью. Сами супруги не забывали заезжать купаться на речки, которых было полно и заодно исполнять богоугодный супружеский долг, в чем им пытались препятствовать многочисленные летающие твари. Закончив недельный объезд территории, который больше походил продолжение медового месяца, довольные супруги вернулись к своим непростым обязанностям.
Глава 33
Если человек непрерывно занят какой-то работой, то через несколько лет он и не вспомнит всех подробностей или даже удивится, как можно было так долго это делать. Особенно, когда делается что-то совсем новое. Для Сергея и его молодых инженеров количество проблем увеличивалось в геометрической прогрессии за каждый день работы, а решать их надо было немедленно, иначе постройка судна останавливалась. Оказалось, резать листы металла по размеру просто нечем. Сергей с грустью вспоминал 20 век, где уже все изобретено и только выбирай. Ни о какой кислородной резке не приходилось мечтать, хотя кислород уже добывали электролизом, но сжимать его в баллоны еще не научились. Поэтому для раскроя листов попробовали устройство по типу воздушной строжки. Сжатый воздух подали от компрессора, а вместо стального электрода поставили угольный. Результат показался двум студентам чудом, но Сергейто понимал, что ничего он не изобрел, такая строжка в 20 веке применялась везде, разве что листы ей не резали, а здесь за два прохода удавалось довольно быстро разрезать 8-ми миллиметровый лист.
Шпангоуты пришлось делать Т-образные сварные, поэтому на резку полос металла пришлось отвлечь один сварочный аппарат. Медленно, но дело шло, хотя помех было много, в том числе, из-за погодысборка велась под открытым небом. Наконец Сергею это надоело и он заставил сделать передвижной арочный шатер от дождя на ширину судна и сварщикам стало полегче. Для проверки швов на герметичность применили надежный способмелокеросиновую пробу. Сергей старался применить технологию 20 века и сборку производили днищевыми и бортовыми секциями, которые сваривали в цеху. На стапеле смонтировали такой же поворотный ступальный кран, как на причале и им можно поднимать до 10 тонн груза, что здесь не требовалось. Формирование корпуса начали с кормы и уже к Рождеству 1866 года почти треть судна стала обретать знакомые формы, хотя и закрытая лесами до самой палубы. Сразу же начали установку паровой машины и двух котлов. Трубы, насосы, шпили, брашпили, якорную цепь и другое оборудование закупили в Шанхае, у немецкой фирмы. Зато сами отлили бронзовый винт и отковали два якоря.
Подумав, Сергей решил подключить один генератор к паровой машине, а второй установить на палубе с ветряным приводом. Соответственно, установить электрическое освещение. Это была авантюра, т. к. лампочки пока не получались у Эпштейна, хотя Сергей буквально завалил его сведениями из будущего, утверждая, впрочем, что про это узнал в Америке. Еще один эксперимент сделали с насосом. Сергей от руки набросал эскиз центробежного насоса с приводом от электродвигателя и отдал Ноговицыну для проработки, совсем не надеясь на успех. Но через месяц недоучившийся студент продемонстрировал работающий насос, при этом его аж распирало от гордости. Сергей потрепал его по плечу и пообещал премию.
В ноябре 1865 года перед самым ледоставом прибыл пароход из Одессы с переселенцами, а с ними неожиданно для Сергея объявились пятеро выпускников Петербугского практического технологического института, которым запудрил мозги Казакевич об огромных возможностях в Большом Камне. Куприянову нужны были трудолюбивые прагматики, а не восторженные идеалисты, но он взял всех под свою опеку и загрузил практической работой, чтобы не было времени витать в облаках. К его удивлению, уже через месяц все пятеро вписались в ритм работ верфи. Самодеятельности Сергей не потерпел и разделил инженеров на три направления: электротехника, судостроение и локомобиль. Причем, основные направления и конструкции обсуждались совместно в горячих дискуссиях, но без драк. В обсуждении конструкции локомобиля постоянно принимала участие и Варвара Прохоровна, которой зимой явно не хватало деятельности.
Однажды глядя на чертеж нового судна Варя чуть не ляпнула, что видела похожий во время экскурсии на Благовещенском судостроительном заводе, но вовремя прикусила язычок. Трое инженеров Андреев, Долгих и Паньшин приехали с женами, а Дорфман и Куликов пока холостяковали. Молодых жен инженеров взяла под опеку Варвара Прохоровна, которую те просто обожали заранее после рассказов Казакевича о боях с хунхузами. Все девушки были выпускницами Смольного института, знали по три языка и недолго работали учителями и репетиторами. Сергей сходу предложил заменить ими ссыльных Сергеева и Базырина, которые просились на производство, так как успели жениться здесь, а на верфи заработки выше учительских.