Сербия сейчас это как Белоруссия нашего времени: государство многовекторное, считающее, что к основному вектору политики, нацеленному на дружбу с Россией, для равновесия требуется прицепить вектора поменьше, нацеленные на Великобританию, Францию и даже Италию. Шашни с французскими политиками сербы крутят даже не скрываясь. Еще бы: ведь Франция и Россия до сих пор вполне официально числятся союзниками. Зато меня, Павла Павловича, да и мою милейшую Ольгу, такое политическое многомужество сербской красавицы изрядно напрягает
Ты понимаешь, Сашка, кипя возмущением, говорила мне супруга, это все равно что я, не разрывая отношений с тобой, найду своего мужа из вашего мира господина Куликовского и буду жить с ним тоже, даже понимая, что весь он не стоит даже ногтя на твоем мизинце. Тьфу ты, мерзость какая! Ведь эта Франция без нашей поддержки никто и ничто. Вильгельм схарчит ее с потрохами за месяц-другой. Сербия тако же: если на нее навалится вся армия злобного мизерабля Франца-Иосифа, то без нашей помощи она не продержится и пары недель
Что случится с Францией, мне лично глубоко фиолетово, ответил тогда я. Другой вопрос в том, что Вильгельм в случае ее разгрома поймет, что у него развязаны руки, и всеми силами развернется на восток. А этого нам не надо. О сербах разговор совершенно иной. Они нам братья, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-нибудь смог причинить им зло. Только действовать надо не так примитивно, как действовал твой брат там, в нашем прошлом, а хитрее и изворотливее
И я изложил Ольге свой план того, как надо оформить возможную австро-сербскую войну, чтобы австрийская армия при этом захлебнулась собственной кровью. Потом Ольга посоветовалась с Павлом Павловичем и своим братом Михаилом, который считался среди нас эталоном рыцарской чести. В итоге мы еще раз переговорили по этому вопросу все вчетвером и составили тот окончательный план, который мне предстояло представить сейчас господину Димитриевичу. И лучше бы ему сразу понять, что при всем богатстве выбора другой альтернативы у него нет. Многовекторность это совсем не то, что обычно хорошо кончается.
Димитриевич прибыл к нам как простой смертный, пешком, с вокзала, относящегося к Балтийской железной дороге и все потому, что КПП нашего военного городка располагался сразу за подземным переходом через шесть ниток путей. Выходить встречать его лично мы с Михаилом не стали много чести. Вместо того Михаил послал на вокзал адъютанта, и тот привел нашего героя в расположение на веревочке, будто тот и был натуральным бычком. Внешнее впечатление от этого персонажа осталось у меня самое отрицательное. Если бы я не знал, кто сейчас передо мной стоит, подумал бы, что это один из фельдфебелей-сверхсрочников, напяливший на себя сербский офицерский мундир. Хотя вся эта быдловатость, воинственно закрученные вверх «вильгельмовские» усы и прочая маска воинствующего засранца отчасти или полностью могли быть маскировкой не самого глупого человека. Вспомним Буша-младшего из наших палестин, который успешно прикидывался идиотом, чтобы упростить себе жизнь. Думаю, что, имея дело с Димитриевичем, многие попадались на такую же примитивную хитрость.
Впрочем, не стоит забывать и о зверском убийстве предыдущей королевской четы, организатором и участником которого был стоящий ныне передо мной господин Димитриевич. Ну, убили и убили хрен с ними, покойная королевская чета состояла не из самых приятных людей и действовала против интересов свой страны. Мало того, к моменту своей смерти они были персонами нон грата при дворах в Потсдаме, Петербурге и даже Вене. Но сам, с позволения сказать, процесс цареубийства больше напоминал действия сексуальных маньяков, растормозивших свое подсознание при помощи какой-то убойной дури. Королю досталось шесть револьверных пуль и сорок сабельных ран, королеве две пули и шестьдесят ударов саблей. Когда дело было сделано, трупы были раздеты догола и вышвырнуты в окно, где провалялись еще несколько дней, как будто речь шла о бездомных собаках, а убийцы, отряхнув руки, отправились приглашать на трон короля из династии Карагеоргиевичей.
Нет, я понимаю, что в жизни бывают разные политические комбинации, и иногда армия должна сказать свое веское слово, чтобы не допустить гибели страны по причине наличия дурных правителей, но зачем же убивать, когда можно просто абдиктировать, а главное, зачем устраивать при этом кровавое шоу, весьма смахивающее на ритуальное жертвоприношение? Ведь кровь тиранов, пролитая на так называемый «алтарь свободы», еще никого из палачей и не довела до добра. И Михаил в этом со мною согласен: для него, как для представителя правящей династии, учиненное Димитриевичем и компанией вовсе выходит за рамки добра и зла. Поскольку своих детей революции пожирают даже с бо́льшим аппетитом, чем врагов, такой же удел ждет и Димитриевича с подельниками, если мы не вмешаемся в их судьбу. И вопрос, надо это делать или, напротив, следует ускорить процесс, будет решаться в ходе сегодняшнего разговора. На одной стороне весов его сербский патриотизм и хорошее отношение к России, а на другой совершенное с особой жестокостью цареубийство и вообще склонность к легким и быстрым решениям, что нам может еще не единожды аукнуться неприятными неожиданностями.
Три года назад, когда я впервые услышал, что русские свергли своего царя, никчемного и неуверенного в себе императора Николая, взамен возведя на трон двадцатидвухлетнюю принцессу Ольгу, в мужья которой был предназначен отличившийся на войне полковник Новиков, я подумал, что теперь в России непременно случится военная диктатура. Да-да глупая девочка воссядет на троне, а всем в государстве будет заправлять тайная организация высокопоставленных военных (как мы и планировали в Сербии, свергая короля Александра Обреновича). «Хорошую карьеру из армейских капитанов в ночные цари сделал на японской войне неизвестный мне господин Новиков» подумал я тогда.
Но со временем из этой версии посыпались болтики, винтики, гаечки и прочие шестеренки. Система, которую выстроили у себя русские, до боли напомнила мне просвещенный абсолютизм императрицы Екатерины Великой в период, когда та поддерживала постельную связь с князем Потемкиным. Именно тогда блистательные Суворов и Ушаков нанесли Турции раны, от которых та уже не смогла оправиться. Все случившееся после, включая и обретенную нами, сербами, свободу, было только следствием того времени, когда несокрушимые русские полки с легкостью кромсали сильнейшую на тот момент армию Европы. Армия Суворова так и не дошла до Белграда, но ее удары настолько расшатали турецкое государство, что скоро из него стали вываливаться целые куски, одним из которых и была Сербия. Но если бы тогдашняя русская царица была последовательнее, а ее наследники продолжили наступательный курс на Европу, то наша сербская свобода тоже наступила бы гораздо раньше
Разница между двумя императрицами заключалась в том, что Екатерина гуляла по первым попавшимся мужикам как мартовская кошка, а Ольга была замужем за господином Новиковым и чувствовала себя в этом браке счастливо (об этом писали все сербские газеты), из-за чего ее положение выглядело значительно устойчивее, чем у ее прапрабабки. И когда мы, молодые сербские офицеры, это поняли, у нас появилась надежда, что под руководством императрицы Ольги Россия вновь станет доминирующей силой Европы. Мы думали, что с помощью русской армии сумеем разобраться с нашими врагами Австрией и Турцией, а также поставить на место жадных и наглых болгар, опять же придерживающихся проавстрийской позиции. Сербия, и только Сербия, выстрадала себе право стать основательницей Великой Югославской Империи
Но едва я приехал в Россию, как с хрустальным звоном бздынь-бздынь-бздынь посыпалась и эта версия. Русские во всех слоях общества от самой императрицы, сидящей на троне в Зимнем Дворце до самых низов вроде городских извозчиков отнюдь не рвались на помощь своим несчастным сербским братушкам. Победив Японию, Россия с мрачным видом сосредотачивалась для очередной схватки, но страдания балканских славян имели к этому процессу минимальное отношение. Русские газеты писали о чем угодно: о переселении крестьян на пустующие земли, о постройке новых заводов и открытии университетов, о всеобщем начальном образовании и ликвидации безграмотности, о создании министерства здравоохранения и о новом кодексе законов о труде но только не о страданиях братьев-славян. К тому же мои прежние знакомства в русском военном ведомстве оказались почти бесполезными. Кого-то за последнее время разжаловали и услали на окраину командовать взводом или ротой, кого-то выперли в отставку или перевели на интендантскую должность, а некоторые за непосредственное участие в мятеже и вовсе угодили на вечную каторгу. Честное слово, за неделю своего пребывания в Санкт-Петербурге я не встретил ни одного знакомого лица, хотя и очень старался.
Хорошо еще, что у меня была бумага от сербского генштаба о том, что цель моего визита обмен военным опытом, а то дело и вовсе могло кончиться скверно. Оказывается, за всеми праздношатающимися иностранцами тут внимательно приглядывает Служба Имперской Безопасности, а если они начинают проявлять неуместное любопытство к вопросам, считающимися секретными, объясняться несчастным потом приходится в застенках петропавловской крепости а это пострашнее белградской жандармерии Но в конце концов один из делопроизводителей военного ведомства, к которому я в итоге обратился, позвонил куда-то по телефону и после долгого разговора сказал, что для обмена опытом мне следует отправляться в Гатчину, где дислоцируется лейб-гвардейский корпус морской пехоты, являющийся соединением постоянной готовности, подчиненным напрямую императрице. Мол, в отличие от остальных частей и соединений русской армии, этот корпус, которым командует князь-консорт, проводит маневры не только летом, когда ярко светит солнце и зеленеет трава, но и вообще в любое время года. Там, откуда господин Новиков к нам пришел, так принято. Так что поезжайте, господин Димитриевич, поезжайте в Гатчину, вас там уже ждут
Последние слова должны были бы меня насторожить, но, устав от мытарств, я полетел в Гатчину будто мотылек на огонь свечи и, конечно же, попал туда, куда не ожидал. И только когда за мной закрылись ворота военного городка, я понял, что слухи о том, что князь-консорт и некоторые другие ближники молодой императрицы пришли к нам из иного мира, являются чистой правдой. Тут, с внутренней стороны высокого забора, действовали совсем другие правила и законы, нежели снаружи, тут полным хозяином был господин Новиков, который воспроизвел во вверенном ему корпусе кусочек привычного ему мира. Не заметить этого было невозможно. Первое, что бросилось в глаза отсутствие перед казармами наказанных солдат, долгие часы в любую погоду стоящих под винтовками
Тут это не принято, в ответ на мой интерес пояснил штабс-капитан Леонов, встретивший меня на Гатчинском вокзале, как и рукоприкладство по отношению к нижним чинам. Наказание за это одно немедленный перевод в другое соединение, подальше от столицы, поближе к разным башибузукам
И тут мы вошли в здание штаба корпуса, и сразу стало не до разговоров. Мы отдали шинели солдату за гардеробной стойкой, после чего господин Леонов довел меня до нужной двери и откланялся. А там, за дверью, меня уже ждали князь-консорт Новиков и брат императрицы принц Михаил. Я вообще-то человек не робкого десятка и знаю, что надо делать, когда против меня обнажают саблю или нацеливают револьвер. Но тут я на мгновение растерялся. Не думал, что все это будет так сразу. При первом же взгляде на супруга русской императрицы я подумал: если меня однокашники и сослуживцы за силу и вспыльчивость называли Аписом (то есть быком), то сейчас передо мной стояло человеческое воплощение тигра дикого, стремительного и неумолимого. И его шурин, Великий князь Михаил, был ему под стать. И оба они смотрели на меня с выражением сурового неодобрения, с каким обычно судьи взирают на доставленного к ним преступника. От этой мысли мне стало не по себе. Быки на тигров не охотятся, а те, наоборот, совсем не прочь немного перекусить свежей говядиной
Ну-с, господин Димитриевич, сказал мне русский князь-консорт, вот мы и встретились. Позвольте представиться: Александр Владимирович Новиков, пришелец из двадцать первого века, майор российской армии у себя дома, в двадцать первом веке, и генерал-майор русской императорской армии здесь
ПОКА генерал-майор, добавил Великий князь Михаил. И еще, Драгутин, не обращайте внимания на титул князя-консорта, который носит господин Новиков. К нашим нынешним делам он не имеет никакого отношения, за исключением того, что Александр Владимирович всегда в полном объеме будет выслушан своей супругой нашей императрицей. Роль любящего мужа и родного отца цесаревича Александра Александровича, конечно, на самом деле имеет свое место в истории, но она никак не связана с генерал-майорским званием и должностью командующего этим образцовым, с моей точки зрения, соединением русской армии. Лейб-гвардейский корпус морской пехоты, его боевые качества, подбор офицеров и методы воспитания нижних чинов целиком заслуга господина Новикова.
Э-э-э, господа немного опешив от такого напора, сказал я, мне вообще непонятен смысл этой встречи со столь высокопоставленными господами. Я прибыл сюда, чтобы понаблюдать за ротными и батальонными учениями и посмотреть, что из этого можно применить в подготовке сербской армии
Это не главная цель вашего визита, господин Димитриевич, сказал Новиков. На самом деле вы прибыли для того, чтобы поискать русской помощи в предполагаемом прямом военном столкновении Сербии с Австро-Венгрией, Турцией и, возможно, даже Болгарией. Пока что между Софией и Белградом заключен союз, но македонский вопрос способен рассорить две братские страны раз и навсегда.
Господин Новиков, с деланным возмущением воскликнул я, вы что-то путаете! У офицера в чине капитана нет и не может быть официальных полномочий на ведение подобных переговоров!
Мы ничего не путаем, вместо Новикова ответил мне Великий князь Михаил. Вы господин Димитриевич, про которого в Белграде каждая собака знает, что его нет нигде, но он при этом делает все. И совершенно неважно, какую официальную должность в данный момент вы занимаете
Прибыв в Санкт-Петербург, вы собирались прозондировать обстановку через своих старых знакомых, продолжил Новиков, и оказались премного удивлены и дезориентированы тем, что в нашем военном ведомстве произошли кардинальные изменения.
Да, признался я, ни в Военном Министерстве, ни в Главном Штабе я не смог встретить никого знакомого. И все же, господа, учитывая мой неофициальный статус, я не понимаю, о чем между нами может пойти речь
А все о том же, сказал русский князь-консорт, мы будем говорить о судьбе Сербии, о том, кто ей друг, а кто враг, и чем Российская Империя может вам помочь в той или иной ситуации.
А ваше неофициальное положение ничем нам не мешает, даже напротив, добавил Великий князь Михаил. Мы точно знаем, что король Петр сделает все так, как захочет группа ваших единомышленников, поэтому нам удобней разговаривать с одним из кукловодов, чем с официальной, но безвольной куклой. Надеюсь, вы не сомневаетесь в наших с Александром Владимировичем полномочиях делать вам предложения и обеспечивать их исполнение? Поймите, второго такого шанса у вас уже не будет. Если мы сейчас не договоримся, то вы будете предоставлены своей судьбе, а мы начнем действовать на Балканах в меру собственного разумения.
И какова она была моя судьба? спросил я.
Выбирая из двух сербских принцев, ответил Новиков, вы, Драгутин, сделаете неверную ставку, выбрав в качестве будущего короля прирожденного интригана без капли совести за душой. Он расстреляет вас по подложному обвинению, ибо испугается, что вы сделаете с ним то же, что уже сделали с другим королем Александром, только из династии Обреновичей
Но, господа! непроизвольно вскричал я, выдав себя с головой. Принц Георгий совершенно не приспособлен к тому, чтобы править: он неуравновешен, вспыльчив и чурается женщин, что может означать у него нездоровые наклонности!
Зато он честен и отходчив, назидательно сказал русский князь-консорт, а остальное поддается шлифовке, в то время как подлость и склонность к интригам современной медициной не излечимы.
Одним словом, наша семья будет крайне недовольна, если с принцем Георгием случится хоть что-то неприятное, веско сказал Великий князь Михаил. Особенно если это неприятное будет исходить от вас, Драгутин. И уж поверьте, мы найдем способ выразить вам свое неудовольствие в такой форме, что вы этого не переживете.
Кому другому я не спустил бы таких слов. Внутри меня уже разгоралась багровая ярость, готовая выплеснуться волной жаркого огня, сминающего все преграды и тут я увидел, что господин Новиков тоже охвачен яростью, но только не горячей, а холодной. Глаза его сузились, пальцы чуть заметно согнулись, вся его гибкая атлетическая фигура как-то неуловимо напряглась. И тут я понял, что стоит мне совершить хоть одно неверное движение и он моментально разорвет меня на части прямо здесь. Ярость тут же покинула мои члены, сменившись унизительной леденящей слабостью. Руки мои опустились, кулаки разжались. Я впервые встретил человека, который не испугался вспышки моего гнева и проиграл ему противостояние целиком и полностью.