- Ого, вот ты и снял маску, значит ты из эмигрантов?
- Я не хочу разговаривать со всяким совдепским быдлом, увольте меня от общения с вами, можете расстреливать. Я больше ничего не скажу.
Беляк пытается что-то сделать, но не успевает, буквально за четверть секунды я успеваю достать парабеллум и воткнуть белофашисту меж глаз.
- Попробуй только хрюкнуть, тварь, пристрелю. Не стыдно фашистам зад лизать, чёрт с ним с нами, с коммунистами, а ничего, что фашисты убивают таких же русских как ты? Ты думаешь, гитлеровцы "освободят" Россию и вручат вам, беглым графьям?
Никогда, они нас не победят, да и в любом случае они не собирались отдавать вам власть. Не рыпайся, пристрелю, мне тебя жалеть нечего, агент ты не особо одарённый, дешёвка!
- Не желаю разговаривать с красной сволочью, хам! Хочешь стреляй, хочешь режь, но я ненавижу вас, вы украли у нас страну, будущее и счастье.
- Понятно, упёртый значит, Аксёнов, подбери ещё кого-нибудь, и расхлопайте к чертям, их благородие.
- Можно, раз по-хорошему не понимат, иди благородие вперёд, молись.
Аксёнов увёл белогвардейского потомка, а у меня на душе, как-то не хорошо. Вот предчувствие какой-то неправильности, такое ощущение, что мне этого тупоголового беляка подставляет. Явно двигают его в мученики-жертвы, а зачем, и кто инициатор? Абвер, гестапо, фельджандармерия, эсэс, кто? Три приймака, двое явные хорошие пацаны, а третий явный плохиш. Может это многоходовка, плохиша побьём, подозрения с приймаков снимем и эти два (или один из них) всё-таки окажется в ДОН-е, может это и нужно тому, кто всё это замыслил? Не поспешил ли я расстреливать Нержина?
- Аксёнов, отставить расстрел, Аксёнов, ты где? - и я сам лично, своими ногами побежал в поисках помора, выспрашивая у всех кого видел, о том, куда пошёл Аксёнов и Ко.
Слава богу, успел, Аксёнов (где это он театральных эффектов насмотрелся?) вместе с каким-то бойцом (Ярцевым, если точнее) поставили засланца к дереву, его же гимнастёркой замотали глаза, и только собирались провести ВМСЗ.
- Стой, ёкарный джедай, не смейте расстреливать, "такая корова, нужна самому".
- Не расстреливать предателя? - переспросил Аксёнов.
- Да, он нам нужен для оперативной игры.
- Для чего, - переспросил Ярцев, - какой такой игры?
- Передадим в особый отдел, пусть они с ними поработают, мало ли что, дурень конечно, дурнем, а вдруг что интересное скажет.
- Резон, - умничает Аксёнов, тоже мне интеллиХент.
- Короче слушайте ребята, идёте к себе в эскадрон, с собой оттуда ведете еще одного парня, плюс лошадку, есть свободная лошадь?
- Да, у нас парня убило же, и лошадка почти пустой едет.
- Вот, сажаете этого обормота на лошадь, и едете позади батальона. Никто, вас видеть не должен, задача ясная? Чую у него дружки среди бойцов есть, но более хитрые. А этого, нам специально подставляют, что бы другой (или другие) проникли в ДОН. Давайте, а я тут поговорю с парнем.
Ребята, ушли, что бы привести себе и этому существу, средства передвижения, за батальоном пешком не умчаться, чай не пехота, а велоконегруппа. Снял, с головы Нержина, гимнастёрку, опа, а у него во рту ещё и кляп, вытаскиваю и его.
- Ну что парень, ради чего готов был умереть?
- Ради святой матушки России.
- Дурак ты и не лечишься, ради паршивого фюрера и ихнего поганого фатерлянда бы ты сдох. Причём тут Россия?
- Родина стонет под игом жидокомиссаров, церкви порушены, пашни не паханы, города хиреют, Русь загинается.
- Голова у тебя загинается, вот ведь дебил. Во-первых, в правительстве евреев меньше чем тебе кажется, там, на высоких постах только Каганович, да Мехлис. Суди сам, Сталин грузин, Жуков, Калинин, Молотов, Мерецков, Поскрёбышев, Хрущёв и многие другие русские. А еще много украинцев, белорусов да узбеков всяких с татарами. Так что, насчет жидокомиссаров, ты, брат, не прав. Насчёт церквей, стоят они, в некоторых молятся, некоторые стали клубами, ну или складами. Пашни запаханы по самое не хочу, страна собирает продукции сельского хозяйства больше чем Российская империя в лучшие годы. Города мало того развиваются, так еще и новых понастроили, ты про метро в Российской империи слыхал? А вот у нас оно есть, запустили в Москве. Понастроили школ, заводов, фабрик, электростанций. Раньше мужичок при лучине вшей искал да с клопами смертный бой вёл, теперь при электрической лампочке Ги де Мопассана читает, да "Лебединое озеро" по радио слушает, опять же матч ЦДКА - Динамо тоже дюже завлекательно по радио.
- Не верю вашей комуннячей пропаганде, врёте вы все.
- Ну, ты у народа поспрашивай, сейчас подтянется Аксёнов с товарищами, так ты спроси, загинается народ или нет. И вообще, Гитлер-то твой, точно не Империю Российскую отстраивать собирается. Он свой Гросс-Дойчланд собирается отстраивать на тысячелетия, а русские там (как и татары, украинцы, поляки и все другие) могут быть или рабами, или мертвыми. А ты недоумок, льёшь воду на гитлеровскую мельницу, ну не идиот ли? Не веришь, мне почитай "Фолькишер беобахтер" или "Шварц Корпс", ну или любую другую газету фатерланда.
- Ну, читал я, и что?
- Веришь в то, что фашисты тебе Русь на блюдечке принесут, или сомнения есть?
- Есть, - и белячок потупил глаза, - зато и вам придёт карачун, а это мне слаще всего, понимаешь?
- А насчёт всего остального, ты просто пообщайся с людьми, и не спеши с выводами, как бы потом всю жизнь совесть не мучила, понимаешь?
Потом пошёл я людей поднимать, хватит кейфовать, пора и честь знать, вокруг война идёт и люди гибнут.
Вышли мы через полчаса и пошли вперёд, к новым свершениям и приключениям, и они не заставили себя ждать. Сперва всё было очень тихо и покойно, лес сезона лето-осень, да солнышко греющее землю, так сказать, напоследок, про запас наверно. В авангарде идёт Михась со своими, разведка, само собой их ведет Головченя-старший, младшак ушёл со скотом и пока не вернулся. Так вот шли тихо и быстро, вдруг бежит, то есть скачет, навстречу нам сам Карасевич (Михась), причём скачет беззвучно. Нет, никто не оглох, просто партизанское ноу-хау, кони разведчиков обуты (когда надо) в "глушители", то есть некое подобие стеганых сапог-валенок. Ну и лошадки обутые таким манером, стучат копытами помене.
- Товарищ капитан, там немцы вроде противотанковый ров роют, причём в лесу, озверели что ли?
- В лесу?
- Да, - отвечает Михась.
- А ты уверен, что это противотанковый ров? Может, что-то иное?
- Не знаю, очень похоже на противотанковый ров.
- Зрозумив, треба поглядаты, шо це за ров, - это я блеснул знанием украинского, всё-таки пока на украинской земле же мы.
Надел я и на своего коняку "глушитель", аж четыре штуки, на каждое копыто по одному и поскакали поглядать, как "косил Ясь конюшину", то есть что там за ров копают. Подобрались к месту сперва на конях, дальше ножками, а под конец и ползком, по-пластунски. Действительно, немцы охраняют, а наши бедолаги военнопленные лопатами проводят "тюнинг" рва. Твою мать, это же не ров, это могила, массовое захоронение... Видел я такое и в "Обыкновенном фашизме", и на кадрах кинохроники, и на фото.
- Слышь, Михась, это не противотанковый ров, это могила, тут фашисты собираются расстреливать кого-то, судя по размеру могилы, убивать и хоронить будут или евреев, или наших военнопленных. Надо нациков самих тут похоронить, не дадим им убивать наших людей. Вперёд, зови наших, окружаем всё вокруг, попробуем и побить врага, и наших отбить. Скажи всем, что сигнал к огню, это новый крик - "бойцы, ложись". При криках наши военнопленные лягут и надеюсь, не пострадают.
Прошло минут пятнадцать, рядом возник Карасевич, и даёт мне знак, мол все прибыли, всё готово, понятно. За это время немцы отогнали пленных в сторонку, и привели человек сорок гражданских, все чернявые, видимо евреи, как бы в них не попасть. Жаль иврита какого-нибудь или идиша не знаю, я бы сигнал атаки продублировал на еврейском языке, пригнанные фашистскими нелюдями люди не должны пострадать. Хватит ждать, как бы фашисты, не начали расстрел, пока они грабят несчастных.
- Бойцы, ложись! - крикнул я и притихший в ожидании экзекуции лес, взорвался выстрелами и очередями. Как ни странно и евреи, одновременно с военнопленными красноармейцами, сделавшими правильный вывод, бросились на землю. Фашистов оказалось немного, около двух взводов, зато еще взвод был из литовских "наказателей" и почти рота полицаев из окрестных деревень с жовто-блакитными повязками.
Стреляя наши бойцы передвигаются вниз, бедные еврейские дети, они бедолаги лежат и не шелохнуться, видимо матери их очень хорошо уговаривают лежать и не двигаться. Бой продолжается недолго минут десять, и закончился полным уничтожением гитлеровцев германского и литовского происхождения, полицаи по своему обыкновению бежали со скоростью света, местами обгоняя свет. Хотя, надо признать, бежали не все, двенадцать полицаев всё-таки были убиты, а человек пять сдались. Оказалось, что трое из них это люди нашего Ильиных, а двое просто честные люди, попавшие случайно в полицаи. Фашисты полицаев согнали насильно, нет, были среди них и антисемиты, и украинские националисты, но немало было и тех, кто просто пытался выживать. Они-то не знали, что гитлеровцы попытаются связать таких, кровью, да мы не дали.
Двести сорок три человека (в основном старики, женщины и дети) были нами освобождены, все оказались евреями из окрестностей, фашисты выполняли бесчеловечный план своего руководства, "очищая" Украину от евреев. Ладно, германские евреи, обидели чем-то Гитлера (или Геббельса какого), а при чём тут евреи украинские, белорусские и т.д.?
Покидав трупы погибших нацистов в выкопанные для евреев рвы, мы ушли, правда уже не так быстро как раньше, больше двух сотен евреев и полсотни наших военнопленных. Их, кстати, после расстрела женщин, стариков и детей, тоже ожидала смерть, не любят свастиконосные палачи свидетелей, ох не любят.
Не все пошли вперёд, гражданские и военнопленные, поев МЖП пошли в сопровождении велосипедистов, а конники (и я, конечно) остались прикрывать, этакий арьергард.
Целых два часа мы ожидали в засаде, никого не было, потому мы снялись и бросились догонять освобождённых и наших друзей, а те шли прытко, пришлось жогонять еще два с половиной часа. А там уже было поздно и мы все (кроме часовых и т.д.) завалились спать. Так кончился этот день.
Глава XVII " Одиннадцатый день. Да здравствует Польша! "
23 августа 1941 года где-то на Украине (в 30 - 60 км от госграницы СССР).
Идем весь день, и днём и ночью, нет времени ждать, фашист топчет нашу землю, убивает наших граждан...
Идём споро, земля после давешнего дождя давно подсохла, и лошадки скачут весело, да и шины велосипедов шелестят не особо грустно.
Примерно в полдень, вдруг на северо-востоке, затрещали выстрелы. Кто бы это не стрелял, одна из сторон боя - наши друзья, иного быть не может. Тем более по звуку выстрелов слышно, то не расстрел, а именно бой, пришлось разведку бросить вперёд, а самим поспешать вслед за ними.
- Командир, немцы с кем-то воюют, подмогнём, ну тем, кто против фашистов?
- Конечно, поможем, Михась, как предлагаешь действовать?
- Прямо вперёд, там как раз тыл немцев, думаю, им очень не поздоровится, с фронта их кто-то расчесывает, а с тыла причешем мы.
- Товарищ лейтенант, а вам не кажется, что мы вместе с гитлеровцами будем стрелять и в их противников, в они и в нас?
- Как это?
- Смотри сам Карасевич, фашисты посередине, а мы с тыла и с фронта, так?
- Так, и что, товарищ капитан?
- А ты уверен, что пули тех, кто против нацистов, если не попадут в фашистов, полетят потом уже в нас, а наши, те, что не попадут в гитлеровцев же, полетят в наших союзников?
- Опа, точно, тогда пойдём на гитлеровских дурней с флангов?
- Правильно, Михаська, чего же мы тогда ждём? Вперёд! Хотя, гражданские остаются тут, взвод Почечуева тоже. Сержант Почечуев, что бы ни один волос с гражданских не упал, понятно? Ну, военнопленные тоже пусть отдыхают пока, нечем им воевать.
- Так точно, товарищ капитан.
- Всё, в атаку!
Справа бойцов повел я сам, так сказать собственноручно, а на левом фланге командовать стал Михась, Бусинка конечно командир, но вояка (пока, во всяком случае) так себе.
Наша группа, пешие (ссадил я ребят с велосипедов), левый фланг пошёл в конном строю, это их решение. Мы нападаем первыми, конная группа, нападёт в лучших традициях Чапая, но после нас, мы отвлечём внимание фашистов. Так и сделали.
Нас вёл Алесь, и привел куда надо, перестрелка уже стабилизировалась, и оставив велосипеды, дальше идём пешком. Бой идёт в перелеске, Алесь вывел прямо на правый фланг фашистов, определившись где гитлеровцы, а где их враги, мы сосредоточили весь огонь на первых. Короткими перебежками двигаемся вперёд, постреливая. Ещё два-три рывка и будем у позиций гитлеровцев, пойдём в рукопашную и пишите фашисты прощальные письма. Перекатами бойцы идут вперед, короткая очередь (или выстрел) и боец перекатившись раза два бежит шагов пять-десять, и на землю. Потом привстав выстрел (или короткая очередь) - перекат и вперёд. И это не наша придумка, давно так воюют, просто опытные бойцы воюют так, а неопытные прут дуриком, напролом, да с криками. Фашисты же не слепые им тоже жить охота, как перекрестят наступающую дуриком цепь из пулемёта и трындец. Потому и перекаты да перебежки, причем нахрен синхронность, так же дойчи и приноровиться смогут.
Метров десять до позиций немчуры осталось, и тут с левого фланга на дойчей вырвалась конная лава с саблями наголо, не ожидали фашисты такого. Ох и нарубились всякие Йигитали гроссдойчландских голов. Взмах и на голову (спину, бок и т.д.) фашиста, опускается наточенная сабля (меч, палаш, кто что смастерил или нашёл). И покатились по белорусско-украинскому полю буйна арийская головушка (или рука, или плечо), почему поле украинско-белорусское, да мы на границе УССР и БССР. Всадники омыли свои мечи в крови гитлеровцев, и еще наобмывали бы, да маловато фрицев оказалось.
Смяли мы фашистов, их было-то около роты, и ненадолго их хватило, правда пришлось повоевать, тем более когда те, кто бились с немцами, осознали прибытие помощи, то и усилили натиск. Как вы думаете, с кем пытались воевать фашисты?
Да с поляками, причём с красными поляками, да, да, с красными поляками причём под управлением нашего старого знакомого, польского интербригадовца - Ковальчука.
Добив коричневых (сами понимаете кого), мы собрались (из лесу позвали экспленных и братьев/сестёр-евреев) и пошли, так сказать, до хаты.
Пришлось идти в расположение ДОН вместе с братьями поляками.
- Ну что пан Ковальчук, как вы оказались на территории Советской Украины?
- Да товарисч Любимов, ми напали на швабов, и не един раз, потом достали швабов и они решили нас поймать. Навалились на нас, а их много, баталлион, а нас мало, и ми решили уйти до Украйны. Уходили швыдко, но и швабов много, изо всюду они на нас идут, шли с боями, они стреляли в нас, а мы в них.
- А пан Шиманский как, он в Збышкуве?
- Нет пана Шиманского, его швабы убили...
- Как это убили? А ты куда смотрел? И вообще как немцы про него прознали, да проведали где он, как поймали-то?
- Швабы перевозили провиант, который они взять у поляков, червоны польски жолнежи с Шиманским напали на колонну и отбили весь провиант. А швабов убилы, всех убилы, ни един шваб не ушел.
- Ну и что? Неужели пан Шиманский в бою погиб?
- Да нет, Вишневецкий, пся крев, выдал Зденека швабам.
- Ох, черт побери, неужели тот пан полковник?
- Да, ён самый, нема зараз пана Шиманского.
- Твою же мать, надо будет наведаться в Збышкув, и Вишневецкого, на самом высоком дереве повесить.
- Вже повесили, товарищ капитан, я сам вешал, а вон Влодзимеж Налецкий со своими хлопцами, выловили пана полковника и вывезли в лес. - Ковальчук показал на здоровенного парня в конфедератке, что нес на плече чешский пулемёт.
- Понятно, жаль добрый был человек, пан Зденек.
- Да, он мой кузен был, сын сестра мой матка.
- После победы над Гитлером, думаю в свободной Польше, поставят памятник, пану Шиманскому, ну и остальным полякам, кто бил гитлеровцев.
- Знамо поставим.
Дальше едем молча, будь проклята война, будь проклят Гитлер и нацисты всех цветов кожи, волос, крови и глаз. Болотбек, капитан Астафьев, Генка Зворыкин, Ержан, а теперь еще и Шиманский...
Как-то по-свински получается, что Шиманский человек, а Казимеж Кропат, нет, что ли? Геннадий Зворыкин человек, а Терентий Сипягин, нет? Болотбек Мамбеткулов человек, а Хасан Бакаев, нет? Первые это те из погибших, кого я знал хорошо, а вторые... Вторые тоже погибли за время боёв с фашистами, но я с ними знаком почти не был. Вот тот же Кропат, польский батрак, достали его гитлеровцы до печёнок, взял он дедову берданку, и пошёл в бой. И на третий день Владзимеж сложил свою голову. Терентий Сипягин, особо героического ничего не совершил, отбили мы его из плена (в Збышкуве, на танкоремонтном заводе), и при первой же бомбёжке парень погиб. Хасан Бакаев, судьба его забросила в Полесье, дивизия разбита, гнида-комдив переметнулся к немцам, парень шатался по лесам, попал к бульбовцам. В первом же бою перешёл с оружием в руках к нам, и на второй день боёв убит.