Ein, zwei, drei, abesicher!
Еще Польша не погибла, пока МЫЫЫЫЫЫЫЫ живые!!!! завыли надрессированные немцы под ритм оркестра, который до сих пор играл исключительно на нацистских торжествах, а польский гимн в их исполнении был очень похож на песню «Horst Wessel lied».
Только два человека в зале не пело. Командировочные из Вильно изо всех сил сжимали зубы, чтобы не загоготать.
Второй провал Дитриху засчитали в тот самый момент, когда в городке уже появились первые поляки. Партия организовала митинг на площади, а между пламенными речами запевала инициировал соответствующие кличи:
Да здравствует Советский Союз!
Да здравствует!!! Да здравствует!!! скандировала толпа.
Да здравствует союз рабочих и крестьян!
Да здравствует!!! Да здравствует!!! звучал громкий и слаженный ответ.
Тут Дитрих решил включиться с собственной инициативой:
Хватай мародеров! крикнул он в микрофон.
Вот на этот призыв никто не ответил. Собравшиеся глядели друг на друга, и уже через минуту площадь начала пустеть.
Третий провал нового бургомистра имел место во время первого призыва в Войско Польское. На площади перед магистратом стояли по стойке смирно юные немцы в польских мундирах. Дитрих вышел на балкон.
Приветствую вас, пани, в этом польском вермахте! крикнул он.
Вот этого уже даже рабоче-крестьянская власть не выдержала. Прислали комиссию, которая должна была исследовать «понятливость» бургомистра и еще нескольких попавшихся. Но три львовянина, сидящих за столом, совершенно не собирались злобствовать. Кадров ведь на самом деле не хватало, потому задавали самые простейшие вопросы.
На чем вешают?
Ну, на кухне, ответил Дитрих.
Львовяне, как один, опустили головы.
Ладно. Мы пошлем вас учиться во Вроцлав.
Дитрих долгое время не мог понять, что те имеют в виду. Ведь он, попросту, знал силезский польский, а не кресовый. Варят ведь на кухне. А если они имели в виду весы, так на весах «взвешивают»!
Впрочем, во Вроцлаве у него все шло очень хорошо. Несмотря на всеобщую нищету, партия о нем позаботилась. Она никогда не спрашивала, а был ли он членом NSDAP (в противном случае, по причине любви к правде, он сказал бы правду), зато обеспечила жилище и послала на учебу, которую он закончил с хорошими результатами. Дитрих стал инженером-горняком, а поскольку во Вроцлаве шахт нет, временно его пристроили на работу в воеводский комитет. Через несколько лет он женился на красивой польке, а еще позднеедождался первородного сына. В честь нового суверена, он послушно назвал его Иваном. Тем самым, устраивая ребенку незаслуженную обиду, потому что горожане имели «нового суверена» водном, не слишком-то привлекательном месте.
Юный Дитрих только лишь в девяностые годы, в совершенно другой Польше, сменил себе имя на Ivan, которое своих знакомых требовал произносить как «Айвен», и это производило огромное впечатление на девицах. «Айвен Дитрихс» (иногда произносимое по-английски как «Дайтрич») вот это уже звучало, как следует. Ну и как е было с такой фамилией и нордической внешностью не получить прозвища «Зепп» в честь генерала СС? Коллеги были безжалостнымион был «Сепом» Дитрихом (произносимым по-польски).
* * *
Сорок десантников прятали свои раскосые глаза под очками ночного видения. Они спускались по бесконечной лестнице высотой в четыре с половиной километра в засыпанном землей здании. Наверху соответствующая часть Вроцлавского Парка была солидно огорожена и покрыта крышей, чтобы никто не мог увидеть подробностей раскопа. Поначали какие-то машины опустили их вниз, на крышу скрытого небоскреба. Саперы просверлили бетон, «железобетонную» шапку толщиной в несколько десятков метров, которая когда-то должна была стабилизировать дом и защищать его от колебаний под воздействием ударов ветра. Только теперь ветер никак небоскребу не грозил. Гусев спускался вниз вместе со взводом специальных сил, который торил дорогу через развалины. Четыре с половиной километра. Аварийная, противопожарная лестница имела ступени стандартной высотой в 16 сантиметров. Четыре с половиной километраэто 450000 сантиметров. Следовательно, им предстояло преодолеть каких-то двадцать восемь тысяч ступеней После первой тысяче Гусеву казалось, будто бы кто-то поменял ему ноги на свинцовые бревна. Да, он испытывал кое-что во сне, боль мышц. Только лишь мигающий в левом глазу светодиод говорила ему о том, что он спит. А все остальное было охренительно реальным. И он присел на корточки, чтобы немного отдохнуть.
В реальном мире Дитрих моментально разбудил его, видя стремление присесть на корточки на графиках.
Что случилось?!
Ничего, ничего. Инстинкт. Усыпи меня снова.
Они уже добирались до нижних этажей. В особенной мере Гусев сочувствовал тем китайцам, которые тащили, совершенно немаленькую, искусственную статую святого Яна Непомуцена с космическим аппаратом внутри. Отделение саперов начало просверливать отверстие в полу. Ниже был уже только гигантский холл здания, прикрывающий центр исторического Вроцлава.
В левом его глазу был пульсирующий красый светодиод, зато в правом глазу неожиданно появился образ пани президент Азии Мацейчук.
У меня появилась минутка времени, услышал он, так что я решила поговорить с тобой.
Да, пани президент.
Слушай. Там, внизу, ты останешься один. Попробуй связаться со священником тех, что находятся в каталептическом сне
Выходит, там имеются какие-то люди?
Имеются, имеются. И помни, никогда и ни под каким предлогом не приближайся к Стене Мечтаний.
А где она находится?
Помни! Никогда и ни под какой причиной!
К Гусеву подошел майор Михал Донг-Бей. Образ Азии из правого глаза исчез.
Мы просверлили дыру в полу, господин полковник! доложил он. Можем вас опускать.
Отреагировать Гусев не успел, два солдата мгновенно обвязали его тросом.
Прошу, господин полковник.
Он опустил ноги в отверстие. Дыра в полу была геометрически правильной. Его схватило несколько рук, Гусев почувствовал рывок троса, и внезапно он потерял опору. Сейчас он медленно вращался вокруг оси; откуда-то ему было известно, что в подобной ситуации необходимо расставить ноги и развести руки, тогда вращаться будет медленнее. Над ним был безупречный потолок холла гигантского здания, а вот под собой, несколькими десятками метров ниже, в очках ноктовизора он видел распятие, размещенное на самой высокой башне церкви Святого Креста. Автомат опускал Гусева быстро, уже через мгновение он ударился ступнями о черепицу боковой башни. Крутиться уже перестал. Теперь он отталкивался сильными ударами ног и скачками съезжал все ниже, на крутую крышу, а потом на стену. В конце концов, через несколько секунд, очутился на мостовой. Десятка полтора десантников спустилось гораздо быстрее, чем он и уже находились внизу. Они демонтировали памятник перед церковью, а на его место молниеносно установили фальшивый, с космическим аппаратом внутри.
Как только вы нажмете на этот пускатель, майор показал ему тайник в рукаве святого, вся машина откроется. Внутри имеется всего лишь одна кнопка. Аппарат, пускай даже спрессованный, пробьет весь тот бетон, указал он наверх. = Ну а на орбите мы вас выловим, реконструируем и вернем в мир живых. Успеха!
Полковник даже не успел кивнуть, как десантники начали подниматься на тросах.
Гусев огляделся по сторонам. Сложные приборы, что были у него на глазах, не показывали присутствия каких-либо людей. И как тут найти фальшивое кладбище. Неспешным шагом он направился в сторону ближайшего моста, что размещался в холле монструозного здания. Никаких огней не было видно. Единственным звуком, который он слышал, был отзвук его собственных шагов. Гусев прошел по мосту, затем по площади Бема, застроенную какими-то странными деревянными домишками. Он чувствовал себя неестественно с красным огоньком, пульсирующим в левом глазу и перекрытием чудовищной величины здания подвешенным как потолок в нескольких десятках метрах над головой. Через минуту он увидал бледный отсвет, идущий от улицы Национального Единства. Полковник свернул в сторону Дробнера и уже гораздо быстрее двинулся дальше. Теперь он уже четко видел маленькие огонькиэто была церковь Одиннадцати Тысяч Дев. Через несколько минут он мог видеть расставленные вокруг нее свечи. В воздухе вздымался странный запах, ассоциирующийся у Гусева с детством: запах стеарина на холоде, некачественных фитилей, вонь множества тел, окутанных в толстую одежду и прижавшихся одно к другому. Церковь Одиннадцати Тысяч Дев находилась в осаде толпы. Гусев осторожно подошел. Хотя А чего, собственно, он должен был опасаться? Ведь это был всего лишь сон. Да, чертовские реальный, невероятно настоящийно всего лишь сон. Достаточно будет присесть, и Дитрих, в реальном мире следящий за аппаратурой, моментально разбудит его.
Гусев начал протискиваться среди людей, одетых весьма странно, в какую-то свободную одежду; ни средневековье, ни Восток Он не слышал слов церковной службы, потому что как раз все окружающие начали шептать какую-то молитву. Сам он никогда не был в этом костеле, так что не мог оценить, насколько сильно отличается она от версии, существующей в его время.
В конце концов, Гусев добрался до стены. Все-таки, определенные различия имелисьв его время никто не устраивал в стенах святилищ камер для искупления грехов. Давным-давно, если какое-нибудь семейство сильно нагрешило, оно могло замуровать свое дитя в стену костела в знак покаянияи, похоже, так было и здесь. Полковник видел множество рук, высовывающихся из маленьких отверстий в стенах таких камер-келий, жестами показывающих, что они ужасно нуждаются в милостыне.
Пришелец, услышал он шепот, а в маленьком окошечке увидел худое лицо девушки. Подай что-нибудь кающейся душе. Есть ли у тебя что-нибудь поесть?
Гусев осклабился. Ведь это всего лишь сон. Всего лишь сон.
А может тебя освободить?
А ты сумеешь? на лице, прижавшемся к маленькому отверстию, неожиданно появилось выражение такой надежды, что Гусева буквально затрясло.
Хочешь?
Дурацкий вопрос.
Сможешь?
Вообще-то говоря, ему требовался проводник по этому миру, и малышка могла пригодиться. Гусев раздумывал лишь над тем, как это сделать. При наличии всех этих людей вокруг, замерших словно в каталептическом трансе, он предпочитал не испытывать устройств, какими его снабдила секция специальных сил пани президент Азии Мацейчук.
Похоже, я могу все, улыбнулся он девушке в камере. Только не кричи.
Гусев растолкал стоявших ближе всего людей, образуя небольшой проход, отступил на несколько шагов, разогнался, а затем резко остановился, приседая под самой стеной.
В реальном мире Дитрих тут же его разбудил.
Что произошло?
Ничего. Усыпляй по-новой.
На грани сна и яви Гусев пересек стену камеры. Просто так, с разгона.
Девушка, приложив руки ко рту, визжала и пялилась на него.
Говорил же тебе, не кричи!
В келье чудовищно воняло. Гусев не мог понять, как кто-то, руководствуясь милосердием, вообще был способен замуровать ближнего своего в такой каморке.
Ладно. Выходим. Теперь он уже не колебался, чтобы применить оснащение, которым его снарядили. По бессловесному приказанию из рукава выдвинулось нечто, что бесшумно разрезало внешнюю стену костела. Теперь достаточно было толкнуть, и посыпались кирпичи. Как в мультике
Пошли, потянул он за собой шокированную девицу.
Кто ты такой?
«Полковник» Гусев, пытался он пробиться из погруженной в трансе толпы. А ты?
Ирка.
Гусев вздрогнул. Ему показалось, будто бы девушка сказала: «Ирмина», а только мгновением позднее: «Ирка». «Вы называли девочек в честь своих завеваний», сказала пани президент Азия Мацейчак. Или как-то так
Ведь это всего лишь сон! «Полковник» пожал плечами.
Ладно, детка. Иркаэто от Ирены?
Нет, тряхнула та отрицательно головой. От Ирака.
Гусев рассмеялся. У сна, который ему снился, явно имелись собственные правила, причем, чертовски логичные, как для сна.
О'Кей. А ты знаешь, где находится Стена Мечтаний?
Так ведь ее уже нет. Разобрали.
Ладно. А где фальшивое кладбище?
Девушка снова мотнула головой.
Не знаю.
У Ирки наблюдалась гадкая кожная болезнь, что-то типа странных голубых линий, образующих нерегулярную сетку. Трудно удивлятьсястолько лет в камере без душа
Наверное, тебе следовало бы помыться.
Фу. От этого ведь одни болезни.
Так что здесь должно быть? Средневековье?
Я настаиваю. От тебя несколько пованивает, малышка.
Та опустила голову.
Ну, потянула он носом. Немного воняю.
Тогда сейчас же пойдем к ближайшей реке и
С твоим левым глазом что-то не так, неожиданно перебила меня девушка.
Что?! буквально отшатнулся я. И что ты видишь? инстинктивно коснулся я виска.
Понятное дело, что красного светодиода, приклеенного в реальном мире, здесь в углу глаза не было. Под пальцами я чувствовал только гладкую кожу. Пульсация красного огонька, означающая, что я нахожусь в фазе REM, здесь никак не могла быть видна. Графики ЭКГ, запускающие мерцающий огонек, существовали совершенно в другом мире. Не во сне.
Багровый глаз, прошептала перепуганная девушка. Глаз дьявола.
И она присела перед Гусевым на корточки.
Я могу служить даже и дьяволу, тихо произнесла она. Ты вытащил меня оттуда, так что я буду твоей.
«Полковник» сглотнул слюну. Чудовищно воняющая девица с накожной болезнью. Ведь не должна она возбуждать в нем желания. Но Похоже, все это быстро стало превращаться в эротический сон.
Мммм сначала помойся.
Девица послушно поднялась с корточек.
Раз ты спрашиваешь про Стену Мечтаний, это означает, что нам писана смерть, вздохнула Ирка, а потом тепло улыбнулась. Но, что поделать. Уж лучше это, чем то, указала она пальцем себе за спину.
Почему же смерть? спросил «Полковник».
Так мне мой нос подсказывает.
А вот мой нос говорит, что если не помоешься, то останешься здесь сама!
Хорошо! Умирать так умирать. Могу даже помыться. Разве не один черт, по какой причине гибнуть, не так ли?
Мужчина пожал плечами, а девица потащила его за собой, схватив за руку. Блин! Ведь во сне, вроде как, нельзя ничем заразиться?
Знаешь, молола Ирка без устали. Нам надо взять с собой сумасшедшего. Да. Нам надо присоединить к себе психа. Да. Так, так
Зачем нам сумасшедший?
Смерть боится Божественных Глупцов. Ведь глупец высмеивает смерть, она боится безумного смеха, так что может нас вот так сразу и не забрать. Пошли, здесь неподалеку есть больница. Я знаю, где это. Возьмем для себя одного. Потому что там их держат; всех лечат, даже тех, у которых сифилис. Оно ведь известнораз у кого такая болячка, значитнагрешил. И потому, чтобы начать лечение, вначале он должен быть поддан бичеванию, чтобы
Неожиданно она замолчала и остановилась настолько резко, что Гусев наткнулся на девицу, но вонь тут же заставила его отпрыгнуть на несколько шагов назад.
Девица разглядывалась. Невообразимая темнота освещалась лишь слабым пламенем нескольких факелов.
Кто-то за нами следит!
Где? Гусев тоже огляделся, но при «помощи» всех устройств, которые получил от парней пани Азии.
Трое сзади. Один идет спереди, информировала Ирка. Перед нами. Похоже на то, что он знает, куда мы идем.
Гусев проснулся в кабинете Борковского, сразу же стаскивая с головы электроды. Он чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся, в отличие от Ирмины и «Зеппа», которые всю ночь следили за аппаратурой.
Пошли, мне нужно чего-нибудь съесть.
Ну как, видел чего-нибудь интересного во сне?
Нууу Похоже, история только начинается.
Все начали складывать оснащение.
А почему ты хотел просыпаться?
Нужно было сквозь стену пройти.
Ты можешь проходить сквозь стены?
Немного проворства не помешает, но там я могу буквально все. Лаборатория Декстера.
Он открыл дверь в темный коридор. За дверью ожидал Вызго.
Пан доктор, тут же начал скулить тот. Ну пропишите мне что-нибудь. Мне все время снится, будто бы я где-то в супермаркете или в костеле, или на рынке, и там целая куча народу. А я все время пуляю в них из такого громадного пулемета! Сплошная мясорубка! Господи Иисусе и дева Мария!.. Это что, какое-то извращение?
Обратитесь к психологу, отодвинул его Гусев, чтобы закрыть дверь в кабинет.
Да был я там! И сколько раз
Тогда вообще не засыпайте, буркнул Дитрих, водя по стене ладонью, чтобы добраться до выхода. Он не знал, где здесь выключатель.
Пан доктор! Ну пропишите мне чего-нибудь! Пожалуйста
Аспирин? Витамин С? Касторку?
Пропуская мимо ушей издевки Ивана, Вызго вновь обратился к Гусеву.
Пан доктор! Я же порядочный человек, бухгалтер. А тут, что ни ночьи вот такие сны! Я стреляю десятки людей и мне это страшно не нравится. Стреляю из такого огромного ручного пулемета с лентой