Дрожа от страха, Ирка забросила ему руки на шею. Какое-то время она еще кусала губы, но потом озорно улыбнулась.
Убууу лубууу уууууу, сказал сумасшедший.
Гусев коротко глянул на него.
Ну почему это я обязан соглашаться с тобой по любому вопросу? буркнул он.
Полиция остановила их автомобиль точно на средине Университетского моста.
Прошу остановиться здесь, сообщил им рослый мужчина в маскировочном полицейском мундире, с висящим спереди германским автоматом. Дальше вы ехать не можете.
А что случилось? Гусев высунул голову из окна.
Вокруг стояли патрульные полицейские машины, с включенными маячками на крышах, но сирены не были задействованы. Чуть дальше припарковали полицейские автобусы и штурмовой автомобильогромное, бронированное чудище со стальным лемехом спереди, выглядящее словно локомотив с Дикого Запада, скрещенный с танком.
Мне весьма жаль. Дальше вы ехать не можете, мужчина с МР-5 явно не собирался вдаваться в объяснения. Лучше всего будет свернуть на остров между мостами, выехать на Поморскую и назад.
А как доехать на Кжики?
Это по большой дуге. В центр вас не впустят.
Но что случилось?
Предлагаю ехать на площадь Первого Мая, потом вдоль городского рва и на Грабишиньскую.
Но
Мужчина с автоматом уже побежал останавливать автомобили одной из вроцлавских телевизионных станций, которые пытались прорваться через кордон обычных полицейских.
Что делаем?
Езжай на остров, буркнул Дитрих. Господи! Штурмовая машина в центре города, посреди ночи?
Остановись. Поглядим, что творится, вмешалась сидящая сзади Ирмина.
Ага, узнаешь ты чего-нибудь, но Гусев послушно припарковался на маленьком, буквально микроскопическом островке, расположенном между громадными мостами.
Проедем на трамвае, Ирмина показала освещенный трамвай за водной электростанцией, величественно движущийся по рельсам. Ведь всего городского транспорта они не остановят.
Ну! Дитрих выскочил из машины. Побежали на остановку проверить, когда будет следующий. А ты подожди и включи радио, может уже будут чего-нибудь говорить.
Гусев и не собирался включать радио. Он отстегнул ремни безопасности и вышел в душную, летнюю ночь. Он уселся прямо на мостовой, опираясь на колесо собственного автомобиля, и закурил. Гусев не глядел на ярко освещенные дома, расставленные вокруг нескольких речных каналов. Слева маячил еще один остров, покрытый деревьями и темный, если не считать скрытых среди растительности фонарей. Рядом была стоянка таксистов. Гусев слышал приглушенные отзвуки их радиостанций, сообщения о заказах, о том, какая машина покидает какую зону и куда направляется, о том, что сам центр наглухо закрыт полицией, прощания тех, кто закончил смену
Ну и парит! Гусев вытащил из бардачка планшет и подключил его к телефону. Через сеть соединился с каким-то японским спутником, чтобы проверить, будет ли гроза, но над Вроцлавом туч не было. Летящий по орбите аппарат, где-то там, высоко над ним, ежесекундно передавал снимки планеты в Токио. Оттуда их рассылали на метеорологические серверы по всему миру, откуда качали свои данные польские университеты. Господи Еще полтора десятка лет назад о подобной ситуации можно было предполагать разве что в научно-фантастическом романе. Гусев улыбнулся сам себе. Несколько месяцев назад, ранней весной, он поехал с коллегами в лес, на шашлыки. Разожгли костер, но спутники через планшет передали, что на эту территорию идет грозовая туча. Тогда они уселись в микроавтобус одного из коллег и заказали пиццу по телефону. В лес! И ее туда привезли, правда, потребовав дополнительную плату. А еще где-то лет двадцать тому, когда он ехал на своем тогдашнем «малыше» и на перекрестке его случайно окружили четыре западных машины, у него был отлет. В течение какого-то мгновения он мог представлять, что находится на Западе, в цивилизации будущего, словно из тех книжек, которые сам писал
Гусев глубоко затянулся, потом глянул на вытащенную из кармана фотографию маленькой, печальной девочки, сидящей на крыше какого-то дома и глядящей в затуманенное пространство. Черный пес кружил где-то рядом. Он был в опасной близости, ворчал и крался. Все ближе, шаг за шагом Гусев нащупал свою «тридцать восьмерку», торчавшую в кобуре на заднице.
Ну, смехота! Дитрих с Ирминой бежали со стороны остановки. Не поверишь! Приехал трамвай, слушай, совершенно пустой. Вагоновожатый сидит с противогазом на роже и кричит, что никому садиться нельзя. Спрашиваем, что произошло, а он: что какой-то псих ехал без билета, зашли к контролеры и к нему. Ну а тот тип вытащил газовый пистолет и начал палить во все стороны. А во второй руке огнемет
Ну! вторила Ивану Ирмина. Совершенно пустой трамвай. Никого. Ужасная вонь, и только вагоновожатый в противогазе, и он орет, чтобы никто не садился. Вот же номер!
Ему самому нужно выработать норму и держаться маршрута. Так что вытащил из-под сиденья аварийный пакет, маску на морду, а вот пассажиров везти уже не может. Вонь такая, что мухи в полете дохли
И Дитрих, и венгерка хихикали. Гусев отбросил сигарету. Черный пес остановился и начал вынюхивать. Потомколеблясь и ненадолгоподжал хвост. Он терпеливо ожидал своего часа.
Пошли в забегаловку, Гусев легко встал и закрыл автомобиль. Мне нужно чего-нибудь съесть.
К счастью, ресторан, занимающий большую часть острова и пришвартованное к нему судно, работала двадцать четыре часа в сутки. Наши герои уселись под деревьями, среди раскидистых кустов. Заказали свиную шею с гриля, прижаренную только с одной стороны; чеснок с решетки; тоненькие колбаски, запеченные в разрезанном вдоль луке-порее; оболочки небольших луковок с тремя видами сыра внутри; пикантные грибы на листьях хрена и салат из пекинской капусты, вымоченной в винном уксусе, с добавлением икры, каперсов и анчоусов, политой заваренным желтком. Ирмина из винной карты выбрала замечательно охлажденное «мерло» урожая 2000 года.
Прошу прощения, Дитрих задержал официанта. Вы, случаем, не знаете, что там случилось? показал он на штурмовую бронированную машину, припаркованную у выезда на мост.
Знаете, по радио уже говорили. Три солдата-дезертира то ли перепили, то ли наркотики, короче, начали пулять из калашей по людям в ресторане. Похоже, там десятки жертв. Завтра передадут на всю страну по телевизору. И в CNN наверняка увидите. Советую купить завтрашнюю газету.
Черный пес сделал шаг вперед. Он глядел на Гусева, щуря глаза.
О, господи! поглядел Гусев на венгерку. Вы направили в мой сон Вызго, а он
А что он? перебил его Дитрих, чуть не подавившийся салатом. Ведь это всего лишь сон.
Сон?
Ирмина прикусила губу. Она подняла рюмку с вином, но до губ не донесла.
Это все побочные следствия методики Борковского, шепнула девушка. В проекте «Призрак» все было еще хуже. И тут она замялась. Даже и не знаю, не было ли восстание в Венгрии побочным эффектом проекта «Кал».
Да что за чушь, Дитрих потянулся за луковкой с сыром. Работая с Яреком, Борковский ничего не вызвал.
Ага, а то, что в 1997 году залило половину Вроцлава, это мелочь? То, что Ополе было практически снесено с поверхности земли, тоже ничего не значит?
Погоди, погоди. В полицейских записях имеется кое-что про сны Ярека. Никакой воды не припоминаю, хотя они брали меня консультантом. За день перед смертью он вел себя крайне страннопросидел полтора десятка часа в Интернет-кафе, собирая информацию относительно атомной бомбы. Должно ли это значить, что по нам запустят термоядерной таблеткой?
Не смейся. Они, то есть пани президент Азия со штабом, сказали, что Ярек их не интересует. Что это еще одно дело, вызванное кем-то, кто мошенничает в проводимой ими игре. Но это их не интересует точно так же, как и тот мутант, или что там было, который за одну ночь во вроцлавском парке пробежал четыреста километров
Ты о ком говоришь?
О парнях пани президент Азии Мацейчук.
Господи Иисусе! Дитрих чуть не подавился свининой. Вы считаете, будто бы они действительно существуют?!
Кто знает? тихо буркнула Ирмина. Она налила себе вторую рюмку вина. А вдруг это наше будущее?
Господи, что за бредни! Это ведь только сон!
А все это вокруг? Гусев тоже налил себе вина, потом глянул на отражающиеся в реке маячки штурмовой машины. Три солдата устроили резню в забегаловкеТак же, как Вызго. Какой-то псих распыляет в трамвае газ
Пошли в машину, там приемник есть, сказала Ирмина.
Погоди. У меня тут где-то «вокмен» с радио. Гусев начал хлопать себя по карманам. Но он только под наушники.
У меня в телефоне имеется, Дитрих вынул сотовый, дал громкость на всю катушку и начал выискивать какую-нибудь местную станцию с новостями. Вот, слушайте
«Представитель полиции не желает предоставлять подробных сведений вплоть до момента установления проверенных фактов. Число смертельных жертв стрельбы на Рынке, скорее всего, доходит до двух десятков, число раненых не известно. В ходе операции получили огнестрельные ранения два офицера из антитеррористической бригады. Один из них, в тяжелом состоянии, борется за жизнь в железнодорожном госпитале. К сожалению, эта ночь запишется черными буквами в истории Вроцлава. Как мы уже сообщали вам ранее, психически неуравновешенный мужчина выбросил в окно девятого этажа двух собственных детей и жену, после чего прыгнул за ними. Все они скончались на месте. Пока что, к сожалению, мы не можем связаться с нашим сотрудником в районе Брохова, но у нас имеется новая информация. К сожалению, это еще не конец черной серии. В редакции обрываются телефоны. По не проверенным пока что сообщениям, не идентифицированный мужчина захватил автобус маршрута 142 и, угрожая ножом».
Дитрих выключил радио в своем телефоне. Улыбнулся.
Это мы и пан Вызго вызвали все это? взял он очередную луковку с сыром. Просто ужасно душно, упало давление, и это повлияло на разных психов.
Это побочные явления, шепнула Ирмина, опуская голову.
Правда? Сейчас я вам докажу, что это не так. Я тут покопался в литературе, потому что, когда ты рассказывал содержание своих снов, у меня словно бы открылся клапан в мозгую Нет никаких будущих миров. Это только сон.
Правда? спародировал его Гусев.
Именно так, Дитрих придвинул к себе тарелку со свиной шеей, поджаренной только с одной стороны. Вам что-нибудь говорит фамилия Лесьмян?
Он усмехнулся еще более коварно. На крючок попалась Ирмина.
Известный поэт.
Хмм, тут он вынул из кармана пачку листков, покрытых мелким почерком. Так вот, представлялся он, как «пан Зникомек», «который две сразу девушки любит», шелестел он листками. В стихотворении «Ночь» он оправдывается перед реальной девушкой в измене, совершенной с «той, другой», которой не существовало. Та девушка, которая жила на самом деле, знала про ту, которой не существовало. Это было соперничество кого-то живого с упырем. Впрочем, через творчество Лесьмяна все время проходит загадочная фигура «девушки, которой не было». Это она напоминает спящему, что ему только лишь снится. И самое главное: ее плач раздается из-за СТЕНЫ МЕЧТАНИЙ!!! Ха-ха-ха После этого Дитрих занялся грибочками. И что? спросил он с полным ртом. Просто, ты смолоду начитался Лесьмяна, забыл об этом, но вот теперь из закоулков памяти выплывают стертые воспоминания. Девушка, которой не было, Стена Мечтаний и всякая тому подобная хрень.
А кожная болезнь?
Дитрих застыл с наколотым на вилку грибом. Он наморщил лоб.
Погоди, пытался он вспомнить. Сейчас. Лесьмян женился на одной врачице-накожнице, вот только хорошо ли он ее знал?
Ну, видишь
Что я вижу?
Она, пани президент Азия, проводит на нас опыты уже множество лет, сообщила Ирмина. Лесьмян тоже был агентом. Он хотел иметь дерматолога, чтобы узнать, что такое болезнь витилиго и Карта Страха.
Дитрих расхохотался.
И что случилось с той «девушкой, которой не было»? спросил Гусев.
Она Иван проглотил очередной грибок. Она после длительного «не существования» перестала существовать еще раз, пожал он плечами. По-моему, это в стихотворении «Пан Блыщиньский».
Ирмина замерла с куском свинины во рту. Гусев только вздохнул.
Эээ не мог он собрать мысли. Пытался сконцентрироваться, только это ему не удавалось. Присутствие штурмовой машины и выстрелы, раздавшиеся в центре, собраться никак не помогали. Я всегда говорил, что тебе следует стать писателем, сменил он тему. У тебя имеется способность к наблюдениям, ты можешь ассоциировать факты
Ты все повторяешь мне это, повторяешь и повторяешь. Дитрих отпил глоток «мерло». А я писать не умею.
Умеешь. Тебе нужно лишь превозмочь себя.
Поднимался рассвет, но Дитрих никак не мог заснуть в квартире, освещенной первыми лучами солнца. Он следил за своим пушистым котом, который, как-то исключительно, ни поджег себе хвост свечкой, ни висел под потолком, вцепившись зубами за ленту метеорологического баллона. Огромный перс сидел на письменном столе и пялился на пачку листков. То были заметки, сделанные Иваном, когда он разыскивал информацию о Лесьмяне. Одного из листков он не показал ни Ирмине, ни Гусеву. То было письмо, найденное в одной из биографий поэта, которая во втором томе содержала даже письма его приятелей. «Зепп» еще раз пробежался взглядом по скачущим буквам. Письмо какого-то коллеги или знакомого поэта, человеку, определенному только лишь инициалами.
«Пускай W. переговорит с Лесьмяном! Я прочитал последние стихотворения у нотариуса. Похоже, он пытается что-то дать понять читателям. Пускай W. его придержит. Лесьмян не имеет право расписывать сенсации про Стену Мечтаний, даже в закамуфлированной форме! Еще мгновение, и он выболтает все о девушке, которой не было, и о Карте Страха. А ты же знаешь, чем это может закончиться Кто-то обязан его придержать!».
Карта Страха перестала действовать где-то возле улицы Красиньского. Касание к каким угодно линиям и пятнам на руке Ирки уже не давало никаких эффектов. Гусев огляделсякак и в реальном мире, здесь стояла высокая средневековая защитная башня и остатки разбитой стены, которая когда-то была фрагментом городских укреплений. В реальности башню превратили в прекрасный, многоэтажный винный ресторан, в котором он сам частенько бывал. Здесь же башня стояла темная и мертвая. Вокруг нее ничего не шевелилось.
Еще раз Гусев провел по руке Ирки. Девушка испытывала страх на окраинах круга, включавшего десятка полтора ближайших улиц, но это чувство уходило по мере того, как они удалялись от центра «лишенного чувствительности». Все выглядело так, словно бы они находились в глазу тайфуна: вокруг безумствовал шторм, а они стояли в зоне тишины.
Так Стена Мечтаний где-то здесь? спросил Гусев.
Не знаю. Ее ведь разобрали, шепнула Ирка, печально глядя ему в глаза. Не знаю, повторила. Я ведь тебе только лишь снюсь.
«она сама напоминает ему, что всего лишь снится ему», услышал Гусев про себя слова Дитриха. Сам он чувствовал, что дрожит. Перед его внутренним взором проходили все те рассказы о людях в психиатрических больницах, которые много лет, беспрерывно, пытаются забраться на невидимую стену. На стену, которой нет, но котораяблагодаря этомухранит какую-то тайну даже лучше, чем раньше. И ко всему этому девушка, которой не было, которая после длительного не-существования, еще раз может и не существовать вновь.
Интересно, как же мне следует найти Фальшивое Кладбище?
Ууууээеее. Ууууу мгхгххх, сообщил сопровождавший их сумасшедший.
Гусев мельком глянул на него.
Думаешь, это хорошая метода? захихикал он.
Ирка слегка усмехнулась.
Двери, ведущие в башню, открылись с тихим скрипом, пропуская рослого мужчину с факелом в руке. Во второй руке он держал куриную ножку, или, может, фазанью, и потихоньку откусывал от нее. В ноктовизоре Гусеву было легко узнать: это тот же самый человек, который в прошлый раз приказал пленить его в толпе, и только лишь пану Вызго удалось встать над ситуацией.
Вижу, пани Асия не сдается, мужчина подошел ближе, поднимая факел. Подсылает нам все более интеллигентных агентов.