Я стреляю!
Не стреляй, тот же самый абсурдно спокойный тон.
Ребенок бушевал на своей кровати, но никто не мог и пошевельнуться. Хофман не знал, как долго еще они стояли так на нервах и страхе, прерываемом дурацкими репликами:
Стреляю!
Не стреляй. Это ничего не даст.
Что там с ребенком?
Боже, не знаю
Звонишь?
Куда?
За помощью, в полицию. Набери хотя бы номер!
Я не могу избавиться от этого пикания.
Набери на мобилке.
Господи! Какой номер?
997. Нет, блин, наверное 112
Где там единица? Я не вижу клавишей.
Нажми на что-нибудь, они подсветятся.
И они вели это идиотскую беседу, полностью понимая, что этот некто стоит в двери спальни. Из дочка орала во весь голос, время от времени ненадолго замолкаяи никто не пошевелился, чтобы проверить: а что там с ней. И внезапно пришелец сдался. Ребенок успокоился и погрузился в спокойный сон. Хофман почувствовал, что чертов револьвер сделался тяжеленным, жена отложила телефоны. Неожиданно. Ни с того, ни с сего. Было как-то совершенно странно. Марек пошел в кухню за тем пивом (с абсолютной уверенностью, что ничего вокруг уже нет), но пить ему не хотелось. Он уселся на полу, холодный металл банки холодил лоб.
И в тот же самый момент «Ключик» засыпала в собственной постели. С полицейскими в патрульной машине, бодрствующими под подворотней дома, со служебным пистолетом, перезаряженным и снятым с предохранителя, лежащим рядом, на ночной тумбочке. За мгновение до того, как погрузиться в сон, когда мысли бесконтрольно клубились в голове, в уме все еще была история одной американки. Та держала под подушкой две вещи: револьвер и ингалятор против астмы. Как-то ночью что-то помешалось, и, вместо ингалятора она сунула в рот ствол револьвера. Вместо кнопки, высвобождающей дозу беротека, она нажала на спусковой крючок Перед самым сном мысли вечно мешаются.
Свой ингалятор «Ключик» выставила на кухню. Пан или пропал. А интересно, будет ли помнить об этом в случае приступа болезни? Нафиг, пан или пропал. Живой ее не получат. Один черт. «Ключик» была чертовски одинокой, поэтому знала, что начнет пулять из своей волыны во все, что только появится в ее спальне, или же в саму себя. Ей было все равно. Она была чертовски одинокой. Еще один глоток водки и можно спать. Лишь бы только не спутать бутылку со стволом, а закрутку со спусковым крючком Ну а помимо тогоодин черт
Туманная фигура появилась снова, но на сей раз это не сопровождалось какими-либо эффектами. Хофман сидел на полу в кухне и с трудом заглатывал уже теплое пиво. Совершенно бевкусное. Он поглядел на человека, сотканного из тумана и лениво поднял ствол револьвера, чтобы тут же его опустить. Ему было все равно.
Ммммм? буркнул он.
Ты меня знаешь, сказала туманная фигура.
Хофман не знал, действительно ли он слышал звук, или это говорилось в голове.
Так? сам он, по крайней мере, говорил вслух. Хотя и тихо.
Да. Ты слышал мое прозвище. Из вторых рук. Из рассказов.
Марек поднял голову. Кошмарные воспоминания из детства.
«Балаболка»?
Да, Марек, шепнула фигура, а через мгновение прибавила. Привет, Змей. Поговорим?
Почему ты называешь меня «змеем»?
Глянь в зеркале на свои глаза, хищник. Они охренительно гадкие.
Два полицейских из патрульной машины уже в пятый раз клялись ведущему расследование офицеру:
Честное слово даю, что никто из нас не спал! Как только мы услышали выстрелы, Кшисек ломанул на лестницу, а я вызвал подмогу и побежал за ним. Никто из дома ны выходил, никто не заходил.
У этого здания временно только один вход. Второй, во двор, заставлен шкафом.
Я знаю. Никто из нас не спал! Как только прибыли патрульные автомобили поддержки, я сразу побежал к тому второму входу. Он так же и был заставлен шкафом.
Как такое возможно, что два полицейских спокойно спят в паре шагов от входаи это после такой операции, что имела место ночью?
Да не спали мы!
Все разговоры записаны. Кто-то преследует секретаршу шефа, приезжают три машины. Одна отвозит ее домой. И, мать ее ёб, заснули на посту?!
Не засыпали мы! Как только услышали выстрелы, Кшисек
«Ключик» успела выстрелить пять раз. Четыре выстрела распанахали стены, гуляя рикошетами во все стороны, потому что то были дешевые чешские боеприпасы. Пятый выстрел был более точен: «Ключик» выстрелила себе в голов. И это вовсе не было ошибкойона на самом деле не спутала ингалятор с волыной. За это ей следовало бы дать медаль посмертно.
Что, Змей?
Они ходили по Южному Парку, было пять утра. Никаких людей, только ежи, пробегающие по пустым тропкам, белки, иногда видимый вдалеке кролик. Никто не мог увидеть мужика, разговаривающего с сотканной из тумана женщиной.
Слушай, «балаболка», ведь тебя нет в живых уже три десятка лет!
И почему это тебя так смущает?
Ну не каждый день разговариваешь с покойником.
Не надо относиться к этому толь серьезно. Живой, не живой Какая разница?
Слушай, туп, не надо меня доставать! усмехнулся Хофман.
Она тоже рассмеялась. Только Марк до сих пор не был уверен, сделала ли она это «всдух», или только он один мог ее слышать.
Змей, шепнула она. Ты мне нравишься.
Марек глянул на нее, если только словом «она» можно было определить клубок мглы.
Скажи Как такое возможно, что ты он замялся. Даже не знаю, как это сказать Что ты живешь? По крайней мере, в каком-то смысле.
Это чертовски сложно объяснить. Я и сама толком не знаю.
Но ведь хоть что-то ты мне сказать можешь?
Послушай, все это не так просто. Это
Это ты меня послушай, некий труп. У меня возникает странное впечатление, что ты фантастически классная девушка, Марек остановился и закурил. Но еще я абсолютно уверен, выдул он клуб дыма, будто бы что-то ты передо мной скрываешь.
За первое предложениеспасибо. Что же касается второго Ты прав.
Скажешь мне?
Та печально усмехнулась, если, конечно, можно было отметить печаль в клубке тумана.
Скажу. Потому что знаю, как отреагируешь.
И причем здесь моя реакция? спросил Хофман.
Потому что сообщение неприятное, она остановилась возле маленькой лавочки. Но ты справишься.
И что произошло?
«Ключик» мертва.
Черт! Что-то стиснуло его в низу живота. Какое-то мгновение Марек чувствовал парализующее одиночество, страх, полнейшую потерянность, в голову пришли какие-то туманные воспоминания из детства, когда ему бывало паршиво. Когда он все еще боялся всего вокруг.
Хофман устроился на лавке, затянулся дымом, вот только сигарета явно утратила вкус; он выбросил ее на средину дорожки. Потом поднял голову. Снова он был собой.
Кто? спросил он.
Духи, вроде как, страха не испытывают, но «Балаболка» инстинктивно отступила на шаг. Хофман тихо повторил:
Кто это сделал?
Та усмехнулась.
Я так и знала, что отреагируешь подобным образом. Знала, что тебе можно сказать об этом совершенно спокойно.
Ты можешь ответить на простой вопрос?
Я не знаю: кто. Но помогу тебе его найти.
Хофман отчаянно нуждался в бутылке пива или хотя бы чашке крепкого кофе. В чем-то, что его успокоило бы.
Этот тип уже труп, тихо произнес он.
Знаю, рассмеялась «Балаболка». Потому-то обратилась к тебе, а не к какому-нибудь Ковальскому из телефонной книги.
Помоги мне добраться до него, существо из иного мира.
Оки доки, «Балаболка» повторила любимую фразу «Ключика». Но тебя тоже собираются убить. Уж слишком много ты знаешь. «Ключика» мы пытались предупредить, но не удалось. И и скажи мне одну вещь.
Ну?
0 Когда мы найдем того типа Ты его убьешь? Сумеешь?
Хофман усмехнулся, искривив губы. Поглядел ей прямо в глаза. Даже если те и были частично прозрачными, она явно перехватила его взгляд.
Let's rollповторил Марек знаменитую фразу. Совершенно на автомате он сунул сигарету в рот, хотя курить ему не хотелось. Он выплюнул ее на дорожку. Let'sroll!
«Балаболка» тоже нехорошо усмехнулась.
Оки доки. Летс ролл!!! Змей
Стоящий в телефонной будке Матысик делал вид, будто бы читает газету, в которой были помечены объявления с предложениями работы для пенсионеров. Это на тот случай, если бы за ним кто-то следил. Никакой работы он не разыскивал, ем и так было довольно-таки хорошо.
Томецкий, в другой будке, ответил сразу же. Расписание они разработали уже давно.
Ну?
ТО снова увеличивает активность.
Вижу.
И они будут хотеть ТО ликвидировать. Вновь
И нас при случае. Что предлагаешь?
В полиции имеется один такой офицер Матысик водил пальцем по объявлениям в газете. Хофман, я тебе говорил в последний раз. Откуда-то, блин, я его знаю.
Вот только не надо ля-ля. Ты, и не помнишь? Ведь у тебя самая лучшая память на лица среди всех, кого я видел.
Все так. И вот не могу вспомнить.
Тогда видел по телевизору. Может, он там выступал в каком-нибудь телетурнире. Или в заметке про храбрых полицейских, которые разгромили банду, и так приложили мафиози, что у бандитов карандаши из ранцев выпали.
Нет, я серьезно. Я его знаю. Помню эти глаза.
Томецкий лишь вздохнул.
И на кой хрен нам какой-то офицерик?
Это Змей.
Эээее
Серьезно.
Мгновение тишины.
Ну тогда ладно, бери его, снова длительная пауза с сомнениями. Слушай, а вдруг как при случае станут известными и наши делишки?
Тогда следующую встречу назначим в аду, Дарек.
Биг Босс сидел в своем кабинете. Он буквально с ума сходил. Собранные здесь же высшие чины вроцлавской полиции ежились от страха. Они еще не видели своего начальника в таком состоянии.
И что это должно быть?! орал тот. Что это должно быть, черт подери?!
Никто не отважился произнести хотя бы слово.
Моя личная секретарша, измученная работой, возвращается домой. В два часа, бляаааадь!!! ночи. Сообщает в SWD, что стала объектом нападения! Сообщает это ВАМ, придурки! И что происходит? Какие-то два придурка отвозят ее домой, а потом засырп. т в патрульной машине! И мне ее убивают!!! Убивают! Полицейского, мою секретаршу, связника со спецслуж. тут даже Биг Босс прервался. Ее убили! продолжил он через мгновение.
Это было самоубийство, шепнул кто-то наиболее храбрый.
Биг Босса будто кто-то плетью перетянул. Шеф моментально успокоился, подошел к двери, открыл ее и вышел коридор.
Следуйте, пожалуйста, за мной, донеслось до собравшихся уже снаружи.
Все послушно вышли, не слишком поспешно. Они пытались не глядеть в глаза Биг Боссу, но тот был совершенно спокоен.
Здесь ступени, сообщил он. Осторожно. Я спускаюсь по лестнице, изображал он театральные жесты. Топ, топ, топ совершенно спокойным голосом приговаривал он на каждом шагу. И вот по этой лестнице я спущу ваши головы. Они будут подскакивать на ступенях, будкт катиться, перекатываться, спадать тут он резко завернул и вернулся наверх Самоубийца, скажу вам, не стреляет четыре раза в стенки, прежде чем пальнуть себе в башку. Как сами знаете, сам грохот патрона девять миллиметров, выстреливаемого в закрытом помещении, даже самых рьяных самоубийц эффективно заставляет отказаться от своих намерений.
Офицеры не до конца были склонны согласиться с ним. Наиболее частые случаи самоубийств в армииэто как раз два-три выстрела в воздух из калаша, а только потом в себя. Но факт: натренированные охранники, ну и открытая территория. Анна Новицкая хорошим стрелком не была. Помимо «начальной» в тире, в очках и наушниках, никакой дополнительной подготовки она не получала.
Идите со мной, господа, Биг Босс, казалось бы, совершенно спокойный, направился вдоль по коридору.
Большинство офицеров знало, куда он их ведетв сторону «еврейского перехода», о котором ходили легенды. Исключительно крутая лестница, с очень узкими ступенями, в самом углу здания. Старики рассказывали, что, вроде как, гестаповцы ставили заключенного-еврея на самом верху, а потом пинок ему в спину! И действительно, у валящегося вниз не было ни малейшего шанса остановиться на этой лестнице. Только внизу. К сожалению, единственным фактом, подтверждающим легенду, была Звезда Давида, увековеченная на стекле двери в оставшемся от гитлеровцев здании.
Биг Босс открыл именно эту дверь. Он склонился и коснулся ступеней пальцем.
Во, тут вот первая ступенька. Вот тутвторая, палец перемещался все ниже, а тут и третья. И по этим ступеням тоже покатятся головы. Но у вас имеется и альтернативное решение.
Биг Босс тяжело выпрямился.
Я хочу иметь голову убийцы пани Новицкой, поданную мне на золотом подносе, у меня, на письменном столе, в моем кабинете.
Он повернулся и вновь пошел по коридору.
И, ребята, на золотой поднос начинайте сбрасываться уже сейчас, прибавил он, не глядя назад. Если, естественно, свое будущее вы как-то соединяете с работой в этой конторе.
Биг Босс был известен своей экстравагантностью и шутками. Но на этот раз как-то никто не рассмеялся.
На входе в морг Хофману пришлось заполнить не менее полутонны бланков. Понятное же дело: свистнет у кого-то из покойничков часы, и полиция тут же будет знать, где искать. Правда, у собранных в морге трупов часов не имелось, но, кто знаета вдруг такой офицер вырвет у кого-нибудь золотые зубы? И его сразу можно будет взять на цугундер, потому что ему нужно было расписаться в трехстах бумажках.
Они шли среди столов с трупами. «Туманная «Балаболка» вдруг рассмеялась.
Здесь я чувствую себя, как дома, сообщила она. Как на приеме среди старых друзей.
Хофман фыркнул.
Ведущий их патологоанатом строго глянул на него.
И чего, курва, тебя так смешит в морге?
«Балаболки» он, понятное дело, не видел и не слышал.
Ну понимаешь, хотя бы то, что я здесь но живой. Все-таки, отличие, а?
Врач даже в сторону не глянул. Он вытащил из холодильника три ящика, открыл ноги покойников.
Узнал я мало чего. Но, к счастью, имеется одна характерная подробность. Обрати внимание, что у всех троих, напавших на пана он попытался припомнить, пана Фелициана Матысика, имелась одна общая черта.
Все они обрезанные, у них рыжие волосы, и все когда-то были парикмахерами или велосипедистами?
Что это ты такой веселый сегодня?
Я всегда такой, когда у меня убивают ближайшую коллегу по работе, Хофман положил руку на рукояти пистолета. Обожаю запах сгоревшей нитроцеллюлозы по утра.
Патологоанатом этот запах знал. Он прекрасно узнал эту вонь патронов, отстреливаемых из полуавтоматического оружияона впиталась во множество тел, которые ему нужно было обследовать. Вонь, которую не спутаешь с какой-то другой.
У тех троих, что напали на Матысика, имелась одна странная особенность. У всех у них имеются мозоли на пятках, очень похожие. Вот такие, указал он пальцем.
Военные ботинки.
Парашютистские. Это десантники.
Знаю.
О! Что, видел уже когда-нибудь такие?
В Чаде вовсе не было хорошо В Чаде было ужасно. Молокосос Хофман записался в наемники через вербовочный пункт в Италии, на каникулахна злость своим родителям, которые не разрешили ему поработать на нефтедобывающих платформах Норвегии.
На выходе из морга их ожидало двое мужчин. «Балаболка» смеялась, танцуя между ними. Те ее не видели, поэтому она громко пела, поскольку только один человек мог ее услышать.
Они здесь, Змей. Ожидают тебя. Один с моей правой стороны, второйнесколько сзади, на седьмом часу. Прием.
Хофман перезарядил пистолет.
Если ошибешься, они тебя убьют, Змей. Прием.
Он кивнул.
Справишься? Они и вправду хотят тебя убить. Прием.
Yeah. Overandout, сказал Хофман, поднимая оружие. И побежал, громко вопя:Полиция!!! Руки вверх!!!
В Чаде было ужасно. Молокосос Хофман записался в наемники через вербовочный пункт в Италии, на каникулахна злость своим родителям, которые не разрешили ему поработать на нефтедобывающих платформах Норвегии. «Потому что слишком опасно». Ну тогда, им на злость, он завербовался к «более безопасным» наемникам в Чаде. Хе-хе-хе Зарабатывать он должен был три тысячи долларов ежемесячно. К счастью для него, ничего серьезного там и не случилось. Все эти придурочные формирования были довольно скоро распущены и отослали назад в Италию, где паспорта солдат хоть чего-то стоили.