Довел новым командирам разработанную мной программу обучения батареи. Ознакомившись с ней, у прапорщиков замечаний не возникло. Так и трудились. С утра и до обеда боевой работой занималась первая полубатарея, а на возведении боевых позиций старалась вторая полубатарея. После сытного обеда и короткого отдыха полубатареи менялись местами. Я, естественно, присутствовал на всех занятиях, когда не был занят решением вопросов материального обеспечения батареи.
Жилья для всех офицеров армии в Ляояне не хватало, поэтому большую часть времени я с офицерами проводил на позициях. Архипыч, с привлечением хозяйственного взвода, на одной позиции построил нам приличных размеров землянку. Стены обшили досками, кровати, стол и табуреты смастерили тоже из досок. Кровлю сделали из нескольких накатов тонких бревен, затянув всю конструкцию брезентом. Не гостиничный номер, но можно было отдохнуть нормально.
В середине апреля наш дивизион в составе бригады неожиданно перевели в восточный сектор обороны Ляояна. Представляете, как нам было тяжело бросать хорошо оборудованные и обжитые позиции? Ничего не поделаешь приказ, есть приказ.
На новом месте расположения все начали сначала. Правда, грунт здесь был тяжелее, много камней. Лопаты тупились быстро, солдаты сильно уставали. Как бы там ни было, но с поставленными задачами справились. Уже на этих позициях я мог с удовлетворением отметить, что моя батарея может дать врагу достойный бой, выучка выросла значительно. Личным составом батарею пополнил, но все равно до штатной численности она не дотягивала.
Мне довелось вновь встретиться с Тереховым. Подполковник неожиданно заглянул в гости к нам. После знакомства с моими офицерами и осмотра огневых позиций батареи уединился с Александром Петровичем в своем шатре.
Смотрю вы, Станислав Владимирович, развернулись во всю ширь славянской души, улыбался подполковник. Такой молодой подпоручик, а обустраиваете позиции похлеще некоторых бывалых вояк. Я заметил, у вас даже баня возведена. Смею заметить, бани никто не строит, излишеством считают.
Подполковник Григорович мне на сей счет уже замечание сделал, разведя руки в сторону, ответил я Терехову. Сказал, что я балую нижние чины и унтер-офицеров. Не все офицеры позволяют себе посещать бани в Ляояне, а у меня в полевых условиях есть. Солдаты у меня регулярно моются и меняют белье. С насекомыми борьбу тоже ведем.
Может он в чем-то и прав, заигрывать с нижними чинами не следует.
Даже мысли не было заигрывать. У меня суровая дисциплина и чистота всех и везде. Потому больных в батарее нет.
Слышали последние новости?
В штабе дивизиона кратко довели, что наши войска столкнулись с японцами. Через Ляоян по железной дороге отправляли в тыл раненых. Побеседовать ни с кем не удалось, занят, в основном, боевой работой и оборудованием запасных позиций.
Столкнулись мы с японцами и довольно сильно. Командующий Маньчжурской армией приказал генералу Засулич затруднить японцам переправу через реку Ялу. По возможности разведать силы противниками, воспрепятствовать его наступлению через Фейшунлинский горный хребет. Генералу предлагалось действовать таким образом, чтобы избежать решительного сражения, ведь соотношение в численности на стороне японцев. В случае угрозы разгрома, уходить на соединение с главными силами армии у Ляояна.
Генерал Засулич должен был вести маневренные бои?
Да. Он собственно этим способом и отбивался от японцев. Самый жестокий бой случился у поселка Тюренчен. Японцы к этому поселку оттеснили все наши охотничьи команды с Хушаньских высот, выйдя к берегам реки Айхэ. 17 апреля 1904 года прикрываясь массированным артиллерийским огнем, японцы заняли ряд островов на реке Яла, начали возводить переправы.
На следующий день японские войска во многих местах начали переправляться через реки Яла и Айхэ. Наши артиллеристы нанесли наступающим полкам большой урон, кое-где удалось разрушить переправы. Говорят, вода в реках стала красной от крови погибших врагов.
Главный удар врага на себя приняли 12-й и 22-й Восточно-Сибирские стрелковые полки. Поскольку японцев на этом участке было больше наших воинов впятеро и существовала угроза охвата левого фланга обороняющихся, было принято решение на отвод полков. Для прикрытия отступления этих полков из резерва выдвинули 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Прикрыть получилось, но сами угодили в полное окружение. Неоднократно полк ходил в штыковую атаку на японцев, но те, не принимая боя, отходили на свои позиции, откуда при помощи артиллерии и ружейного огня, наносили 11-му полку значительные потери. В одной из атак был смертельно ранен командир полка полковник Лайминг. Оставшимся в живых офицерам и солдатам он приказал выносить полковое знамя, выходить на соединение с основными силами. Место расположения временного штаба полка накрыла японская артиллерия, смешав людей с землей, уцелел только полковой священник отец Стефан.
А знамя спасли?
Знамя вынес унтер-офицер Минзарев, его к награде представили. А вот от 11-го полка осталась в боевом состоянии только треть. Когда, по договоренности с японцами, занялись сбором убитых, тело полковника Лайминга не нашли. Удалось обнаружить небольшой клочок от его мундира с полковым жетоном.
Значит и нам скоро предстоит с врагом схлестнуться.
Может и очень скоро. У противника есть большая головная боль это Порт-Артур. С моря сходу взять базу флота не получилось. Предполагаю, что в скором времени японцы организуют высадку десанта недалеко от Порт-Артура. Вот тогда нашей Маньчжурской армии станет сложнее воевать многократно. Точных данных по месту высадки нет, это пока так, рассуждения. Могу точно сказать, что наши морские силы не смогут воспрепятствовать прибытию японских транспортов с десантом. После гибели адмирала Макарова, наместник адмирал Алексеев, запретил выход кораблей на патрулирование внешнего рейда у Порт-Артура. Японская эскадра господствует на море
Спасибо вам, Александр Петрович, просветили по обстановке на местах боев, а то мое руководство молчит.
Хотел спросить, вас интересует судьба ваших бывших сослуживцевСедых и Тараторкина?
Надеюсь, они не вернуться в четвертую батарею?
Тараторкин, неведомо как добыл себе револьвер и пустил пулю в лоб. Седыхприказом командующего, понижен в звании до подпоручика и переведен в пехоту.
Александр Петрович, вы же посетили позиции нашего сектора с определенной целью, я так понимаю, для этого имелись основания.
Я лишний раз убеждаюсь, что подпоручик Головко умеет отслеживать вокруг себя обстановку и делать правильные выводы, улыбнулся подполковник. Да, я посетил этот участок обороны с определенной целью. Вам могу сказать, знаю, дальше ваших ушей информация не уйдет. К японским позициям направлена тройка умелых офицеров, хорошо знающих язык противника. Они должны провести разведку на всю глубину территории, занятой неприятелем, получить исчерпывающую информацию. По возможности захватить высокопоставленного офицера штаба 1-й японской армии генерала Куроки Тамэмото. Выйти офицеры должны к Ляояну.
Насколько я понимаю, вы сами уже не принимаете участие в таких вылазках, но хорошо зная сильные и слабые стороны противника, обучаете офицеров способам работы. Не удивлюсь, если узнаю, что вы неплохо владеете японским языком.
Почему вы так решили, Станислав Владимирович?
В пути следования вы нам с Горячевым преподавали способы и методы борьбы с сухопутными частями японцев. Со знанием дела рассказывали о вооружении противника. Отдельно остановились на культуре, традициях и верованиях островных жителей. По моему мнению, изложенная вами информация, свидетельствует о ваших глубоких познаниях страны противника. Этого можно достичь, проживая долгое время в Японии.
Вы молодец, Головко, ваши рассуждения и выводы не далеки от истины, но пока о них говорить не будем. Всему свое время. У меня есть предложение отметить встречу, принять по маленькой рюмочке коньяка, кстати, настоящий Шустов.
Подполковник извлек из небольшого саквояжа плоскую металлическую флягу и совсем крохотные рюмки, разлил в них коньяк.
Предлагаю, подпоручик, выпить за победу над супостатом, отсалютовал рюмкой Терехов.
Всецело поддерживаю.
Потом мы еще около часа поговорили на общие темы. По просьбе подполковника, я немного рассказал о моей семье. Не обошел вниманием мою любовь к жене. Посетовал на то, что почта нерегулярно поступает в Ляоян, я с нетерпением жду писем от Любочки. Терехов отметил, что со временем все наладится, ведь прибытие войск и поступление боеприпасов уже налажены. Ближе к полуночи подполковник покинул расположение батареи. Где и когда Терехов встретился со своими офицерамиосталось для меня тайной.
Глава 9
«Если при сражении на колесницах захватят десять и более колесниц, раздай их в награду тем, кто первый их захватил, и перемени на них знамена. Перемешай эти колесницы со своими и поезжай на них».
Сунь-цзы, «Искусство войны»
Сегодня в срочном порядке командование второго дивизиона вызвало всех командиров батарей на совещание. Прибыв в Ляоян, я впервые смог увидеть большинство офицеров дивизиона собранных вместе, познакомиться с командирами пятой и шестой батареи. Пятой батареей командовал молодой поручик Николаев, а шестойкапитан Шестернев, возрастом около тридцати пяти лет. В ходе знакомства я чуть не дернулся, увидев иссеченное лицо Шестернева, оно выглядело таким ужасным. Капитан, наверное, уже привык к той реакции, которую вызывает его внешний вид, поэтому никак не отреагировал на мой удивленный взгляд.
Господа офицеры, хочу начать наше совещание с трагического сообщения, нервно одернув мундир, произнес подполковник Григорович. Вчера, в ходе проведения рекогносцировки передовых рубежей обороны на дальних подступах к Ляояну, штаб командующего Маньчжурской армией подвергся артиллерийскому обстрелу со стороны противника. В результате, многие офицеры штаба ранены, а генерал Куропаткин погиб. Раненых и погибшего смогли эвакуировать в тыл. Новым командующим Маньчжурской армией Монаршим указом назначен генерал-лейтенант Линевич.
Офицеры начали негромко переговариваться между собой.
Прошу внимания, продолжил Григорович. Мы все знаем генерал-лейтенанта Линевича, как героя многих войн, а также как покорителя Пекина, разбившего мятежные войска Китая.
А еще мы знаем, что генерал-лейтенант Линевич большой любитель быстрых и точных ударов по противнику, сказал капитан Шестернев, не поднимаясь с места.
Вы совершенно правы, Иван Модестович, согласился Григорович. Только я бы попросил вас капитан больше не перебивать меня. В конце совещания всем будет предоставлена возможность высказаться.
Шестернев, примиряюще поднял руки.
Тогда продолжу. Исходя из сложившейся ситуации, командование 35-й бригады, в лице генерал-майора Терпиловского, предполагает, что в ближайшие дни, следует ожидать разработки и утверждения наступательных планов кампании. По имеющимся у меня сведениям, сегодня утром в места дислокации японских армий направлены крупные казачьи соединения для осуществления разведывательных действий. Генерал-майор Терпиловский приказал всем батареям быть готовым к совершению длительных маршей и осуществлению поддержки огнем наступления нашей пехоты. Посему, после окончания совещания, начать немедленные приготовления. Прошу особо внимательно отнестись к подготовке орудий к маршу. При формировании батарейных обозов отдавать предпочтение погрузке боеприпасов, фуража и продовольствия.
Ваше высокоблагородие, обратился к Григоровичу Шестернев, а нам разрешено самим проводить разведку ближайшей местности?
Господин капитан, от вашей батареи до укреплений передовых полков не более тридцати верст. Эта местность вами уже изучена. Дальше работают конные разведчики, они более подвижны. Я не вижу смысла толпами соваться к японским позициям. Предлагаю сосредоточить внимание на подготовке к маршу и проверке людей и орудий.
Будет исполнено, ваше высокоблагородие, ответил Шестернев, встав со стула. У меня есть вопрос. Где затерялись инструкции по использованию фугасной гранаты для трехдюймовок? Снаряды поступили, а в сопроводительных к ним документах разъяснений нет.
Ничем не помогу вам, капитан. Штаб бригады телеграфировал на завод, обещали исправить свое упущение.
А как нам использовать эти снаряды? Какова дальность выстрела?
Мне ли вас учить, господин капитан!? Определитесь производством пробных выстрелов. Еще вопросы есть? Предваряя просьбы о пополнении батарей офицерами и нижними чинами, отвечаю сразу, резервов в настоящий момент нет. Ожидается прибытие пополнения ориентировочно через месяц.
По прибытии в батарею собрал своих офицеров и унтер-офицеров, довел информацию, полученную в штабе дивизиона. Прапорщики Агарков и Митрохин встретили новость улыбками, а унтера нахмурились. Оно и понятно. Молодым прапорщикам представляется возможность отличиться на поле боя, они рвутся в сражение, а умудренные опытом унтер-офицеры понимают, что война неизбежна без потерь.
Затем был двухдневный марш на сорок пять верст в юго-восточном направлении. Я посмел даже предположить, что мы будем воевать с японской армией генерала Куроки. Наверное, наше командование решило разгромить войска генерала, сильно потрепавшего отряды генерала Засулич. Своими мыслями я ни с кем не делился. Продвижение батареи по пересеченной местности было нелегким. Проходимых дорог мало, а передвигаться по местности, изрезанной оврагами холмам и невысоким сопкам затруднительно. После трудного марша прибыли к намеченной точке. Согласно приказу командира дивизиона, развернули строительство позиций батареи.
К вечеру следующего дня перед нашими позициями начала разворачиваться 35-я пехотная дивизия. Непосредственно к позициям батареи подошел 137-й пехотный Нежинский Её Императорского Высочества Великой Княгини Марии Павловны полк под командованием полковника Истомина.
Для согласования и координации действий полка и моей батареи прибыл штабс-капитан Кордекомандир второго батальона. Из беседы со штабс-капитаном я узнал, что завтра весь полк снимается и выходит на позиции 3-го Сибирского корпуса для последующего совместного удара. По словам Корде, на этом направлении будут накапливаться все силы дивизии, наш дивизион будет обеспечивать пехоте артиллерийское прикрытие. Сказанное очень удивило меня. Подполковник Григорович сегодня утром говорил только о примерном плане ведения боевых действий, а Корде уже знает направление предполагаемого удара. Я заверил штабс-капитана, что постараемся выполнить надежное прикрытие полка, но пока на сей счет мне никаких указаний не поступало.
Приказ командира дивизиона я получил к полуночи, заодно встретился с полуночным гостем подполковником Тереховым. Беседа была короткой. Александр Петрович кратко проинформировал меня о состоянии японских войск на нашем участке и подарил подробнейшую карту Ляодунского полуострова. Я чуть ли не плясал от радости, обладание подробной картойбольшая удача. Карта, по словам подполковника, принадлежала ранее японскому офицеру, чем свидетельствовала обозначенная расстановка сил противоборствующих сторон. Названия рек и крупных населенных пунктов кто-то перевел на русский язык. Подозреваю, Терехов выполнил это лично. Пожелав мне удачи и беречь себя, Терехов ушел. Интересно получается. Перед какими-либо важными событиями я обязательно встречаюсь с Тереховым, он стал в моем понимании гонцом добрых вестей. Неужели я действительно так приглянулся подполковнику, что он тратит столько времени, опекая меня. В беседах он ни единого раза не обмолвился, что знаком с моими родными, значит, просьба отца исключается. Тогда почему ко мне такое внимание? Ладно, побьем японцев, спрошу прямо.
Утром все пришло в движение. Полки 35-й дивизии походными колонами шагали впереди, а батареи второго артиллерийского дивизиона двигались следом, глотая пыль. Через пару часов, пройдя порядка десяти верст, были на месте. Стали занимать позиции, указанные офицерами штаба Сибирского корпуса. Полностью оборудовать огневые позиции и провести тщательную маскировку смогли только с наступлением сумерек.
Мне не давал покоя факт занятия позиций почти на глазах у противника. Мы как бы ему демонстрировали места расположения пехоты и артиллерии. Японцыне глупые воины, быстро должны сообразить, что затевается наступление и наши позиции взять на заметку. Если они так поступили, то вероятней всего офицеры- артиллеристы уже нанесли на карты наши позиции, произвели необходимые вычисления. Вероятность поражения позиций батареи многократно возрастает. Еще днем я присматривался к одной маленькой сопке, расположенной в трехстах метрах от занятой позиции. Заняв ее можно было наблюдать неприятельские позиции на всю глубину и организовать прицельную артиллерийскую стрельбу по противнику. Решил поделиться своими соображениями с подполковником Григоровичем.