Владимир ничего не понял, но лихорадочно стал перебирать в своем сознании воспоминания. Почему-то вспомнил себя молодого, друзей по техникуму, футбольные баталии во дворе.
Все. Времени больше нет, заявил невидимый собеседник. Отправляю вас в май одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года.
И Володя крепко уснул.
Раздел 2
Володька проснулся. Открыл глаза и первое, что увиделстаренькие обои в своей комнате. Еще в той квартире, в которой он жил с матерью и отцом. Хрущевская двушка на окраине Москвы. Которую потом продали, чтобы погасить долг перед банком.
Он полежал немного, втянул воздух через ноздри. Пахло яичницей. Через стену, на кухне вещало радио, кто-то гремел чайником.
Вова! послышался громкий голос матери. Ты еще долго будешь валяться. Что, у тебя занятия отменили?
«Какие занятия? Где?»подумал Володька, и тут же резко приподнялся на кровати. Ни черта себе!
В голове пронеслись воспоминания. Машина, мокрые кусты, белый туман, непонятные голоса Посмотрел на приоткрытое окно.
На улице светило солнце, щебетали птахи на деревьях. Володька судорожно осмотрел себя. Руки, ногина месте, голова тоже. Бог мой! Волосы! Длинные, почти до поясницы, и густые. Что за?!.
Он упал на кровать. Уставился невидящим взором в потолок.
Это что, не сон?
Володя! мать резко открыла дверь в комнату. Уже половина восьмого. Марш умываться и завтракать. Сейчас отец придет со смены, а ты все в кровати валяешься. Ну-ка, вставай. И трусы подтяни.
Володька изучающе посмотрел на мать. Да, это она. Моложавая энергичная женщина сорока лет. Глаза блестят добрым, но гневным огнем. В них радость к жизни, и никакой отрешенной тоски.
Ну чего застыл, как истукан? тряхнула она пушистыми волосами. Давай, мухой в ванную. А то ремень возьму.
Мама, улыбнулся Володька, не узнавая своего голоса. Вы меня ни разу не били. И не грозитесь. Скажите, а зачем подтягивать трусы?
Мать захлопала ресницами.
С каких пор мы на вы? Ты издеваешься?! Или, думаешь, отрастил лохмы, теперь все можно?
Володька стремительно юркнул в ванную. Мать что-то громко говорила, но он ее не слушал. Смотрел на свое отображение в зеркале и по-идиотски улыбался.
Он все не мог поверить. Как так? Вот он видит себя. Молодого. Широкие плечи, шея, руки, ноги. Все налито здоровой силой. Глаза. Не по мальчишески задорные, а подернутые дымкой жизненного опыта. Значит, это правда. Он в своем прошлом. В теле шестнадцатилетнего парня. С разумом сорокалетнего мужчины, прошедшего черт знает что, и повидавшего немало. Стоп. Как говорили голоса в белом тумане? Не выполнено предназначение. А какое оно у него? Что он должен сделать на этой земле? И ради чего?
Сердце сковал холод. Это что? Надо прожить свою жизнь почти сначала? И постараться не совершать ошибки? А как узнать, где он ошибся?
Все. Больше не надо вопросов. Надо осмотреться, и попробовать смириться с тем положением, в которое он попал. А предназначение? В этом помогут люди, которые будут рядом с ним, и события, которыми надо научиться управлять. И вообще, он же в свое прошлое попал! Не в чужое. Все знакомо, только вспомнить немного подробности.
Володька усмехнулся своему отражению в зеркале.
На кухонном столе остывала яичница и чай, налитый в большую кружку.
Мам, позвал Володька. А у нас что, кофе кончилось? Ты же знаешь, я не пью по утрам чай.
Он обернулся и увидел изумленные глаза матери.
Вова, с тобой все в порядке? спросила она тихо.
А, ну да, спохватился он. Извините, мама. Приснилось что-то. Никак не могу в себя прийти.
Ты меня не пугай, сын, мать пощупала его лоб ладонью. И не паясничай, давай ешь, и улепетывай на свою учебу. Знаешь же, что банка с кофе якобы спрятана отцом. Я и так на работу опаздываю. Еще отец где-то задерживается, уже прийти домой должен был.
Володька сел за стол, сунул в рот кусок жареного яйца, глотнул чай. Сморщился. Вкус напоминал древесные опилки с примесью полыни. Только цвет темный.
С трудом проглотил, махнул рукой на завтрак, пошел одеваться.
Одежда повергла его в легкий шок. Линялая рубашка с коротким рукавом и синие джинсы похожие на мягкую половую тряпку. И в этом он ходил? Володька открыл свой шкаф, оглядел вешалки и полки. Взял двумя пальцами стопку застиранных тряпиц непонятного цвета, оказавшихся его нижним бельем. Носки с растянутыми резинками, рубашки страшных и тусклых расцветок, грязно-зеленая куртка из болоньи, брюки с вытянутой тканью на коленях. Теплые вещи он даже не стал смотреть.
Хлопнула входная дверь.
Жора, ты где был? раздался голос матери.
Люд, не ругайся, такой до боли знакомый голос отца, звучал виновато. Артисты мои из Бразилии прилетели, с гастролей. Вот, подарков надавали, и денег. Я же машины им ремонтировал. Одарили по-царски. Встретили меня на проходной.
Ладно. Мне не до подарков. Я на работу убегаю. Кстати, твой сын еще дома. Странный он сегодня. Поговори с ним.
Раздался негромкий звук поцелуя и дверь закрылась. Мать убежала на работу.
Володька выглянул в коридор. Увидел отца. Живого. Отец умер, когда Володьке исполнилось тридцать. И часть вины за смерть отца лежала на нем.
Сын, улыбнулся папа, заметив его. А ну, подь сюда. Ты зачем мать расстраиваешь? Вот, забирай. Это тебе привезли.
Широко улыбаясь, протянул Володьке два целлофановых пакета.
Владимир не обратил на них внимание. Только подошел и крепко обнял отца.
Папа, тихо проговорил он, вдыхая еле уловимый запах машинного масла и табачного дыма от одежды родителя.
Ты чего, Вовка? так же тихо и удивленно проговорил отец. Потерся небритой щекой о голову сына, шершавой ладонью пригладил его длинные волосы. Давно не видел меня?
Очень, отстранился Владимир. Слушай, пап. А у нас кофе есть?
Отец подмигнул.
Есть. Я спрятал баночку. Пойдем, шуранем по чашечке. Только лапы помою с дороги.
Они сидели на кухне, и пили вкусный растворимый кофе. Произведенный в Бразилии, как гласили надписи на банке. Отец достал початую пачку «Дымка» и закурил. Володьке тоже страшно захотелось затянуться табачным дымом.
Пап, дай сигаретку.
Отец молча протянул ему пачку. И тогда Володька вспомнил тот вечерв ноябре девяносто третьего года. Они так же сидели на этой кухне вдвоем. Мать бегала по родственникам, а отец беспрестанно курил, глядя на пачки денег, вываленные на стол. И молчал, не понимая, как эти бумажки, похожие на конфетные фантики могут превращать друзей во врагов, а людейв безжалостных садистов.
Но это будет потом.
Отец достал из кармана брюк купюры, протянул Володьке десятку и еще один рубль.
Возьми, сказал он. Сводишь свою Ляльку в кино или кафешку. И сигарет себе купи. Нечего у отца стрелять. И это Давай учись.
Владимир кивнул, поставил пустую чашку на стол. Встал, пошел одеваться.
Вовка, пакеты возьми, крикнул отец. Шмотки там фирменные для тебя.
В пакетах оказались джинсы и джинсовая рубашка фирмы «Левис». Приятного синего цвета.
Володька облачился в обновки, и почувствовал себя более уверенно. Причесался, на затылке стянул резинкой длинную шевелюру.
Оглядел письменный стол. Сгреб в один из красивых пакетов первые, попавшиеся под руку тетрадки, ручку и вышел в коридоробуваться. Натянул на свои ступни тапки, похожие на кроссовки. Сунул деньги в карман рубашки.
Пап. Ну, я пойду, сказал он в сторону кухни.
Да иди уже, засмеялся отец. До вечера.
Володька вышел на улицу, и почувствовал себя этакой «белой вороной». Его одежда и прическа очень сильно выделялись на фоне серой массы людей, спешащих в это утро по своим делам. Прохожие разглядывали егокто с осуждением, а кто с восторгом. Проходя мимо табачного ларька, он купил себе сигареты и с наслаждением закурил. После Олимпиады-80 еще продавались такие марки, как «Кент», «Мальборо», «Кэмел» финского производства.
Он помнил дорогу в техникум, где учился, и добрался туда без особых проблем. Постоял немного перед входом, наблюдая, как стайки молодых людей стекаются к учебному заведению.
Вовчик, привет! услышал он голос. Обернулся. Это был Юркаприятель Владимира, и его сосед по парте. Они познакомились еще на подготовительных курсах перед поступлением в техникум и подружились.
Классные джинсы! восхитился Юрка. Откуда прикид такой?
Да, батя притаранил, отмахнулся Володя. Машины артистам ремонтировал, пока они по гастролям мотались. Навезли ему всяких подарков.
Ух ты! Юра явно завидовал. А что еще подарили?
Я не смотрел. Поздно уже было. В технарь опаздывал.
Но Юрка явно не поверил своему приятелю. Чтобы не посмотреть подарки, привезенные из-за границы? Такого не бывает.
Слушай, а какие сегодня занятия? спросил Володька. Я что-то подзабыл.
Сначала вышка, потом иняз, и последнийнаучный коммунизм, ответил Юра, чуть подумав. Пойдем. А то Виктор Юрич разворчится. Контрольная сегодня.
Володя кивнул и они зашли внутрь здания.
В аудитории он старался не отставать от Юрки, раскланивался с ребятами и девчонками из своей группы, улыбался, пытаясь вспомнить их имена и фамилии.
Со звонком зашел преподаватель высшей математики. Виктор Юрьевич начертал на доске задания контрольной и студенты уткнулись в свои листки.
Володька силился вспомнить все эти дифференциалы и интегралы, но ничего дельного на ум не приходило. Рядом Юрка скрипел ручкой, покусывая ее кончик, когда задумывался.
Володька толкнул приятеля в бок.
Юр, дай списать, прошептал.
Юрка захлопал короткими ресницами.
Ты чего, Вов? зашептал он в ответ. Тебе?! Списать?!
Воронов, Бойко, Виктор Юрьевич назвал их фамилии. Хватит шептаться.
Володька решил сам выпутываться.
Простите, Виктор Юрьевич, обратился он к преподавателю. Можно мне выйти? Нехорошо мне. Тошнит сильно.
Аудитория зашумела.
Тихо! прикрикнул преподаватель. Да, Владимир, конечно идите. Вам не обязательно писать эту контрольную работу, вы и так предмет знаете отлично.
Математик симпатизировал Воронову еще с подготовительных курсов. На тех занятиях Володька очень быстро выполнял все задания. Он и вступительный экзамен то не сдавал. Виктор Юрьевич просто поставил ему «пятерку» в ведомость. Обладая врожденной способностью к анализу, Володька познавал математику с "полпинка".
Математик улыбнулся ободряюще. Владимир кивнул, изобразил на лице страдания и вышел из аудитории. Разыскал на этаже туалет и заперся в кабинке. Машинально достал из кармана сигареты, закурил, разгоняя дым рукой.
Вот попал! Вспоминать всю эту математическую галиматью не хотелось, а наверное, придется. Ну, да ладно, надо учебник почитать, может и получиться вспомнить.
Так в раздумьях он просидел в туалете целый час, пока не прозвенел звонок.
В коридоре встретил Юрку, который отдал ему пакет, оставленный в аудитории.
Вовчик, может тебе домой поехать? спросил приятель. Извини, заглянул в твою сумку. В ней ни одного конспекта по сегодняшним занятиям. Ты нормально себя чувствуешь? Может, съел чего с утра?
Да нет, Юр, Володька отвел глаза. Посижу на лекциях. Вроде, отпустило немного. Пойдем на улицу.
Юра кивнул понимающе, и они вышли из здания. Ребята и девчонки из их группы стояли кучкой и что-то обсуждали. Володька незаметно стал разглядывать их, пытаясь выдернуть из уголков памяти воспоминания о каждом.
Староста группыИрка Коршунова. Замечательная девушка и просто красавица. После окончания техникума с красным дипломом поступила в институт, вышла замуж за итальянца и уехала из страны. Юрка Бойкоего закадычный приятель, сейчас директор торговой фирмы. Вроде процветает. Последний раз они встречались в девяносто седьмом году. Сашка Померанцев погиб в Чечне, испытывая новую систему наведения ракет. В вертолет, на котором летела группа инженеров, попал «Стингер». Гера Жуковв начале девяностых смылся в Америку с родителями. Пашка Воробьевспился, вернувшись из Афгана без ног в восемьдесят пятом. Инка Зайцевапосле окончания техникума попала по распределению в одно из закрытых предприятий оборонки, где познакомилась с будущим депутатом Госдумы. Юлька Цандеруехала на историческую родинув Израиль.
Про остальных Володька не помнил. Грустно.
Володь, толкнул его Юрка, вырвав из воспоминаний. Ты с английским как, выдержишь?
Да, легко, засмеялся Владимир, ощущая в своей голове невероятный прилив энергии. Он как-то сразу понял, что сможет заговорить на любом языке. Энергия вливалась мощными скачками, и странно, голова не разболелась, мозги не распухли. Только мысли приобретали четкость и формировались в некое подобие тонких и острых игл, способных ужалить.
Преподаватель английского языкасимпатичная на мордашку и стройная девчушка лет двадцати пяти, прохаживалась по проходу между партами и что-то там объясняла про модальные глаголы. Владимир не слушал, только разглядывал ее упругие ягодицы под легкой тканью длинной юбки. А вот он и не мог представить, что теперь в его глазах преподаватель языка станет сексапильной «девчонкой». Черт, как все сложно стало. И как теперь это осознать?
Ведь раньше, в то время, он и не обращал внимания на выпуклости "англичанки". Вон у Коршуновой, и Зайцевой "торчит" не менее. Но, они совсем девчонки. Наверное, дело в возрасте. Или, в чем то другом?
Володька вспомнил, что преподаватели воспринимались, как преподаватели, а не объекты сексуальных фантазий. Их уважали, ведь они давали то, чем он пользуется сейчасзнания и умения размышлять, анализировать. Преподы недоступны, так зачем тратить на них фантазию? Пофантазировать вон и с Юлькой можно было. Только руку протяни, и фантазия уже реальность.
«Англичанка» заметила его пристальный взгляд.
Воронов, вы меня не слушаете, сказала она на английском, повернувшись к нему. Владимир встал.
Да, не слушаю, ответил он тоже на английском. Только рассматриваю вас. Прекрасно выглядите сегодня. Отвлекаюсь.
Англичанка удивленно склонила голову на бок.
Я что-то не помню, чтобы вы понимали мой английский, сказала она бегло, стараясь проглатывать окончание английских фраз. Неделю назад вы фразы произносили с трудом.
Я много тренировался за эти дни. Как видитеуспешно.
И где же было место для ваших тренировок? Не магазин «Березка»?
Володька улыбнулся.
Нет. Что вы. Это не мой профиль. Водил экскурсию по Красной площади. Практика изумительная.
Ребята в аудитории с огромным удивлением слушали их диалог на английском. Совершенно не понимая, о чем идет речь.
По вам не скажешь, продолжила англичанка. Это после экскурсии вам подарили эти вещи?
Вы о джинсе? Конечно, нет. Кстати, от вас пахнет духами «Пуазон» от Кристиан Диор. Они не продаются у нас, даже в «Березке».
Учительница слегка покраснела, посмотрела ему в глаза.
Что вы хотите этим сказать? спросила она.
Ничего, ответил Володька и улыбнулся. У вас потрясающая фигура.
Англичанка отвернулась, сказала уже по-русски:
Воронов, вы можете не посещать мои занятия. Оценку «пять» в дипломе я вам гарантирую.
На перемене ребята окружили Володьку. Наперебой закидали его вопросами, о чем он так долго разговаривал с англичанкой.
Да успокойтесь вы, улыбался довольный собой Владимир. Просто, пожелали друг другу удачи.
А Юрка сказал ему:
Слушай, Вовка, ты сегодня какой-то не такой. И глаза у тебя другие.
Какие другие? не понял Володька.
Приятель пожал плечами.
Какие-то слишком взрослые.
На «Научном коммунизме» Владимир откровенно дремал. ПреподавательНина Михайловна вещала у доски о преимуществах экономике при коммунизме в отдельно взятой стране.
Воронов! ее окрик заставил Володьку проснуться. Вы как экзамен собираетесь сдавать? Тоже в сонном виде?
Простите, Нина Михайловна, пробурчал он. Мне что-то сегодня не по себе.
Как вам не стыдно, Воронов? Я о таких серьезных вещах говорю.
Ну, я же извинился. И потом, через десять лет ваш предмет станет не актуальным, ляпнул Володька, и со страхом понял, что попал в неприятность. Ну, я так думаю.
В аудитории повисло гробовое молчание.
Нина Михайловна усмехнулась недобро.
Так, Воронов, жестко сказала она. Объясните нам вашу точку зрения. И подберите аргументы поубедительней. Иначе, нам с вами придется пройти к директору.