Император Единства - Марков-Бабкин Владимир 3 стр.

Тем временем граф Бенкендорф подал Михаилу Второму папку с высочайшим словом, и голос императора зазвучал под сводами Андреевского зала.

 Верные наши подданные! Члены Поместного собора Церкви нашей, делегаты Съезда аграриев, наше доблестное воинство, герои и героини империи, приглашенные на Большой императорский выход гости, уважаемые представители прессы, дамы и господа, наши боевые товарищи! Мы приветствуем вас здесь, в самом сердце России!

Император смотрел в огромный зал и говорил, почти не глядя в текст.

 Прошло полгода царствования нашего. Настала пора подвести первые итоги и сделать первые выводы. Год 1917-й стал великим годом для нашего Отечества. Одержаны великие победы и положено начало великим свершениям. Разгромлена Османская империя, взяты на штык Проливы и Царьград, одержаны победы в Галиции и на Балканах, в Западной Армении и Месопотамии, Сирии и Южном Причерноморье, наш флот вышел в Средиземное море, а русское знамя Богородицы реет на Александреттой, Антиохией и Яффой. В небывалом сражении на Балтике разгромлена германская армада при Моонзунде, и теперь над бывшим немецким линкором «Гроссер Курфюрст» реет гордый Андреевский флаг. И, наконец, сегодня русско-итальянские войска подошли к окраинам святого града Иерусалима, а над Святой Софией в Константинополе вновь сияет святой крест Господень.

В зале стояла гулкая тишина, и лишь голос императора разносился над тысячами голов. Тишина стояла настолько всеобъемлющая, что стрекот кинокамер казался кощунством.

 Нет и не может быть сомнений в том, что Господь и Пресвятая Богородица благоволят России, наши успехи на фронтах и даже чудесный ливень, заливший пожары в Пскове и ставший настоящим благословением,  всё говорит об этом!

Тут все взоры обратились на «благословенную Марию Псковскую». Императрица достойно выдержала всплеск внимания, ничем не выдав своих мучений.

Государь продолжал:

 Но, как говорят, Господь помогает тем, кто сам себе помогает! В чем секрет наших побед и наших успехов? В единстве! В единении вокруг общего блага народа нашего, вокруг Отчизны нашей, вокруг символов нашихзнамени Богородицы и двуглавого орла Российской империи. Полгода назад провозгласили мы идею освобождения и служения благу общества и Отчизны. За истекшие полгода сделано многое, на что в прошлом требовались годы и десятилетия. И вот пришла пора сделать новые решительные шаги к всеобщему благополучию и процветанию России.

После мгновенной паузы Михаил Второй провозгласил:

 Настоящим мы торжественно объявляем о возрождении патриаршества в Русской православной церкви и о согласии нашем на избрание архиепископа Антония патриархом Московским и Всея Руси. Также объявляем мы об издании нами высочайшего Манифеста о земле, составленного на основе рекомендаций, принятых на завершившемся вчера Съезде аграриев России. Эти два эпохальных события откроют новую страницу истории державы нашей.

Глава IIГоловокружение от успехов

Османская империя. Иудея. Иерусалим

26 августа (8 сентября) 1917 года

Пулеметы били со стороны города, не давая приблизиться, и барон Врангель лишь досадливо кряхтел, глядя в бинокль на результаты попытки с ходу войти в Иерусалим.

И что прикажете делать в сложившейся ситуации?

Нет, поначалу все шло хорошо. Они с ходу высадили десант и практически без боя взяли Яффу, гарнизон которой, поглядев в хищные жерла 305-миллиметровых орудий главного калибра линкора «Императрица Екатерина Великая» и четырех итальянских броненосцев типа «Реджина Елена», все быстро понял и, сделав для себя правильные выводы, почти сразу капитулировал.

Высадившиеся первыми эскадроны чеченского полка Дикой дивизии сразу устремились к двум германским аэродромам, где уже вовсю орудовали бойцы сил спецопераций. И там у них все срослось. Аэродромы были взяты, и даже захвачены германские аэропланы, что лишило противника не только превосходства в воздухе, но и вообще возможности вести воздушную разведку и координировать передвижение своих войск.

А под Иерусалимом они споткнулись.

Как говорится, что-то пошло не так и где-то у ребят из ССО не срослось. Гарнизон противника не был парализован, а пулеметные точки не были обезврежены. Во всяком случае, далеко не все.

В принципе, гарнизон Иерусалима был не так и велик, всего-то 12 Depot Regtполк охраны складов под командованием майора Вюрта фон Вюртенау. Да и то, «полк»  это громко сказано, реально батальон с личным составом в семь сотен солдат, причем немцев и австрийцев лишь одна рота, остальная публика из осман. Город не был особо укреплен, а тяжелого вооружения у противника толком не было. И это при том, что русско-итальянский корпус имел значительное численное преимущество и серьезное превосходство в огневой мощи. Но обстреливать из тяжелых орудий Святой град решительно не хотелось. Не дай бог влетит снаряд с какую-нибудь древнюю святыню, и что тогда скажут о русских варварах в мире? Да и государь точно не обрадуется, ибо это значительно осложнит его претензии на лидерство в православном мире.

Впрочем, орудий-то как раз у авангарда не было, поскольку двигались налегке.

И самое паршивое, что на выручку засевшим в городе движется конная дивизия генерала Мендоса. Разумеется, движение вражеской дивизии удалось отследить при помощи авиаразведки, и на перехват выдвинулся конно-пулеметный полк Каппеля, но как там все повернется, еще бабушка надвое сказала, да и вообще немцы могут начать отход из Газы к Иерусалиму, позволяя британцам наступать на север, что уж точно не входило в планы русско-итальянской операции.

Государь поставил задачу четко и однозначновойти в Иерусалим первыми! Войти любой ценой! Но входит ли в цену обстрел Храма Гроба Господня, к примеру? Вот то-то и оно.

Генерал покачал головой. Возможно, решение двинуть полк Каппеля на перехват дивизии Менделя было ошибкой. Критической ошибкой. Артиллерийско-минометный эскадрон с его батареей 37-мм орудий и батареей минометов были бы у Иерусалима на вес золота.

А теперь приходится ждать, пока принц Эммануил Филиберт Савойский герцог Аостский выгрузит в Яффе с транспортов две русские бригады и две итальянские дивизии с тяжелым вооружением и выдвинется к Иерусалиму. А это время, время, которого нет.

Москва. Кремль. Дом империи. 26 августа (8 сентября) 1917 года

 Я требую самых решительных мер по пресечению шапкозакидательских настроений в армии, на флоте, среди служащих министерств и ведомств. Самых решительных! Кто саботирует работу и исполнение установленных планов, кто занимается приписками, кто любым образом вредит делудолжны быть взяты в работу следственными органами. Это касается и государственного аппарата, и органов власти на местах, и промышленности, и транспорта, и сельского хозяйства. Все, кто находится не на своем месте, кто отстал в своем развитии от России, кто продолжает жить и мыслить так, словно на дворе прошлый век, все они должны быть отстранены от своих должностей. Никакие прошлые заслуги и громкие фамилии не должны быть препятствием. Критерий оценки для насэффективность и успех каждого на вверенном ему месте. Двигайте вперед молодых, тех, кто успел зарекомендовать себя в реальном деле. Вся система государственного управления должна быть обновлена.

Я вещал, раздавал указания, метал громы и молнии. Сидевшие за длинным столом министры, руководители ведомств и структур, главы спецслужб и прочие генералы с адмиралами записывали мои ЦУ, поднимались, давали мне пояснения по называемым мной фактам разгильдяйства, приписок, закостенелого бюрократизма, откровенного саботажа со стороны представителей старых элит, а также стариков в госаппарате.

В общем, было интересно. Пока я развлекался в Крыму и на Балтике, все это время мои спецслужбы собирали компромат, в том числе и друг на друга. Работа всех структур внимательнейшим образом мониторилась, данные собирались и систематизировались, в том числе и факты мутных игр вокруг казенных заказов и поставок по ленд-лизу.

Так начинались очередные чистки в России, очередная волна репрессий. И затеял я все это отнюдь не из любви к искусству или из-за какой-то паранойи, помноженной на врожденный утонченный садизм. Отнюдь.

Во-первых, аппарат действительно необходимо было перетряхнуть, а его работу требовалось решительно перезагрузить. Слишком часто колесо государственной машины стало вращаться на холостом ходу, лишь имитируя бурную деятельность под громкие напевы про служение и прочее освобождение. Обычная, в общем-то, история для любого потерявшего всякий страх госаппарата.

Во-вторых, мне нужно было активно продвигать вперед более молодые и амбициозные кадры, которые поднимутся вверх уже при моем «кровавом режЫме» и которые не будут ментально и лично связаны с прошлым царствованием. Двигать тех, кто готов пахать, вкалывать и расталкивать локтями конкурентов, стараясь занять лучшее место под солнцем. А то, что шло полное переформатирование всех слоев элиты, ясно было каждому умному человеку. Причем я вовсе не отодвигал всех представителей старой элиты, все, кто был верен мне, кто был эффективен и удачлив, кто показывал результат на поле боя или в тылувсе получали от меня перспективу роста и вкусные плюшки. Те же, кто считал себя бугром с горы только потому, что относится к потомкам какого-нибудь Рюрика в не пойми каком колене, тех я от реальной власти и от принятия решений отстранял, определяя либо на второстепенные направления, либо отправляя послами и посланниками в другие страны, либо губернаторами в современные аналоги Тмутаракани. А если было за что, то мог и под трибунал отправить.

В-третьих, завершившийся Съезд аграриев и подписанный Манифест о земле не могли не вызвать мощное землетрясение во всей государственной машине, слишком большие интересы были вовлечены в процесс, слишком многим был не по душе принятый закон, как, впрочем, и я сам. А опыт минувшего полугодия четко доказывал, что как только этих деятелей оставить в покое, как только дать им возможность расслабиться и перестать нервно прислушаться к звукам подъехавшего к подъезду черного автомобиля с суровыми ребятами в синих мундирах, так сразу начинаются заговоры и прочие непотребства. Так что пусть «воронок» ездит. А чиновники пусть вздрагивают.

В-четвертых, мне надо было подготовиться к весне будущего года. И империя должна встретить пандемию во всеоружии, а все структуры госаппарата, включая церкви, должны работать как часы, сразу подпрыгивая с места, получив приказ, а не выясняя, что да как, и что из этого можно не выполнять, и где их личный интерес в каждом конкретном полученном приказе.

В-пятых, опыт попыток переселения в Сибирь при Николае Втором показывал, как легко все дело может быть сорвано и разрушено по причине бюрократизма, косности, неповоротливого механизма государственного управления, несогласованности министерств и ведомств. Я такого себе позволить не мог, ведь мне предстояло провести массовое переселение куда больших масштабов и в Ромею, и в самой России. А все это требовало четкого выполнения плана, хорошо организованного снабжения всем необходимым и безупречной работы министерств. Ведь помимо, так сказать, простого механического вопроса с доставкой на новые места жительства миллионов людей нужно их снабдить всем необходимым, включая массу специалистов и консультантов из местных, которые имеют опыт жизни в этих местностях, опыт хозяйствования, и могущих все эти знания передать прибывающим. Поэтому мы и искали сейчас в Восточной Фракии и в лагерях спасения у Проливов такого рода полезных людей, которые поступали к нам на госслужбу за бочку варенья и корзину печенья. И не только в Ромее искали. Та же Сибирь, к примеру, тоже должна быть освоена.

В-шестых, я планировал начать бурную индустриализацию во всех смыслах этого слова. И я был против того, чтобы неэффективный госаппарат мешал этому святому делу.

В-седьмых, я планировал вновь покинуть Москву, а опыт прошлого раза показал, что многие посчитали, что раз царь далеко, так можно и расслабиться. Так что пора всех вернуть в сознание и привести в чувство. Тем более что механизм надо отладить так, чтобы он эффективно работал и без моего присутствия.

 Война еще не окончена, господа! Мы должны помнить о том, что технически наши противники более развиты, чем мы, а наши союзники слишком заняты своими делами, чтобы нам помогать. Лишь полная и тотальная мобилизация всех сил государства и общества дадут нам возможность победить в Великой войне. И лишь четкая и слаженная работа всего государственного механизма. За работу, господа!

Что ж, черный «воронок» выехал на улицы и в этой истории. И поездит он куда дольше, чем это случилось в памятную «Ночь длинных молний», когда промышленников и фабрикантов грозовой ночью хватали по всей Москве и везли в Высочайший Следственный комитет «для дачи пояснений» по поводу организации манифестаций в Первопрестольной.

Тогда мне удалось привести господ в чувство. Можем повторить!