Что ж, до рассвета осталось два часа. Ждать уже не так долго. У вас есть возможность проверить мои слова.
А если я сейчас вызову караул?
Валяйте. И вы умрете прямо сейчас, не дожидаясь рассвета.
Австро-Венгерская империя. Будапешт. 28 августа (10 сентября) 1917 года
Контр-адмирал Хорти ехал в машине привычным маршрутом и оттого без особого интереса скользил взглядом по спешащим по улицам жителям венгерской столицы.
В сущности, с начала войны в Будапеште мало что изменилось. Сражения полыхали где-то там, в сотнях километров отсюда, и лишь большое количество военных на улицах указывало на то, что война все же идет. Особенно резало глаза немалое количество солдат в германской военной форме, коих тут практически не было раньше.
Адмирал криво усмехнулся. Союзнички. В той же Вене германцы контролировали уже почти все ключевые посты и места, явно не доверяя австрийцам. В Будапеште до недавнего времени было полегче, но в последние дни в город стало прибывать все большее количество немецких частей. Якобы транзитом на фронт, но Хорти прекрасно знал, что это лишь предлог.
Операция «Цитадель», в которой ему пришлось участвовать с венгерской стороны, не допускала двоякого толкованиятолько тотальная мобилизация всех ресурсов, только полное единение управления войсками союзников, только централизация всей полноты власти в руках военной верхушки двух империй могли дать шанс Центральным державам вырвать победу в этой затянувшейся войне.
Фактически в двух державах произошел военный переворот, поскольку и в Германии, и в Двуединой монархии сами монархи были явочным порядком отстранены не только от управления войсками, но и вообще от управления государством как таковым, довольствуясь ничего не значащими церемониальными постами далеко от своих столиц. Но тут уж было не до сантиментов и церемоний. На карту было поставлено все.
Хорти был согласен с Гинденбургом и Людендорфом в части того, что потеря Османской империи и измена Болгарии хотя и нанесли тяжелейший удар по союзникам, но все же этот удар не стал смертельным. Как и разгром немецкого флота при Моонзунде, и потеря самим Хорти нескольких австро-венгерских линкоров в Адриатике.
И Германия, и Австро-Венгрия еще были способны воевать и были достаточно далеки от поражения. Минимум еще на полгода ресурсов у них должно хватить, и призрак голода и, как следствие, призрак тотальных беспорядков, по всем прогнозам аналитиков, ожидались ближе к весне будущего года, когда исчерпаются все запасы продовольствия, а новый урожай еще не взойдет. Были даже совершенно отчаянные предложения пустить на прокорм и посевной фонд, но это означало гарантированный голод уже летом-осенью, поэтому о таких мерах, как о шансе последней надежды, пока рассуждали сугубо теоретически.
Немало вреда нанес неурожай картофеля, что весьма усугубило положение и грозило весьма серьезными проблемами, но, опять же, до начала весны продовольствия должно хватить, пусть и в очень урезанных нормах на человека.
Но было главноеармии Центральных держав все еще были готовы воевать, а время от времени вспыхивающие мятежи все же не носили пока всеобщий характер. На их стороне было преимущество хорошо развитых транспортных сетей и возможность оперативно перебрасывать войска с одного фронта на другой, в то время как их противники хотя и имели численное преимущество, но все же были лишены такой возможности, поскольку растянули свои силы по огромным пространствам, с плохими дорогами и трудными условиями.
Более того, с каждым днем противоречия во вражеском лагере становились все более явными и все более острыми.
Что ж, не зря ведь руководители «Цитадели» считали, что ключ от победы Центральных держав лежит в Москве. Чем больше побед одерживает этот русский царь Михаил, тем больше у него врагов среди союзников. Царь Михаил уже здорово напугал англосаксов по обе стороны Атлантики, и они все меньше заинтересованы в крахе Германии и Австро-Венгрии, явно понимая, что поднимающемуся на задние лапы русскому медведю нужно в Европе кому-то противостоять.
Так что перспектива объединения всех сил западной цивилизации против русских варваров и прочей примкнувшей к ним мелочи становилась реальнее с каждым днем.
Да и в самой России становится все более неспокойно, слишком резко Михаил заложил руль, слишком велик крен государственной машины, слишком многим новый царь встал поперек дороги. Сохраняя внешнее благополучие, российский корабль уже черпает бортом воду.
Хорти усмехнулся своим мыслям.
Нет, ничего еще не кончено. И болгары еще пожалеют о своем предательстве.
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ,
МЫ, МИХАИЛ ВТОРОЙ,
ИМПЕРАТОР
и САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский,
И прочая, и прочая, и прочая
Объявляем всем верным НАШИМ подданным:
Взойдя на Престол Всероссийский, МЫ обещали верным НАШИМ подданным решить ряд важнейших вопросов нашего бытия, общественного развития и основ нашей жизни.
Исполняя обещание НАШЕ, МЫ Высочайше Повелели созвать Съезд аграриев России для решения краеугольного вопроса крестьянской жизнивопроса земли и упорядоченного пользования нашими пашнями, садами, пастбищами и прочим.
Выбранные обществом делегаты по повелению НАШЕМУ собрались в столице государства НАШЕГО городе Москве 7 сего августа для подготовки положений «Закона о земле в Российской империи», который опирался бы в основе своей на чаяния народные и на благо всей Державы НАШЕЙ.
Съездом аграриев России был подготовлен окончательный документ, который лег в основу Закона и был поддержан большинством делегатов.
Опираясь на наказы народных собраний на местах, в армии и на флоте, на мнения и предложения делегатов-аграриев, а также отвечая на общественные чаяния, настоящим Манифестом МЫ Высочайше одобряем «Закон о земле в Российской империи».
Настоящим МЫ Высочайше утверждаем:
1) Вся земля, все недра ее, леса и воды, степи и пастбища, прочие природные богатства, дарованные нам Творцом для прокорма человеческого, являются общественным достоянием и пребывают извечно в коллективной собственности народа НАШЕГО, даруя плоды свои через труды людские и попечение ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА ВСЕРОССИЙСКОГО.
2) Земля не может быть никоим образом из всенародной собственности отчуждаема. Вся земля: государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая и прочая, обращается в всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней.
За пострадавшими от имущественного переворота признаются права на справедливую компенсацию, порядок которой определяется Законом, а также право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям.
3) Все недра земли, руда, нефть, уголь, соль и прочее, а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, состоят в исключительной собственности Государства Российского, кое определяет права и порядок распоряжения и пользования ими. Все мелкие реки, озера, леса и проч. переходят в пользование сельских обывателей, при условии рачительного заведывания ими местными органами самоуправления.
4) Земельные участки с высококультурными хозяйствами: садами, плантациями, рассадниками, питомниками, оранжереями и прочими товарными сельскохозяйственными угодьями, не подлежат разделу и используется под особым надзором, в порядке, оговоренном Законом.
Не подлежат конфискации земли сельских общин и товариществ, а также земли простых казаков и крестьян, как и земли иных сельских владельцев в размерах, не превышающих установленной на данной территории подушной нормы.
Усадебная городская и сельская земля, с домашними садами и огородами, остается в пользовании настоящих владельцев, причем размер самих участков и высота налога за пользование ими определяются Законом.
5) Право пользования землей получают все подданные (без различия пола) Российской империи, желающие обрабатывать ее своим трудом, силами своей семьи или в товариществе. Наём работников землепользователем возможен только для временных срочных работ по севу или уборке урожая.
Пользователь земли несет бремя её содержания обработки, а также подати, устанавливаемые государством и местным самоуправлением.
6) Формы пользования землею в сельских общинах избираются исходя из местных условий и особенностей: подворная, хуторская, общинная, товарищеская, артельная.
7) Вся земля, по ее отчуждении, поступает в общенародный земельный фонд. Распределением ее между трудящимися заведуют местные и центральные органы самоуправления, начиная от бессословных сельских и городских общин и кончая центральными, губернскими/областными учреждениями.
Размер надела при этом не может быть большим или меньшим, чем установлено Законом и органами народного самоуправления данной местности. Герои и участники Великой войны имеют право на увеличенные участки и льготы, за соблюдением коих следит МВД и Фронтовое братство.
Эти и прочие особенности пользования и распределения земли определяются Законом.
8) Если в отдельных местностях наличный земельный фонд окажется недостаточным для удовлетворения нужд всего местного населения, то избыток населения подлежит переселению.
Организацию переселения, равно как и расходы по переселению и снабжению инвентарем и проч., берёт на себя государство, сельское общество обеспечивает переселенцев продовольствием не менее чем на 40 дней.
Переселение производится в следующем порядке: желающие ветераны и безземельные крестьяне, затем прочие желающие члены общины и, наконец, по жребию, либо по решению сельской общины. Дезертиры и виновные в порче или краже имущества отселяются государством вместе с семьями в административном порядке.
9) Земля признается всенародной с момента подписания сего Манифеста. Какая бы то ни была порча имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым судом. Уездные земства и начальники, вместе с МВД, Фронтовым братством и Корпусом служения создают местные земельные комитеты, вместе с которыми принимают все необходимые меры для соблюдения строжайшего порядка при обобществлении земель и имений, для определения размеров и особенностей участков, подлежащих обобществлению, для составления точной описи всего обобществляемого имущества и для строжайшей охраны всего переходящего к народу хозяйства. До справедливого перераспределения земли владевшие ею ранее осуществляют пользование ею под надзором Земельных комитетов в порядке, установленном Законом.
10) Во исполнение данного Манифеста, до конца 1917 г. принимаются все необходимые законы, акты и прочие разъяснения. До мая 1918 г. местные земельные комитеты проводят полный учет земли, а в дальнейшем организуют её распределение в соответствии с данным Манифестом и Законом.
Москва. Кремль. Дом империи. 28 августа (10 сентября) 1917 года
Я слушал Суворина. Суворин в цветах и красках расписывал применяемые рекламно-пропагандистские стратегии продвижения в массы темы заботы царя-батюшки о верных своих подданных в контексте принятого Манифеста. Причем, как и полагалось, стратегии эти были ориентированы на разные целевые аудитории, использовали разные каналы продвижения, несли в себе цепляющие якоря, стоп-слова и прочие глубинные посылы, которые должны быть близки той или иной группе потребителей
Иной раз я снова чувствовал себя в своем московском офисе лет сто тому вперед, когда мои службы докладывали мне о своих ходах в битве за медиарынок и за рейтинг в прайм-тайм. И про тому подобное прочее. И ловил себя периодически на мысли о том, что пройдоха Суворин прекрасно устроился бы и в третьем тысячелетии, не говоря уж о времени нынешнем, в котором, по существу, ему и не было серьезных конкурентов. Ну, кроме меня, разумеется. Но я на хлеб его и не претендовал. Наоборот, ненавязчиво подсказывал новые ходы и идеи, задавая в нужное время нужные вопросы, которые заставляли его удивленно смотреть на меня и лихорадочно искать ответ.
И, конечно же, я давал деньги. Обширнейшее финансирование, в том числе на закупку требуемого оборудования для печатного, визуального и устного слова во всех их проявлениях.
В общем, мы готовились. Крепко готовились. Так, подготовке информационно-пропагандистского сопровождения местного варианта Декрета о земле были посвящены не одно совещание и не один месяц скрытой от лишних глаз и ушей работы. И не только в сфере пропаганды. И не только Сувориным.
Была проведена очень большая работа и по подбору и отсеву кадров, по выдвижению вперед нужных людей, идей и потребностей исторического момента. И, как я любил в прежней жизни, в этот раз нам вновь удалось дать собравшимся на всякие там дебаты, съезды и прочие поместные соборы провести очень горячие дискуссии (вплоть до физического насилия, переходящего в откровенный мордобой) и фактически подвести их к подготовленному нами заранее решению, которое было принято ими как компромиссное, единственно возможное и выстраданное лично каждым из них.
Да, не спорю, это обычное дело. В опытных руках аппаратчика. А как иначе может быть? У кого это как-то иначе устроено, тот идет, солнцем палимый, к лесу гонимый, подальше от ключевых позиций. Вовсе нехитрое дело заставить кого-то принять навязанное силой решение, но ведь это ошибка. Это ОНИ должны САМИ принять нужное именно ТЕБЕ решение. САМИ. И горячо уговаривать тебя согласиться с ИХ решением, давая согласие идти со своей стороны на уступки и компромиссы, лишь бы ТЫ согласился. И быть чрезвычайно довольными тем, что ОНИ УГОВОРИЛИ ТЕБЯ. Как это и было с моим согласием на учреждение Конституции в обмен на самороспуск парламента и фактический возврат к неограниченной самодержавной власти, пусть и на короткий период «войны и чрезвычайной ситуации».
В этом суть большой игры. Иного и быть не может.
Но ведь не просто так Кутепов обзавелся приставкой «граф» перед своей фамилией, верно ведь? Равно как и премьер-министр Маниковский, да и сам Суворин. Тем более что общественное мнение (и мнение самих делегатов) мы начали готовить сильно заранее, формируя не только повестку дня и обозначая единственно возможные варианты решения.
Десятки и сотни репортажей о всякого рода собраниях, на которых выдвигались делегаты в Москву, освещались обсуждения и прочие наказы. И что ж тут поделать, если некоторые наказы были в нашей прессе чуть более наказистыми, чем другие? Что поделать, если мнение начали формировать в низах еще до всяких там собраний, а делегаты выбирались стихийно лишь с точки зрения неискушенного наблюдателя, и что в Москве каждый из них не был предоставлен самому себе, а был взят во вдумчивый, хоть и ненавязчивый оборот? Фронтовое братство, Корпус служения и Министерство информации ведь не просто так создавались на этом свете!
Благодарю вас, Борис Алексеевич.
Граф Суворин склонил голову и, увидев мое дозволение, сел на место.
Что у нас с настроениями и общественным порядком?
Министр внутренних дел Анциферов поднялся для доклада.
Ваше императорское величество! На улицах столиц и крупных городов сохраняется порядок и проявлений массового недовольства не отмечено. По имеющимся у Департамента полиции сведениям, общественные настроения можно охарактеризовать как достаточно возбужденные, хотя имеются лишь несколько случаев открытого осуждения отдельных положений Манифеста о земле. По отдельным случаям приняты меры, остальные пока находятся под нашим наблюдением. В деревне большей частью царит ликование, хотя отмечены несколько случаев попыток начать передел земли явочным порядком. Законность восстановлена, но подразделения внутренней стражи могут понадобиться при увеличении числа подобных поползновений.
Хмурюсь.
Такие случаи, Николай Николаевич, нужно незамедлительно и со всей решительностью пресекать! Мы не можем допустить стихийного передела земли. Если ситуация выйдет из-под контроля, то без применения силы будет обойтись совершенно невозможно, а это, как вы сами понимаете, может привести к тому, что Россия полыхнет изнутри, а солдаты побегут с фронта, спеша принять участие в переделе.
Обращаюсь к Суворину:
Борис Алексеевич, нужно усилить разъяснительную работу в деревне. Направьте ваших агитаторов из Корпуса служения в проблемные районы и давайте свои предложения по исправлению ситуации.