Насаживаю шипы, аккуратно и осторожно. Из коридора доносятся шорох и сопение. Лапуля подкрадывается, стараясь делать это бесшумно, но при этом сопит довольно злозначит, хочет еще поругаться. Давай, малыш, давай! Чем яростнее ты будешь сейчас меня ненавидетьтем проще станет в ближайшем будущем поменять твоим чувствам полярность.
Всё ведь было подстроено, да? Ты бы не выпил!
Смотрю на него долго, даже паяльник откладываю. Он ждет возражений и отрицаний, а я просто молчу и смотрю, сведя пальцы у подбородка. Трудно держать накал, когда тебе не возражают, трудно долго злиться молча. Вот и у него довольно скоро в глазах появляется легкая тень сомнения. Тогда я спрашиваю:
Хочешь проверить?
Спокойно так. Даже грустно.
И он опускает глаза.
Забавно.
Я ведь сейчас и сам толком не знаювыпил бы или нет? Умер бы потомили все-таки выжил, сильно помучившись? Я не чета прочим, тренированный, ядами меня с рождения отпаивали, полная пасть серебраи даже не морщусь, и даже вкус вроде как нравиться начал потихоньку.
Но когда пальцы мои сомкнулись на тоненькой стеклянной ножкебыл уверен. Да, выпью. Да, умру.
С людьми иначе нельзя. Только полная искренность.
Что ты делаешь?
Он явно смущен и пытается перевести разговор на другое. И это тоже хорошо.
Браслет. Королевский заказ. Уже почти доделал, два шипа подновить осталосьи закончу.
И будешь делать это? Красивый пояс
«Это» висит над рабочим столом.
Тот самый злополучный свиток из королевской библиотеки.
Нет. И хотел бы, и сроки, но Не могу. Пока, во всяком случае. Это амагичка. Я смогу ее сплести, только став человеком. Пока мне к ней нельзя даже прикасаться, чтобы все не испортить.
А-а
Звук скорее сочувственный, чем испуганный. Да и отшатнуться он забыл.
Вот и ладушки.
* * *
Я не хочу становиться человеком. Может быть, в этом все дело? Может быть, и он это чувствует? Люди, они ведь очень тонко чувствовать умеют. Это, пожалуй, единственное, что они умеют. Ну, во всяком случае, бабушка не перестает это повторять при каждом удобном и неудобном случае.
Он бродит по домуя уже не боюсь, что он сбежит или полезет на второй этаж. Ну или иным каким образом навредит себе. Он мог бы это сделать в панике, но паники больше нет. Есть жадный интерес и какая-то странная виноватость в бросаемых им на меня взглядахкогда он думает, что я его не вижу.
И вот, нагулявшись по коридорам, поздним утром он снова останавливается у двери в мастерскую. Я уже закончил последний браслет, малый Королевский комплект снова работоспособен и готов к отправке, давно бы надо отнести наверх и вызвать посыльного, а я все чего-то жду.
Вот и дождался.
Стоит, жмется у притолоки, смотрит в сторону.
Ты ну это не урод. И не чудовище. Но я не смогу тебя полюбить. Извини.
Я смотрю в опустевший коридор.
И понимаю, что к деду идти все-таки придётся.
* * *
Дед у меняживая легенда. Полвека назад самая популярная баллада была, про них с бабушкой. Он ведь человеком родился, мой дед, и вечность променял на любовь. А бабушкакак раз наоборот, любовь на вечность. До сих пор они с дедом по этому поводу ругаются, вернее даже не ругаютсятрудно ругаться с тем, с кем не разговариваешь. Она ему все простить не может проявленной тогда торопливости.
Она тоже была последней из клана, и тоже хотела стать человеком, а не только казаться. У нее получилось, причем с первой попытки, то, что дед обратную глупость сотворилне в счет, у бабушки-то ведь все-таки получилось. Так почему же у меня ничего не выходит?!
Дед мне нужна твоя консультация. Как человека. Пусть и бывшего. Скажи, япривлекателен? Для человека?
Дед оглядывает меня со всех сторон, внимательно и изучающе. Долго смотреть и ничего не говоритьэтому я у него научился. Меня этим уже не проймешь, и с волнением ждать ответа я не буду.
Дед! Меня можно полюбить? Опять жес человеческой точки зрения.
Дед, не выдержав, фыркает в тонкие черные усики.
Решился таки. Ню-ню. А эээ объект уже имеется?
Имеется. Месяц назад прикупил. Свеженький совсем Только он, в смысле, объект этот, меня любить не хочет. Ни в какую.
Это бывает.
Голос у деда сочувственный. Знай я его похужекупился бы.
Дед, кончай издеваться. У меня только два дня осталось. Или стану человекомили придется Королю правду сказать.
Угроза серьезная Лаской пробовал? Иногда хорошо срабатывает.
Только лаской и пробовал!
А вот это, кстати, зря. Иногда и поколотить не грех, если для пользы делапотом только сильнее любить будет.
Я бы хм не хотел. А иначеникак?
Да почему же никак? Дед вздыхает. Просто дольше. Украшения предлагал? Они на это дело падкие Подпоить пробовал? Стихи читал? О любви говорил?
Да лучше бы не говорил! Все вроде нормально шло, разговаривали, шутили даже В шахматы игралиему вроде нравилось. А как услышал про любовьтак словно взбесился! Аж затрясся весь, и глаза с твой реал. Опять пришлось приручать, как с нуля! Не понимаю я! И подпоить пробовал, и украшения думалснова все потихоньку налаживается начинает А он сегодня вдруг подходит и такой прямо в лоб: «Извини, мол, дорогой, но я тебя полюбить никак не смогу».
Стоп. Почему ты все время говоришь: «Он»?
Да при чем тут это?! Какая разница, как его называть?! Я что делать не знаю, это куда важнее!!!
Ничего.
?!
Ничего! повторил дед и вдруг заржал. Не засмеялся, а именно что заржал, вцепившись руками в собственные волосы и дергая их в такт ржанью, не обращая внимания на то, что от идеально уложенного пробора не осталось и следа. Сейчас он очень напоминал лапулю, только тотбормотал с подвыванием, а этотржал.
Придурок!
Сходство усилилось.
И этомой внук?! Мальчика от девочки Любви он хочет! Как он тебя чем промеж глаз не приголубил еще, любвеобильного такого, терпеливый, видать, человек попался И еще удивляется, что ничего не выходит!
Но у вас же с бабушкой получилось!
У меня! С бабушкой! Вот именно что! А не с каким-то там дедушкой!
То есть я окончательно растерялся. Из-за такой ерунды ты уверен, что дело только в этом?
Ничего себе ерунда! У людей за такое порой убиваюти не за само действие даже, а лишь по подозрению. Ты ведь пришлого взял, ну да, откуда тут местные, давно всех вычистили и вот попадает он, весь такой наивный и неподготовленный, а тутты. Ндя мне в свое время, похоже, просто феноменально повезло.
Все равно не понимаю Ладно, пусть, хотя и глупо это, так ограничивать выбор, нопусть их. Это их людские заморочки. Там. Но он-то теперьтут. Тут другие законы. Все нормально и никто не станет убивать. Наоборот! Я бы ему заплатил
А вот этогосовсем не советую. Он ведь и всерьез обидеться может.
Я содрогнулся.
Что такое обиженный людьэто у нас все очень хорошо знают. Не зря же у Шенка стремянка висит.
Дед трет лоб, смотрит сочувственно:
Как бы тебе объяснить попонятнее Ну это вроде как если бы какая-то течная сучка предложила бы тебе стать временным отцом ее нового помета. Ну вот попал ты в странный мир, где такоенормально, а тутона. Добрая такая. Ласковая Ине принуждает, просит по-хорошему. И даже заплатить предлагает, вену сама подставляет, пользуйся
С лестницы я скатился чуть ли не кубарема в спину мне все бил издевательский хохот деда. И даже хлопнувшая входная дверь не сумела его обрубить.
* * *
Осень вроде бы, а день теплый. Солнце давит на затылок и плечи, лучи по-летнему горячие и тяжелые. Ногам холоднотень от холма покрывает их почти до колена, поднимаясь при каждом шаге ещё на чуть. Скоро я с головой уйду в эту тень, словно в сумрачную холодную воду. Листья шуршат под ногами, сотни оттенков золота и киновари с редкими вкраплениями темного изумруда.
Я и не заметил, как оказался на старом кладбище. Долго бродил среди обросших мхом камней, и все мне казалось, что продолжаю слышать дедовский смех. Отвратительный, громкий и неотвязный.
Уши горели.
Назад пошел дальней дорогой, огибающей холм и выводящей к дому со стороны чёрного хода. Напрямик гораздо быстрее, но мне некуда больше спешить. И незачем.
Солнце окончательно скрывается за холмом, больше на плечи ничто не давит. Если смотреть только под ноги, можно подумать, что сейчас раннее утро или поздний вечер. Деньвремя тех, кем я никогда не стану и кого никогда не пойму, сколько бы ни пытался.
И пытаться не буду больше, хватит. Напытался уже.
Холодно.
В тени холма осень чувствуется яснее, тянет промозглой сыростью от влажной землиздесь она не просохла после ночного ливня. И уже не просохнет. Осень. Будут новые ливни. Листья сгниют. Покроются тонким налетом лунного серебра, таким же красивым, как настоящее, и обжигающим не хуже. Но это случится еще не завтра.
Завтра
Может быть, Король и не потребует показательной казни. Может быть, даже и вообще казни не потребует. Никакой, даже номинальной. Вполне может быть. Человек там или не человек, но я все-таки мастер серебряных дел, единственный в столице и лучший в Предгорье. Вряд ли Король захочет терять такого мастера.
Но доверять он мне перестанет.
А от королевского недоверия до королевской немилости
К тому же он несдержан на язык, наш Король. Он совершенно не умеет хранить секреты, особенно чужие, а я за последние полсотни лет пользовался лицензионным правом пользовался хоть и не так уж часто, но все-таки пользовался.
Вынырнувшее из-за крыши дома солнце неожиданно бьет в глаза, заставляя жмуриться. Как быстро дорожка кончилась, а ведь вроде бы дальняя, обходная. Солнечные лучи ощутимо давят в лицо, оттесняют назад, словно пытаются столкнуть с вершины холма вниз, в холод и сумрак. Меня разбирает задавленный смех, колючими пузырьками царапает горло, мелкой дрожью дергает плечи. Солнце торопится. Не спеши! И без тебя найдетсякому.
На дверях у меня сроду не было замков, репутация хранит куда надежней. Только щеколда. Серебряная, правда, но это уже скорее дань традиции. Привычное легкое жжение в пальцах почему-то тоже кажется ужасно смешным. Давлю приступ на вдохе и плотно прижимаюсь щекой к фигурной серебряной обрешетке прежде чем войти. На пару ударов сердца, чтобы обожгло как следует. Зато смеяться больше не хочется. Остается только дрожь, легким отголоском, мелкая и противная.
Королевский эдикт висит невысоко, достаточно руку протянуть. Возиться с хитрыми защелками лень, поэтому просто разбиваю стекло об угол и выколупываю шелковую бумагу из серебряной (а как же иначе!) рамочки. Стряхиваю осколки и спускаюсь в подвал.
Дверь оставляю открытой.
И вторуютоже.
Хорошо, что отпечаток решетки жжет кожуболь отвлекает.
Клан Фейри-Ке приносит гостю-пленнику официальные извинения за недостойные поступки, совершенные мысленно, словесно и деятельно представителем клана Фейри-Ке по отношению к гостю-пленнику. Клан Фейри-Ке намерен возместить причиненный ущерб в полном объеме и безо всяких оговорок
Хорошо, что есть официальная формула, за которой можно спрятаться, и не надо ничего выдумывать самому. Хорошо, что формула эта предписывает смотреть в пол, а не разглядывать в упор того, к кому обращаешься. Жаль только, что формула эта короткая, и предки далеко не все сумели предусмотреть.
Вот, желтый листок с шелестом падает на пол. Надеюсь, ты не сочтешь это еще одним оскорблением, но уж тут выбирать не приходится. Это пропуск. Вид на жизнь. И лицензия на ну, сам разберешься. Только имя свое впиши, я бы и сам, если бы знал. Ты свободен. Можешь идти куда хочешь. Наверху на столесеребро. Твое. И еще раз. Извинения. От клана. И от меня. Лично.
Все.
Можно уходить.
Отворачиваюсь и делаю шаг. Нет, я не бегупросто шаг, быстрый, но не оскорбительный. Я ведь не входил далеко, у самой двери встал, специально, чтобы
Что с твоим лицом? спрашивает он вдруг.
Пожимаю плечом, не оборачиваясь. Не ответитьоскорбление.
Обжегся.
А вот теперь я уже бегу.
В мастерскую нельзяон может туда прийти и попросить а, не важно, чего, главное, что придется с ним разговаривать и на него смотреть, зная, чего я от него хотел. И кем он меня из-за этого можети должен! считать.
На второй этаж тоже нельзятам дед.
Какой же он, оказывается, маленький, наш клановый дом
Выхожу на веранду и быстро пробегаю по ней за угол. Тут навалено всякого хлама, но если второй раз завернутьбудет маленький закуточек, старое кресло и какие-то ящики, кажется, чей-то старый гроб, была раньше мода Здесь я прятался, когда был мелким, в кресле как раз хватает места усесться с ногами.
Пусть уходит.
Я и так уже натворил слишком много.
Но кто же мог знать, что такая мелочь Дед мог. И я бы могесли бы спросил. Не спросил. Значитсам виноват. Самому и отвечать.
Странно. А ведь не страшно совсем. Становиться человеком я куда больше боялся. Во всем есть свои плюсы, если подумать и поискать хорошенько.
Только вот холодно
Скрип досок. Ближе. Ещё ближе совсем рядом. Сопение.
Ну что ему еще надо?!
Тебя сегодня долго не было ну я и подумал, что должен хотя бы что-то, ну раз уж глянь вот!
Стоит, чуть высовываясь из-за угла, смотрит виновато. Улыбается. Так не улыбаются тем, кого ненавидят. Вытягивает из-за спины что-то, влажно поблескивающее:
Вот Я тут подумал Ведь если там главное, чтобы именно человек, то какая разницакто? Глянь, я правильно сплел?
А в руках у негоамагичка.
Самая что ни на есть настоящая. Я даже на расстоянии чувствую, как окружает ее плотным коконом полное отсутствие какой-либо магии. Настоящая амагичка. Выполненный королевский заказ. И мне больше не надо становиться человеком.
Странно. Я должен был бы испытать облегчение. Но его нет. Наоборот.
И это меня Алеком зовут, а то действительно как-то не по-людски
Он улыбается кривовато. Симпатичная такая улыбка.
И именно в этот момент мне почему-то и становится по-настоящему страшно.
Моя бабушка терпеть не может оборотней. Просто на дух не переносит, это у нее чуть ли не с рождения, и даже смерть не сделала ее терпимей. Я не такой. Ятолерантен.
Но иногда
Глава 5Сила поцелуя. Часть 1
Да, милый, да!
М-м-р-р-р!
Милый ооох
Звуки поцелуев. Жаркое прерывистое дыханье. Два силуэта на фоне уже почти совсем светлого утреннего окна сминаются воедино, словно пытаясь втиснуться друг в друга и друг в друге же найти спасение. Дыхания всё быстрее, ритмичные движения, короткий стон, уже непонятно чей. Вроде бы все совершенно искренне и естественно. Но я слишком хорошо знаю каждого из этих двоих, чтобы оставались хоть какие-то сомнения. Да и приборы не врут.
А значит, врет как раз сладкая парочка.
Вздыхаю и громко хлопаю в ладоши, прерывая насквозь фальшивую идиллию.
Стоп, ребята. Так не пойдёт. Опять халтурите. Амплитуда эмо-колебаний меньше единицы, амурисы вообще на нуле, сила лютока ниже лепреконовой задницы. О чём вы думаете, а? Неужели так трудно постараться?
Животное с двумя головами распадается на составляющие со сдавленным «Какого хнера?!». Грубит, конечно же, Ррист. Иногда я думаю, что бабушка не так уж и неправа в своем расизме и непризнавании компромиссов, я бы и сам с удовольствием не имел ничего общего с теми, кого нынче принято деликатно именовать не иначе как «хвостатым народом», и ни в коем случае не грубее, но не ждать же до осени. А в беспокойное время душных белых ночей приличного ассистента из наших по крови не найти. Днем с огнем, как любит говорить мой дед, очень странное выражение, но мне нравятся подобные парадоксы., вот и запомнил.
Включаю в лаборатории свет, хотя мне он не особо и нужен, я и так отлично вижу своих незадачливых ассистентов и подопытных по совместительству. Вижу даже вжавшегося в косяк за приоткрытой дверью Алека, которому здесь совершенно нечего делать. Вижу, хотя он и всеми силами старается быть незаметным. Ну, а если Ррист чего и не видитэто исключительно его проблемы. Хотя о чем я, у кошачьих ночное зрение развито чуть ли не лучше, чем у моих сородичей.
Но Лияне мы, и с нею надо быть вежливым. Потому что если того же Алека сюда никто не звал и видеть ему тут, собственно, нечего и незачем, то Лияполноправный участник эксперимента. Даже более чем полноправный: без Лии никакой эксперимент вообще не был бы возможен.