Очень хорошо, снова произнёс Капитан, больше мне от тебя ничего не требуется. Он обратился к Дивлету:Вздёрнуть его, как предателя.
У Рыжего отвисла челюсть, а сердце ушло в пятки. Он залебезил срывающимся голосом:
Но я же всё рассказал Я же не хотел. Меня заставили. Пожалуйста!
Но Дивлет уже схватил парня за шиворот и выволок из кабинета.
Что думаешь обо всём этом? спросила Эмилия.
Капитан сидел некоторое время неподвижно. Сейчас походил не на живого человека, а на манекена в маске.
Вели привести сюда девчонку, медсестру эту, произнёс он, наконец. Мне нужно, чтобы Барчук сам ко мне пришёл. Он нужен живым. А я съезжу в Нижний. Кажется, знаю, кому парень понадобится.
Думаешь, этотот самый пацан, об изгнании которого писали газеты два месяца назад?
Я просто уверен в этом. Похоже, настало время наладить отношения с одним из могущественных родов.
***
Старый паромобиль Лаврентия Сергеевича медленно полз по пыльной грунтовке. Мне хотелось как можно быстрее увидеть Таню и убедиться, что с ней ничего не случилось. Лаврентий Сергеевич считал, что девушке опасность не угрожает, у меня же почему-то сердце было не на месте. Этот Капитан мне показался жутковатым типом, и кто знает, на что он пойдёт, дабы поквитаться за убийство своего человека?
По дороге Лаврентий Сергеевич расспросил меня о подробностях случившегося: как Кулак узнал о моих средствах, и как мне удалось прикончить его? Я сказал, что виноват Рыжий, который начал светить деньгами и всё растрепал Дивлету.
Да уж, протянул Лаврентий Сергеевич, это Рыжий мне самому не очень-то и нравился, но что онтакой баран, я даже не подозревал. Пусть катится своей дорогой. Будем надеяться, что он не решит тебя сдать. Но как именно ты убил Кулака?
Просто повезло, сказал я. Лаврентий Сергеевич многозначительно хмыкнул, но больше любопытствовать не стал.
Первым делом, мы поехали к Тане домой. Там её не оказалось, она была на смене. Тогда отправились в больницу. Лаврентий Сергеевич припарковал машину перед воротами больничной территории, а я пошёл в травматологическое отделение.
Таня на сестринском посту разговаривала с другой медсестрой. Когда она увидела меня, личико её тут помрачнело.
Зачем пришёл? спросила она холодно. Я же сказала, чтоб не приходил больше.
Я должен с тобой поговорить. Это очень серьёзно, дело жизни и смерти.
Мне не о чем с тобой разговаривать.
Пожалуйста, просто выслушай! Ты тот раз убежала, даже объяснить ничего не дала. Я понимаю, ты расстроена, но я клянусь, всё совсем не так, как ты подумала. Ты должна знать, что происходит.
Ладно, только быстро, у меня работа.
Мы вышли на улицу и сели на лавочку в сквере неподалёку от входа.
Ты должна понять, я не работаю с Капитаном, сказал я, не дожидаясь вопросов. Наоборот, я пошёл против него, мы с нимпо разные стороны баррикад. И теперь нам всем грозит опасность, в том числе, и тебе. Ты должна уехать из города как можно скорее.
Ничего не понимаю, произнесла Таня. Ты можешь рассказать подробнее: что случилось, почему мы в опасности? Я не могу всё бросить и уехать. У меня работа.
Это долго рассказывать. В тот день у озера Капитан хотел меня запугать, я правда платил дань одному из его людей, как и все в этом городе. Но теперь всё изменилось. Его человек мёртв, а я в бегах. Капитан может выйти на тебя.
Но я не понимаю Не знаю, что произошло, но давай обсудим это после смены. Мне, правда, работать надо.
Мы должны уехать сейчас. Я отвезу тебя в другой город, настаивал я. Насчёт работы и прочего не беспокойся. Без денег не останешьсяобещаю. Просто доверься мне, и давай уедем поскорее. Машина ждёт за воротам.
Таня хотела ещё что-то сказать, но тут на территорию больницы въехали два паромобиля. Они остановились возле входа в травматологическое отделение, из них вышли семеро мужчин. Среди них особенно выделялся здоровый хорошо одетый казах с широким лицом. Двое отправились в здание.
Я сразу догадался, что это люди Капитана.
Надо уходить, сказал я. Это за нами.
Схватив испуганную девушку за руку, я потащил её в сторону ворот, надеясь, что бандиты нас не заметят или на узнают, и мы успеем уйти. Таня, видимо, осознав, наконец, опасность, не вырывалась.
Мы уже были на полпути к воротам, как вдруг за спиной раздался голос:
Вон они! Хватайте обоих!
Мы побежали. Таня бежала медленно, и я понимал, что нас догонят раньше, чем мы достигнем выхода.
Беги к машине у ворот! крикнул я. Я задержу их!
Нет! Таня не хотела отпускать мою руку.
Беги я сказал!
Я развернулся, готовясь встретить врага лицом к лицу. На меня неслись шестеро. В рукахдубинки. Похоже, живьём намеревались взять. Ну нет уж! Наши так просто не сдаются.
Первого я сбил прямым ударом ноги в корпус, от дубинки второго увернулся. Поставив блок, я почувствовал, как боль обожгла предплечье, по которому пришёлся удар третьего. Лоукиком я свалил его с ног и тут же нырнул от дубинки четвёртого.
Снова поставил блок и снова получил удар в предплечье. Ещё одинпо спине и тут жев сгиб ноги. Я припал на колено.
Энергия зарядилась быстрее обычного. Всё-таки тренировки давали о себе знать. Но сейчас мне нужна была не та сила, которая позволила бы поломать врагам рёбра и черепа: больше двух-трёх человек я бы всё равно не прикончил. Требовалась быстрота реакций, и я мысленно приказал себе ускориться. На тренировках это получалось, но вот в боевых условиях пока ещё не пробовал, и не знал, сработает ли.
И тут движения бандитов замедлились. Получилось! Я ударил в живот стоящего передо мной. Вокругещё четверо, а одинна земле. Я схватив за руку того, которой замахнулся дубиной, и двинул ему локтем в челюсть. Отбив медленный удар другого, я сшиб противника апперкотом. Увернулся от дубинки третьегоэто оказалось очень легко на такой скорости. Достав револьвер, я выстрелил ему в лицо, и во все стороны полетели медленные брызги крови. Потом пальнул четвёртому в живот. И почти не целясьв того, который поднимался с земли.
Всё! Энергия ушла. Я стоял, пошатываясь, и смотрел, как ко мне идёт здоровый казах. В его рукекрупнокалиберный револьвер. Я снова взвёл курок и направил оружие на противника. Два выстрела прозвучали почти одновременно.
Я ощутил сильный толчок и резкую боль в груди. Ноги подкосились, рот наполнился кровью, дышать стало тяжело. Я лежал на земле и смотрел в небо. Вот и конец.
В глазах начало темнеть. И тут я увидел лица Лаврентия Сергеевича и Тани. Девушка была испугана.
Он ранен! воскликнула она. В палату его, срочно!
Нет. Надо увезти. Люди Капитана найдут его.
Больше я ничего не видел и не слышал, мир исчез.
***
Сегодня Василий Дмитриевич заехал в банк. Требовалось перевести денежную сумму за людей и технику. Скоро от османов должен был поступить ещё один отряд наёмников. Предыдущих оказалось недостаточно. Кто ж знал, что Птахины объединятся с Бобриковыми и вместе ударят по имению? Тогда спасла только неосторожность главы рода Птахиных, который подставился под удар, после чего его солдаты отступили. Но теперь всем было понятно, что война эта будет идти до последнего, не смотря на все призывы к миру государя императора.
Долгая межродовая распря сейчас мало кому была нужна. Близилась крупная война с западной империей. Постоянные стычки на территории Литовского королевства могли в любой момент вылиться во что-то серьёзное, а потому следовало как можно скорее закончить все внутренние конфликты и сосредоточиться на по-настоящему важных вещах. Одна проблема: речь шла о кровной мести. Именно её и опасался Василий Дмитриевич, когда получил приказ устранить Елену Филипповну. Ярослав Всеволодович поступил опрометчиво, но таков был старик: ни перед чем не остановится, когда дело касается чести рода.
Василий Дмитриевич спускался по широкой лестнице к своему лимузину, когда его внимание привлёк странный человек в кителе с воротником-стоечкой, котелке и кожаной маске с двумя монокулярами. Подойдя, человек поклонился в пояс.
Василий Дмитриевич, если не ошибаюсь? спросил он.
Совершено верно. А ты кто таков? И по какому делу меня тревожить удумал? Василий Дмитриевич был слегка озадачен. Человек этот вёл, как подобает простолюдину, но чувствовались в нём гордость и достоинство, какие нечасто встречается в людях низкого происхождения.
Меня называют Капитан. Я прибыл из Арзамаса, и прошу позволения говорить, продолжал человек. Я имею очень важное дело к вам.
Капитан? Василий Дмитриевич слегка приподнял бровь. Что ж. Пусть так. А почему прячешь лицо? И что за дело? Говори.
Сожалею, что вынужден носить эту маску. Она скрывает ужасные увечья, которые я получил, когда сражался за Отечество и государя нашего. Впрочем, вряд ли вам это интересно, дело моё иное, оно касается одного из отпрысков дома Барятинских.
Не темни, говори яснее, строго произнёс Василий Дмитриевич. О каком отпрыске идёт речь?
О Михаиле, изгнанном около двух месяцев назад.
Ещё больше оказался озадачен Василий Дмитриевич. Он и сам догадывался, что мальчик может быть жив. Люди, отправленные убить парня, пропали без вести, и в тот же день из квартиры, где проживал Михаил, исчезла служанка. Выглядело это крайне странно, но Василий Дмитриевич не стал заниматься розысками: с тех пор забот у Барятинских поприбавилось, конфликт с Птахиными и Бобриковыми отнимал все силы. Да и не жаждал Василий Дмитириевич смерти своего племянника так, как жаждал её старик. Если мальчик остался живчто ж, значит, удача на его стороне. Главное, чтобы о нём больше никто никогда не услышал.
Парень изгнан, он больше не часть рода. Какой мне интерес в нём? Василий Дмитриевич напустил на себя невозмутимый вид.
Полагаю, он не с проста скрывается в другом городе, произнёс Капитан. Смею предположить, что ему приходится прятаться от рода. Не потому ли что у парня имеются некоторые способности?
Способности? Ладно, считай, ты меня заинтересовал. Поговорим в машине, Василий Дмитриевич жестом пригласил странного человека в лимузин.
Глава 20
Снова я шёл по полю и снова увидел того же седобородого великана в кольчуге и с мечом, что являлся мне дважды во снах. И я опять спросил у него:
Кто ты? Что от меня хочешь?
Я есть тот, кто есть, ответил великан грозно, Вы забыли о благородстве и чести, забыли о своих предках, что стояли у истоков вашей силы, и мир погрузился хаос, кровные распри раздирают его на части.
Но при чём тут я? Зачем ты мне постоянно снишься?
У тебя дар, Михаил Барятинский. Примени его достойно.
Но я не Михаил я хотел назвать своё настоящее имя, которое носил в прошлой жизни, но сон внезапно оборвался.
Я открыл глаза. Первое, что увиделмилое личико и красивые зелёные глаза Тани.
Очнулся, улыбнулась она. Слава Богу! Я боялась, что не получится.
Что? Что со мной? я попытался встать, но Таня велела лежать, и подала мне эмалированную кружку с водой.
Пей. Тебе пока нельзя вставать. Тебя ранили.
Я лежал под одеялом. Из одеждыодни кальсоны, остальные вещи висели на стуле рядом. Грудь была забинтована, в правой стороне саднило и покалывало, но несильно. Лишь глубокие вдохи давались через боль. На бинтах расплывалось небольшое пятнышко крови в месте, куда попала пуля.
Где мы? спросил я. Что с бандитами?
Мы в заброшенном лагере, объяснила девушка. Ты убил нескольких человек, остальные разбежались. Дивлетподручный Капитанатоже убит. Лаврентий Сергеевич привёз тебя сюда. Ты находился в плохом состоянии. Пуля пробила насквозь лёгкое.
И сколько я тут уже валяюсь?
Почти два дня. Лаврентий Сергеевич рассказал, чем вы занимаетесь. Он хороший человек, и тытоже. Прости меня, Миша, я ошиблась, зря я не послушала тебя тогда, она провела пальцами по моим волосам.
Подожди, я снова приподнялся. Ты говоришь, два дня?! С пулей в лёгком? Но я почти не чувствую боли. Это невозможно, я хотел размотать бинты, но Таня остановила мою руку.
Я знаю, в это сложно поверить, сказала она, но это так. Ты почти здоров. Я боялась, что ты умрёшь, пока мы ехали сюда, но ты выжил, и в общем, теперь всё хорошо, теперь тебе не о чем волноваться.
Но как?! я посмотрел Тане в глаза, но она отвела взгляд.
Я не могу объяснить. Раны затягиваются, когда я прикасаюсь к ним. Обычно я не пользуюсь этим, но я не могла позволить тебе погибнуть.
Я сел на кровати. Это была одна из комнатушек на втором этаже в кирпичном здании старого лагеря. Кровать стояла у окна, что выходило во двор. Было солнечно и тепло, пели птицы.
Ты потерял столько крови, я ужасно испугалась, повторила Таня касаясь повязок. Пока тебе не стоит вставать.
Ты тоже владеешь чарами догадался я, укладываясь в кровать.
Испуг отразился на лице девушки.
Никому не говори об этом, замотала она головой. Кроме тебя и Лаврентия Сергеевича об этом никто не должен знать. Иначе она не договорила, но я и так понял, что иначе.
И ты умеешь залечивать раны? Но на это способны только врачеватели, разве нет?
Всё так, Миша, но прошу, не спрашивай, я сама ничего не знаю. Это появилось у меня в детстве, но я должна была скрывать. Теперь боюсь, что это станет известно, призналась она.
Я взял её за руку:
Всё будет хорошо, никто не узнает. А где Лаврентий Сергеевич? Он ещё не штурмовал особняк Капитана? Никаких происшествий не было?
Лаврентий Сергеевич уехал утром, обещал быть к обеду. Пока от банды Капитана вестей нет, всё тихо, сказала Таня. А ты, наверное, есть хочешь?
О да, не откажусь! Голоден как волк зимой.
Я принесу, Таня убежала. Я встал, надел штаны и рубаху. Чувствовал себя неважно, но если учесть, что два дня назад пуля крупного калибра пробила мне лёгкое, на лучшее и рассчитывать нельзя было.
Таня принесла тарелку супа, которую я выхлебал до дна за минуту. Аппетит был зверский.
Тебе надо уехать, сказал я. Здесь опасно находиться.
Нет, исключено.
Но почему? Что если нас постигнет неудача, и лагерь захватят?
Я тут нужна, проговорила Таня, и немного помедлив, добавила. И тебя я не оставлю больше. Вдруг снова ранят? А теперь мне надо сменить повязку.
Снова пришлось снимать рубаху. Таня размотала бинты, под ними виднелась небольшая почти зажившая ранка. Девушка велела мне лечь, а потом положила обе руки на рану и, закрыв глаза, сосредоточилась. Всё, что мне оставалосьлюбовался её нежным личиком. В этот момент мне захотел никогда с ней не расставаться. Сердце билось сильнее обычного, а душу наполняло сладостное чувство. И ведь знал я Таню совсем мало: раз пять встречались, а уже казалось, что мы, как будто, родные. Но меня чертовски пугало, что станет с ней, если мы не победим в этой войне, и Капитан одержит верх.
Способности, которые так своевременно проявились у объекта моей страсти, меня, честно говоря, не сильно удивили. Конечно, всё это по-прежнему было необычно, вот только я с недавних пор начал подозревать, что не одни древние боярские роды обладают силой. Казалось, людей, имеющих магические способности, здесь немало, но все они обречены скрывать их под страхом смерти, ведь те, кто более тысячи лет назад узурпировали власть в этом мире, создали вокруг себя ареол избранности и объявляли вне закона любого простолюдина, у которого прорезалось нечто подобное.
Минут пятнадцать Таня «колдовала» над моей раной, и боль постепенно утихала.
Не могу больше, наконец, сказала она. Потом ещё попробую.
После процедуры она выглядела уставшей: кажется, у неё тоже использование магии отнимала силы.
С улицы донёсся звук едущего паровоза. Вначале он был тихим, но со временем становился всё громче и громче. Сквозь него доносился лязг гусениц и тяжёлые монотонные удары. Таня выскочила из комнаты, а когда вернулась, сказала, что приехал Лаврентий Сергеевич.
Вопреки её уговорам оставаться в постели, я всё же встал, надел рубаху, жилетку и вышел на улицу. Не терпелось посмотреть, что за агрегаты привёз старый кузнец.
Первым на территорию лагеря въехал грузовик Соловья. За ним вполз танк. Именно он издавал паровозный звук, который привлёк моё внимание. Танк был очень старый и по конструкции и по состоянию: краска местами облезла, кое-где проступала ржавчина. Внешним видом он напоминал ромбовидные танки Первой Мировой. Обводы двух широких громыхающих гусениц охватывали весь корпус, по бокам располагались двери и спонсоны с пулемётами, ещё один пулемёт, курсовой, стоял в лобовой части корпуса над короткоствольной пушкой, что находилась рядом с местом мехвода. Башня у танка отсутствовала, а из моторного отсека торчала низкая толстая труба, из которой шёл дымок.