Кстати, не люблю ни упоротых фанатиков религии, ни упоротых атеистов. Первые вредят религии своим безумным фанатизмом и тупой, не рассуждающей верой в догмы, вторые молятся на свой атеизм, кончая от того, что цепляют верующих в бесконечных религиозно-антирелигиозных сетевых срачах. И самое смешное, что ни те, ни другие не могут доказать ни отсутствие бога, ни его наличие.
* * *
Какова моя позиция? Верю я или нет? Да кому какое дело, верующий я или неверующий? И только себе могу сознатьсяя как в том анекдоте про Абрамчика в советской школе: «Учительница обществоведения поставила на стол икону и в доказательство того, что бога нет и с детьми ничего не случится (молния не ударит и падучая не жахнет), предложила школьникам подходить к иконе по очереди и плевать в лицо Христу. Все дети подходили и плевали, а вот Абрамчик не пошел и не стал плевать. И тогда возмущенная учительница спросила: «Перельман, а ты почему не присоединился к другим детям?» На что Абрамчик ответил: «Марь Иванна, зачем я это таки буду делать? Если бога нетзачем мне плевать в эту картинку? Это же бессмысленно! А если он естьзачем мне портить с ним отношения?!»
Вот так и яа вдруг ТАМ что-то есть? Ведь никто не доказал обратного! А раз не доказалипочему я буду отрекаться от веры? Кто-то ведь все вокруг меня создал?
Но да ладно, мои отношения с религиейэто мои отношения. Я вообще по меркам Союза практически либерал. Воинствующий коммунист никогда бы не позволил Пабло устроить в одной из комнат гостевого дома в моем поместье что-то вроде часовни. Ребята, Пабло и Лаура, очень сильно верят, что и немудреноони из Латинской Америки, а там к вере относятся в высшей степени серьезно. Двухтысячные годы приучили меня к терпимости, ох как приучили! До тошноты. Но иногда эта терпимость все-таки полезна. Ну, как в этом случае, к примеру.
Рейс, на котором прилетела Ниночка, был единственным, прилетающим из Союза. Я тоже летел этим рейсомпару месяцев назад. Комфортабельный самолет, вжик! И ты уже в Америке. День полета с промежуточной посадкой, никаких проблем. Интересно, кто оплатил Ниночке билет на этот самолет? Контора? Они, кто же еще.
Я нашел терминал, из которого должна была выйти Ниночка, и стал дожидаться, когда пассажиров пропустят через таможенный контроль. Вообще в этом времени особых проблем ни с таможней, ни с визовым контролем нет совсем никаких. Эдакая аэропортовая невинность. Это потомрентгенаппараты, досмотры с раздеванием до трусов, металлоискатели и часовые очереди на пропуске пассажиров. Сейчасстойки с пограничниками, пара вопросов, а то и без них, хлопок печати по странице паспорта, и вотты в великой стране, которая ждет и надеется, когда в нее съедется всякая шваль. Ибо своих придурков не хватает, надо собрать их со всего мира.
Ну да, злой я. Но и справедливый. Только совсем уж несведущий человек не знает, что Штаты населены потомками тех, кому не было места в своей стране, беженцев всех мастей, начиная с отъявленных бандитов и бродяг и заканчивая авантюристами, мечтавшими разбогатеть в стране, в которой пока что не действуют никакие человеческие законы. Надо только перестрелять коренных жителей этой страныи заживешь, как и не снилось тебе в самых лучших твоих снах. И перестреляли. Вот только не зажили.
Нет, ну так-то кое-кто и зажил, как мечтал, но совсем не все. Основная масса жителей США бьется за существование и не мечтает о белых «Кадиллаках» и яхтах.
Впрочем, не они одни. Не надо идеализировать ни один политический строй. И уж точно не может служить идеалом эта страна, паразитирующая на печатном станке. Я все-таки уверен, что, если все будет идти так, как в 2018 году, США в конце концов лопнет, как грязный мыльный пузырь. Можно говорить, что это произойдет не скоро, что до тех пор все остальные передохнут («Пока толстый сохнеттонкий сдохнет!»), но то, что это произойдет, не сомневается почти никтокроме совсем уж упертых «онолитегов».
Ниночку я заметил не сразу. Она затерялась в толпешла между здоровенным толстым мужиком, за пузом которого, наверное, могли бы спрятаться две Ниночки, и пожилой дамой в шляпке с вуалью, выглядевшей сущим пережитком прошлого в своем старомодном пальто и кружевах.
Выглядела Ниночка так по-советски, что я даже улыбнулсявот же нарядятся, хоть стой, хоть падай! Под пальто цвета запекшейся крови кримпленовый костюмпомню, такой был у мамы. Модно, чего уж! Или не костюм, а платье в общем, жуткая сиреневая штука с имитацией клапанов над несуществующими карманами. «Жуть и мраки!» как говорил мой друг детства Яшка.
На ногахтуфли «прощай молодость» на широком пятисантиметровом каблуке. Ох уж эти советские моды семидесятых годов! С одной стороны, вроде как и мимимишное, ретро, «мамино», а с другойуродство уродское! Вот, кстати, Зина, моя бывшая подругаумеет одеваться так, что ее одежда и обувь на все времена. Прошла бы по городу в 2018 годускорее всего, никто бы и не заметил, что она одета как-то не так. В чем делодаже и не знаю. Хотя а может, и знаюона ведь отоваривается со спецскладов и выбирает все самое элегантное, самое красивоебез оглядки на последний писк моды. А вкус у Зины практически безупречный. Все-таки доктор медицины, профессор, преподаватель мединститута! Впрочем, можно быть профессором и совершенно не иметь вкуса на одежду и обувь. Одно другому не мешает.
Профессор, профессор почему не профессорша? Или профессоршажена профессора? Глупо как-то звучит. Не по-русски. «Продавщица». «Врачиха». Мда профессиональная деформация, чего уж там.
Ниночка меня не заметила, медленно дошла до круга, на котором должны были вскорости объявиться разнообразные чемоданы и чемоданишки, и застыла, глядя перед собой в пространство. Лицо грустное, даже какое-то бледное. Может, заболела? Чего она так переживает? Ведь это Великое Приключение для любой советской девушки! Приехать в Америкуда много ли советских людей могут похвастаться таким мегаприключением?! А тут
Попалась! Я подошел сзади и обнял Нину за плечи. Девушка вздрогнула, шарахнулась, а потом обмякла в моих руках:
Ох напугал-то как! Ну нельзя же так подкрадываться! Я думала, ты меня не встретишь расстроилась.
Ах вон оно что не заметила меня в толпе встречающих и переживала. Ну что же ничего страшного. Скоро я тебя развеселю! И сам развеселюсь У меня от предвкушения «веселья» аж дрожит все внутри! Соскучился я по Ниночке не сказал бы, что я ее люблю до потери пульса, но что-то в душе естьпривязанность, дружеские нотки, ну и желаниеэто уж само собой. Ниночка не может не вызывать желанияее даже эта дурацкая одежда с не менее дурацкими башмаками и шляпкой не испортили. Красавица потрясающая! Кстати, не менее красивая, чем Лаура. Только у той красота какая-то опасная, яркая, жгучая, как как у ведьмы! Таких на кострах сжигали в Средневековье, чтобы не наводили морок на мужиков. У Ниночки красота домашняя, нежная, уютная. Какая лучше? Эта самая красота? Да кто знаеткакая лучше, мне личноНиночкина. Пабло вот предпочитает красоту Лаурыон и сам как хищник, опасный, как леопард. На каждую женщину есть свой мужчина, который полюбит и будет носить на руках. Если поднимет, конечно.
Я чмокнул Ниночку в губы, она прижалась ко мне, и я почувствовал в общемпочувствовал. Домой! Хочудомой! Хмм вдруг обнаружил, что при слове «дом» в голове всплывает образ моего поместья в городке Монклер. И мне стало досадно. Быстро я как-то привык к чужой земле! Уже, видишь ли, и дом на ней мне видится родным домом! Не нравится мне это
Это твоя машина?! Ниночка натурально вытаращила глаза, глядя на великолепие моего белоснежного «сарая»: Вот это да! Ничего себе! А как называется?
Называетсямашина! хохотнул я, и открыл багажник. «Кадиллак» это. Садись!
А можно открыть верх? Ниночка неловко устроилась на сиденье и потянула ремень, пристраивая его в крепление. Я никогда не ездила в машине с открытым верхом!
Кабриолет называется! важно сообщил я, чувствуя себя миссионером, просвещающим темного индейца о происхождении мира. И нажал кнопку открывания верха.
Я обожаю кабриолеты. Я это понял, когда в первый раз проехался в автомобиле с открытым верхом. Если кто-то думает, что на скорости из машины с открытым верхом сразу же выдувает все, что находится в салоне, включая водителя и пассажира, он жестоко ошибается. Лобовое стекло и боковые стекла, поднятые вверх, направляют поток встречного воздуха так, что он едва касается волос тех, кто сидит на передних сиденьях, завихряясь сзади, на уровне багажника. И кайф! Это кайф! Над тобойнебо! Ветер целует тебя в макушку, а тяжелая машина, шелестя мягкими шинами, вспарывает пространство, ракетой проносясь по гладкому, как стол, автобану!
Класс! Ниночка заливается смехом, придерживая свою глупую шляпку, а я улыбаюсь и жму на педаль, подливая в ненасытную глотку мощной машины все новые и новые порции животворящего бензина.
При въезде в Монклер скорость пришлось сбросить соответственно дорожным знакам, и в городок мы въехали медленно и важно, вплыв в него, как некое подобие сухопутного крейсера. Эх, и здоровенная все-таки машинюга! Зверь, а не машина! Тихо сопит могучий движок, в салоне пахнет кожей и деревом. Эти машины делают из хороших материалов, это не одноразовые поделки двухтысячных годовпокатался и выбросил.
Погода стоит теплая на удивлениеконец сентября, практически октябрь, а температурапочти как в конце августа прохладным днем. Впрочем, это и неудивительновсе-таки сказывается близость океана, возле которого климат помягче, чем в глубине материка. А если еще на ходу включить печку на полную мощность да обдув в коленисидишь, будто возле камина! Проверено! В том числе и сегодня.
Я свернул к обочине и остановился, не глуша движок. Нажал кнопку закрытия верха, дождался, когда штыри войдут в замок крепления на рамке лобового стекла, защелкнул рычаги, повернул ключ зажигания. Двигатель замолк, и я посмотрел на Ниночку, которая сидела молча и смотрела на меня.
Ты здесь живешь? удивленно спросила она, показывая на двухэтажный дом напротив, очень похожий на одну из «сталинок». А мне сказали, ты живешь в своем доме!
Кто сказал? быстро спросил я.
Махров говорил. И эти комитетчики говорили.
А еще что они тебе говорили?
Ну что тебе нужен секретарь и ты хочешь, чтобы я приехала к тебе. Что ты сейчас успешный писатель, и
Ну? Что еще?
Что я должна уговорить тебя вернуться в Союз.
Я почему-то так и думал. Пойдем в магазин, надо тебя переодеть. Купим тебе кое-какой одежонки.
Я что, плохо одета? Не модно? Я столько денег вывалила за это барахло, и ты говоришь, что я плохо одета?!
Для Союзавполне нормально. А здесь ты будешь как белая ворона (зачем говорить, что просто мне не нравится эта кислотная хрень?). Купим тебе что-нибудь попроще и помоднее.
Я закрыл машину, и мы пошли в магазин, над которым была прикреплена вывеска «Одежда и обувь Уильямс». Обычные стеклянные витрины с выставленными в них манекенами, мужскими и женскими, взирающими на мир со своими обычными улыбками наблюдателей из иного мира. Не люблю манекены и никогда не любил, особенно после того как начитался Крапивина с его фантастическими романами. Ну, тот роман, где манекены гонятся за мальчишкой, и спасается он только тем, что бросает в этих чудовищ-терминаторов теннисный мячик, подаренный ему другом (если не ошибаюсьдевчонкой). Мячик пробивал манекены навылет, и они умирали. Брр Кинговское «Оно» отдыхает!
Хай! Молодая женщина лет двадцати пятитридцати вышла к нам откуда-то из глубины магазина. Что желают мистер и миссис?
Мисс, усмехнулся я. Хай! Хотелось бы одеть мисс. Неброско, но модно и хорошо. На каждый день и на выход в общество. Сумеем?
Конечно, сумеем! воодушевилась девушка и тут же слегка увяла, осмотрев меня с ног до головы. Видимо, я ее не вдохновил. Не очень презентабельно выгляжу! Джинсы, джинсовая куртка, кожаные полусапожкиреднек, да и только.
Уверены, что сумеете? засомневался я. Все-таки не Манхэттен.
Манхэттен! фыркнула девушка, да у нас вещи гораздо более модные, чем на Манхэттене! По крайней мерене хуже, чем там! Вы знаете, кто у нас тут, в Монклере, живет?! Миллионеры! Даже русский писатель есть! Слышали про таинственного русского писателя? Колдуна? Который голыми руками убил двадцать человек гангстеров? Вот тут, в Монклере живет! На окраине, в доме Поплавски!
А кто такой Поплавски? спросил я, стараясь не расхохотаться, что удавалось мне с большим трудом. Нина же стояла, удивленно хлопая ресницами, а когда услышала про искорененную мной преступность в количестве двух десятков человеквообще выпала в осадок. У нее глаза сделались по плошке, хотя казалоськуда им стать еще больше? И так уже «и расплескались на пол-лица светлых глаз твоих синие лужицы».
Вы не знаете, сэр? Поплавски держал у нас ювелирный магазин, а потом решил уехать в Канаду, к родне. Дом он тут построил, так этот дом долго не могли продатьочень дорогой, кирпичный. Поляки любят кирпичные дома, вот и построил так, как любит. А продать не мог! А русский взял и купил! Говорят, он сбежал от своего правительстваего хотели сжечь!
Сжечь?! искренне удивился я. Зачем сжечь, если он писатель?! Почему сжечь?!
Потому, что в России так принято! с видом знатока важно кивнула продавщица. Вот написал писатель что-то такое, что не понравилось их правителям-коммунистам, его арестовали, приговорили, собрали все книги и сожгли! А писателя живьем сжигаютна костре из его книг! Такой обычай! Да, да, мисс, не смейтесь! Я точно знаюсжигают! Привязывают к большой железной палке и вертят над костром! Мне человек рассказывал, которому верить можно, все так и есть! Ну, так вот этот писатель убежал из своей страны и стал жить здесь. Дом отремонтировалтеперь этот дом блестит как елочная игрушка! А сам писательотшельник, никуда не выходит, если только на машине куда-то выезжает, но окна всегда закрыты. А за продуктами ездит его прислугапривратник Пабло или его жена Лаура. Только к ним и подойти страшноПабло весь в татуировках. Настоящий бандит! Как глянетаж мороз по коже! А Лауракрасавица, как с картинки. Вот! Вот такой у нас знаменитый город! А вы проездом или живете тут?
Живу тут. Я улыбнулся и предложил: Давайте все-таки вернемся к тому, зачем мы сюда пришли. Мне нужно одеть мою девушкуначиная с нижнего белья и заканчивая в общемс ног до головы. И не стесняйтесь что-то предлагать. Деньги не имеют значения.
Продавщица просто просияла! Слова «деньги не имеют значения» действуют на продавцов просто-таки магически. Особенно на американцев, которые прекрасно знают, что деньги имеют значение, и ох какое значение!
Мне тут же предложили посидеть на кожаном диване возле аквариума с морскими рыбами (хороший, кстати, аквариум! Интересно, кто им занимается? Не продавщица же), попить кофе, пока они с Ниночкой занимаются подбором одежды. От кофе я отказался. (Задрали этим кофевезде: кофе! Кофе! Кофе! На фиг кофе! Чай! И лучшезеленый! С лимоном! Тьфу на ваш кофе!)
Заняло это дело около полутора часов. Но скучно не было. Каждый наряд, который надевали на Ниночку, она мне демонстрировала, как на подиуме, прохаживаясь мимо меня походкой манекенщицы.
Примерно половину нарядов я забраковалоставил только самые элегантные, без намеков на «кислотность», присущую нарядам современных модниц. Из вызывающих облачений оставил только короткие шортики с топикамину не могу с собой ничего поделать! Девушка в коротких шортиках и топике, обтягивающем грудь, вызывает у меня вполне естественное для мужчины желание хмм желание. Вот.
Обувь на «манной каше» и на широченных «копытах» отверг сразу и бесповоротно, сказав продавщице предлагать или туфли на шпильках, или вообще без каблуков. Нет, мода 70-х не для меня.
Можно упрекнуть меня в том, что вообще-то эту одежду будет носить Ниночка, а не я, и какое мне дело, что она носит? Но я не буду говорить о том, что вообще-то это барахло оплачиваю своими деньгами. И не буду говорить о том, что считаю «кислотные» моды 70-х верхом безвкусицы и глупости. Не буду по одной простой причинекислотная мода не для богатых. Это выбор бедняков, которые желают выглядеть ярко и вычурно, желают, чтобы их все-таки заметили. Богатые люди одеваются элегантно, и, как ни странно, стиль их одежды не так уж и сильно меняется. Ну если строго к этому делу не подходить. Вечернее платьеоно всегда вечернее платье и никогда не бывает «кислотного» цвета. Смокингон всегда смокинг. Ну и так далее.
Я лично вообще предпочитаю стиль а-ля Хемингуэй: джинсы, свитер. Нуили клетчатая рубашка. Даже представить не могу себя в смокинге и уж тем более во фраке. Солдафон, что еще сказать.
К самому завершению нашего дефиле появилась еще одна продавщица, скорее всего, куда-то отходившая по делам. Эта была постарше, дама лет сорока пятихоленая, хорошо одетая. Она поздоровалась с нами, спросила у «нашей» продавщицы, почему та повесила на двери табличку «Закрыто», и, с первых слов поняв, что именно происходит, стала помогать подбирать искомое барахло.