Лада, услышав это, категорично выставила их за порог. Умывшись, я вспомнил об обещании бедному влюбленному, который терпеливо ждал меня на ступеньке крыльца.
Данила, позови сотника и двух дружинников с ним! попросил я своего нового лекаря.
Тот кивнул мне, ни о чем не спрашивая, надозначит надо! Вскоре подошел сотник, который еще был во всеоружии, так как не сдал смену.
Послушай, видишь вон того парня, которого изувечили из-за его невесты? Приведи мне изверга, который это сделал, и в холодную. Поговорим сегодня с ним, а завтра судить принародно будем. объяснил я его задачу.
Будет сделано, Андрей Иванович! сотник повернулся и вышел на крыльцо, следом за ним протопали два воина.
Лошади были уже оседланы, поэтому парня аккуратно усадили в седло, и группа тронулась за виновником. Где-то часа через два привезли связанного и перекинутого, словно куль, через седло, виновника. Сбросив его с седла на землю, воины развязали ему ноги, чтобы мог передвигаться. Парень дрожал, как побитый щенок, руки его были стянуты за спиной, поэтому он не мог вытереть струйку крови, вытекающую изо рта. Видно, при ударе о землю прикусил язык или губу, может и ребята мои «постарались», если кочевряжился.
Ты чей будешь? спросил его я.
Из купцов мы, Кондрашовы, залебезил он, понимая, что здесь теперь все зависит от меня. отец, Артем Иванович, владеет тремя лавками, одной ладьей
Стоп! остановил его я, Меня твое состояние не интересует. И так будешь ты, платить за то, что изувечил горожанина, а не твой отец! Хотя и с ним я разберусь, вспомнив, что мать мальчика с дифтерией уволил как раз Кондрашов, решил я. С этим аспидом тоже будем разбираться.
Глаза парня бегали из стороны в сторону. Мысли путались, от страха ничего не приходило в голову. И дернуло же его избить этого замухрышку, мало что ли девок в городе, которые за деньгу небольшую, готовы на все. Гонор заело, что на него внимание девка не обращает, вот теперь и расхлебывай. Вон воевода, как злобно смотрит на него, от такого золотым не отделаешься, как бы под плети не угадать из-за этого замухрышки. Отца бы известить, он бы что-нибудь придумал! Ох, как всего колотит, даже зубы стучат от взгляда воеводы.
В «холодную» его, пусть до утра посидит, а там на суд людской! распорядился я.
Сотнику сказал, чтобы известили людей, что в обед будет на площади суд воевода вести, да парня с невестой чтобы пригласили, как пострадавшую сторону. Сам же пошел спать, устал, однако.
Утром подняли меня ругань и крики со стороны ворот. Сквозь охрану пытались прорваться двое братьев, что-то объясняя охране и показывая на дом. Зевнув, посмотрел на часы, доходит 7 часов, рановато парни приперлись, однако. Видно, сильно отца любят, не побоялись князя будить. Умывшись, спустился к больному. Лада была уже возле него и поила больного своим отваром из трав. Поздоровался со всеми и пошел к рукомойнику тщательно мыть руки с мылом, после чего обтер их спиртом. Только после этого приступил к осмотру раны. Опухоль опала, но краснота еще настораживала. Вогнал ему вновь пенициллин, и снова приложил салфетку с синтомициновой мазью. На срастание костей хорошо бы дать ему мумие, но где ж его взять.
Лада, отваривайте ему каждый день по две больших луковицы утром, в обед и вечером, а также отвар из ягод шиповника, погуще. Это поможет ему быстрее срастить кости. Эх, было бы мумие, тогда бы в разы быстрее поставили его на ноги! вздохнул я.
А что такое мумие? заинтересовалась Лада.
По-другому, горная смола. ответил я, бинтуя больному ногу.
Дак, я видела на рынке у купцов черные комочки! Они сказали, что от болей в желудке надо принимать. обрадовала меня Лада.
Я достал серебряный рубль и отправил ее на базар, сказав, чтобы охрана пропустила братьев. Сыновья зашли и принесли горшок с вареной курицей, завернутый в толстую дерюгу, чтобы не остыла. Я вышел, чтобы не смущать мужика, которому, видно, полегчало, так как он начал есть с аппетитом. Вскоре приехал вчерашний купец с вырванным зубом. Осмотрел и его, опухоль со щеки спала, десно начало закрываться на месте вырванного зуба. Дал ему пачку фурацилина и сказал, чтобы полоскал им рот, особенно после еды. Кроме того, посоветовал заваривать кору дуба для полоскания полости рта, с целью укрепления десны и избавления от бактерий и вирусов. Благодарный купец выложил кошель с серебром на стол.
Не многовато ли платишь за свой зуб, уважаемый? спросил я его.
Никто не брался за мой зуб! Бабки нашептывали его, заговаривали, пихали в рот всякую гадость, а он, собака, болел все сильнее. Ладно, купцы посоветовали тебя, княже! Поверь, первый раз выспался за это время, без боли и холодных примочек. Так что бери, это я тебе от чистого сердца. поклонился мне в пояс купец.
В это время вернулась Лада с мумием и влюбленным женихом со сломанной рукой. Осмотрел его руку, чтобы не ослабли дощечки, которые заменяли гипс и удерживали срастающиеся кости. Все было в порядке. Взял у Лады мумие и дал часть его парню, сказав, чтобы ел три раза в день по маленькому кусочку. Оторвал и показал, по какому, заставив его проглотить мумие. Посоветовал побольше есть холодца, пить настой ягод шиповника и есть отварные луковицы лука. Перечислив все это ему, приказал в полдень прийти на площадь с невестой, где будет суд над его обидчиком. После чего пошел на кухню позавтракать, а то как говорит моя милая кухарка Пелагея «все ездют и ездют на барине, одни кожа и кости остались».
Завтрак, как всегда, был изумительный: гусь, тушеный в капусте, каша с мясом и овощами, пироги рыбные, компот, остальное, братцы, не пробовал. Взмолился, что лопну от такого количества вкуснятины. Морщинистое лицо моей кухарки расплылось от такой похвалы. Поцеловав ее в щеку, я оставил ей серебряный рубль из кошеля купца и поехал на строительство кинематографа. Благо время до обеда у меня еще было.
Нашел мастера-прораба, и обошли все здание. Работа с утра уже вовсю кипела, начали перекрывать крышу, главное, успеть до дождей. Другие вставляли оконные блоки, третьидвери Просмотрев все, похвалил мастера за правильно организованную работу. Спросил, что еще ему нужно для стройки? Он попросил доставить быстрее стекло и железо для кочегарки в подвале. Пообещав в ближайшее время все подвезти, я поехал на площадь, благо время уже подходило к 12 дня.
Толпа на площади уже собралась большая, сзади все подходил народ, потихоньку заполняя свободное пространство вокруг помоста, где уже стоял обвиняемый с двумя стражниками. Я подъехал на коне к помосту и легко взбежал на него, где поздоровался со всеми пришедшими сюда гражданами Рязани, поклонившись им в пояс. Крики восторга чуть не оглушили меня, так как весь город знал меня как организатора просмотра фильмов и как лучшего лекаря. Взмахнув рукой, требуя тишины, я начал свою речь, рассказывая о счастливой паре, которые любят друг друга и вот-вот должны обвенчаться, но злобный сын купца Кондрашова коварно изувечил парнишку и стал домогаться до его невесты. Народ затих, слушая мою речь, бабы вытирали краешком платка слезы, услышав, как кричал раненый парнишка, что не уступит, пусть даже его убьют, своей любви. И о том, как я весь вечер спасал ему его руку, чтобы сохранить ему ее для его любимой. И вот сейчас народ будет его судить, что присудит, так тому и быть.
А сейчас я попрошу на помост выйти наших влюбленных! пригласил я пострадавшего и его невесту, которые стояли возле помоста.
Смущаясь, они поднялись ко мне. Перевязанная рука висела на бинте через шею. Большой кровоподтек на лице так же не украшал жениха, но его невеста смотрела на него так влюбленно, что на его увечья никто и не обращал внимания.
Ну, что ж, друзья! Вы видите пострадавших и виновника, сына купца Кондрашова. Давайте судить по русской Правде. Как лекарь, я могу сказать, что три месяца он не сможет этой рукой работать, значит, будет голодать. По его словам, он работал гончаром и делал кружки. За рабочий день он мог сделать сто штук по цене одна копейка серебром. Значит, мог заработать один рубль серебром. На девяносто два дня злодей его вывел из строя. Я правильно считаю?
Правильно! воскликнула толпа, которой я умело управлял, играя на их струнах сострадания.
И вот, когда скоро свадьба, и он надеется заработать на нее, вот этот злодей, я показал на сжавшегося от страха сына купца. из-за угла, коварно, наносит удар дубиной, ломая ему кости, чтобы он не мог защитить себя и невесту! Как, народ Рязани, я должен с ним поступить?
Смерть ему, как разбойнику. раздался голос рядом с помостом, и отовсюду его подхватила толпа. Смерть, смерть кровопийцу!!!
Кондрашов-младший рухнул на колени перед толпой и, размазывая хлынувшие слезы, просил пощады. Но толпа хотела крови. Я поднял руку и потребовал тишины.
Друзья! Я понимаю, что вы требуете сурового наказания этому зарвавшемуся молодому злодею. Но кто же оплатит потерю трудоспособности нашему влюбленному жениху, если мы казним обидчика? А по Правде пишется, что виновный должен заплатить мзду соответственно его вине! Пусть заплатит за дни, что он не может работать, то есть сто рублей серебром, и десять рублей штрафа городу, которые я хочу потратить на бесплатную больницу для детей и беременных женщин. Если согласны, подымите руки! подвел я итог. Лес рук поднялся над площадью.
Вот только, кто заплатит за него? Я не вижу желающих.
Я здесь! проскрипел голос, как будто несмазанная дверь открылась в неведомо куда.
Высокий, худощавый мужчина с редкой хилой бородой и злобными глазами поднялся на помост. Следом за ним шел упитанный мужичок с сумкой через плечо. Отовсюду слышался шепот: «Сам Кондрашов пришел!», «Так им и надо, кровопивцам!». Кто-то просто плевал им во след.
Я готов заплатить за сына! проскрипел купец.
Хорошо! Сто рублей пострадавшему и десять городу! сказал я.
Купец махнул рукой следующему за ним мужичку, и тот стал доставать из сумки кошели. Вручив сто рублей пострадавшим, я повернулся к народу:
Мои земляки! Пострадавшая сторона удовлетворена вашим судом, но удовлетворены ли вы этим? Деньги заплатил отец, он же и воспитал негодяя! А сам-то негодяй ничем не рассчитался! Думаю, десяток ударов кнутом по заднему месту добавят мозгов, что нельзя обижать слабых, нужно уважать старших и другие основы христианства! Кто готов стать учителем этого недоросля? Кто вобьет ему через зад, мудрость народную?
Толпа хохотала, на помост вышел кряжистый казак, поправляя роскошные усы. За голенищем у него была воткнута нагайка:
Дай, княже, поучить этого парубка! Своих выучил, хорошие хлопцы получились, авось и из этого дурня толк будет!
Я махнул рукой, и стражники привязали его к столбу, спустив портки почти до колен. Казак поплевал на ладони и, взмахнув нагайкой, опустил ее ровно поперек розовых булок. Рев раздался над площадью, казалось, орал не один купчишка, а десяток. Следом за вторым ударом последовала новая серия возмущенных воплей. После шестого удара голова виновника поникла, и воплей не последовало.
Скис, слабак! сплюнул казак, сматывая нагайку и засовывая ее за голенище.
Воевода! Можно вопрос? раздался женский голос. На помост поднялась мать больного дифтерией ребенка.
Конечно! Мы ж с народом суд ведем! ответил я.
А если по Правде, что бывает за изнасилование подчиненной?
Кто же тебя «пошиб»? удивленный смелостью женщины, спросил я.
А вот купец Кондрашов, вместе со своим управляющим и испоганили меня! указав на этих двоих, что стояли на помосте, ответила она.
Ты что брешешь, потаскуха! кинулся к ней купец, но я ударом в челюсть отправил его в нокдаун.
Мои воины подскочили и быстро подняли его. Я подошел к управляющему и, ласково глядя своим змеиным взглядом, в котором светилась холодная ярость, спросил:
Будешь рассказывать, или встанешь на его место к столбу? я указал на привязанного сына купца, Елисея, с голым задом.
Буду, воевода, буду! Два или три года назад, когда она устроилась к нам на кухню, мне Артем Иванович приказал ее привести к нему в комнату. Там он ее изнасиловал, а я ее держал. До этого он нечаянно задушил во время изнасилования девку из деревни
Тут он всхрипнул, так как в груди его торчал кинжал, который метнул в него купец, выдернув из ножен моего воина. Купца, конечно, скрутили, но то, что он не сознается в убийстве девушки, это было точно. Правда, хватит и убийства управляющего, но там-то было еще и изнасилование.
Народ! Вы все были свидетелями убийства на ваших глазах. Что скажете, какое наказание надо дать этому злодею и его сыну?
Смерть! Смерть! слышалось отовсюду.
Какую смерть мы ему уготовим? спросил я.
На кол его! На кол! громче всех кричали женщины.
Что решим с его сыном Елисеем?
Пусть уходит из города, безо всего! раздался громкий мужской голос.
Тихо! приказал я. Повелеваю! Все имущество, движимое и недвижимое, отходит городу. Лавки и их товары, после учета, выставляются на продажу. Ладью после оценки городом, выкупаю я для воинства нашего. Дом отдаю под больницу, весь нижний этаж, верхнийдля проживания лекарей. Кто против, прошу оспорить мое решение!
Отовсюду послышались одобрительные возгласы, крики купцов о сроках продажи лавок, но никто не сказал ничего против моей речи. За это время стражники установили в отверстие помоста готовый шест, который не первый год служил для казни преступников. Сделанный из прочного дерева, он был отполирован до блеска, его верхний конец плавно сходился, образуя острие.
Резким движением с купца содрали всю одежду. Артем Иванович по-заячьи заверещал, увидев, что его ожидает. Удар по затылку кулаком одного из стражников прекратил его истерику, и они, подняв его, посадили на кол, вставив острый конец ему в задний проход. Под тяжестью тела кол проскользнул ему вглубь, разрывая внутренности, и вопль смертельно раненого зверя огласил площадь. Толпа взвыла от радости, зрелище было захватывающее. Корчащееся тело на колу купца-ростовщика, которому должны пол-Рязани, его изгнанный из города сынок, это ли не праздник для всех? Отправив дьяка описывать для города имущество, я подобрал сумку убитого управляющего. В ней лежали еще несколько кошелей с деньгами. Прикинув, что в каждом из них не менее ста рублей, я отдал один из них матери больного дифтерией ребенка. Она помогла убрать гнилое, опасную для Рязани змею. Тело купца перестало биться на колу, я подошел и пощупал пульсмертв. Сказал об этом народу. Снова ликование. Объяснил, что после того, как я подлечу Кондрашова-младшего, его вывезут с одеждой и продуктами на три дня пути от Рязани, в любую сторону по его желанию.
К татарам, в Крым! раздался хохот из расходящейся толпы.
Мысль хорошая, но надо было заранее голосовать, хотя это и не по-русски, продавать в рабство. Но эту гниду, извините меня, братцы Христа ради, я бы сам, татарам даром отдал! взрыв хохота был мне аплодисментами.
В это время Елисей Кондрашов очухался и с ужасом уставился на отца, который мертвый скрючился на колу.
Батя, батя! шептал Елисей, и слезы текли по его щекам.
Не горюй, парень! Тыследующий! пошутил один из стражников, и купчишко забился в истерике:
Не хочу! Спасите! Убивают! разносилось на всю округу, и народ вновь стал стягиваться к площади в надежде на продолжение представления.
Оставьте его в покое! Унесите обратно в холодную, Данила его перевяжет потом. распорядился я.
Стражники дотащили Елисея (сына купца) до телеги и отвезли в тюрьму. Я же поехал обратно домой, думая, не жестоко ли я обошелся с семейством Кондрашовых? Ведь, по сути, мне они вреда не сделали! Ну избил он более слабого парня, сломав ему руку, домогался до девушки, так современные парни и похуже «чудачат», никто же их не садит в тюрьму, самое большое, что им может грозитьштраф или условный срок. А «мажоры», те вообще плевали на всех, так как богатые родители отмажут от любого наказания. Вот и бесятся от безделья детишки. Ну, старшего Кондрашова все ж правильно наказали, все ж двойное убийство по русской правде карается смертью, а тут еще он при всем народе убил своего же негодяя. Вот народ потом и потешил, корчась на колу.
Только я подъехал к дому, как за мной прискакал вестовой, сообщив, что вдали показалось войско с обозом, идет со стороны Москвы. Повернув коня, я поскакал за вестовым к воротам.
Войско подошло к городу через час. Колонна была запыленная, уставшая, но молодые парни уже начали перекликаться с девушками, которые, узнав, что идет царское войско, быстро нарядились и высыпали на улицу.
Я, встретив Даниила Федоровича Адышева, обнял и искренне расцеловал, так захотелось побыстрее передать эту «шапку Мономаха» (то есть должность воеводы) в другие руки. Проезжая по площади, он поинтересовался казненным, на что я коротко ответил: