-Да, Даина.
-Они действительно лучшие?- переспросил Гарцевич.
-Можете не сомневаться.
-Прекрасно. Я вам доверяю. Бойцы, на вас вся надежда на нашу независимость.
d:\wiki\new\4.htm ************************************************************************
-Мы не подведём,- ответила девушка.
Президент улыбнулся, после чего подошёл по очереди к агентам и пожал им руки.
***
Через несколько дней Рашич отправил спецгруппу на территорию Борсвайской области, однако связь с ней была потеряна через 3 часа после того, как они зашли на территории сепаратистов, а ещё через 2 дня по телеканалу «Свободный Борсвайск» показали сюжет об арестованных агентах Комитета Безопасности Арфии( КБА), которые, якобы, планировали устроить теракт в центре города.
Гарцевич был вне себя от ярости, но через 2 дня произошло событие, полностью выбившее его из колеи.
В Каштандау прошло несколько митингов в поддержку борсвайской оппозиции, после чего митингующие во главе с неким Мустафой Керимшичем взяли под контроль здание администрации, забрались на крышу, сбросили оттуда государственный, зелёно-белый трёхполосный флаг, а вместо него повесили красно-белый- латвийский.
Гарцевич много раз слышал про Керимшича, который был известной личностью в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Он родился в Албании, в семья сельского учителя. С детства он увлекался историей, получил образование в Венгрии, а после вернулся на свою Родину и вместе с жестким и безграмотным братом стал бороться за аннексию сербских земель и развал Югославии. Тем не менее, его интеллигентность не позволяла поступать также, как брат, который без зазрения совести вспарывал животы беременным женщинам и сдирал кожу с детей.
Мустафа обладал огромной харизмой, был человеком очень приятным, исповедовал ислам, но, несмотря на это, придерживался либеральных взглядов.
Разочаровавшись в своё брате, он уехал на Ближний Восток, а после вернулся в Европу, сначала на Украину, где выступал на Майдане, потом в Латвию, а оттуда в Арфию. Везде он работал журналистом в различных оппозиционных газетах и всеми силами пытался вызвать в стране государственный переворот. Ни в одной из стран ему этого не удалось, а если там что-то и происходило, то большой роли в этом он не играл, но в Латвии он встретился с представителями правительства, которые предложили ему стать центральной фигурой гражданской войны в АВЕР, которую Латвия очень хотела начать. Свободолюбивый Керимшич сразу же согласился, после чего и был направлен в Каштандау под видом иностранного журналиста при латвийском посольстве. Благодаря своему статусу он был полностью обезопасен от КБА, что делало его ещё опаснее для Гарцевича, чем Ганевский.
Первый раз узнав о захвате администрации, президент долго не мог прийти в себя.
Вот и теперь тревожные мысли не могли покинуть его голову. Он ожидал худшего, если Россия и Латвия смогут договориться между собой о быстром и бескровном разделе маленького постсоветского государства, то сопротивляться им будет бесполезно.
Неожиданно в дверь постучали, Гарцевич ничего не сказал, но ответа неизвестный ждать не стал, он открыл дверь и ввалился в кабинет. Неизвестным оказался Рашич. Он молча окинул президента взглядом и спросил:
-Товарищ президент, я уже три дня пытаюсь с вами нормально поговорить.
-О чём?
-Как о чём? Об этом Всём.
-Ты сказал, что это были твои лучшие люди.
-Действительно
-У Ганевского нет спецназа, кроме нас о спецгруппе никто не знал. У меня появляются нехорошие мысли.
-Эти русские
-Причём тут русские?! Причём?
-Вы не доверяете мне?
-Нет! Не доверяю Уже
-Товарищ Гарцевич Я ради вас Я вас спасал Рискуя своей жизнью спасал А вы
-А как ты это объяснишь?
-Нас не могли подслушать, но, возможно кто-то следил за базой Хотя это тоже невозможно Я не знаю Юлий Мстиславович, позвольте предложить ещё один вариант
-Какой?
-Я хочу послать в Борсвайск ещё одного агента.
-Чтобы его также схватили? Это послужило началом выступлений в Каштандау. Ты хочешь, чтобы началась война?
-Нет. Мой агент не вызовет никаких подозрений. Мы отправим его на территорию сепаратистов под видом оппозиционера-литовца из Каштандау, который хочет присоединить Западную Арфию к Латвии. Он не верит в Керимшича, потому что все его попытки организовать, где бы ты ни было госпереворот оканчивались полной неудачей, плюс к тому, в Борсвайске больше оружия и людей.
-Так себе легенда
-Послушайте, товарищ президент. Этот агент- моё доверенное лицо, его отец в КГБ служил, несколько лет жил под прикрытием в США. А сам он- талант, я вообще не понимаю, как такие рождаются.
-Что, опять меня на базу повезёшь?
-Нет Он уже здесь.
Рашич откашлялся и громко крикнул:
-Алекс!
Дверь распахнулась и в кабинет вошёл спортивный мужчина с белоснежными волосами, весёлыми голубыми глазами и светлым блестящим лицом. Он сделал несколько шагов, отдал честь президенту и посмотрел на Рашича, которые нервно дёрнул головой и обратился к Гарцевичу:
-Мой лучший агент- Алекс Проревов. Не раз отличался особыми заслугами. Награждён несколькими наградами, в том числе орденом «За заслуги перед Республикой».
-И что, ты действительно считаешь, что с ним всё выйдет ни как с спецгруппой «Альфа»?
-Нет, конечно. Алекс не подведёт. Он прекрасно готов к операции, может отправляться хоть сейчас. Послушайте, товарищ президент, нам нечего терять. Борсвайская и Каштандаусская области против вас, их в любой момент могут поддержать иностранные державы. Население Кэрры против вас никогда не пойдёт. Тут почти все агенты КБА, под городом стоят обе военные базы. Нас могут захватить в любой момент. Стоит попробовать.
d:\wiki\new\5.htm ************************************************************************
-Я не подведу, товарищ Юлий Мстиславович,- обеспокоенно сказал агент.
Гарцевич почесал затылок и, затем, вновь посмотрел на агента, а после на старую сосну, которая покачивалась вправо и была готова в любую минуту сломаться пополам, но, при этом, срубать её было нельзя, так как в тридцатых годах её лично посадил Молотов, который был в, тогда ещё независимой, Арфии с дипломатическим визитом.
Гарцевич отошёл от окна, подошёл к столу, выпил стакан воды и тихо произнёс:
-Данислав, ты понимаешь, что, если твой агент провалит операцию, тебе придётся уйти с поста министра.
-Понимаю. Но он не подведёт.
-Будем надеяться.
-Он пробудет там 2 недели, после чего вернётся.
-А как попадёт туда? Не на метро же?
-Нет. Он проберётся в область, а там сдастся патрулям «Народной Армии», а после попытается завоевать их доверие.
-Ладно. Отправляй своего орла. Будем надеяться, что всё кончится хорошо.
Проревов отдал честь и, вместе с Рашичем, вышел из кабинета, после чего отправился в президентский гараж, в котором стоял мотоцикл, к ручке которого висел рюкзак с самым необходимым. Агент завёл байк, но Рашич не дал ему выехать, он подбежал к нему, пожал руку и крепко обнял, после чего, смахнув набежавшую слезу с глаза, тихо сказал:
-На тебя вся надежда, будущее нашей страны. Давай, удачи, брат!
-Я вас не подведу.
-Я знаю.
Проревов завёл мотоцикл, Рашич нажал кнопку и открыл дверь гаража, после чего агент медленно выехал на площадь, переехал её и свернул на шоссе, которое вело к выезду из города.
Через полтора часа агент доехал до границы Борсвайской области, которую ещё не успели оградить каким-либо забором.
Он оставил мотоцикл у дороги, надел на плечи рюкзак, спрыгнул в канаву, на дне которой находилась вязкая жижа, которая тут же затекла Алексу в обувь. Он недовольно поморщился, плюнул на траву, вылез из ямы и пошёл дальше в глубь леса. Вскоре он увидел висящий на дереве сине-белый флаг, который являлся символом пророссийской оппозиции. Солдат вокруг не было, поэтому Алекс сделал вывод, что, скорее всего, флаг повесили местные жители, для того чтобы все случайно зашедшие люди знали, кому принадлежит эта территория.
Наконец Алекс вышел на дорогу, путь до которой занимал почти 10 минут и стал медленно идти вдоль шоссе, в надежде наткнуться на патруль.
В действительности так и случилось. Возле небольшого перекрёстка ему на встречу выехал грузовик, водитель которого, увидев странного человека с рюкзаком на спине, бредущего по обочине, остановился и выскочил из машины, после чего подбежал к Проревову, достал из кобуры пистолет и громко спросил:
-Кто такой?
-Я Я- беженец из Каштандау.
-Как это- беженец?
-Я хочу вступить в «Народную армию».
-Интересно Документы у тебя есть, беженец?
-Да. Сейчас достану.
Алекс полез в рюкзак и достал оттуда помятый поддельный паспорт.
Офицер развернул его, повертел в руках, а затем громко прочитал:
-Альнис Лукаскис Национальность: литовец. Адрес: Арфийская Восточно-Европейская Республика, город Каштандау, улица имени Андропова, дом 17, квартира 23 Разведён, детей нет.
-Именно так.
-И хочешь к нам вступить?
-Да.
-Ты же литовец, зачем тебе это.
-Я хочу, чтобы западную часть присоединили к Прибалтике, если отсоединиться Борсвайск, то Латвия решится на оккупацию.
-А что ж ты в Каштандау не остался?
-Я не верю Керимшичу, он много, где был, но не сделал ничего полезного. Кроме того, Гарцевич может там всё взять в свои руки, а у меня проблемы с законом, если меня поймают за сепаратистской деятельностью, я могу вообще закончить где-нибудь у стенки.
-Лады Мутный ты тип, конечно, да и отпускать тебя нельзя, залезай в грузовик, довезём тебя до милицейского участка. Там посидишь пару дней, а я пока начальству о тебе расскажу, и они тебя по базам проверят. Если всё складно также, как ты и рассказываешь, то отпустят тебя с миром, а, быть может, и в армию разрешат вступить. Понял?
-Да-да.
Алекс кивнул головой и быстро забрался в кузов грузовика, в котором сидели два рядовых, которым очень не понравилась задумка их командира. Они на всякий случай надели на Алекса наручники и молча кидали на него короткие, злобные, презрительные взгляды вплоть до конца дороги.
Машина резко остановилась у ворот милицейского участка, Алекс не удержался и упал на пол, чем вызвал радостный смех рядовых.
Офицер вышел из машины и вернулся через несколько минут в сопровождении двух милиционеров, после чего указал им на Алекса и мрачно сказал: «Вот этого красавца оформляйте!»,- те кивнули, вытащили Алекса из автомобиля, сильно ударив при этом головой, и потащили в здание.
Проревова посадили в одиночную камеру, заперли там и, казалось, забыли. В течении целого дня на него никто не обращал внимания, его не допрашивали, ни кормили, даже не давали воды. Лишь на следующий день Алексу принесли тарелку гречневой каши с куском запечённой тыквы и ломтём чёрного сухого хлеба, однако допрашивать его вновь никто не стал. На следующие сутки всё повторилось.
Вспомнили про него только через неделю.
Было 7 утра, Алекс спал, укутавшись одеялом, но неожиданно в дверь постучали и громко крикнули:
-Вставай, одевайся, сейчас допрос будет!
d:\wiki\new\6.htm ************************************************************************
Алекс быстро надел штаны, разгладил волосы руками и уже через несколько минут сидел в кабинете следователя, который, почему-то, отсутствовал. Неожиданно за дверь послышал крики и какой-то шум. Дверь распахнулась и в кабинет зашёл крепкий полный мужчина в синем смокинге с самым обыкновенным лицом, толстым носом, короткими тёмно-коричневыми волосами, тёмно-зелёными гордыми глазами и небольшой щетиной.
Алекс узнал его- это был Дмитрий Ганевский. Алекс встал и хотел отдать честь, но его руки были скованы, поэтому он смиренно наклонил голову и тихо прошептал:
-Здравствуйте, Дмитрий Ярославович
-Здравствуй. Это ты тот самый беженец из Каштандау?
-Да Я
-Мне много рассказывали про тебя. Ты хочешь вступить в «Народную Армию»?
-Да, хочу.
-И ты, действительно считаешь, что присоединение Борсвайска к России поможет Каштандау присоединиться к Латвии.
-Да.
-А чем тебе так не нравится правительство Гарцевича?
-Я хочу жить в современной европейской стране. Чтобы была частная собственность, а свобода заключалась не только в выборах, на которых выиграть могут только члены коммунистической партии. Я сам хочу в будущем заняться бизнесом, а сейчас меня за это ждёт срок. Я не понимаю, зачем Гарцевич хочет сохранить мёртвый, прогнивший режим, на котором столько крови и страданий.
-С тобой тяжело не согласиться. Коммунисты зверски убили моего прадеда и его брата. Ганевские- древний русско-литовский дворянский род. Мы- дальние родственники Шуйских. Сам понимаешь, что мой прадед боролся с кровавым режимом красных. И за это его зверски убили И его брата, которому было всего 8 лет Чудом его семья спаслась Поэтому я тебя понимаю. Ты, кстати тоже литовские корни имеешь?
-Да, господин Ганевский. Я- литовец. Меня зовут
-Альнис Лукаскис.
-Да.
-Я лично просматривал всю информацию о тебе. Ты первый, кто из Каштандау бежал сюда Быть может знак Ладно. Ты мне нравишься, я помогу тебе вступить в нашу армию, но для начала мне надо удостовериться, что, всё-таки, твои слова- полная правда.
-Хорошо. Я готов на всё.
-То есть ты готов убивать за благо нашего народа?
-Да, готов
-Тогда пойдём.
Ганевский встал из-за стола и вывел Алекса в коридор, после чего приказал снять с него наручники, махнул рукой двум полицейским, пошёл вперёд по коридору, а затем вновь обратился к нему:
-Я думаю ты уже догадался, что попал не в обычный милицейский участок?
-Есть такое.
-Это тюрьма для политический преступников. Тут сидят, в основном, сторонники Гарцевича, которые выступали против меня и «Совета генералов», есть даже те, кто убивали наших добровольцев из «Народной армии».
-Тут им и место.
-Ты прав Ну вот, мы уже пришли.
Ганевский остановился и приказал одному из сопровождавших открыть дверь камеры.
Алекс зашёл внутрь и вздрогнул от страха. Перед ним сидел, привязанный к стулу, его друг и сослуживец- Кажемиш Крестов, с которым он был давно знаком, а последнее время тренировался вместе с ним на базе.
Было видно, что Крестова долго пытали. Несколько пальцев на его руке были сломаны, на шее виднелись кровоподтёки, а один глаз отсутствовал.
Ганевский подошёл к пленному и резко ударил его по плечу. Кажемиш застонал от боли и плюнул в сторону Ганевского. Казалось, он не обращал внимания на Алекса, хотя тот заметно побледнел, но, наконец, пришёл в себя и еле слышно спросил:
-Что мне С ним Сделать?
-Всё просто: убей его. Это ублюдок из спецгруппы КБА «Альфа». Они пришли сюда, чтобы совершить покушение на меня.
Ганевский достал из-за пояса пистолет и протянул Алексу. Крестов ничего не понимал и пытался выяснить по взгляду Проревова- что же происходит, неожиданно он поднял голову на своего сослуживца и засмеялся:
-Предатель поганый. Давай, убей меня Я тебе по ночам буду сниться.
-Дмитрий Ярославович
-Застрели его или скоро сам окажешься на его месте!
-Сука ты конченная
Проревов дрожал всем телом. Он боялся, что Крестов может как-то его выдать, но он не мог убить своего друга.
Несколько минут он стоял и дрожал от страха. Ганевский мрачно посмотрел на него и сказал:
-Ты же ещё недавно был готов убивать ради освобождения Каштандау, ради Прибалтики. Нам сомневающиеся не нужны. А может ты сочувствуешь ему?
Неожиданно Крестов понял, зачем здесь находится Алекс, и чьё задание он выполняет. Кажемиш ласково посмотрел на своего друга, закрыл глаза и стал тихо петь гимн Арфии, но неожиданно дёрнулся, смог привстать, но тут же упал, вместе со стулом.
Алекс закрыл глаза. Раздался выстрел.
Он выронил пистолет и упал на пол. Из открытого рта Кажемиша вытекала густая кровь, он скапывала на руку и медленно текла вниз. Его глаза застыли, в них виднелось чувство презрения к своим врагам и гордости за свою страну.
Ганевский сделал 2 шага вперёд, положил руку на плечо Алексу и тихо спросил:
-Я так понимаю, на деле всё тяжелей оказалось?
-Не в этом дело
-А в чём же?
-Я был готов убивать Вооружённых людей, у которых равные со мной возможности А он Сидел Здесь Связанный
d:\wiki\new\7.htm ************************************************************************
-Это война. И не мы её начали. Посмотри, во всех постсоветских странах демократия, а у нас до сих пор культ личности Его убил не ты Его убил Гарцевич, который послал его на территорию, больше не принадлежащую ему.
-Я понимаю Просто Просто мне нужно время
-А времени у нас сейчас как раз нет. Пока ты был под стражей, в твоём родном Каштандау произошли резкие изменения. Вставай. Пойдём.
Алекс бросил пистолет в угол комнаты и приподнялся с пола. Как же ему хотелось одним выстрелом убить прервать жизнь этого человека, для которого убийство- абсолютно нормальная и естественная вещь. Но он не мог. Ему надо было узнать как можно больше и вернуться, слова Ганевского об «резких изменениях» в Каштандау напугали его ещё сильнее. Он боялся, что через пару недель ему просто некуда будет возвращаться, что скоро Арфия благополучно развалится, а Гарцевич закончит свою жизнь на площади, будучи разорванным заживо толпой.