Осторожно, как будто он говорил с ребенком, Сергей Иванович сказал:
Господин полковник, из Петербурга никто ничего не пришлет. Ни подкрепления, ни эстафеты с жандармами. Я получил письмо от князя Трубецкогопредседателя Временного правительства. Наши братья сделали революцию! Узурпатор убит. Наследник престола Михаил бежал в неизвестном направлении. Так что теперь дело за нами!
Седлать коней, господа гусары! сразу же оживился Муравьев.
Всю меланхолию как рукой сняло, и гусар забегал по хате, собирая разбросанные вещи.
Эх, не успел побриться! Да уж ладно, сойдет, заметил полковник, становясь перед братьями во всем параде. Итак, господа, обговорим план действий
План прост, сообщил подполковник Муравьев-Апостол. Мы с братом тотчас же возвращаемся в деревню, где стоит наша пятая рота. Вместе с ней отправляемся в Ковалевку, где стоит другая рота. Поднимаем ее и идем на Васильково, где квартирует весь баталион. Вы же немедленно поднимаете гусар и отправляетесь в местечко Троянов, там, где Александровский гусарский полк стоит.
Эх, поднять бы «александровцев»! мечтательно вздохнул «ахтырец».
Ежели поднимете полкпрекрасно. Нет, так и шут с ними. Главное, чтобы он не выступил против нас. Место сбораВасильков. Затем все вместе идем на Тульчино. Там Вятский пехотный, которым командовал Пестель.
Павел Иванович любим своими офицерами и солдатами, вмешался Муравьев-Апостол-младший.
Очень любим, буркнул Муравьев, намекая на предательство одного из «вятичей». Кого именно, пока неизвестно.
Майор Лореркомандир роты, вы его знаете, поднимет «вятичей», невозмутимо продолжал старший Муравьев-Апостол. Через два дня к нам подойдет Троицкий пехотный, или хотя бы две роты. В бой не вступаем. Пока, по крайней мере. Наша конечная цельвыход к Брянску. Оттудана Могилев. Нужно срочно послать известие в Киев Юшневскому и Волконскому. Для командования объединенным отрядом нужны генеральские эполеты. Лучше, если это будет Волконскийвсе-таки, герой войны, зять Раевского. Итак, господин полковник, ваше мнение?
План дельный, покрутил ус полковник. Что же, господа. Вперед!
Артамон Захарович, а как вы объясните полку цель выступления? поинтересовался Муравьев-Апостолмладший.
А никак, беззаботно отмахнулся полковник. Команда простая: «Трубить общий сбор, выходим поэскадронно!» Гусары надежные, лишних вопросов не задают. Большинство офицеров уже давно спрашиваюта когда выступать? Ну, господа, с Богом
Переночевав на постоялом дворе, набитом клопами, уже на следующий день братья были в Трилесах. Правда, дела пошли хуже, нежели рассчитывали: при въезде в деревню стоял усиленный караулдва солдата с унтер-офицером. Рядом утаптывал свежий снег полковник Гебель, командир полка. Неподалеку, поеживаясь на ветру, сидели в седлах два жандарма.
Господин подполковник Муравьев-Апостол, господин прапорщик Муравьев-Апостол, торжественно объявил полковник Гебель. Вы обвиняетесь в государственной измене. Данной мне властью вы арестованы. Извольте спешиться, сдать сабли и следовать за нами.
«Эх, и что это я пистолеты-то с собой не взял, грустно подумал подполковник, Гебелюпулю, а этих двоих взяли бы в сабли. Еще бы и солдаты помогли!» Но сетовать задним числомглупо
Сергей Иванович спешился, показывая пример горячему по молодости лет брату. Отстегнул ножны от перевязи, подал оружие полковому командиру эфесом вперед. Брат слегка помедлил, но тоже спрыгнул с седла.
Идемте, господа, сделал полковник приглашающий жест. С самого утра вас ждем. Продрогли из-за ваших выкрутасов. Обернувшись к унтер-офицеру, приказал:
Лишних людей с караулов убрать. Конейв конюшню.
Идти было недалеко. Муравьевых-Апостолов провели в одну из мазанок. Полковник плюхнулся на табурет, жандармы встали у выхода, подпирая двери. Братьям же сесть никто не предложил.
Эх, господа, угрожающе-ласково произнес Гебель. Господин подполковник Господин прапорщик Что же вы такое натворили? Против царя и Отечества пошли. Отечество предаете. Нехорошо.
Вот уж насчет Отечества, господин полковник, не надо, поморщился Сергей Иванович, не вам меня упрекать.
Знаю-знаю, поморщился Гебель. И в Бородинской баталии вы участвовали, и под Лейпцигом отличились, и Париж брали. И орденов у вас на цельный полк хватит. Только что с того? Сейчас вы государственный преступник. С преступников же эполеты и ордена срывают.
А вы, господин полковник, разве не знаете, что случилось в Петербурге? спросил Сергей Иванович.
А что там случилось? пожал плечами командир полка. Ну, убили императора. Ну и что? Не в первый раз императоров убивают. Николай-то, он даже еще и не коронованный был. Этого убили, новый придет и всех ваших якобитов в бараний рог скрутит.
Не якобитов, а якобинцев, поморщился прапорщик Муравьев-Апостол. Якобитыэто в Шотландии, сторонники воцарения династии Стюартов.
Ишь, господин умник, скривился полковник. Не в офицерах бы вам ходить, а книжки читать.
Слово «книжки» полковник произнес с такой брезгливостью, будто о чем-то непристойном.
Так о чем это я? продолжал Гебель. Ах, да. Так вот, господа. Скрутит новый царь ваших якобинцев. Ну, а уж я ему, чем могу, помогу. А он меня, верного слугу, милостию не оставит. Вот так-то. А вы, подполковник, и себе навредили и солдатиков подвели. Им-то я уже распорядился шпицрутенов всыпать. Хотел с самого утречка этим заняться, да решил вас подождать. Заодно из Ковалевки роту вытребовал. Не хочется мне туда-сюда мотаться. Сразу обе роты и перепорем. А уж потом и в городишке нашем баталион пороть будем. На ваших, судари мои, глазах. А солдатики на вас глядеть будут и думатьиз-за кого страдают! А мы ихшпицрутенами! Вгоним им ума в задние врата! радостно захохотал полковник.
Сергей Иванович еле сумел удержать рванувшегося к полковнику Ипполита. На брата было страшно смотреть.
Я вас вызываю на дуэль, господин полковник, яростно выкрикнул прапорщик.
На ду-эль, протянул полковник. На дуэль вы меня вызвать не можете. Потому что государственный преступник и враг царю на дуэль никого вызвать не может. А вот я, например, могу сделать так
Полковник подошел к Муравьеву-Апостолу-младшему и от всей души ударил его кулаком в низ живота так, что юноша захлебнулся от боли и согнулся.
Но теперь уже старший брат не сумел сохранить самообладанияот удара в нос полковник отлетел в угол. Сергей Иванович хотел ударить еще раз, но опытный в таких делах жандарм, стоящий за спиной, стукнул подполковника прикладом по голове. Второй ловко сделал подсечку не успевшему прийти в себя Ипполиту, и оба брата оказались на полу. Подбежавший полковник, зажимая разбитый нос несвежим платком, несколько раз ударил сапогом, норовя попасть в лицо
Гебель выскочил на улицу. Отсморкавшись, вытер снегом лицо, бросил часовому:
Зови разводящего, скотина.
Часовой засвистел в дудку. Прибежал разводящий, и следом за нимдежурный офицер.
Общее построение. Профоса и караулко мне, приказал полковник.
Когда караул вывел и поставил перед строем братьев, солдаты и офицеры ахнули: разбитое лицо Сергея Ивановича покрыто еще непросохшей кровью, а у Ипполита стремительно оплывал правый глаз. Кто-то крикнул: «Батюшка, Сергей Иванович, так что ж они с тобой сотворили!» Полковник Гебель, услышавший эти слова, подскочил к солдатам и истерично закричал:
Кто это сказал? Кто сказал, я спрашиваю? В Сибирь отправлю, на Кавказ пойдете, скоты безродные! Запорю, суки драные!
И тут случилось непредвиденное. Солдатский строй качнулся, и вперед вышел унтер-офицер Клим Абрамов, прошедший вместе с Муравьевым-Апостолом-старшим всю войну двенадцатого года и Заграничный поход. Вместе служили в Семеновском полку. Когда полк «раскассировали», то Сергей Иванович умудрился взять старого солдата и «кавалера» к себе.
Ваше Высокоблагородие, обратился унтер-офицер к полковнику. Мы просим освободить Его Высокородие подполковника и Его Благородие прапорщика.
Полковник оторопел от такой наглости, подскочил к унтеру и ухватил его за перевязь:
Ты, тварь! Да я, тебя, запорю, сука! Ты у меня юшкой кровавой умоешься!
Пороть георгиевских кавалеров, Ваше Высокоблагородие, не положено, спокойно сказал Абрамов, указывая подбородком на «Георгия» и медали на шинели.
А я на твои побрякушки срать хотел! еще больше взвился полковник, схватившись за солдатские награды.
Не замай, Ваше Высокоблагородие, строго сказал Клим, ударив по руке полковника. Эти награды мне за Бородино и за Кульму дадены.
Ах ты тварь! взбесился Гебель, выхватывая саблю.
Полковник замахнулся, но лучше бы он этого не делал. Абрамов четким движением локтя сдвинул портупею вперед, одновременно берясь за ножны тесака. И, не вытаскивая оружия, принял удар на медную окантовку ножен. А потом также спокойно и четко, как делал во время рукопашных схваток с французами, провел движение от себя и вниз Острие полковничьей сабли уперлось в землю, а эфес солдатского тесака описал дугу, в конце коей была челюсть Гебеля
Эх, презрительно сплюнул старый солдат, не умеет драться. Ему бы меня кончиком рубить, а он, вишь, всем лезвием
Казалось, на плацу остановилось время и стало таким плотным, хоть ножом режь! Возможно, впервые за долгую историю русской армии, старый заслуженный солдат поднял руку на полкового командира Но недоумение длилось недолго. Строй опять дрогнул, рассыпался, солдаты бросились к жандармам. Те, не успев даже взять ружья на изготовку, были заколоты.
К братьям Муравьевым-Апостолам подбежали офицеры.
Господин подполковник, Сергей Иванович! Вы ранены?
Пустяки, отмахнулся подполковник. Это господа сатрапы приложились. Мне бы только умыться. А, сойдет и снегом.
Тогда принимайте команду, господин командир баталиона!
Сергей Иванович нашел взглядом Абрамова. Старый вояка стоял в окружении молодежи (не только солдат, но и офицеров) и что-то объяснял, показывая для наглядности. До подполковника донеслись слова:
А вот под Кульмой-то господин подполковникну, тогда Благородие, с французиком по-другому поступил. Господин поручик со шпагой был, а француз с ружьем. Мусью ловкий был. Бил не штыком, не прикладом, а казенной частью. От такого удара-то шпажонка-то сразу ломается. Так Сергей Иванович ружье на эфес принял. А потом руку извернул и как даст в рыло! И не острием или лезвием, а эфесом. Мусью мы ентова в плен взяли. Правда, без зубов
Молодые офицеры уже пытались освоить урок. У кого-то получалось, а у кого-тонет. Тут практика нужна
«Молодец Клим, подумал подполковник. Может быть, кому-то это жизнь спасет». Но размышлять было некогда
Господа ротные командиры, обратился он к офицерам. Командуйте построение в походную колонну. Идем в Васильково. Все речи будем вести там, по прибытию.
Прибытие в городок двух рот во главе с Муравьевым-Апостолом вызвало недоумение. Тем более что выйдя на главную «площадь» Василькова, солдаты построились по периметру, а подполковник приказал играть «Общий сбор».
На звук барабанной дроби стали сбегаться солдаты. Придерживая сабли, спешились офицеры. К барабанщику подскочил начальник штаба полка майор Трухин и выкрикнул:
Кто приказал? Отставить!
Барабан было смолк, но стоящий рядом Муравьев-Апостол спокойно сказал:
Продолжайте сбор.
Господин подполковник, извольте объясниться! негодовал майормладший по чину, но старший по должности. В отсутствие полкового командира полком командую я! Немедленно прекратите самоуправство, иначе я вас арестую. И, далее не обращая внимания на подполковника, закричал, пытаясь заглушить звуки: Полк, слушай мою команду! Вольно разойтись! Нижние чины и унтер-офицерыв казармы, господа обер и штаб-офицерыко мне!
Полк стоял. Никто не спешил выполнять команду исправляющего обязанности. Трухин стоял, нервно сжимая эфес сабли, но ничего не предпринимал.
Господин майор, почти любезно сказал Муравьев-Апостол. Будьте так любезныотправляйтесь в штаб. Иначе не вы меня, а я буду вынужден вас арестовать. Прапорщик Козловпроводите господина майора в его квартиру.
Юный прапорщик выскочил из строя и отдав честь вначале Муравьеву-Апостолу, а потом Трухину.
Прошу вас, господин майор сделал он приглашающий жест.
Это бунт? упавшим голосом спросил Трухин.
Хуже, господин майор, радостно отозвался Козлов. Это революция!
Ну, тогда хоть саблю заберите, предложил прагматичный начальник штаба. А то ведь получится, что даже сопротивление не оказал бунтовщикам.
Извольте, сударь, покладисто согласился юноша и уже другим, официозно-значимым, тоном произнес: Господин майор, вы арестованы. Прошу сдать оружие!
Просиявший майор отдал прапорщику саблю и почти радостно отправился в помещение штабав один из обывательских домов, хозяин которого не был свободен от постоя.
Настроение улучшилось. Но если солдаты и офицеры старались сдерживать себя, то вокруг плаца раздавался громкий хохот. Жители городка никогда не пропускали редкого в тех местах развлеченияпостроения полка. Вот и сегодня при звуках барабанной дроби к казармам стянулось едва ли не все население Василькова. Сергей Иванович между тем вышел на шаг вперед и громко сказал:
Братья! Со времен Петра Великого все мы, и нижние чины, и офицеры, все мыСолдаты. Но мы еще и граждане России. Не верноподданные, а граждане. Братья! Две недели назад в Петербурге случилась революция. Наши товарищи свергли царя Николая. Его старший брат Константин не захотел быть царем. Теперь будет вам свобода! Служить станете не двадцать пять лет, а десять. А когда вернетесь домой, то будете не крепостными, а вольными людьми. И каждый из вас получит землю в надел! Но есть еще те, кто хочет отнять у нас свободу. Солдаты, вы меня знаете! (Из строя закричали: «Знаем, знаем!») Мы вместе сражались с Наполеоном и здесь, и в Германии, и во Франции. Мы победили. Так неужели же победители должны идти в неволю? Или же пойдем на Петербург помогать нашим братьям?
Солдаты, разгоряченные речью подполковника, стали кричать: «Веди нас, Ваше Высокоблагородие. Умрем, но не выдадим!»
Сергей Иванович никогда не говорил столь длинных речей. (И пустых, как ему казалось!) А тут пришлось. И видимо, не зря. Солдаты и офицеры, за исключением единиц, были готовы идти в бой.
Выйти на рассвете, как планировал Муравьев-Апостол, не получилось. К подполковнику, встававшему раньше своих солдат (впрочем, как и все остальные офицеры) прибежал полковой адъютант.
Придерживая кивер с зимней оторочкой, подпоручик с порога крикнул:
Господин подполковник! Известие от дальнего караулас западной стороны к городу движется колонна всадников. Расстояниедо двух верст. Численность из-за поземки неизвестна, но не менее пятисот. А может, сощурился офицер, и вся тысяча
Хорошо, подпоручик, пытаясь быть сдержанным, похвалил адъютанта Сергей Иванович. Командуйте боевую тревогу.
Подпоручик выскочил, поправляя непослушный кивер. Провожая его взглядом, Сергей Иванович почему-то подумал: «Надо бы чтото поудобнее киверов на зиму завести. Хоть и красиво, а холодно. Треухи мужицкие, что ли?» Но решать проблему головных уборов сейчас было недосуг. Как-нибудь потом. Взяв шинель и пистолеты, подполковник выскочил во двор, где наперегонки с воем метели заливался полковой барабан. Командиры рот уже спешно отдавали команды.
Боевое расписание, разученное еще в прошлом году на случай нападения на Васильково (тогда смеялисьтатары, что ли, или турки на Малороссию пойдут?), очень даже пригодилось. Две роты бегом отправились на западную сторону усиливать огневым боем немудреное укрытие (палисад да ров), еще две разделились на части и разбежались к другим выходам из города. Рота Кузьмина осталась в резерве, а Щепилло со своими людьми спешно занимал крыши домов, выходящих на плац (он жецентральная городская площадь), потому что при любом раскладе удар пойдет в центр.
Сергей Иванович подошел к коню, уже подготовленному ординарцем, вскочил в седло и понесся на наиболее опасный участок.
Передовые всадники уже были в четырехстах шагахрасстояние, на котором пехота уже прицеливалась в голову всадника. Правда, из-за легкой метели прицеливаться было сложно, поэтому было решено подпустить всадников поближе. Черниговский пехотный, конечно, не егеря, что били в пуговицу за триста шагов, но в каждой роте были свои «умельцы», попадавшие со ста шагов в пятак.