«Блин, в первом же вылете, как Калиничев и говорил»
Ноль полсотни третий, приказываю прыгать! ворвался в наушники голос командира полка, похоже, наблюдавшего за их подходом с земли. Но машина Виталия, зиявшая огромным дырами в плоскости, каким-то чудом выровнялась и продолжила лететь. Пусть и сильно скособочась.
Ноль полсотни третий, слышите меня?
Но Чалый не отвечал. То ли боясь, что если ответит, то ему придётся выполнить приказ, то ли просто вследствие того, что челюсти от напряжения буквально свело судорогой.
Ноль полсот ноль одиннадцатый, слева, слева сверху заходят! Ноль одинна ааа, сука
Небо над аэродромом расцвело строчками трассирующих пуль зенитных пулемётов. Ну датут же дислоцировались части, развёрнутые по нормальному штату. Справа и слева потянулись дымные росчерки очередей товарищей. Но Виталий не отвлекался, продолжая держать, держать, держать машину, так и норовившую завалиться на крыло и рухнуть
Яноль-два-шесть, ворвался в наушники новый голос, вторая эскадрильяна высоту. Не отвлекаться! Вверх, ребятки, вверх. Остальные вас прикроют. Как только вы отберёте у фрицев высотуони уйдут. Проверено. Так что вверх и побыстрее. Этим вы всех спасёте
Приземлиться удалось. На брюхо. Правая стойка шасси так и не вышла. На земле лейтенанта Чалого ждала выволочка от командира полка, который в конце её неожиданно его обнял.
А что машину сохранилмолодец! С вами в конце командир сто двадцать шестого истребительного авиаполка говорил. Они тут с самого начала с немцами дерутся Так у них на весь полк только семь машин осталось. Поэтому сейчас каждый самолёт на счету. Немцы жуть как давят. Так что починим ещё твоего «лобастенького». Завтра уже немчуре мстить начнёшь
Но на следующий день вылететь у Виталия не получилось. Даже несмотря на то, что самолётами прилетевшего полка занялись техники сто двадцать шестого. Ну да по сравнению с числом исправных самолётов, требующих обслуживания, рабочих рук техсостава в сто двадцать шестом был явный избыток Но его самолёту это не особенно помогло. Дело было в том, что на вооружении «хозяев» стояли истребители Яковлева, а гости прибыли на «ЛаГГах». И если заправить исправные самолёты и пополнить их боезапас для местных техников было нетрудно, то вот со средним ремонтом, который требовался его машине, уже были проблемы. Нет, кое-что можно было сделать. В конце концов, и набор приборов, и средства связи, и то же вооружение на всех советских истребителях были вполне себе типовыми, различаясь только числом стволов. Например, на «ЛаГГах», позиционируемых как истребители завоевания превосходства в воздухе, стояло две авиапушки калибра двадцать три миллиметра и два крупнокалиберных пулемёта, а на «Яках», считающийся истребителями прикрытия и ближнего сопровождения, при том же числе пулемётов пушка была установлена всего одна. Но вот с повреждениями двигателя, винта либо иных частей самолёта, требующих для ремонта запчастей, предназначенных для данной конкретной модели истребителя, местные ничем помочь не могли. Так что самолётом Виталия занялись только в обед. Когда прибыла колонна полковых технических служб. А сам ремонт затянулся до вечера.
Так что весь день Виталий провёл, изучая район полётов. Нет, они все этим занялись ещё с вечера, когда прилетели, а утром, после завтрака, даже состоялось нечто вроде зачёта, который Чалый вполне себе успешно сдал. Но разве можно за пару-тройку часов выучить район размером двести пятьдесят на двести километров? Да ещё когда после крайне суматошного дня и пусть и короткого, но перелёта, глаза начинают откровенно слипаться? Однако, как видно, такая была обстановка на фронте, что ждать было нельзя. И потому сразу после завтрака полк пошёл на взлёт. А он взял карту и поплёлся в тенёк, страдать и ждать возвращения товарищей
К вечеру потери полка составили девять самолётов. То есть ни одна эскадрилья день без потерь не пережила. Убитых пилотов оказалось двое. Ещё трое смогли выпрыгнуть, а четыре машины удалось посадить на вынужденную. И три из них техслужба обещалась снова ввести в строй. Причём две уже завтра к вечеру. А самолёт Виталия обещали полностью ввести в строй утром.
Так что следующего утра лейтенант Чалый ждал с нетерпением. Даже проснулся пораньше. Тогда, когда разбудили на завтрак дежурное звено. Оно сегодня впервые должно было быть от их полка. Вчера весь день дежурили «осы», как именовали «Яки». Но у них вообще за вчерашний день был всего один вылет, и тот звеном. Похоже, с прибытием их полка командование решило дать им чуток вздохнуть. А после завтрака «соседи» вообще должны были начать собираться, потому что вчера вечером им поступило распоряжение готовиться к передислокации. Семь самолётов на полккурам на смех. Да и те уже изношены донельзя. От самой границы ведь воюют. И как?! По рассказам выходило, что во время боёв в среднем по три-четыре вылета в день делали. А в самые напряжённые дни так и по пять-шесть умудрялись. Жуть! До войны, как рассказывали старожилы ещё в его первой эскадрилье, три вылета в день делалось только на специальных учениях по «интенсивности». Так к ним назначенные на это дело части по три месяца готовились, техников гоняли, механиков, заправочную аппаратуру до блеска доводили. Да и что это за вылеты были? Взлёт, пролёт по коробочке (пусть и не вокруг аэродрома, а побольше) и посадка. А тут полноценные боевые. Каждый минимум часа по полтора, а то и по два. Да плюс время на заправку и обслуживание. И как успевали только? И как пилоты выдержали?
С первым вылетом Виталий снова пролетал. Нет, ремонт его самолёта ко вчерашнему вечеру был полностью закончен, но вот провести пристрелку бортового вооружения до темноты так и не успели. Так что после завтрака лейтенант Чалый вместе с техниками проводил взглядом исчезающие в синеве неба самолёты полка и побрёл на стоянку, где техники дружно взгромоздили на ко́злы хвост его самолёта.
Точку сведения на какой дистанции делать будем? поинтересовался у него оружейник. Виталий задумался. Штатно точку сведения (то есть воображаемую точку, в которой сходились траектории всего бортового вооружения, вне зависимости, где оно размещенона оси винта, по бокам от мотора или на крыльях), устанавливали на сто метров, но большинство уже повоевавших пилотов сдвигало её ещё ближеметров на пятьдесят. На своём опыте убедившись, что открывать огонь с более далёкой дистанции практически бесполезно. Но ведь он не все! На «сушке» он стрелял и попадал и с пятисот и, даже с семисот метров. Датам другие прицелы и другое оружие. Если стоящие на «Су-3ПВ» четырнадцати с половиной миллиметровые пулемёты имели начальную скорость пули в тысячу метров в секунду и вследствие этого очень хорошую настильность траектории, то те же двадцатитрёхмиллиметровые пушки, являющиеся основным вооружением «ЛаГГов», всего семьсот. У крыльевых крупнокалиберных двенадцати- и семи-миллиметровых пулемётов начальная скорость, конечно, повыше, но у них пуля почти в полтора раза легче, чем у четырнадцати с половиной миллиметровых.
Давай на-а сто пятьдесят.
А попадёшь, снайпер? ухмыльнулся оружейник. Чалый насупился, но затем махнул рукой. А чтовсё правильно. Вон сколько разговоров вокруг него в полку ходило, как жесамый большой боевой счёт, а по факту что получилось? Первый же вылет в составе полка, причём даже не боевой, а просто перелёти он на земле, а полк воюет. И как к нему ещё люди относиться должны?
С пристрелкой провозились около часа, измочалив четыре пристрелочные мишени. Старые хозяева аэродромаистребительный полк на «Яках», к тому моменту уже успели собраться и улететь. А чуть погодя вслед за стартовавшими самолётами на восток неторопливо потянулись и грузовики с имуществом и прицепленными к ним «ЗПУ-4». Договориться, чтобы хотя бы часть зенитных пулемётов задержалась на аэродроме, командиру их полка так и не удалось. Да и немудрено. Всем было понятно, что с оставшимися расчётами, скорее всего, придётся попрощаться навсегда. А когда там им придёт заменаникому не известно. Потери-то в воюющих частях были огромными не только в самолётах. Да плюс к этому ещё и сколько новых полков формируется. Все лётные школы и училища уже сделали ускоренные выпуски и спешно переходили на подготовку пилотов по сокращённой военной программе
Ракета!
Услышав этот крик со стороны КПП, лейтенант, устроившийся в теньке под крылом в ожидании возвращения полка на аэродром, полностью готовый к вылету и даже уже надевший парашют, взвился на ноги, попутно приложившись лбом об элерон, и уставился в небеса, лихорадочно крутя головой А от места стоянки дежурного звена уже раздался рёв запускаемых моторов. Сидевшие неподалёку техники также вскочили и завертели головами.
Да где немцы-то? нервно вскрикнул кто-то. Не видно что-то?
И где ты их увидеть-то захотел? огрызнулся Пилипенко. Явно же с постов ВНОС передали. Или вообще какой РУС где-то поблизости на холмике притаился. А он самолёты аж за сто километров засечь может.
Да иди ты
Точно говорю! И даже больше. Так что немчуре ещё до нас лететь и лететь
Но противник неожиданно появился довольно быстро. Уже через пять минут высоко в небе километрах в пяти-шести от аэродрома завертелась карусель воздушной схватки. Разглядеть, где какие самолёты, на такой дальности было невозможно, но народ всё равно жадно смотрел на кувыркавшиеся вдалеке точки. Так что резкий вопрос, раздавшийся за спиной лейтенанта, оказался для него полностью неожиданным.
Самолёт к вылету готов?!
Чалый вздрогнул и развернулся. Перед ним, тяжело дыша, стоял капитан Калиничев.
Так точ
Снимай парашют!
Виталий удивлённо воззрился на помощника командира полка.
Товарищ капи
Блин, да снимай быстрее. Дежурное звено сцепилось с «мессерами», а нам передали, что на нас «лаптёжники» прут. Те «мессеры», судя по всему, группой «расчистки» были
Чалый моргнул, ну дасамолёт, закреплённый за капитаном, был сегодня временно передан одному из тех, кто вчера потерял свой самолёт, но сумел выпрыгнуть невредимым. Ну, чтобы звенья и эскадрильи пошли на вылет более полным составом. Потому что помощник по ВСС был сегодня оставлен дежурным по штабу. Так что Виталин «лобастенький» в настоящий момент был единственной готовой к вылету машиной на аэродроме А затем набычился. Это не давало никому права отбирать у него его собственную машину.
Товарищ капитан, этомой самолёт. Он закреплён за мной приказом по полку. И на нём вылечу я.
Ты что, молодой, не понимаешь, что
У меня семь сбитых. И я полностью готов к вылету, упрямо произнёс Виталий. И добавил: К тому же у меня есть опыт вылетов на боевое задание в одиночку, после чего чётко отдал честь и, развернувшись, полез на крыло. Ждать, пока приволокут лесенку, времени не было.
Капитан Калиничев вскочил на крыло, когда самолёт Чалого уже взревел мотором. Он наклонился к пилоту и прорычал:
Ну смотри, лейтенант, собьютдве недели из-за парты не вылезешь.
Может, и собьют, тихо произнёс тот, только ни одна бомба на аэродром не упадётобещаю.
Калиничев мгновение молча сверлил Виталия горящим взглядом, а затем кивнул и, резким движением захлопнув фонарь, спрыгнул на землю.
Глава 5
Как же это всё надоело!
Курсант первого курса Подольского стрелково-пулемётного училища Пашка Капустин с силой вонзил штык малой сапёрной лопатки в мёрзлую землю и, подхватив увесистый шмат промёрзшей глины, выкинул его наружу окопчика.
Люди там с немцами дерутся, подвиги совершают, а мы здесь «овощехранилища» копаем. Вот на хрена это надо, если нам уже отступать и обороняться не придётся?
Почему это не придётся-то? удивился его сосед по койке в казарме Сашка Чалый.
Так ведь остановили же фрицев! ответил Паша, возмущённый непонятливостью приятеля. Теперь только наступать будем.
Капустин, опять башку наружу высунул. Считай, труп. Плюс один окоп.
Есть! Так точно! зло рявкнул Пашка, ныряя вниз. Блин, ну вот как Бульдозер всё замечает-то? На том же конце стоит
Бульдозером в училище прозвали преподавателя по военно-инженерной подготовке, которой в программе было уделено очень большое внимание. Достаточно сказать, что почти треть всего времени, отведённого на подготовку будущих красных командиров, было занято именно инженерной подготовкой. Причём основным методом, который применялся для обучения данному разделу военной науки, была практика. Так что за те четыре с половиной месяца, которые два приятеля провели в стенах стрелково-пулемётного училища, они успели в совершенстве изучить не только порядок оборудования окопа для стрельбы лёжа, но также и окопа для стрельбы с колена, стоя, под пулемётный расчёт, под расчёт ПТР, под ротный миномёт и прочая, и прочая, и прочая. Несколько загадочным для них пока оставался только лишь «окоп для стрельбы стоя на лошади», которым Бульдозер регулярно грозил наиболее нерадивым, но все курсанты были уже достаточно опытными, чтобы суметь прикинуть примерные линейные размеры данного инженерного сооружения. И охренеть Причём всё изученное пришлось ещё и неоднократно воплотить на практике. Так что одних только взводных опорных пунктов они за эти месяцы выкопали не менее шести. И парочку ротных. Причём полноценныхс траншеями, перекрытыми щелями, блиндажами, ходами сообщения, отсечными позициями и даже оборудованными отхожими местами Да они тактикой и огневой подготовкой занимались меньше, чем инженерной!
Ну, я не знаю в стратегическом плане ты, конечно, прав, но в то, что более ни одной дивизии или, там, полку, не придётся в оборону вставать, я не верю, не согласился с другом курсант Чалый. Да и в стратегическом плане тоже не сто процентов. Сам вспомни, после того как фрицев под Витебском и Оршей тормознули, тоже ведь все считали, что всёостановили! Теперь наша очередь наступать. И чего? Где сейчас немцы? Под Калугой уже!
Ну, до Калуги ещё
Всего семьдесят пять километров. Немцы уже Москву бомбить пытаются
И всё равно. Тогда ещё, как ты помнишь, мобилизация не закончилась, упрямо не согласился Пашка, выбрасывая из окопа очередной ком мёрзлой глины.
Вот что, стратеги, у вас ещё восемь минут до конца норматива осталось. Так что кончайте тут анализ влияния мобилизации на стратегическую обстановку проводить и поднажмите, внезапно раздался голос Бульдозера прямо у них над головами. А то хрен вы у меня зачёт получите.
Так мы уже почти всё, Осип Никодимыч! поспешно воскликнул Пашка. Только подровнять и дёрн с бермы на бруствер убрать.
Вот этим и займись, Капустин. Причём так, чтобы при этом твоя дурная башка поверх бруствера не торчала, понятно? Я вас не для того учу, чтобы тебя в первом же бою подстрелили
Отмываться после занятий на этот раз пришлось не слишком долго. Ранние морозы уже достаточно прихватили грязь, так что теперь они изгваздывались куда меньше, чем ещё даже неделей раньше, когда температура не ушла в заметный минус. Но всё равно полчаса на то, чтобы отмыть сапоги и застирать ватники с ватными штанами, в которые их переобмундировали после того, как температура воздуха начала стабильно держаться ниже минус пяти, пришлось потратить. Поэтому на ужин их курсантский взвод немного опоздал. И на вечернюю политинформацию тоже. А на ней взорвалась «бомба»
Чалый, ты говорил, у тебя брат лётчик?! налетел на него комсорг роты, едва только Сашка появился в Ленинской комнате.
Ну да, а что? недоумённо спросил тот.
Ему Героя дали! восторженно заорал комсорг, размахивая газетой.
Че чего? мгновенно охрипшим голосом переспросил Сашка. Но ему никто не ответил. Потому что Капустин (вот сволочь такая!) тут же заорал:
Качать Чалого-о-о-о!
И все курсанты, столпившиеся вокруг Сашки, тут же подхватили его и швырнули вверх, не обращая внимание на его вопли:
Вы чего? Я ж не Это ж не мне
Заполучить газету со столь сногсшибательной новостью ему удалось только минут через пять. Когда толпа крепких парней возрастом от семнадцати и старше, успевших за прошедшие четыре с лишним месяца ещё и неплохо подкачаться, регулярно и помногу махая лопатами, наконец-то чуть подустала. Вследствие чего ему и удалось-таки вырваться и выхватить у комсорга газетный лист. Развернув «Красную звезду», он впился глазами в мелкие строчки и быстро нашёл: «лейтенант Чалый Виталий Андреевичза мужество и стойкость, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и десять сбитых самолётов противника». Ну, Виталя, ну-у-у герой!