Волна ужаса накрыла Олега с головой, что делать? Пули с противным чавканьем впивались в тела ополченцев, вырывая из них куски мяса и осколки костей и брызгая свежей кровью на него.
Я не хочу умирать!!! Пелена страха окутала оба сознания, никто не был готов к этому бою, а тем более умирать, ни Олег, ни «Второй». Брезент под порывами яростного огня стал трещать и медленно расползаться кроваво-красными угольками переходя с ужасающей быстротой в черный вонючий пепел.
Мы счас сгорим, если не сдохнем от пули или ядовитого дыма решился «Второй». Олег же просто впал в ступор, его психика закаленная только офисной борьбой и интригами, да ссорами с женой, не смогла выдержать такого поворота событий, он быстро сходил с ума.
Не хотелось еще стать идиотом перед тем как сдохнуть, подумал «Второй». Олег, Олег, Олеггггг пытался докричаться до своего носителя «Второй», в ответ только бессвязный хаос мыслей, постепенно переходящий в прямую осцилографа, полного отсутствия их.
Ну что ж Олег, придется спасать твою шкурку и свою душу мне одному, мысленно обратившись к хозяину тела подытожил свои усилия «Второй», и начал впадать в ярость.
Олег! отдай управление телом«перехватываю контроль», «перехватываю управление», блин что надо сказать, чтобы долбанный контроль перешел ко мне, бесился в ярости отчаянья «Второй».
Ответа не было, как не было и отказа! Млять, пошел ты на хрен, Олег! Теперь яэто ты, а тыэто я! мелькнула последняя хаотичная мысль у Олега.
Последним мысленным волевым усилием, уже практически впав в безумие, он смог перехватить управление телом, в которое попал из своего мира.
Руки, ноги, тело и голова пришли в движение. Машинально сгруппировавшись, «Второй» поудобнее перехватил АКСУ (ну «Малыш» по ихнему), сгруппировался и рывком прыгнул в прогоревший брезент наружу.
Упав на бок, он перекатился в какие-то кусты, которые в беспорядке росли вдоль дороги и ободрав о ветки себе рожу, кожу и изрядно изодрав руки об гравий и кусты, быстренько пополз в сторону от дороги.
Колонна пылалаполтора десятка разнокалиберных машин с людьми и имуществом горели по всей дорогетам где ее застала засада. То тут, то там вспыхивали яркие огоньки трассеров, шустро кусая борта машин или темные фигурки людей мечущихся по трассе, где-то недалеко слышалась бессвязная речь, видимо раненный, ползя вперед, думал «Второй».
Блин где же командование, где же Собакин, надо хоть какой-то отпор дать, один я не выживу, рассуждал «Второй».
Олег то, ментально сдох, струсив!
Его сознание, я смог захватить только чудом, правда зато его жизнь, я помню отчетливо, но к сожалению не все, да даже и не всех его знакомых вспомню, благо у него особо никого и не было, как детей, так и родственников, но многих вещей я просто не понимаю, поэтому нужно хоть к кому-то прибиться, а тут пока один хаос!
Громко ревело пламя на впереди стоящем грузовике и густой черный дым заволакивал все вокруг, смешиваясь с чернотой ночи, проникая в легкие тяжелым смрадом горящего бензина, синтетики и резины. "Второй" сполз обратно на обочину и пригибаясь побежал к голове колонны.
Вьють, вьють опять пропели пули. Они, что в темноте видят гады, опять падая на землю, подумал "Второй". А я и не воевал никогда, хорошо в военном училище на занятиях по тактике в голову вбили необходимые навыки, да и в процессе службы потренироваться пришлось!
Ниче сволочи, сейчас кого-нибудь найду и смоюсь отсюда пока не поздно. Хотя наверно уже поздно и придется немножко пострелять, смотря вперед и поражаясь увиденному думал "Второй".
А в свете горящих машин была видна типичная картина, когда люди "съезжают с катушек" от безнаказанности и превращаются в зверей, жестоких и беспощадных. Из человеческого в них присутствует только изощренность мук, на которые они обрекают свою жертву.
Глава 4. Бой
На асфальте лежал командир 6 ранга Собакин, лежал и пытался увернуться от полосовавшего его чем-то похожим на кинжал, какого-то урода, одетого в темный камуфляж и в красно-черной бандане на явно лысой голове. Еще двое ополченцев лежали рядом, один с разрезанным горлом, другой пытался собрать кишки из разрезанного тем же кинжалом живота.
А вокруг подбадривая своего вожака и глумясь над умирающим, ржали несколько человек в таком же камуфляже, что и лысый.
"Вон смотри там лежит", уползла кишка, собирай, собирай смеялись они. Ногами обутыми в тяжелые берцы швыряли выпавшие кишки в живот ползавшего в шоке ополченца.
"Ха, ха, ха", запел дисконтом, явно женский голос, послышавшейся со стороны внезапно возникших трех фигурслева от умиравших ополченцев.
Подожди не добивай! крикнула одна из фигур женским голосоморудовавшему кинжалом отморозку, дай я ему член и его отвислые щеки отрежу. Мне на коллекциюпохвасталась она, надеюсь у него побольше будет, чем у остальных!
ХА, ХА, ХАв ответ, засмеялось все стадо.
Вот уроды! Холодная ярость сжала мозг тугим обручем, нахер бежать, нахер спасаться, лучше сдохнуть, но утащить парочку уродов с собой на тот свет, чем мучиться оставшуюся жизнь сознавая, что не смог и не захотел ничего сделать!
Гранаты лежали в своих сумочках, как и положено по две, «Второй», аккуратно ввернул запал по очереди, во все четыре, взял одну:вытащил из нее чеку и легонько полукатнул, полушвырнул гранату, вправо от всей группы, под машину и вытащил чеку из второй.
"ХРЯСЬ", бухнул взрыв, швырнув комья земли и осколки от техники.
Все участники кровавой забавы сначала залегли, а потом стали стрелять в сторону взорвавшейся гранаты.
Пацаны все что могу, все что могу прошептал «Второй» и швырнув вторую гранату, делая рывок вдоль дороги.
"Все что могу", в лихорадке боя его заклинило на одной мысли и он швырнул третью.
Простите! забегая на дорогу слева, откуда появились те трое, швырнул последнюю и упал за колесо военного джипа. Три взрыва с временной задержкой прогремели друг за другом.
Теперь надо бежать туда, откуда эти уроды на нас напали, покуда они не разобрались, что почем, мелькнула мысль в голове, и расстреляв по месту, где залегли нападающие весь магазин, короткими хлесткими очередями, он рванул бегом в темноту, где уже не вспыхивали огоньки выстрелов.
Марш-бросок длился недолго, метров 200300, затем маленькая ямка и земля быстро уходит из под ног, кувырок, удар башкой о невесть откуда взявшейся тут камень, искры из глаз, еще кувырок и неловко подвернувшийся автомат сложенным прикладом попадает прям в промежность, где у мужчин хранится самое дорогое, что у них есть после вкусной еды и машинболевой шок и темнота
Мимо неподвижно лежащего неопрятным холмиком тела, скрытого высоким бурьяном, пробежали двое из нападавших чуть не столкнувшись, метров через 70 с тремя такими же бежавшими навстречу.
Тю Минас, чуть вас обоих не пристрелили, сказал один из тройки бежавших навстречу. Вы что сюда бежали? Не видели тут никого из ополченцев, кивнул он в сторону догорающей колонны.
Нет вроде не было никого из них, мелькнула какая-то тень и пропала, ответил упомянутый Минас.
Да тут гад один, из ополченцевшустрым оказался. Пока Штрейк, из 1 добровольческого батальона допрашивал начальника ихнего, кто-то подкрался и гранатами нас закидалпричем с обоих сторон.
А чо вы ушами хлопали? спросил Минас.
Сам ты хлопал своим членом, огрызнулся добробатовец, говорю же не ожидал никто, всех уже постреляли, осталось может пяток дурачков, не больше и тех утром поймаем, а этот выжил и шкерился где-то.
И чо, посекло кого? снова спросил Минас.
Да блин, Штрейка и посекло. Его наповал, еще одного тяжело, остальные так, по мелочи.
А Надя то, Надятоже туда притащилась. Ты же знаешь, любит она порезвиться. Так отпрыгнула как кошка, как гранату возле себя увидала. Везучая сучка! Только форму на спине осколками разорвало, ну да она в бронежилете же была«продуманка»!
Ладно хорош трындетьпошли трофеи собирать! Да раненных допросить надо, чья там очередь сегодня добивать?
А этого, видать догнала пуля, понимающе усмехнулись напавшие на колонну и молча развернувшись, ушли в сторону догорающих уже машин.
Глава 5. Дорога в город
Серый рассвет хмуро, и словно стыдясь, пытался проникнуть сквозь сомкнутые веки. Ещё слабые и неуверенные лучи солнцапостепенно нагревали степь, остывшую за ночь, заставляя ее неуверенно парить и рождая плотный и шевелящийся как неугомонный призрак туман.
«Второй» не открывая глаз и страшась увидеть себя связанным, раздетым, раненным, или вообще с отрезанным членом, не хотел открывать глаз и сам стыдился своей трусости. В конце концов, просканировав окружающие звуки и убедившись, что он не связан и живой, он разлепил тяжелые веки.
Ох, мать перемать, мотая головой и пытаясь определиться, что с ним и где он. Второй, начал осматривать как себя, так и местность вокруг. Ему повезло, он свалился в какую-то рытвину промытую дождями, стекающими в небольшую лощину позади него и покрытую густым кустарником, сейчас порядком прореженным и поломанным. Скорее всего там то и была одна из засадных групп, осторожно приподнимая голову над бурьяном думал он.
А Олег то не вернулся, если очнулся снова я. Значит точноего сознание погибло во время боя, уступив свое тело мне.
Как погибли и остальные несчастные ополченцы, по-сути погибшие не за чтоставшими сломанными игрушками в политических раскладах разных сил, а ведь кто-то все равно за это ответит, думал он, осторожно всматриваясь в дорогу, сквозь густой туманна которой чернели покореженные огнем остатки техники.
Рассвет уже наступил, но серая хмарь не исчезла под лучами солнца, а наоборот стала плотнее, вплетая в себя белесый дымок, который поднимался над сгоревшей техникой. Никого не было видно, только бесформенные кучи непонятно чего, виднелись тут и там вдоль дороги.
Пожалуй надо идти, все равно поговорить не с кем! Раньше, Олег хотя бы был. Все веселеехоть он и с ума сходил.
И «Второй» медленно и аккуратно, стараясь держать дорогу в поле зрения пополз, раздвигая высокую траву. Трава уже была жесткойконец лета все-таки, одуряюще пахучей и постоянно осыпалась за шиворот мелким семенем и сухими колючкамихотелось чихнуть!
Уж лучше пукнуть, но тихо! чихаю я просто громко, подумалось «Второму». Хотелось вскочить и бежать, но осторожность и понимание, что второй раз удачи не будет, сдерживали его нетерпеж.
Сейчас еще немножко, еще чуть-чуть последний бой, он самый правый, возникли в голове слова старой песни. Он достаточно близко уже дополз к полотну дороги, все было спокойно. Либо здесь есть засада, либо ее нет.
Логично товарищ Штирлиц, а як жетоварищ Мюллер Блин, что за бред мне лезет в голову, снова подумал «Второй»наверно я боюсь!
Страхдвигатель прогресса и с этой мыслью «Второй» вынырнул из кустов росших вдоль дороги. Ничего не случилось. Птицы пели в вышине, мертвые люди лежали внизу.
Эти бесформенные кучкивидные издалека, оказались моими сослуживцами, ополченцами, первыми попавшими под удар неизвестного врагацинично и безжалостно, с хохотом и унижениямиубившими их.
Но ничего, земля круглая и за вами тоже кто-нибудь когда-нибудь придет и спросит за все может даже я, думал «Второй», внимательно осматривая трупы ополченцев. Никого в странном камуфляже и с красно-черными повязками не было видно. Ну естественно, своих они утащили, а наших бросили на устрашение.
«Второй» бродил от одного трупа к другому, лежащих вдоль дороги, на дороге или недалеко в степи.
Обгорелыележали в сгоревших кузовах сгоревшей техники и оттуда дико несло жаренной человечиной и паленным волосом.
Расстрелянные там, где их нашла пуля. Нашел он и место, где кидал гранаты. Зрелище было не для слабонервных, не выдержали нервы и у него.
Позывы рвоты скрутили его живот и он тут же проблевался, как смог дальше отбежав от убитых, тошнотворный запах горелой человеческой плоти, постоянно вызывал у него позывы рвоты, но рвать было больше нечем, даже слизь и та закончилась.
Эх что же делать то, бродя между остовами сгоревшей техники, думал «Второй». Он нашел несколько несгоревших машин, очевидно просто выпотрошенных и разграбленных и ни одного живого ополченца. Тут наверно все легли. Сослуживцев он помнил смутно, еще воспоминаниями Олега.
Да здесь делать нечего, решил он. Надо либо ждать подмоги, что навряд ли придет, либо уходить отсюда.
Еще раз оглядев поле недавнего побоища, неожиданно зацепился глазом за торчащий автомат из под трупа какого-то ополченцанеужели, что-то посерьезнее моего «Малыша».
Ну ка, ну ка потянулся он к увиденному автомату и остановился. Луч света неожиданно отразился на тоненькой проволочке вылезающей из под автомата и уходящей под труп.
Вот суки! Хорошо, что нержавейки не пожалели, это ж растяжка! Надо бежать отсюда, пока эти упыри не вернулисьспециально где-то затаились, ждут эхо от взрыва, чтоб посмотреть, кто подорвался.
И быстро перехватив автомат поудобнее, «Второй» бросился влево от дороги уходя параллельно ей в холмистую степь, раскинувшуюся до самого горизонта. Надолго его не хватило, сказалась и усталость от пережитого, начала болеть подвернутая ночью нога. и голодпостепенно становившийся все сильнее.
"Сухпая" не было, а что было в колонне, все сгорело или было разграблено, но самое плохоене было воды.
Стоял конец августа, сильной жары уже не было, но это был Юг, а не средняя полоса России, вокруг тянулась степь, в основном дикая, но вдалеке виднелись огромные поля подсолнечника и чего-то еще, издалека непонятного.
Придется возвращаться к дороге, другого выхода не было, сам не дойду, решил «Второй». Никаких признаков жилья в округе не было, местность была холмистой и сильно пересеченной, что затрудняло земледелие, поэтому и распаханных полей не наблюдалось рядом.
Надо выходить на трассу и «голосовать». Он вышел на дорогу и пошел прихрамывая, в сторону противоположную от сгоревшей колонны. «Голосовать» было проблематичноусталый, грязный, голодный, форма вся заляпана кровью и копотью, в руке автомат. Бандит с большой дороги, а не ополченец.
Не выдержав тишины и одиночестваон тихо запел.
"Этот поезд в огненам не на что больше жать, этот поезд в огненам нечего больше терять",
"Эта земля была нашейпока мы не погибли в борьбе, вспомнились слова старой песни".
Ну пока еще не погибли, пока поживем еще, устало подумал он.
Впереди показался перекресток с довольно хорошей дорогой, подходящей перпендикулярно к главной справа.
Ну здесь и остановлюсь, подожду в травепока кто-нибудь мимо не проедет, вот сюрприз то будет и хмыкнул, представив себя выскакивающим из зарослей. И заранее посочувствовал будущим попутчикам. Эх это не я такой, это жизнь такаявсе равно выхода другого нет.
А интересно клещи здесь есть, слушая стрекот кузнечиков и пение жаворонков, думал Стальной впадая в дремоту. Не кусайте меня, не кусайтекусайте красно-черных, в голове крутилась всякая чушь и Стальной провалился в сон.
Глава 6 Блокпост
Негромкое медленно нараставшее гудение, похожее на гудение шмеля, медленно проникало в заторможенное сознание, вызывая в мозгу неприятные ассоциации. А, что, и Стальной очнулся, полежав неподвижно в густой траве, он медленно перевернулся на живот и осторожно выглянул из густой травы в сторону дороги примыкавшей к шоссе.
Вдалеке, постепенно увеличиваясь в размерах, двигалось белое пятно. "Оооо", машинка, хорошо, хорошо, и окончательно стряхнув дремоту, он залег на обочине в густом кустарнике. Машина приближалась и вблизи это оказалось довольно старое корыто набитое болтами, больше похожее на ВАЗ2104 белого цвета, уже изрядно уставшее и ржавое, и явно больше 80 километров в час не разгоняющееся.
Не дав водителю шанса развернуться и удрать, Стальной встал и выскочил на дорогу, подняв автомат вверх. Водитель дал по тормозам. Жалобно заскулив стершимися тормозными колодками и пойдя юзом, старое корыто остановилось.
Выходи! Поведя стволом автоматом влевоприказал Стальной. Водитель испуганно замер за рулем, затем мелко дрожа вылез из машины, это оказался плюгавого вида мужичонка, небольшого роста и худосочного телосложения, лет 50 с большими залысинами на голове, но чисто и аккуратно одетым, в синие брюки и серого цвета рубашку.