Шумилин тяжело вздохнул. Его другу придется нелегко на новом месте. Надо будет поторопить императора, чтобы тот поспешил с заселением земель в Калифорнии русскими крестьянами и мастеровыми. У Александра на этот счет уже состоялся разговор с самодержцем. Поначалу Николай традиционно посетовал на нехватку людей, которых можно было бы отправить в Русскую Америку.
Ума не приложу, Александр Павлович, вздохнул он, как мне быть. Людей нет даже для того, чтобы заселить Сибирь. Мы отправляем туда каторжников и ссыльных, но для того, чтобы они не разбежались, или еще хуже, не взбунтовались, надо держать там стражников и чиновников тюремного ведомства. Толку же и от тех, и от других мало.
Ваше величество, ответил Шумилин, а не послать ли нам туда солдат? Точнее, не солдат, а рекрутов. Ведь, слава богу, России воевать в ближайшее время не с кем. И вместо того, чтобы содержать большую армию, не лучше ли будет отправить рекрутов в Америку? Причем не одних, а вместе с их семьями. Ведь многие из новобранцев уже успели найти себе невесту или жениться и завести семью. Такие переселенцы быстрее пустят корни на новом месте и не будут думать о том, как бы сбежать оттуда. А если кто отправится туда без жентак это не беда. Они оженятся на индианках или креолках и тем крепче врастут в ту землю. Рекрутам же следует объяснить, что освоение новых земельэто тоже служба государева, только не с ружьем, а с плугом.
Это что ж получается, Александр Павлович, вы их кем-то вроде кантонистов хотите сделать? озадаченно спросил император.
Нет, ваше величество, это будет, скорее, нечто вроде колонистов, ответил Шумилин. Поселенцам объявят, что, прожив на новом месте три года, они станут вольными людьми, и им будет выделена земля, которая перейдет по наследству их детям.
А ведь земли вокруг крепости Росс воистину райскиеживущие там выращивают пшеницу, овощи и фруктыперсики и виноград. Да и мастерские там естьремесленники из крепости Росс изготавливают бочки, мебель и телеги, а на верфи построили корабли (несколько штук они даже продали испанцам). Так что для тех, кто хочет обзавестись хозяйством или начать свое дело, появится возможность осуществить свою мечту.
Да, но как отнесутся власти Мексики к тому, что мы, не спросив у них на то дозволения, занимаем их земли? поинтересовался Николай. Не вызовет ли это войну? А ведь у нас там нет ни одного солдатакак я слышал, крепость Росс и прилегающие к ней территории охраняют вооруженные колонисты.
Я думаю, что войны не будет, улыбнулся Шумилин. Во-первых, Калифорния для властей Мексикиэто что-то вроде нашей Сибири. Глухомань безлюдная, от которой лишь одна головная боль. К тому же и воевать там просто некому. Местные вооруженные силыэто пара сотен ветеранов, которые уже позабыли, когда им последний раз платили жалованье. А если предложить мексиканским властям хорошее отступное за то, что они официально передадут нам часть Верхней Калифорнии, то до войны точно дело не дойдет.
А как вы собираетесь переправить туда поселенцев? спросил император. Если морем, то это займет много времени, да и народ туда поедет больше сухопутный, не привыкший к дальним морским походам. Бог знает, сколько людей помрет от болезней. Если же отправить их посуху, через всю Сибирь, то это будет еще хуже. Ведь их в пути надо кормить, надо обеспечить их ночлегом, с собой они должны везти все, что им нужно будет на первое время. Нет, Александр Павлович, это будет почище хождения Моисея по пустыне Синайской. Я на такое согласиться не могу.
Ваше величество, улыбнулся Шумилин, вы правы, и путешествие по морю и посуху весьма опасно и трудно для людей. Но ведь можно отправить поселенцев в Калифорнию через портал. Естественно, небольшими партиями, раз в сутки человек по пятьдесятсто. За месяц это будет уже несколько тысяч. Немного? Ну, это как считать. По тем понятиямочень даже много. Достаточно сказать, что сейчас в Калифорнии живет не более десяти тысяч человек, не считая, конечно, индейцев.
Значит, Александр Павлович, вы предлагаете отправить их в будущее, а потом как?
А потом на военно-транспортном самолете доставить на Камчатку, а оттуда через портал в Калифорнию. И займет это путешествие пару дней, а не месяцы или годы. Таким же образом мы сможем доставить для них продовольствие на первое время, инструменты, оружие, словом, все, что будет нужно для обустройства. Дадим семян для посева и плуги для вспашки. А потом, как люди немного пооботрутся, дойдет дело и до тракторов, а также магазинных винтовок для самообороны. Словом, не обидим своих предков.
Один русский с винтовкой Мосина стоит десятка мексиканских солдат, если не больше. Как-никак поселенцы будут защищать уже свое, а в этом случае к нашему мужику лучше не подходить. Зашибет, как французов в Отечественную войну 1812 года. А если что, то и наши люди тоже помогут, так что за безопасность нашей колонии в Калифорнии можете не беспокоиться, тем более что там не будет и врагов, способных им серьезно угрожать.
Это совсем другое дело, обрадовался император. Давайте, подготовьте для меня записку о заселении Калифорнии. Я же напишу указ, и начнем заселять новые земли России.
* * *
В Петербурге после Покрова выпал снег, который, правда, вскоре растаял. Началась гнилая питерская осень, которая навевает тоску и уныние даже на привыкших к климату Северной Пальмиры коренных жителей города на Неве.
Вот как писал о погоде в Санкт-Петербурге поэт Николай Некрасов:
Начинается день безобразный
Мутный, ветреный, тёмный и грязный.
Ах, ещё бы на мир нам с улыбкой смотреть!
Мы глядим на него через тусклую сеть,
Что как слёзы струится по окнам домов
От туманов сырых, от дождей и снегов!
Злость берёт, сокрушает хандра,
Так и просятся слезы из глаз
Алексея Кузнецова, который уже окончательно перебрался в прошлое, погода интересовала с чисто практической точки зрения. Он хорошо знал, что осеньсамая простудная пора в Питере. Грипп, именуемый в XIX веке инфлюэнцей, ОРЗ и прочие нехорошие заболевания особо досаждают в это время местным жителям, причем болеют ими одинаково часто как обитатели петербургских трущоб, так и те, кто живет в роскошных особняках и даже дворцах.
Медик из XXI века уже успел стать личным эскулапом царя и всего его августейшего семейства. Для этого пришлось вежливо выпроводить из Зимнего дворца старого лейб-медика Мартына Мандта. Сделать это было не так уж простоэтот надменный пруссак пользовался большим влиянием на членов императорской фамилии. Николаю пришлось выдержать отчаянный натиск своих родственников, которые наперебой осаждали самодержца, стараясь убедить того, что он совершает огромную ошибку, удаляя из Зимнего дворца такого «чудо-доктора».
Но спорить с Николаем, особенно если тот убежден в правильности своего решения, было абсолютно бесполезно. И Мартин Вильгельм фон Мандт, успевший сколотить в России немалый капитал, вскоре уехал в родной Вейенбург.
С его отъездом с облегчением вздохнули русские медики, которых упорно, можно сказать с особым сладострастием, третировал Мандт. А Кузнецов отправил письмо в Дерптский университет, где преподавал теоретическую и практическую хирургию тридцатилетний доктор медицинских наук Николай Иванович Пирогов. В этом письме он приглашал будущее светило русской медицины перебраться в Петербург, пообещав ему кафедру хирургии в Медико-хирургической академии. В реальной истории Пирогов займет это место в будущем, 1841 году.
Пока же, после того как Мандт навсегда распрощался со своими августейшими пациентами, Алексей провел тотальную диспансеризацию всей царской семьи. Для этого из будущего он привез всю необходимую диагностическую аппаратуру и уговорил двух знакомых медиков отправиться в прошлое. Один из них был хорошим практиком-терапевтом, вторая жеопытным акушером. Дело в том, что дамы из царской семьи часто умирали при родах, и потому, чтобы уменьшить количество летальных исходов, необходим был опытный врач по женской части. Все они прошли соответствующую проверку в «компетентных органах», дали подписку о неразглашении, после чего познакомились с действием портала.
Диспансеризация прошла не без скандаловнекоторые из Романовых не желали, чтобы их осматривали в неглиже какие-то неизвестные лекари (а женщина-врач по тем временам вообще считалась нонсенсом!), которыео ужас! даже не знали французского языка и едва могли изъясняться по-английски. Кузнецову снова пришлось воспользоваться «административным ресурсом», и после отеческого увещевания самодержца его родственники все же прошли обследование, сдали необходимые анализы, им сделали флюорографиюсловом, недели через две на каждого из царского семейства завели персональную карту. Алексей, тщательно изучив катамнез своих пациентов, сделал для себя соответствующую пометку.
В отдельный«красный» списокпопали те члены царской семьи, кто в нашей истории страдал хроническими заболеваниями или скоропостижно скончался от инфаркта или инсульта. За ними Кузнецов решил установить особый контроль.
А пока, во избежание простудных заболеваний, он проводил профилактические мероприятия. Кстати, после того как Кузнецов довольно успешно вылечил нескольких приближенных царя, число желающих прибегнуть к его помощи резко возросло. Особенно стала благоволить к Алексею великая княгиня Елена Павловна, супруга младшего брата царя Михаила Павловича. Ее старшая дочь, пятнадцатилетняя Мария Михайловна, отличалась слабым здоровьем и хрупким телосложением. Кузнецов знал из истории, что эта умная и начитанная девушка умрет от чахотки в возрасте двадцати одного года.
Учитывая, что из пятерых дочерей Елены Павловны выживет и, выйдя замуж, обзаведется потомством лишь одна, как и то, что две дочери великой княгини уже умерли в малолетстве, Алексей решил сделать все, чтобы первая и самая любимая дочь великокняжеской четы выздоровела.
Он откровенно побеседовал с Еленой Павловной, рассказал ей о том, как излечилась от своего недуга Адини, и пообещал великой княгине спасти от смертельной болезни Марию Михайловну. Император в приватной беседе с Еленой Павловной, которую он очень уважал за ее ум и знания и в шутку называл le savant de famille («ум нашей семьи»), подтвердил рассказ своего нового лейб-медика.
Так у Алексея появился еще один влиятельный покровительс мнением великой княгини Елены Павловны в Петербурге считались многие.
Сейчас, с согласия императора, он с помощью своей помощницы, Натальи Васиной, проводил вакцинацию царской фамилии от гриппа. Сам император и великая княгиня Елена Павловна провели соответствующую разъяснительную работу среди Романовых, и великие князья, княгини и княжны покорно подставляли под уколы свои предплечья. Вакцина была универсальной, специально изготовленной в питерском Институте гриппа.
Ветераны-медикиНиколай Федорович Арендт и Яков Васильевич Виллиенеодобрительно поглядывали на бурную деятельность, которую развил новый лейб-медик императора, но предусмотрительно помалкивали, помня печальную судьбу Мартына Мандта.
Впрочем, Кузнецов относился к своим коллегам с большим уважением, помня об их немалых заслугах перед Россией. Старикам это было приятно, и со временем, убедившись, что, новые методы лечения, предложенные Кузнецовым, показывают высокую эффективность, они сменили гнев на милость и перестали ворчать и поругивать втихаря «этого выскочку, появившегося неизвестно откуда».
Повстречал Алексей и Илью Буяльского, который в данный момент трудился в Императорской Медико-хирургической академии и Академии художеств. Один из ведущих русских хирургов заинтересовался некоторыми инструментами, которыми пользовался Кузнецов во время операций, и попросил разрешения изготовить их копии на Хирургическом инструментальном заводе, где Илья Васильевич с 1829 года занимал должность управляющего. Алексей презентовал Буяльскому набор инструментов, правда, взяв предварительно с него слово, что тот не будет передавать их третьим лицам. Ему не хотелось, чтобы шустрые иностранцы скопировали эти инструменты, а потом втридорога продавали их русским медикам.
В общем, работы у нового лейб-медика императора было много. Он изредка виделся со своим одноклассником Шуриком Шумилиным, чтобы обсудить кое-какие вопросы, в которых тот, ставший уже опытным царедворцем, разбирался лучше него. Сегодня вроде бы после обеда в делах было «окно», и Алексей решил посидеть с другом за «рюмкой чая» и поговорить за жизнь
* * *
Шумилин сидел за письменным столом в своем кабинете на Кирочной и вдумчиво изучал какие-то бумаги. Сникерс, приветливо виляя задом, подбежал к Кузнецову и, обнюхав его, ткнулся холодным носом в его ладонь.
Привет, собакевич, Алексей почесал за ухом пса, как ты насчет погулять?
Сникерс, услышав это заманчивое для него предложение, гавкнул и нетерпеливо стал перебирать лапами.
А что, Леха, может, и правда пойдем, чуток проветримся? сказал Шумилин, убрав бумаги со стола в массивный секретер. А то я тут совсем закис, сижу, разбираюсь с делами здешними, весьма странными.
Ты имеешь в виду дела иностранные? поинтересовался Кузнецов. Так графа «Кисельвроде» Николай вынес на лопате, а генерал Перовский под иностранцев ложиться не намерен.
В общем-то ты прав, только вот в чем штукаКарлушу смайнали, но креатур его в доме у Певческого моста осталось еще немало. И они пакостят Перовскому по мере своих сил и возможностей. Причем если бы только из-за неприязненного отношения к новому начальству! Есть у меня данные, что кое-кто делает это по заданию своих забугорных друзей. Я тут общаюсь с майором Соколовымты знаешь этого весьма толкового молодого человекаи иной раз просто за голову хватаюсь. Такие вещи господа из МИДа отмачивают, что мама не горюй. Причем когда им начинают за эти дела фитиль вставлять, то они дружно включают дурку и оправдываютсямол, бес попутал, недоглядели, недодумали
А насчет прогулятьсяя не против. Вспомним нашу молодость, когда мы с тобой после уроков бегали в Таврический сад. Правда, ни игротеки, ни карусели, ни стадиона здесь еще не построили. Сейчас я оденусь, возьму поводокзаодно выгуляю Сникерса.
Ротвейлер, увидев в руках Шумилина поводок, стал скакать вокруг него, поскуливая и виляя бесхвостым задом.
Кузнецов заметил, что, набрасывая на плечи теплую шинельпрямо Акакий Акакиевич, его друг достал из ящика письменного стола ПМ и сунул его в карман. Увидев удивленный взгляд Алексея, Шумилин нахмурился и пояснил:
Видишь ли, дружище, времена сейчас тревожные. Я ведь рассказывал тебе про то, как ко мне на днях завалился с визитом британский гость, который с ходу попытался меня купить. Я вежливо отправил его в пешее эротическое путешествие, но кое-какие выводы для себя сделал. В таких случаях лучше подстраховаться. Кстати, и тебе не помешало бы обзавестись стволом. Ребята из «конторы» подогнали небольшой арсенальчик короткостволов. Даже император выпросил для себя АПС и теперь палит из него в подвале Зимнего почем зряон там для себя тир оборудовал. Я не успеваю ему патроны подкидывать.
Кузнецов усмехнулся. Он, как человек самой гуманной в мире профессии, не гнушался разного рода предметами для лишения жизни ближних своих. По молодости лет даже занимался одно время карате.
Хорошо, Шурик, я подумаю, ответил он. А пока пойдем, погуляем, воздухом подышим. Сегодня с утра вроде нет дождя, что для Питера уже хорошо.
Они вышли на Потемкинскую и пошли вдоль ограды сада. Потом, войдя в ворота и кивнув садовнику, который почтительно снял картуз, увидев Шумилина, они побрели по усыпанной желтым песком дорожке.
Значит, говоришь, прямо к тебе на дом этот Джеймс Бонд недоношенный завалился? поинтересовался Кузнецов. И сколько он тебе соверенов или гиней предложил? Ты, надеюсь, поторговался?
Тебе, Леха, смешно, буркнул Шумилин, а мне почему-то было не до смеха. Хотя ты знаешь, я решил проверить его на «слабо», и этот британец явно струхнул. Достаточно было намекнуть ему, что мы знаем некоторые вещи, которые нам вроде бы знать и не положено.
Ну и что потом делал этот британец? спросил Алексей. Я полагаю, что он приехал не только за тем, чтобы повидаться с тобой.
Угадал. Я сумел подсунуть ему «жучка», и мы проследили, куда он отправился после меня, и узнали, с кем он виделся. Ничего новогоэто все больше друзья Карлуши, которые мечтают удалить нас всех куда подальше и далее капать на мозги императору, заставляя его поступать так, как это хотелось бы Туманному Альбиону и гордой Австрии. Кстати, как я слышал, и под тебя они вроде копают?