Сначала требовалось достать того, что был ближе, так как его выпады все же были опаснее. Противник как раз решил перейти к активным действиям, что совпало с планами Гисандра. Гоплит из Кифанты шагнул вперед, выставив колено, и нанес мощный удар в грудь наварха. Отведя этот удар меча в сторону своим клинком, Гисандр в ответ не стал рубить его, а ударил противника подошвой сандалии сверху по коленке, в которой что-то громко хрустнуло. Гоплит застонал от боли, покачнувшись, однако пока стоял на ногах, лишь отвел чуть в сторону руку со щитом, прикрывавшим тело. Этого хватило, чтобы Гисандр нанес другой ногой с размаха удар в пах, надолго выключивший этого воина из боя. Гоплит выронил щит и рухнул под ноги Гисандру. Он все еще сжимал в руке меч, но задыхался от боли, уже не обращая внимания на противника. Гисандру оставалось только добить распластавшегося перед ним врага, но сделать это сразу наварху не удалось.
Удар копья едва не лишил его жизни. К счастью, Гисандр ждал его каждое мгновение и потому был готов. Он присел, пропуская копье над собой. Острие второй раз царапнуло по шлему, вновь вырывая клок из плюмажа.
Ах ты, сволочь, не выдержал Гисандр, резко распрямляясь, как же ты мне надоел. Опять шлем подпортил.
Как ни быстро его противник орудовал копьем, а в этот раз он не успел его убрать назад. Разъяренный спартанский наварх рубанул мечом и отсек острие от древка, превратив его в обычную палку.
Затем, пока обезоруженный гоплит отбрасывал ненужное теперь древко и вытаскивал меч, сам бросился в атаку. Не теряя ни мгновения, он рубанул стоявшего выше на склоне противника по ногам, и его удар достиг цели. Несмотря на поножи, Гисандру удалось поранить ему правую ногу, едва не разрубив пополам. Кровь заструилась по лодыжке и рассеченным завязкам кожаных сандалий защитника Кифанты на траву. А раненый гоплит, вложив всю силу в удар сверху вниз, попытался отомстить своему обидчику, отрубив ему левую руку или хотя бы разворотив доспех на плече. Но Гисандр был готов. Он прыгнул вперед, приняв удар на щит, а сам молниеносно вонзил клинок в грудь гоплита, раскрывшегося во время мощного, но не достигшего цели удара. Острие с треском вспороло кожаный доспех, а Гисандр, оказавшись лицом к лицу со своим врагом, успел заметить, как потух последний огонек жизни в его глазах.
Отправляйся в царство Аида, напутствовал его наварх, выдергивая меч из груди.
Мертвый гоплит Кифанты рухнул на траву, оказавшись рядом с первым противником наварха. Тот уже немного пришел в себя и даже пытался встать, опираясь на колено здоровой ноги. Но не успел.
А ты куда собрался? издевательски поинтересовался наварх, делая шаг вниз по склону и мгновенно отводя руку назад для нового удара. Тебе тоже пора вслед за своим товарищем. В царство Аида.
Гоплит успел все же поднять голову и посмотреть в лицо Гисандру. На мгновение, пока летел клинок, их взгляды встретились. Это был довольно молодой бородатый спартанец, смело смотревший в лицо своей смерти. Он даже успел усмехнуться, когда Гисандр хлестким движением с разворота вспорол ему горло. Но в этот момент он уже не улыбался. Он харкнул кровью, которая со свистящим звуком брызнула сквозь отверстие в шее, и рухнул под ноги наварху. Мойры оборвали нить его жизни.
Расправившись, наконец, с двумя гоплитами Кифанты, Гисандр едва успел перевести дух в самой гуще сражения, бушевавшего по всему склону. Но не успел еще толком осмотреться, как перед ним вырос следующий противник. Это был рослый гоплит с копьем руке, но уже без щита. Видно, потерял его в предыдущей схватке. Он сделал резкий выпад и с первого раза смог задеть доспех на плече наварха, вспоров его. К счастью, этот удар копья лишь оцарапал кожу Гисандра. Но этого оказалось достаточно, чтобы новая вспышка ярости охватила командира спартанцев.
Гисандр отбросил свой щит и железными пальцами схватился за древко копья, не давая тому вернуться на исходную позицию. Резким ударом клинка он повторил свой прием, обрубив древко посередине. А затем вновь схватил обрубок, чуть подтащил к себе противника и новым ударом отсек пальцы, сжимавшие это древко на другом конце. Обломок копья и несколько отрубленных пальцев под сдавленные стоны Гисандр должен был признать, что этот спартанец оказался терпимее к боли, чем предыдущие, упали на траву. Но Гисандр еще не утолил свою ярость. Он наступил на отрубленные пальцы и ударом сверху вниз рассек безоружному спартанцу бедро и промежность, а затем уже коротким прямым ударом в незащищенное горло отправил на встречу с богами.
Мертвый копейщик еще не успел упасть, как перед Гисандром слева вырос еще один воин с мечом. Наварх едва увернулся от разящего удара, который окончательно сорвал его наплечник, и, не затягивая схватку, вонзил клинок ответным ударом в пах гоплиту Кифанты. Сила удара была столь велика, что клинок пробил прикрывавший живот доспех и проник в тело, рассекая кишки. Гримаса мучительной боли исказила его лицо. Гоплит согнулся и рухнул под ноги наварху, который уже не обращал на него внимания, поскольку ему в лицо летел новый удар. Гисандр едва отбил его, увернулся от другого и нанес свой, прыгнув вверх по склону. Вокруг шла настоящая свистопляска, бой был таким жарким, что Гисандр порой не успевал следить, со сколькими противниками он бьется одновременно, отбивая и возвращая удары без счета.
Наконец, перескочив через груду мертвых тел, он увидел впереди просвет. Закричав: «За мной, спартанцы!», наварх первым бросился туда, увлекая бойцов, что были рядом. Пробежав несколько шагов, Гисандр вновь оказался в самой гуще сражения. Он бился отчаянно, заметив, что уже почти достиг вершины холма, поросшей кустами, на котором воины Кифанты устроили засаду. По пути он успел сразиться еще с пятерыми, щедро награждая их хлесткими ударами. Наварх без устали, почти непрерывно, размахивал мечом и убивал всех, кто только пытался приблизиться к нему. И откуда только силы взялись. Наконец, вокруг него на мгновение образовалось пустое пространство, обрамленное мертвецами, которых он только что отправил в царство Аида. Гисандр даже позволил себе опустить меч, чтобы передохнуть. Но почти сразу вслед за этим из-за куста выскочил воин с мечом в руке и шагнул к наварху.
Гисандр отреагировал мгновенно, вскинув руку, и поразил того одним смертельным ударом в лицо. Пока его меч летел, выброшенный рукой, словно пружиной, Гисандра на мгновение охватило странное чувство, похожее на сожаление, которое он не мог себе объяснить. Раньше с ним такого не бывало. Ему показалось странным, что гоплит не защищался от его удара. Даже наоборот, шагнул навстречу, словно хотел не убить, а что-то сказать. И когда тот рухнул замертво, с изуродованным лицом, прямо под ноги наварху, позади него раздался голос.
Гисандр, крикнул ему кто-то из пентекостеров, оказавшихся рядом, это был гоплит из моего отряда.
О боги! понял свою ошибку наварх.
Он испытал горькое сожаление, но быстро пришел в себя. Расслабляться было еще рано, а впадать в истерику от вида смерти, пусть и случайной, спартанцы не привыкли.
Что встали? приказал он оказавшимся рядом бойцам, которые с удивлением взирали на мертвого товарища. Очистить холм от неприятеля!
Пропустив на этот раз вперед человек тридцать бойцов, устремившихся сквозь проходы в кустах на вершину холма, Гисандр остался на месте. Покончив со своими противниками, наварх, наконец, осмотрелся и перевел дух. Отсюда было видно почти все: и вершина холма, на которой он стоял, и склон, и дорога, что вела наверх в Кифанту.
Жаркий бой на склоне холма стихал. Почти все нападавшие были уничтожены, а новых подкреплений из Кифанты не подходило. «Линия фронта» спрямилась. Основной удар неприятеля, заставивший еще недавно прогнуться внутрь строй бойцов Гисандра, был отбит. И гоплиты царя Леонида перешли в наступление.
Очень скоро вся вершина холма была зачищена, и к наварху вернулся с докладом командир пентекостерии. Оказалось, что никаких войск здесь больше нет. Десятку бойцов противника удалось избежать неминуемой смерти, разбежавшись по заросшему кустарником склону. Сейчас они карабкались по нему вверх, более не помышляя о нападении. Никто уже не атаковал отряды спартанского наварха.
Мы победили, закончил доклад довольный собой пентекостер, решив, что принес наварху счастливую весть.
Но задумчивый и невеселый вид Гисандра заставил его замолчать.
Никого больше? переспросил тот, едва услышав доклад. А затем умолк, размышляя о чем-то.
«Похоже, это был удар отчаяния, решил Гисандр, осматривая поле боя, оставшееся за ним, или отвлекающий маневр, заранее обрекавший малочисленный отряд солдат Кифанты на смерть. Их здесь было человек двести, не более. Возможно, остальные войска, если в этом городке вообще еще кто-то остался, сейчас пытаются пробить себе выход на дорогу, чтобы покинуть город вместе с мудрыми старейшинами. Они-то сразу поняли, рассмотрев на рассвете наш флот, что иметь дело с такими силами, не важно кто они и откуда, будет себе дороже. И решили сбежать, пока есть возможность это же периеки».
Наварх еще раз попытался осмотреть склоны большого холма, чтобы увидеть, что происходит на его вершине, но растительность вокруг не давала это сделать в полной мере.
Тогда он приказал своим гоплитам:
Беглецов не преследовать. Пусть несут весь о своем поражении и сеют панику. Возвращаемся на дорогу и продолжаем путь наверх. Город почти наш.
А про себя подумал: «Если мои предположения верны, надеюсь, Архелону хватит сил, чтобы закупорить это бутылочное горло и продержаться до моего подхода».
Глава четвертаяПодарок судьбы
Спустившись с вершины холма, зачищенной от солдат противника, воины Гисандра вновь построились на дороге в походную колонну. Прежде чем двинуться в гору, чтобы довершить разгром противника, Гисандр снял шлем, вытер пот со лба и выслушал доклады командиров четырех лохов. Он хотел уточнить потери. По всему было видно, что сражались они не с периеками. А напавшие на них спартанские гоплиты Кифанты дорого отдали свои жизни. В первой схватке посланец царя Леонида потерял убитыми чуть больше полусотни бойцов, при том что противник потерял почти две сотни, как он и предполагал. И все равно это были ощутимые потери для его малочисленной армии вторжения, где каждый солдат был на счету. Во всяком случае, пока восстание Леонида не охватило всю страну и в его армии не стали вливаться тысячи добровольцев. Но даже в этом случае десять периеков не заменят жизни одного обученного спартанца, прошедшего за много лет через систему воспитания «Агогэ», ковавшую железных воинов.
Мертвых сложить под холмом, после битвы похоронить, приказал наварх, выслушав доклады, и снова быстрым взглядом окинул поле боя. Раненых отправить в порт.
Раненых нет, в один голос ответили ему все лохаги.
Теперь Гисандр также пристально всмотрелся в напряженные потные лица командиров, но уточнять не стал. Он знал спартанские нравы. Ни один спартанец не признает себя раненым, даже если он весь исколот копьями и иссечен клинками, но еще дышит, может стоять и держать в руках оружие. Он будет продолжать бой до тех пор, пока не истечет кровью от ран или не победит.
Что же, кивнул Гисандр, надевая на голову шлем с поврежденным гребнем, в который уже не единожды попадало вражеское копье, тем лучше. Тогда идем дальше. Пора привести к покорности этот город, который осмелился огрызаться. И утопить в крови, если он отважится снова нам перечить.
Подхватив у одного из мертвецов копье и щит, наварх легким бегом направился вверх по свободной дороге, увлекая армию за собой. После первой схватки, в которой бывшие афинские гоплиты не принимали участия до них просто не дошло, Гисандр рискнул поставить их сразу за своей спиной.
На этот раз спартанцы беспрепятственно достигли вершины холма, за которым дорога становилась почти пологой и вела уже к ближайшим зданиям, похожим на небольшие амбары. До них оставалось не более двух стадий. Похоже, здесь все еще тянулись предместья. Но чуть дальше по дороге, справа и слева от нее, уже были видны те самые дома с портиками и колоннами, в окружении кипарисов, которые Гисандр разглядел от самого порта. Где-то среди них был и дом одного из местных периекских чиновников, обязанных оказывать гостеприимство, где они с отцом-геронтом останавливались в прошлый раз, прибыв сюда с инспекцией. Из него они тогда вдвоем и направились в местный арсенал по той самой дороге, по которой он сейчас шагал вместе со своей небольшой армией в обратном направлении.
«Интересная штука жизнь, пронеслась в мозгу наварха неуместная мысль, никогда не знаешь, как все повернется и чем закончится. Будет весело сейчас встретить того самого чиновника. Вот удивится».
Отогнав ненужные мысли, Гисандр чуть замедлил движение, покрепче перехватив копье и щит. Он внимательно осмотрел дорогу и прилегавшее к ней пространство. Зная приемы ведения войны и обороны в Лаконии, первый наварх Спарты почти не верил, что здесь их будет ждать новая фаланга из гоплитов. Слишком мал этот городок, чтобы содержать в нем столь внушительный гарнизон. Гисандр не без оснований полагал, что большую часть этого гарнизона, если не весь, он уже разбил. Даже такое количество нападавших, да еще чистокровных спартиатов, его удивило. Если и осталась здесь сотня солдат, то они либо спешат со старейшинами убраться отсюда подальше, либо это будут периеки. Второе более вероятно, так как спартанский комендант города скорее умрет в битве со своим малочисленным гарнизоном, чем отступит вместе с чиновниками, рискуя навлечь позор. Вполне возможно, что он уже умер в недавней схватке, и даже от руки самого Гисандра.
В любом случае вход в город на открытом, но не очень широком пространстве, где еще можно было выстроить последнюю оборонительную линию из солдат, им никто не преграждал. Более того, где-то в глубине, под сводами кипарисов, слышались отдаленные крики и метались неясные тени. Внимательно впитывавший все Гисандр уловил запах паники, уже охвативший город.
Отлично, проговорил он вслух, даже ухмыльнувшись, мы не зря отпустили тех бойцов. Город уже наш.
И жестом приказал вступить в город. Впрочем, контратака еще была возможна. Сами воины Лакедемона часто практиковали ложные отступления. Поэтому колонна спартанцев вошла на главную улицу Кифанты стройными рядами, готовая к внезапному нападению. Город же, казалось, будто вымер или еще не просыпался в этот рассветный час. В последнее было невозможно поверить.
Гисандр вел своих солдат по пустынной улице к центральной площади Кифанты, на которой стоял лишь небольшой памятник Аполлону, а также еще несколько примечательных домов и сооружений, как водится, в строгом спартанском стиле, не терпевшем излишеств. Вокруг площади, у которой сходились все улицы небольшого городка, теснились дома местных чиновников, казарма для воинов, а также здание для ежедневных сесситий спартанцев. Пройдя быстрым шагом половину города, спартанский наварх увидел лишь десяток простолюдинов, с испугом взиравших на прибывшую армию из своих землянок, этим бежать было некуда, да множество разбросанных вещей прямо на дороге и у домов. Похоже, бегство более зажиточных периеков, которым разрешалось заниматься торговлей вместо спартиатов, почитавших это дело низким занятием, проходило очень быстро. Он еще слышал отдаленные крики в конце города. Гисандр был уверен, что все накопленное периеками имущество стоит нетронутым в домах, а запасы лежат в амбарах, и все это станет его военной добычей. А те, кто пытался сбежать из города, смогли унести с собой только свои жалкие жизни. Однако когда он первым свернул на площадь, то остановился в удивлении. Перегородив все пространство между казармой и зданием для сесситий, его ожидала еще одна фаланга гоплитов.
«Человек пятьдесят, решил наварх, останавливаясь и чуть приподнимая щит, и все опять спартанцы. Куда же подевались периеки из этого города?»
Воины фаланги, завидев приближавшихся солдат, сомкнули щиты, выставив копья вперед.
Стой, где стоишь! раздался голос их предводителя, явно привыкший повелевать. И назови себя, если ты спартанец!
Меня зовут Гисандр, спокойно ответил наварх, слегка возвысив голос, сделав знак своим воинам остановиться, возможно, ты слышал обо мне. Сейчас я наварх спартанского флота и посланец царя Леонида. А кто ты?