Вы даже не представляете, как это хорошо, что долежала, немного воспрянул духом Годунов. Руки согрелись, даже к щекам кровь прилила. Вот только годный он, мелинит ваш, или того
Еще как взрывается! поспешил успокоить Оболенский. Да вы кушайте, кушайте, печенье домашнее, супруга нынче побаловать решила, как чувствовала, что гости у меня будут. Так вот, я по весне приказал с каждой тонны пробу взять и испытания провести, и могу заверитьвсе двадцать тонн годны в дело.
В снарядах тоже взрывчатка есть, заметил Беляев.
Иван Трофимович, дорогой мой человек, интендант улыбнулся. Я понимаю, что давно уже вышел из гимназических лет и латинские глаголы вряд ли сейчас дались бы мне без труда. Однако ж о том, что у нас в хозяйстве имеется, пока ещё крепко помню.
Что за снаряды? спросил Годунов.
Реактивные, для самолетов. Ну, те, что РС-132. Завезли их с неделю тому назад, не много не маловосемь тысяч. А толку-то с них? Самолетов все равно нет, на У-2 перкалевые не поставить, Оболенский вздохнул. Так вздыхает радушный хозяин, на столе у которого вдруг не оказалось простого хлеба.
Э-э нет, товарищ бригвоенинтендант! Годунов покачал головой. Я думаю, снаряды мы иначе используем. А вот скажите, нет ли в нашем распоряжении противотанковых ружей? спросил он, и не рассчитывая на утвердительный ответ.
Чего неттого нет, снова вздохнул Оболенский, не дошли до нас ружья. Мы же до войны глубоким тылом считались. Благо, хоть орудия какие-никакие есть.
Да уж, мне про эти орудия товарищ Одинцов рассказал, иронично усмехнулся Годунов. Особенно много хорошегопро гаубицы. Кабы не враг, к этому антиквариату пионеров на экскурсии впору было бы водить, рассказывать им про Империалистическую
Это вы товарищ, комдив, зря, покачал головой интендант. Игорь Григорьевич, не в обиду ему будет сказано, под стол пешком ходил, когда эти гаубицы германцев громили. А вы, товарищ комдив, наверняка помните
"Артиллерист",догадался Годунов.
А вслух сказал:
Простите великодушно, не силен я в артиллерии
А Оболенский, не на шутку увлекшись, продолжал:
Но с гаубицами и правда беда, расчёты дай Бог к третьей части найдутся. Однако ж и с этой бедой сладить можно. Правда возраст у солдат великоват, но есть, есть у нас в Орле человек тридцать старых гаубичников.
А ежели ещё и по госпиталям посмотреть выздоравливающих подхватил мысль Годунов и заключил:Справимся.
И снова мысленно добавил, как заклинание: "Хочется верить, ох как хочется!"
Особенно хочу порекомендовать вам отца Иоанна из Преображенской церкви, в миру Ивана Григорьевича Земского
Так, вроде бы, на этот момент в Орле нет ни одной действующей церкви, припомнил Годунов. Нет, он, конечно, не специалист, но на недавнем семинаре Общества охраны памятников смутно знакомая по предыдущим семинарам дамочка об этом доклад читала.
Мы с ним давние приятели, у наших матушек усадьбы в Пятницкой слободе забор в забор стояли, между тем продолжал Оболенский с той интонацией, с коей и надлежит разговаривать за чаем без учета обстоятельств, и Годунов не мог не подивиться самообладанию старого офицера. Артиллерист он от Бога, за это я ручаюсь, и как раз-таки гаубичник. Сан-то он уже в двадцатые принял, после некоторых событий в частной, как говорится, жизни. Вы дурного-то не подумайте, он не из врагов идейных, ничего эдакого за ним не числится. Как церковь закрыли, его даже в облархив работать взяли, и был он на хорошем счету. А архив наш в здании Преображенской церкви располагается, видите, как чудно судьба-то распорядилась? Архив, конечно, уже эвакуировали, да не весь, не весь. Вот при том, что осталось, Иван Григорьевич и числится. Ну и, скрывать не буду, служит. Сан-то он не слагал, а время такое, что людям никакая опора не лишняя.
М-да-а, а здесь, по всему видать, край непуганых интендантов. Вот и верь после этого любителям порассуждать о безгласном тоталитаризме и тоталитарной безгласности!
Я уверен, что в такое время он раздумывать не будет, да и отсиживаться ему резону нетвоенная, как говорится, косточка, резюмировал Оболенский, допил чай, аккуратно отодвинул чашечку с блюдечкоми принялся совершенно учительским тоном, с чувством, с толком и с расстановкой, перечислять, чем богаты окружные склады.
ДШК, мелинит, гаубицы Люди Кого ещё под ружье поставить-то можно? Округ, надо понимать, выметен подчистую: если память не изменяет, в июле сформировали двадцатую армию, а потом стрелковую дивизию, которая в привычной истории прославилась при обороне Тулы, и сколько-то там маршевых батальонов не один десятокточно. Так что правильно он сказал Ерёменко насчет мобилизационных резервов, правильно. Что мы вообще имеем на сегодняшний день, который давно уже вечер? Доподлинно известно о семи сотнях ополченцев, и не абы какихбатальон, шутка ли сказать, создавался при Управлении НКВД. Прибавим чекистов-конвойников. Ну и робко припомним про три сотни парней и девчонок из истребительных групп А нужны-то артиллеристы саперы летчиков бы человек хоть сколько-нибудь!..
Авторы многочисленных альтернативок, красочно живописующие преимущества послезнания вас бы сюда, подсказали бы бедному краеведу-любителю, откуда спецов брать да по каким кустам рояли шукать! И заоднона чем эту филармонию траспортировать. Память, память, ну хоть ты-то что-нибудь жизнеутверждающее подскажи!
В компьютерной стратежке удобно: вот они, все твои ресурсы, аккуратно расфасованы по квадратикам. А главное, если что-то пошло вкривь, и вкось, и поперек планов, всегда переиграть можно, угу. И не надо бодреньким тоном человека, радующегося тому, что покойник он пока только потенциальный, объявлять всем и каждому: дескать, справимся, прибыл Чип и Дейл в одном лице, сейчас всех спасет и выручит, ввалит врагам по самое Гитлер не горюй и в финале будет красиво попирать ногами поверженного Гудериана
А причем тут, собственно говоря, компьютерная "стратегия"? Неужто тебя, Александр свет Василич, ни жизнь, ни служба системности мышления не научили? Вот и давай, систематизируй, если потонуть не хочешь.
Вздохнул. Дожевал печенье, почти не чувствуя вкуса. Снова вздохнул. Допил чай. Попросил у хозяина листок бумаги и карандашв последний раз он писал пером, да и то плакатным, в незабвенные курсантские времена, нефиг лишние подозрения провоцировать. Он и сам по себетот ещё рояль на человечьих ножках, целый, в переводе на нормальный общевойсковой язык, генерал-майор, свалившийся в прифронтовой город чуть ли не с неба. Остается надеяться, что врут старые фильмы и современные историки насчет повальной шпиономании. Ладно, определился ведь уже: сейчас это неактуально. Все равно обратный отсчет уже пошел, и от того момента, когда откроется, что оборону возглавил самозванец, его, Годунова, отделяют несколько дней, в самом лучшем случаенеделя. И дальнейшие прогнозы до известной степени зависят от результативности его действий. И вообще, кому судьба быть повешенным, тот не утонет. Так когда-то сказала бабка, входя, в самом что ни на есть буквальном смысле слова, в горящую избу, чтобы вынести оттуда кошку с новорожденными котятами.
А интересно было бы повстречаться с бабкой она совсем рядом, в Фоминке
Угу, давай-давай, хронотурист. Помечтай!
Мысли пошли вразнос. Хотя такого раньше не бывало даже в нештатных ситуациях. Впрочем, эта была даже не экстраординарная. Черт знает, как о ней вообще сказать, не воскресив в памяти боцманский загиб.
Годунов ровнехонько, хоть и без помощи линейки, расчертил листок на клетки и начал вписывать в них то, что однозначно имелось в наличии. Часть пустых клеток заполнится в процессе совещания, часть по-прежнему будет удручать траурной белизной.
На обороте Годунов, припомнив свои диванные размышления о возможностях и перспективах, накидал список вопросов.
Картина становилась более яснойно ничуть не более радужной. И, как всегда в трудных ситуациях, он начал говорить сам с собой.
"Ну что, товарищ самозванец, делать-то будем?"вяло спросил утомленный недосыпом и потрясениями внутренний голос.
"Я не самозванец, я мобилизованный из будущего",ничуть не энергичнее огрызнулся Годунов.
"Угу, старший майор военно-морского флота Российской Федерации! Давай, вперед, строй оборону на суше, покажи мастер-класс! Это покруче любой морской пехоты будет!"альтер-эго было традиционно упрямо и ехидно. И эта традиционность создавала иллюзию стабильности, и
И как будто бы что-то перещелкнуло в мозгах: ситуация стала восприниматься, как фантастическая. Город вдруг увиделся кораблем в условиях автономки: какова ни была бы угроза, полагаться надлежит только на собственные силы.
Глава 9
30 сентября 1941 года, Орёл
"А сил тех кот наплакал, скотина полосатая",размышлял Годунов уже после совещания, отдыхая в кабинете Оболенского на кожаном диване с высокой, обрамленной резным деревом, спинкой. Диван был жесткий а на телеэкране такие почему-то всегда казались мягкими, одно удовольствие поваляться. Хозяин, выдав высокому гостю вышитую маками думочку, учтиво удалился. Гм, не иначе как дочка рукодельничает? Или все ж таки жена? Ну, та, которая печенье печет, и преотлично, надо признать, печет. Но почему-то хотелось думать, что именно дочка и непременно очень красивая Вот уж, нашел время для размышлений в духе гм озабоченного не только историческими судьбами попаданца! Тоже реакция на стресс и на переутомление, наверное. Сейчас бы пустырничку Но почему-то впервые в жизни хотелось водки. Конкретно так хотелось.
У всех у них на отдых оставалось часа три, не больше. Хотя, если подумать, не у всех. Одинцов, вон, суетится, готовит утренний отъезд, с кем-то связывается, что-то решает.
Ему же, как высокому начальству, которое следует беречь для грядущих больших решений, предоставили целых три часа на отдых. А вот не спалосьи всё тут! Поворочавшись минут с пятнадцать, Годунов понял, что в борьбе с бессонницей потерпел фиаско, и пока воображению не вздумалось экстраполировать эту житейскую ситуацию на все предстоящее, глобальное, встал, включил настольную лампу и снова принялся медитировать над расчерченным листочком.
Что-то из конспективно намеченного в квадратиках уже воплотилось в обращение к населению города и в приказы, чему-то ещё предстоялов бумагах приказов и в реальных действиях. Казалось бы, и продумано, и сделано уже немало, но, тем не менее, до отчаяния недостаточно. Вроде бы и штаб обороны города сформирован, и фронт работ очерчен, а оборона города и окрестностей как казалась эдаким "тришкиным кафтаном", так и сейчас представляется, дыр в нейлатать не перелатать. И далеко не факт, что все дыры удалось разглядеть. И что завтра кафтан не прохудится в другом месте, не расползется по шву, смётанному на живую нитку. Эх, Александр Василич, храбрый ты портняжка! Жаль только, финал выйдет совсем не сказочный
Транспорт, транспорт, транспорт Начальник дистанции, серый от недосыпа дед в железнодорожной тужурке, поначалу только мученически морщился, но потом разухарился, начал изъясняться в трагикомическом духе: хоть стреляйте, хоть вешайте, хоть тупым ножом режьте, подвижного состава нет, сильно надосам прицеплюсь к составу вместо паровоза. А ещё нетначал загибать темные узловатые пальцыугля, керосина, машинистов, ремонтников Поперхнулся, отдышался и, продолжая возмущенно пыхтеть, пообещал к завтрашнему вечеру один паровоз. Один. Ножелезно.
Молчаливый серьезный бригвоенврачначальник армейской госпитальной базымгновенно оживился: значит, незамедлительно готовим раненых к эвакуации?
И никто не посмел ему возразить. Разве что круглолицый в наглухо застегнутой рубашке ("Второй секретарь обкома ВКП(б) товарищ Игнатов",так представил его Годунову Беляев; смутно припомнилось: ну да, первый секретарь сейчас в Брянске, партизанское движение организует) начал приподниматься, собираясь что-то сказать, да передумал, махнул рукой.
А бригвоенврач уже четко, как по писаному, перечислял, сколько раненых надлежит вывезти из одного госпиталя, из другого, из третьего сколько человек медперсонала да, ещё медикаменты, перевязочные средства
Нужны машины. Пусть совсем немного, две-три Развернуть на станции эвакопункт Как раз к вечеру все будет готово к отправке. С Тулой я договорюсь, чтобы готовы были принимать.
Теперь настал черед начальника автотранспортного хозяйства разводить руками. Его невнятная речь сводилась к грустному, мягко говоря, курьезу: он, начальник, есть, а хозяйстванет как нет. То, что осталось от хозяйства после всех мобилизаций, годно разве комсомольцам на металлолом. Что-то можно сделать. Но очень что-то. Для этого нужна пара толковых автомехаников. Которых у него нет. Потому какмобилизация
Потапов обещал помочь. Да и у партсекретаря, как выяснилось, уже возникли кое-какие идеи насчет транспорта, незамедлительно облеченные в слова и включенные в план обращения к жителям города.
Годунов слушал, задавал вопросы, слушал А в памяти всплывали известные ещё со школьных лет эпизоды из книг и фильмов.
можно доставлять трамваями
Ленинградские и одесские трамвайчики, перевозившие грузы к передовой.
а чем кирпичный заводне укрепленный пункт?..
Уличные бои в Сталинграде.
списки выздоравливающих по воинским специальностям
А вот этот эпизод из "Офицеров", хоть и стоит он перед глазами, лучше сейчас не вспоминать. Он-то, как раз, к месту и ко времени, но не способствует сохранению ясности рассудка, ну никак.
Годунов слушал, делал пометки в клеточкахи снова задавал вопросы, чащеуточняя только что услышанное, иногдавозвращаясь к недоговоренному.
И все-таки, как обстоит дело с противовоздушной обороной железнодорожного узла?
Дело обстояло именно так, как он предполагал: отгонятьотгоняют, но чтобы внушительно остеречьнечем. Он ведь, Годунов, не пальцем в небо попадал, изображая распеканцию: помнил из рассказов знакомого комиссара поисковиков, который в войну был пацаном, как горела Привокзалка. Да и сам разглядеть мельком кое-что успел, пока ехал от "Текмаша" к военкомату. Правда, ничего драматически масштабного, больше похоже на следы обычных, бытовых, пожаров но слишком их много, следов, слишком. А чего ж ты хочешь, Александр Василич? Округ так стремительно превратился в прифронтовой, что зенитное прикрытие у него осталось как у тылового.
Давайте думать, как ещё можем прикрыть железнодорожный узел
И снова: материальные ресурсы людские ресурсы
Ипресловутый человеческий ресурс, или, как выразился Игнатов, морально-политический дух орловцев. А после принялся осипшим, простуженным голосом толковать: чертовы фашисты не только бомбы бросают, но и агитки, что в нынешней ситуации пострашнее бомб оказаться может. Бойцам, говорят, сытый плен и гарантированная жизнь, гражданскому населениюмир-покой. Немецкий солдат, дескать, несет освобождение от первобытного жидо-большевистского рабства (эк загнули, сволочи!) и европейскую культуру, а комиссары заставляют вас стрелять в своего освободителя.
Мы все понимаем, товарищи мучительно закашлялся, отдышался, продолжил с усилием:что решающего значения эта пропаганда иметь не будет, однако же
Однако противопоставить ей что-то надо, решительно прерывая несвоевременную агитацию, заключил Годунов, И лучше всего бороться с ними их же оружием. На чем строится наша пропаганда? Солидарность, Тельман, Рот-Фронт? Хотим мы признавать или нет, но этопропаганда мирного времени. Где сейчас те, кто сердцем мог бы эту пропаганду принять? По концлагерям сидят. А обычному немцу, которого в серую форму обрядили да и приказали: "дранг нах Остен!",ему не до солидарности. Ему собственную голову сберечь да к своей фрау и киндерам с руками-с ногами вернуться. А вернуться ему будет ой как трудно. Потому что мы защищаем свой дом. И будем его защищать во что бы то ни стало, сами за ценой не постоим и с врага по всем счетам спросим. Вот об этом и надо говорить. Вбивать это в головы надо, вдалбливать. Любыми способами. В листовках, по радио. А что? Разве не достанет радиостанция до Брянска? А за Брянском они уже сидят и хошь-не хошь слушают. И запоминают. Раз-другой покрепче получаттак и вовсе проникнутся, посмотрел на Игнатова: тот что-то сосредоточенно черкал в блокноте. Ну и нашим то же самое не лениться напоминать: мы защищаем свой дом.
Наши-то накрепко помнят, не отрывая взгляд от блокнота, буркнул второй секретарь обкома.
Повторениемать учения, остановил его Годунов и посмотрел на Одинцова. Так что у нас, говорите, с пилотами?..
Всё основное было сказано, теперь пора было приниматься за работу каждому на своём посту. Участники совещания начали расходиться. Не по домам, а, как мысленно выразился на привычный себе манер Годунов, по заведованиям.
Остались только Беляев, Оболенский и Одинцов. Да ещё Игнатов, второй секретарь обкома, продолжал деловито шуршать остро заточенным карандашом по страницам блокнота.
Начальник дистанции задержался на пороге.
Мне бы, товарищ старший майор, с вами словечком-другим перекинуться, хитро прищурившись, сообщил он с видом профессионального заговорщика.
Слушаю, Годунов напрягся, хотя, судя по всему, новость была не из поганых.
Не стал я принародно разглашать, чтоб, как в старинных романсах пелось, страсти роковыя не пробуждать, а попросту говоря, народ не будоражить он помялся, изображая смущение. Есть у меня ещё один паровозик. Да не абы какой, а "федюшка" ФД, то есть. И мыслишка на его счет имеется. Я, товарищ старший майор, в девятнадцатом году машинистом ходил на бронепоезде "Коммунар". Вот помозговал я малость, пока мы тут беседовали, а почему бы не
Ну вперед, товарищ старший майор третьего ранга, вспоминай, чего ты про бронепоезда знаешь!
А давайте-ка э-э-э
Савелий Артемьевич, догадливо подсказал железнодорожник.
Давайте, Савелий Артемьевич, обсудим это с товарищами, да и решим.
Решили: "Феликса" приспособить для эвакуации. Прикинули: за три рейса тогда можно управиться. Даже Артемич, поупрямившись и повздыхаввидать, нарисовалась ему уже картинка из героического прошлого и ещё более героического будущего, признал: "кукушки" туда-сюда, до Тулы и обратно, замаются мотаться, а исходя из того, что ни машинистов, ни угля, ни
Тут его довольно беспардонно прервал Беляевда и выпроводил. Время тоже было в дефиците.
Партсекретарь хмуро поглядел на подошедшего Годунова и снова углубился в работу.
Что, товарищ Игнатов, тезисы к докладу кропаете? примирительно улыбнулся Годунов.
Не до докладов сейчас. Доклады, старший майор, на нас на самих напишут, если просрём город. Уж поверьни чернил, ни бумаги не пожалеют, найдутся доброхоты. Я нашу систему на своей шкуре уже изучил Как-никак с конца Гражданской в органах.
Чекист, значит? хоть и муторно сейчас, и не до задушевных бесед, но общий язык с партийным руководством города находить надо. А что ж на партработу перешли?
Куда послалитам и служу. Да и неуютно стало у нас в главке для старых кадров. Сам-то ты, дивлюсь, не московский выдвиженец, не помню я тебя
Так и я Вас не помню
Николай. Не "выкай", мы с тобой сейчас одну качель качаем.
Александр.
Ну, вот и добре. Сам-то где служил до войны?
На Мурмане осторожно ответил Годунов.
Далековато от наших краёв, факт. И как там? Что за народ в Управлении подобрался?
Да как везде. Служба наша известная, Николай. Как прежде говорили, государева.
Игнатов вдруг встал со своего места. Нет, не всталвоздвигся, и сразу стал похож на затянутый в защитный френч двухметровый монумент:
За языком следи, старший майор, думай, что гутаришь! Кончилось старое время и никогда не воротится! И соображай в другой раз вперёд того, чтоб брякнуть! КОГО с царями сравнил?!
"Это он что, на пропаганду монархизма намекает? Вот же влип! Причалили, швартуемся. Только сейчас объяснений-выяснений и не хватает Совет тебе, товарищ попаданец, конечно, ценный дали: следи за языком, спалишься раньше времени. Здешний народ ещё той закалки, революционной. За пропаганду монархизма могут и по законам военного времени, не посмотрят на чин. Тем болеелиповый. А до ноябрьского выступления Сталина, "Пусть вдохновит вас мужественный образ наших великих предков", ещё дожить нужно А, была не была! Терять-то нечего. А вот представление о единоначалии надо давать здесь и сейчас, а то и вправду спечешься, не успев ничего сделать".
Отставить! хлестко сказал Годунов. Убеждения, партийная совесть и бдительностьэто все очень правильно и очень нужно, особенно в военное время, но субординацию они не отменяют. Ни в коей мере, помолчал, как будто бы ставя точку, сбавил тон:Давай, Николай, раз и навсегда договоримся: не то время ты для агитации выбрал. И не надо меня за Советскую власть агитировать, я ещё в ту войну крепко-накрепко сагитирован. Да и цари, если подумать, разные они были, не все такие, как Николашка. Вон, про Петра Первого сам товарищ Сталин распорядился кино снять, и про Александра Невского, немцев громившего, тоже. А Сталинон получше нас с тобой знает, что советскому народу во благо, а чтонаоборот. И сам он для государства столько сделал, сколько ни один царь не сумел
Уф-ф-ф, вроде, правильные слова подобрал: партсекретарь посмотрел с уважением.
Дивись, какой языкатый! На слове и не поймать! Игнатов взъерошил тёмно-русый чуб и вновь занял место у стола:У нас в Тишанке был навродь тебя казачок: завси отбрехаться мог!
Гляди-ка, а секретарь-то, оказывается, из казаков? Как же он сумел до такой должности дорасти? Опять, выходит, брешут новомодные журналисты да историки, а следом за ними бездумно повторяет людская молва, что до войны на казачество одни гонения были, вдоль, поперек и сплошь? Видно, верно говорится: "Не всякому слуху верь".
Ты до того, как в органы пришёл, кем был?
Флотский На подводной лодке служил.
Вот оно как И по каким морям плавал, по Чёрному или по Балтике?
Кто плавал, а я ходил На Чёрном море побывать не довелось. Не сложилось как-то, понимаешь
Слыхивал я про ваших. В двадцатом был у нас один морячок из Гельсингфорса, Васька Как же его О! Слесарёв, точно. Так он рассказывал, как подлодки от белофиннов уводили. Знаешь такого?
Нет, что-то не припомню. Народу-то на флоте немало. А всё же, Николай, что ты пишешь-то?
Да комиссарю потихоньку. Вот обращение к бойцам и жителям города настрочил, листовку "Враг у порога". Теперь воттекст для немцев пытаюсь накалякать, ну, чтоб по радио попробовать передавать. Ты, часом, не знаешь, на какой волне их рации ловят?
Не знаю. Но, полагаю, связисты разберутся Дай-ка гляну
Годунов, приблизив игнатовский блокнот к лампе, пробежал глазами по строчкам:
"Немецкие солдаты!
Гитлер требует от вас слепого подчинения, так как только слепота может привести к катастрофической гибели. Вы ослеплены болтовнёй партийных бонз НСДАП, прячущихся от фронта в глубоком тылу, но и перед смертью вам дают шнапс перед атакой.
Почти один миллион убитых и искалеченных Германия получила в первые дни вторжения в Россию. Если бы они не подчинялись слепо продавшей идеалы национального социализма клике Гитлера-Геринга-Геббельса, они были бы ещё в живых.
Если вы не слепые, то вы до войны не раз видели, что русскиене враги ваши, но ваши друзья. Зачем вы ищете здесь ваши могилы? Ваш дом, ваша семья ждет вас. Вы должны вернуться домой живыми и не искалеченными.
Существует только один выход из катастрофы, которую вам готовит Гитлервозвращайтесь к своим семьям!"
Угу, то, что надо. Но чего-то не хватает Слушай, Николай, откуда, говоришь, транслировать станешь?
С Радиодома, откуда ж ещё? Армейских-то станций в городе чёрт ма! На весь гарнизон хорошо, если с пяток осталось приличных. Да и те всё больше морзянкой телеграфят.
Ага А вот если на службу этой прозе жизни ещё и поэзию поставить, как думаешь? Немчураона сентиментальная. А песенное слово крепче в мозг ложится, сам знаешь.
Знаю. С хорошей песней и драться легче, и на походе подмога, и на привале веселье. Но что ты предлагаешь: для гансов песни сочинять, что ли? Так им Геббельс с подручными, небось, и без нас маршей насочиняли столько, что только маршируй, покуда ноги до жопы не сотрешь Впрочем, есть у меня в комитете несколько пластинок Эрнста Буша, ещё от предшественников остались
Насочинялиэто да, задумчиво протянул Годунов. Ну, так репертуар фашистский известный, а мы им, опять-таки, напомним о "киндер", и о "муттер", и об ихних "фрау" в фатерлянде, которым кроме похоронок из-под Орла ожидать будет нечего!
Тут хоть бы простую листовку с толком перевести, куда уж за стихи да песни браться! возмутился Игнатов, хотя по всему было видно, что сама идея агитационной песни его вдохновила.
Не боги горшки обжигают, Николай! Когда-то и я неплохо язык Тельмана и Энгельса знал Попытаюсь фольклор перелицевать.
Годунов, конечно, не стал уточнять, что учил немецкий "за много лет тому вперёд", в школьном клубе интернациональной дружбы, переводя письма от сверстников из ГДР, ну и в мореходке осваивал в качестве второго иностранного: будущие морские офицеры главный упор делали на английский"международный морской". А "фольклором" назвал выученную к торжественному вечеру, посвящённому юбилею Сталинградской победы, песню антифашистов из комитета "Свободная Германия":
Es dröhnt durch die Welt,
ihr herrisches Geschrei.
Auf ihren Spuren ist Brand und Tod.
Es folgt ihren Horden die Sklaverei,
und Galgen, Vernichtung und Tod.
Mit Trug und Betrug,
mit Meuchelmord und Blut,
entehrten sie Deutschland vor aller Welt.
Sie raubten und plünderten Hab und Gut,
und jagten Millionen ins Feld
Он тогда ещё и переложение сделал. Так и исполнялсначала немецкий, а потом русский вариант, малость подкорректировав мелодию, чтоб уложить в нее по-новому зазвучавшие строки.
"Немка" была в восторге. А вот въедливая русичка, хоть и вознаградила труды несколькими пятерками, не преминула заметить: переложение следует делать в соответствии с ритмом и размером оригинала. Еще к рифмам придралась Санька тогда именно так и подумалпридирается. Зато Надька Зубкова перестала возмущаться, что ее пересадили от подруги Лидочки к этому хулигану Саньке, и даже слова песни себе в тетрадку переписала. Это был успех. Знал бы ты тогда, Саня Годунов, какой успех у тебя впереди!
Вот, смотри, Николай, что получилось. А на оборотепо-русски.
Игнатов быстро скользнул взглядом по немецкому тексту, перелистнул страницу, принялся читать вполголоса маршевым речитативом:
Планета слышит их волчий вой:
"Яволь, майн фюрер, яволь, яволь!"
За их спиной полыхает ад,
Глаза убитых им вслед глядят.
Им служат подлость, обман и страх,
В делахжестокость и ложьв словах.
Остывший пепел за их спиной,
И кровью залит весь шар земной.
Выразительно глянул на Годуновасилен, мол, и продолжил, возвышая голос:
Солдат немецкий, себе не лги,
Не то падешь у реки Оки.
Преступник правит страной твоей,
Ты кровь и пот за него не лей.
Тебе убийца кричит: "Вперед!"
Но есть Отчизна и твой народ.
И ты рабочимне враг, а брат.
Ты за свободу борись, солдат.
Опять поднял голову, посмотрел с прищуром:
Откуда ж ты взялся такой поэт?
Годунов пожал плечами.
Да какой я поэт. Так, любитель.
Может, ещё чего есть подходящее? Нет? Ну да ладно, обойдемся тем, что есть. Ты погляди, как сказано, а?
Народы мира, сплотите силы,
Разбейте орды, что сеют зло.
А чтоб вернее рука разила,
Свободы солнце для вас взошло.
Найдешь кого, чтоб исполнили?
Надозначит, найду, уверил партсекретарь, складывая бумаги в картонную папку. Ну, счастливо тебе, товарищ старший майор. Конь не выдаст, и враг не съест, свидимся.
Годунов выключил лампу, снова прилег. Почему он тогда написал в переложении про Оку? В оригинале ж Волга была. Местечковый патриотизм? Или рифму искать легче было? А может, посетило его тогда предчувствие, к сознанию не пробилось, а подсознанию чегой-то нашептало?..
Три часа снаудача, которой грех не воспользоваться.
А вот поди ж ты, мыслей много, а сна ни в одном глазу. Все думается, думается о тех, кого уже разбудили посыльные. Не о "людских ресурсах"о людях, которые уже вовлечены в происходящее и которых только предстоит вовлечь. Судьбы меняются. И никак не узнать, как отразится на одной судьбе создаваемая не кем-нибудь, а тобой, Саня Годунов, альтернатива.
Бригвоенврач как его фамилия? Смирнов? Да, верно. Как же ты сразу не сообразил-то? И что с того, что Смирновых на Руси едва ли не больше, чем Ивановых-Петровых? С должностью фамилию соотнесии все очевидно, очевидней некуда.
Вспомнилась книга, что стояла в ряду других самых любимых на полке над письменным столом. На внешней стороне истертой бумажной обложки значилось: М. Мартынов, А. Эвентов. "Подпольный госпиталь". На внутренней каллиграфическим почерком было выведено: "Александру от Надежды в день 23 февраля". Надя-Надежда-Надюха, соседка по парте и первая любовь четырнадцатилетнего Саньки. Она любила его стихи и не таясь посмеивалась над увлеченностью краеведением. А книжку все ж таки подарила. Одним из героев этой документальной повести был Вениамин Александрович Смирнов, главный врач "русской больницы", спасшей сотни людейвоеннопленных и горожан. Тот самый бригвоенврач, который сегодня так отчаянно вцепился в возможность эвакуировать раненых