Глеб ИсаевДВОЙНИК
Часть первая
Глава 1
" Скорый поезд Москва-Владивосток прибывает на первый путь",пробубнил репродуктор на станционном столбе.
Мужчины, сидящие за столиком вагона-ресторана, синхронно повернули головы и уставились в пыльное оконное стекло.
Благообразный, с умеренной сединой, господин обвел грустным взглядом убогие реалии сибирской глубинки, повернулся к своему визави и выдохнул:Господи, какая глушь!
А ты, Михалыч, Елисейских полей ждал?отозвался спутник.Ни хрена это не Париж. Да ты смотри, смотри, Вячеслав Михайлович. А то скоро, поди, и этого не увидим.
Авось обойдетсянеуверенно парировал седовласый.
Чего авось?в голосе толстяка прозвучала вовсе уж нешуточная горечь.Ты ж сам понимаешь, что ничего тут исправить нельзя.
Чего я тут не видел? Нищета одна. А вот в том, что скоро и этакий пейзаж лицезреть за счастье будет, тут ты прав. Ай Андрюша, ай сволочь! Под дых дал. Скотина! Кого на сцену выпускать? В этой в Улан-Уде, чтоб ее? Все не все, но тысячи три билетов точно продано. Отменять? Поздно отменять! Где мы эти два миллиона на неустойку возьмем? Если в Красноярске хоть что-то заработали, то в этом, как его тьфу, не помню, так вообще пшик. Музыканты уже судом грозят.
Да ладно, коли бы просто помер,перебил его толстяк.А то ведь исчез. Записку оставил и пропал,Семен Яковлевич вытянул из кармана измятого льняного пиджака не менее мятый листок бумаги, всмотрелся в кривоватые строчки: "В моей смерти прошу никого не винить Я ноль, бездарность. Бла, бла, бла".толстяк отшвырнул записку на стол:Тьфу, сволочь.
Ну и как он, по-твоему, мог это провернуть?в который уже раз за утро спросил Вячеслав Михайлович.В поезд все вместе сели. Вместе. Он в свое купе ушел. Два пузыря коньяка из ресторана еще захватил. Спать, сказал, буду.
Ну а ты?прищурился финансовый директор.Ты почему с ним не остался? Видел же, что не так что-то. Куда пошел?
Так это с бумагами работать. С договорами.
Какие договора?!взорвался Кацман.Коньяк ты лакал, с девками!
А сам? Чего сам его не проверил, звезду нашу, если умный такой?
Проводница дверь закрыла. Сама спать легла. Я проверял. А в соседнем перегонщики всю ночь не спали, гудели, они его тоже не видели.
Так и куда он делся?не в первый уже раз задал риторический вопрос Кацман.
Может, в окно?
Закрыто окно,скрипнул зубами Вячеслав Михайлович.И паспорт его у меня, и вещи в купе остались. А его нету.
Так может, он вовсе и не того?финансовый директор кивнул на записку.Может, он на какой станции выскочил?Кацман не закончил, пригнулся ближе к собеседнику, прошептал:Деньги-то, которые Абрек на его раскрутку давал,возвращать скоро. С процентами. А чем? Только в последний альбом полсотни бакинских ухнули, а продаж с гулькин нос. На радио брать не хотят, про телевидение вообще молчу. С концертами, с чесомсам видишь какая засада.
А если даже и так,Вячеслав Михайлович тоже склонил голову.Может, и к лучшему это? Нет человека, как говорится, нет и проблемы.
Хрена-то! Это, может, у Иосифа с Лаврентием такие шутки проходили,горько выдохнул Кацман.А вот "Чечен" свои два лимона по любому выдавит. Разбирать не станет с кого. Ты хочешь, чтобы твоих девчонок в бардак продали? А тебя самого за ребро подвесили? Нет? То-то. И я не хочу. Было бы хоть тело, тогда может да ведь и тела нет.
Перспективы, нарисованные спутником, настолько впечатлили Продюсера, что он вновь ухватился за бутылку, собираясь налить себе водки, но не удержал. Посудина упала в застеленный истертым ковром проход и покатилась между столиками.
Официантка, скучающая в дальнем конце вагона, подняла голову и осуждающе закашляла. Ее начала раздражать денежная, но не слишком спокойная парочка.
Все. Все, красавица,примиряющее поднял руки Кацман.
Он отсчитал несколько купюр и потянул выпавшего из реальности спутника за рукав:Пошли, Михалыч, проветримся. Стоит наш паровоз еще
Вот-вот, погуляйте, мальчики,согласилась официантка, пряча деньги в кармашек передника.Похоже, долго стоять будем. Поломалось там у них чего-то. Слышаларемонтировать будут. Проветритесь, а потом и еще приходите.
Нетвердо ступая, спутники выбрались на перрон, где уже гомонили почти все пассажиры поезда.
Продюсер вытянул из кармана пачку и задымил, угрюмо глядя себе под ноги, тогда как некурящий толстяк закрутил головой, озирая непрезентабельную действительность российской глубинки.
"И сын степей калмык "не совсем к месту процитировал классика русской словесности Кацман, глядя на стайку толпящихся возле соседнего вагона челноков-китайцев."Эх, велика Россия, а отступать "
Это верно,отозвался продюсер,бежать некуда. Абрек везде отыщет. Сволочь!
Да что сволочь, что сволочь? Он свои деньги требует. Инвестировал, теперь рассчитаться пора. Кто ж знал, что этот Андрюша бездарь. Таланта на грош, а уж гонору Лимузин ему подавай. Вот и получил геморрой,не сумел покривить душой финансист.
Это не он получил, это мы с ним получили,вновь вынырнул из сонной задумчивости продюсер.Смылся звездюк наш. Наверняка, паспорт где-то добыл, денежек подкопил, и тю-тю А нам расхлебывать. Абреку ж пу подставлять.
Абреконо конечно,согласился Кацман.Только это потом будет. А пока нам и других проблем хватит.Ты знаешь, какую неустойку Тувинец выставит? Без штанов нас в Африку пустит.
Слушай, а может, нам тоже?вскинулся Вячеслав Михайлович.
Ха! Сдурел? И куда? Без ксивы, без денег. А у меня семья в Москве, квартира, машина. Люська.
Надолго?
Что надолго?не понял Кацман.
Надолго это все у тебя? Абрек и хату отберет, и машину. А Люська сама сбежит.
Эх, Андрюша, Андрюша!в очередной раз огорченно выдохнул Кацман и уставился на бестолковую перронную суету, пытаясь привести в порядок расстроенные нервы.
Но тут его внимание привлек человек, неторопливо идущий вдоль чугунной решетки, окаймляющей перрон.
С виду паренек вовсе не походил на пассажира, скореена местного жителя: русые, нечесаные волосы, неопрятная щетина, растянутый свитер, торчащий из ворота застиранного ватника, полосатые, больничного вида, штаны, волочившиеся по серому асфальту.
Человек подошел к мусорному ящику и, не обращая внимания на окружающих, заглянул внутрь.
Бедная Россия,вздохнул Кацман, без особых, впрочем, эмоций глядя на то, с какой детской непосредственностью абориген роется в урне.
Тем временем светловолосый "Архаровец" отыскал среди смятых сигаретных пачек и прочего хлама недоеденный кем-то беляш.
Как говорится от сумы и от тюрьмы не зарекайся,прокомментировал финансист мизансцену, отводя взгляд. Однако замер, почесал толстеньким пальцем лысину и вновь уставился на бродягу.
Паренек разломил пирожок, понюхал, высыпал содержимое беляша на кусок мятой газеты, а затем коротко свистнул, подзывая низкорослую, с отвисшими сосками суку. Псина жадно набросилась на еду, а доброхот вытер жирные пальцы о свой и без того засаленный наряд и собрался двинуться дальше.
Слава!сдавленно просипел Кацман.Сюда смотри.
Чего я не видел? Пошли, лучше, обратно. Накатим. Душа болит.
Но тут двери привокзального помещения распахнулись, и на перроне возник милиционер.
Сухощавый, с прокопченным солнцем лицом страж порядка, которому на вид можно было легко дать и тридцать и все пятьдесят, укоризненно глянул на рассыпанные по асфальту крошки, которые торопливо слизывала безродная собачонка, и ухватил шагающего мимо него бродягу за потертый рукав.
Опять ты?строго, однако без особой злости, произнес сержант.Снова прикармливаешь?
Да я, этоничуть не смутился паренек.Сучку жалко. Щенки у нее. Сдохнут.
Кацман обратился в слух.
Голос заставил Кацмана еще больше насторожиться.
Тебе сейчас только о псине самое главное думать,усмехнулся сержант.Не выгнали еще?
Завтра обещают,беззаботно ответил паренек.Главврач уже кормить запретил.
И что делать будешь?теперь в голосе милиционера проклюнулось некоторое сожаление.
Не знаю. Может поеду куда. Не знаю,паренек пожал плечами.
Ага, поедет он. Без бумаг-то.Сержант не закончил и сердито замахнулся на доевшую пайку собаку:Пошла отсюда.
Пойду и я, Пал Андреич,ненавязчиво освободив рукав из милицейских пальцев, спросил-уведомил человек.Может, в столовке поесть дадут. Иван Иванович в область собрался, а повар вроде обещал.
Милиционер вздохнул и не ответил, глядя куда-то в сторону. Потянул из кармана пачку Петра.
Товарищ сержант, вопросик разрешите?обратился Кацман к милиционеру, дождавшись, когда паренек отойдет на несколько шагов.
Что вам, гражданин?сержант вмиг растерял всю благостность.
Этот молодой человек,Семен Абрамович кивнул головой в сторону уходящего,кто он?
А вам, собственно, какое дело?сержант окинул толстяка профессионально настороженным взглядом, потянул носом, учуяв легкий водочный запашок.
На знакомого моего похож,Кацман одернул полы дорогого пиджака, и поправился:На сына знакомых
Да?на удивление финансиста мент среагировал крайне живо.Минуту,он повернулся и негромко, но внушительно крикнул:Эй, болезный. А ну, стоять!
Ась?повернулся на голос паренек.Вы мне?
Тебе-тебе. Стой, говорю, где стоишь,сержант поправил фуражку и внимательно уставился на пассажира поезда:Документики ваши позвольте.
Кацман пожал плечами, но спорить не стал. Вынул паспорт, затянутый в дорогую, тисненой кожи, обложку.
Милиционер внимательно пробежал взглядом документ, глянул на прописку.Москвич?скорее констатировал, чем переспросил он, возвращая паспорт.Так что вы cказали?
Я? Я спросил,сбитый с толку поведением стража порядка запнулся Кацман,про этого бродягу. Что с ним?
Нашли его в двух шагах от перрона.Сержант перевел взгляд на паренька.Вроде и не пьяный был. Без сознания. Ну, привели его в чувство, в дежурку. Аккурат на моей смене это было,словоохотливо поведал рассказчик в форме.Раздетый. В джинсах, в футболке. Это в марте-то У нас и в мае так на улицу не пойдешь. Ну, а дальше все как обычно, я скорую вызвал, протокол оформил, а его в больничку. Он все же чутка поморозился. И все. Из поезда ни в тот день, ни ранее не отставал никто, и в округе не терялся никто. В сводку по Главку, конечно, подали. Только там тоже тишина. Как не было его на свете.
А сам он что говорит, или так ничего и не помнит?вкрадчиво уточнил Кацман, глядя на терпеливо стоящего паренька.
Ничего. Хотя, нет, вроде, наколка с именем у него на руке отыскалась.Андрей Вроде, как его имя. А так, вполне нормальный. Хороший, можно сказать, паренек. Не пьет, не кололся. Я проверял, да и так вижу. Он, как очухался, чуть не каждый день сюда ходит.
Все ходит, ходит. И вроде, не из пропойных, не из бичей. А, все равно кранты ему тут,милиционер отчего-то поскучнел.
Так что вам нужно, гражданин?
Эй, Яковлевич? Я в вагон пойду!Окликнул Кацмана спутник, которому надоело слушать пустой треп.
Нет. Погоди, это важно,Кацман произнес это таким голосом, что Вячеслав Михайлович поскучнел и остался на месте.
Боюсь ошибиться, но этот гражданин крайне похож на сына моего товарища. И вот что самое интересное Он, сын то есть, не так давно тоже пропал. Я, правда, слышал краем уха но Неужели он и есть? Не уверен. Слушайте, он что, совсем-совсем о себе ничего не помнит?
Сказал ведь,милиционер внимательно глянул на толстяка.Ну, а от меня-то что хотите?
Кацман выдохнул, словно собираясь прыгнуть в омут, еще раз взглянул на паренька и рубанул:С собой его хочу забрать. Может, конечно, это и не он Но в Москве врачи, надеюсь, получше. Глядишь, вернут память. А если вдруг и вправду Человек этот, ну, знакомый мой, он, как бы это сказать, из новых. Богат без меры, и
Ну понятно,усмехнулся сержант.Надеетесь, что уж за находку отблагодарит по-царски. Правильно?
Да как сказать,Кацман смущенно улыбнулся.Не в деньгах даже дело. Его дружба куда дороже стоит. Корочевот,он вытянул из кармана бумажник.Здесь пятнадцать тысяч рублей,хрустнул он оранжевыми купюрами.Помогите его убедить поехать с нами? В Москву. А то пока я ему все объясню Да вон и поезд уже, похоже, отходить собирается.
Да как же вы его в вагон-то посадите?удивился сержант, не сводя глаз с зажатых в руке странного толстяка бумажек.
Решу,отрезал Кацман, протягивая деньги.
Лады,сержант ловко спрятал купюры.Постойте тут. Сейчас,он поправил фуражку и решительно двинулся по перрону.
Михалыч!рявкнул Кацман, едва милиционер отошел.Бегом в вагон, возьми Андрюхину куртку там в кармане его билет, и назад. Бегом, я сказал,видя недоумение на лице спутника, добавил он в голос металла.Ты жить хочешь? Тогда делай, как сказал, потом объясню. Если все срастется, мы Абреку козу сделаем. Беги, дорогой.
Вячеслав Михайлович пожал плечами и нехотя двинулся вдоль состава в сторону их вагона.
Бегом, я сказал,рявкнул Кацман. Прозвучало это хотя и не слишком громко, но настолько внушительно, что Вячеслав Михайлович невольно прибавил шагу.
Вскоре вернулся сержант.
Вот Андрей. Этот гражданин тебя отвезет в Москву. Обещал устроить в больницу. Понял?милиционер уперся тяжелым взглядом в переносицу паренька.
Да я чтопробормотал паренек.Я понимаю. Только больно уж странно все.
А что тебя здесь держит? Сам сказалне сегодня завтра из больницы выгнать грозятся. Куда пойдешь? А в столице всяко лучше.
Андрей, послушайте, меня зовут Семен Яковлевич,вклинился Кацман.Сержант прав. Вы ничего не теряете, а вполне может быть, даже выигрываете. Врачи в Москве превосходные. Я вам по дороге все объясню, все растолкую Соглашайтесь!
Так я что, я всей душой. Спасибо Вам,сбивчиво забормотал паренек,только вот наряд, и билета нету. Кто ж меня пустит?
Спасибо вам. И до свидания,поблагодарил Кацман милиционера.
Только вы уж смотрите там.Неловко пробормотал милиционер, но хлопнул ладонью по карману и поспешно нырнул в вокзальную дверь.
Снимай свою рванину,распорядился Кацман, принимая из рук продюсера куртку.Эту надень.
Сдурел?выпучил глаза Вячеслав Михайлович.Ты зачем этого бомжару?..
Заткнись, я сказал,Кацман вытянул из нагрудного кармана пиджака свои роскошные солнцезащитные очки и нацепил на нос пареньку.
Странное дело, но даже столь нехитрые манипуляции привели к мгновенному преображению. Исчез оборванец. Теперь на перроне стоял вполне приличный молодой человек. А то, что пассажир был слегка небрит и всклокочен, то этот факт легко можно было объяснить простотой поездных нравов.
Пошли,вновь скомандовал "режиссер" и, цепко ухватив Андрея за рукав, потащил за собой.
Проводница, стоящая возле дверей купейного вагона, озадаченно уставилась на подошедшую троицу.
Нашелся!не дав ей открыть рот, радостно произнес Кацман, заталкивая Андрея в тамбур.Напился, чертяка. Ну да ладно, дело молодое, бывает, главноенашелся. Творческие люди, вы ж знаете
Вот и хорошо, а вы беспокоились,проводница мимоходом глянула на смятый билет, который сунул ей Кацман.Ой, да не надо, что вы, неужто я Андрюшу не знаю А можно мне потом автограф?..затараторила она уже в спину шагающей по вагону троицы.
Можно, можно, все можно, но потом.отозвался Кацман, защелкивая замок.
Через несколько минут поезд тронулся. Миновал маленькие, скособоченные домики с замусоренными огородишками. А совсем скоро картинка за окном приобрела привычный и до безобразия однообразный вид сибирской глубинки. Редкие перелески, величественные холмы, змеящиеся речки с заросшими ивняком берегами.
Ну что, так и будем в молчанку играть?не выдержал Вячеслав Михайлович.Может, все-таки объяснишь, что это за гость с бугра. И зачем ты его сюда притащил?он кивнул в сторону сидящего напротив них паренька.
Андрей вздрогнул и потянулся к вороту куртки, торопясь снять чужую вещь.
Дурак ты, Михалыч, хотя и продюсер,укоризненно произнес Кацман. Легонько хлопнул Андрея по плечу и ободряюще подмигнул:Ты на слова моего приятеля внимания не обращай. Он мужик нормальный, и в своем деле мастер, как говорят, от Бога. Просто у нас у всех сейчас нервы. Ты посиди пока. А я с этим нервным господином в тамбур, перекурить, выскочу, а потом уже тебе все и расскажу. Раздевайся пока, устраивайся. Хотя,тут Семен Яковлевич осторожно потянул носом,извини, конечно, живности на тебе, случайно, нет?