Ты парень вообщеникто. Шарамыжник. Одного попытался развестине вышло, теперь к нам, сюда пришел. Так здесь дураков нет.Отрезал он.
Ладно, Серега, не кипятись.В душе Андрей и сам признавал шаткость своих притязаний. Да он собственно и не собирался требовать с музыканта никаких денег. Замысел был в другом: Попросить помощи. Идея была, конечно наивная, но могла и сработать. В том, его мире Кузьма, насколько помнил АндрейБыл вхож в высокие кабинеты, и вполне мог посодействовать в вызволении Маши. Но при таком раскладе просить было бессмысленно.
Твое-значит твое.Криво усмехнулся Андрей.Только зря ты так. Насколько я помню, кухонные твои дела уже давно никто не смотрит, а нового ты уже ничего написать не смог. Владей, как говорится, на здоровье.
Давай, давай, топай.Расплылся в ехидной улыбке певец.Тут не подают
Андрей не ответил, обернулся к двери, но тут его отвлек проигрыш бессмертного битловского хита, закачаный Андреем в мелодии телефона.
Он нажал кнопку телефона.Кто говорит? Ах Суслов.
Встретиться хочешь? Ну давай, встретимся. Через час. Договорились.Да понял я, понял. Подъеду. А ты мне пока вот что скажи, приятель. Сколько может стоить неизвестная, и ни разу не исполнявшаяся песня ранних Битлов? Какая?.. А лучшая. Миллионы? Ну тогда нам с тобой будет о чем поговорить. Не прощаюсь.
Так вот, друг Кузьма. Ты, конечно музыкант хороший когда-то был. И песенки у тебя не плохие были. Но хамить даже хорошим музыкантам не стоит.Назидательно произнес Андрей.А с меня ты, если-б не жадность, мог куда больше пользы поиметь. Но теперь уже не выйдет.
Вышел из комнаты, не слушая сбивчивых голосов. Теперь в голове у Андрея возник новый план.
Добираться до Медиацентра по забитым пробками улицам ничуть не менее плотным, чем в той, в его Москве, пришлось полтора часа.
ЗаждалсяСуслов вскочил из своего королевского кресла и как ни в чем ни бывало, протянул вошедшему в кабинет Андрею чуть потную ладонь. Присаживайся, снимай свой плащ, сейчас кофе налью. А то может коньячку?
Погоди.Решив определиться с самого начала, Андрей не стал снимать верхней одежды.Прежде всего скажи, как ты относишься ко всей этой шумихе. Ну к моей, якобы афере. Говорю якобы, потому как я себя виноватым нив чем ни считаю. Кацман все замутил, а
Понял, понял.Суслов поднял ладони.Давай так. Что там у вас было-не моего ума дело. Я договор с твоей девочкой заключал, и пока его никто не разрывал. Поэтому все остается в силе. Тур по России я тебе уже практически пробил. Над авторством последних песен вот только нужно поработать. Кацман их, насколько я знаю, в ВАК еще не возил, поэтому никто-ничего не докажет. Его они или там не его, теперь можно годами судиться.
Значит, споемся.Усмехнулся Андрей, снимая плащ.Песни, о которых идет речь мои, и я за каждую ответить могу. Тут в другом проблема. И пока я ее не решу, никаких концертов и прочего баблоделания не будет.
Что за вопрос?Насторожился Суслов.
Машу арестовали. Слышал? Якобы за попытку организации заказного убийства.Андрей внимательно посмотрел на собеседника.
СложноватоСуслов почесал нос толстым пальцем. Хотя Лимон это серьезно. Слушай, а как твое настоящее имя?
Моя фамилия Пирогов. Звать Андреем.Отозвался Андрей серьезно.Я и прокурорскому сказал, что на любую проверку готов.
Что за прокурорский?Вновь поскучнел Суслов.
Следственный комитет меня на мошенничество крутит. Приходил в больницу один. Подписку правда не взял, но сторожа оставил.
Как же ты оттуда ушел?теперь Суслов уже вообще ничего не понимал.
Ему вдруг нехорошо стало. Соглядатаю. Ну я его врачам на руки сдал, а сам уехал. Мне ведь этого никто не запрещал.
Не заскучаешь с тобой.Выдохнул Суслов.Ладно, сейчас я в одно место звякну. Адвокат знатный, но и за услуги берет не слабо. У тебя хоть какие-то деньги есть?
Андрей задумался, припоминая Машину записку.Не много, тысяч тридцать кажется, Евро я имею в виду.
Кхы.Поперхнулся Суслов.И это не много? Нет, ты точно не аббат Фариа? Погоди, я себе коньячку плесну, а то с тобой свихнуться можно.
Продюсер вынул из шкафа пузатую бутылку, вопросительно глянул на Андрея.Ну как знаешь, а я соточку замахну.
Андрей нахмурился.Знаешь, давай пока ерундой голову забивать не будем. И без того дел хватит. Ты лучше про Машу скажи, реально?
Ну так понимаю про все деньги ты пошутил.Отодвинул пустой бокал Суслов.Но отдать им что-то все равно придется. И адвокату. Тридцать. Тридцати пока хватит. Сейчас позвоню, поговорю. Только ты погуляй пока. Без обид, но
Андрей вышел в коридор, приготовившись терпеливо дождаться окончания переговоров.
Эй ты. Андрей, или как тебя там.Услышал он громкий голос.
По коридору шагал Алексей Макаров, актер, красавец и предмет тайных воздыханий многих.
Привет.Занятый своими мыслями Андрей даже не обратил внимания на странные нотки в голосе звезды экрана.Ты что-то хотел?
Ага Хотел.Словно и не заметил протянутой ему руки артист.Лихо ты развел всех. И меня в том числе. Тут я ничего сказать не могу. И левой работаешь классно, но если бы я знал, что подстава. Только долг платежом красенМакар не закончил, сделал короткий шаг вперед, сократив дистанцию и сжал громадную ладонь в кулак.
Эй. Заходи.Андрей повернул голову на прозвучавший из-за приоткрытой двери голос Суслова, и тут в глазах у него вспыхнуло бесчисленное множество ярких, ослепительных искр, и он без чувств рухнул на потертый линолеум.
"Ох, ни фига себе приварил".Андрей помотал головой, гудящей словно колокол, стер рукавом текущую из разбитого носа кровь, и с трудом поднялся на ноги.Чего это он с цепи сорвался?
Но в следующий момент все мысли о странном поведении киноактера отступили на второй, если не на третий план.
Не видя ничего вокруг прошел по недлинному коридору, отворил дверь, и вышел на улицу. Прошел по сухой, подмерзшей траве в глубину парка. Остановился возле большого, в два обхвата ствола. Ткнулся лбом в холодную, гладкую поверхность, обхватил голову ладонями, пытаясь понять что с ним творится. И тут навалилось вовсе уж странное состояние. Тело его словно исчезло. Пропала из глаз уныло привычная картинка запущенного парка, меняясь новой, куда более странной. Сумрачное огромное помещение, двухярусные кровати, тяжелый запах немытых тел, а в уши ворвался, пронзительный рокот звонка, и тут же, почти сразу, прозвучал истошный голос: Барак! Подъем!
Глава 3
Нестройный скрип коек, тихий матерок просыпающихся, яркий, обжигающий свет круглых шаров-светильников под сводчатым потолком
Второй отряд! На улицу. Строиться,голос бугра, подгоняющего неторопливо натягивающих аккуратно уложенную на табуретки одежду зеков.
Андрей потянулся к потертой, с блеклой лагерной биркой на левой груди, робе и поймал взгляд стоящего в проходе между двухъярусными кроватями старшины отряда.
Эй, Троцкий, а тебя что, не касается?отыскав повод зацепить Андрея, здоровый пермяк прищурил бледные, реденькие ресницы.Из-за таких, как ты, опять видака лишат. Шмыгом, сказал!
Слышь, командир, не наезжай.Андрей кивнул на неспешно одевающихся соседей.Половина еще не вышла.
Ты, сука, базлай меньше,старшина зацепился за возможность поддеть зека.Мутный ты, Троцкий потому как гнобил нашего брата и потому первым должен в строй лететь. Мухой
Да пошел-тыпонимая, что бугор не угомонится, пока не отыщет повод, рубанул Говоров.
Ну-ну за язык не тянули. Сам сказал,даже расцвел от удовольствия Кабан, прозваный так именно за свои поросячьи ресницы и круглые, словно залитые жирком, щеки.У нас за базар отвечать принято. После отбоя будем тебя порядку учить.
То, что сам он марать руки о непослушного зека не станет, Андрей отлично знал по рассказам других, попавших в немилость сидельцев.
Бить, и бить крепко, будут пятеро активистов, добросовестно отрабатывая обещанное кумом УДО.
Толпа зеков высыпала на сырой от утренней росы плац, построилась в шеренгу и замерла серой, безликой массой.
Проверка, уборка территории, завтрак, развод на работу. Все как всегда. Однако для Андрея этот, двести семьдесят четвертый, день отбытия его нескончаемо-длинного срока предстоял стать не совсем обычным. И вовсе не потому, что вечером, после того, как угомонится уставшая за день мужицкая каста, затихнут в своем углу "правильные зеки", ему предстояло получить свою долю кровавых ссадин и гематом. Об этом Андрей, занятый повседневными делами, почти и не думал. Недолгое пребывание "по ту сторону свободы" успело приучить к философскому отношению к таким мелочам. Занимал его мысли неожиданный вызов к начальнику отряда. Старлей, несмотря на невеликое, по армейским меркам, звание, был для простых зеков кем-то вроде небожителя и снисходил до общения с серой массой лишь в исключительных случаях. Поэтому он был крепко удивлен, когда вечером, едва только их бригада, пройдя шмон после возвращения с рабочей зоны, вернулась в барак. На входе его и остановил дежурный, который передал приказ срочно явиться пред светлые очи старшего лейтенанта Антонова.
Спаси нас больше всех печалейпробормотал Андрей, поправляя черную кепку. Смахнул пыль с видавших виды сапог и решительно постучал в обитую коричневым дерматином дверь.
Заключенный Говоров по вашему приказаниюгромко отрапортовал Андрей, сорвав с головы кепку и вытянувшись по стойке смирно. Лейтенант был молодой, но слегка повернутый на строевой дисциплине. Он мог легко не заметить какой-то мелкий проступок, касающийся выполнения распорядка дня, но запросто мог лишить ларька на неделю за неряшливый вид.
Офицер, сидящий за столом, поднял голову, скользнул взглядом по строевой выправке вошедшего и, явно удовлетворенный увиденным, кивнул головой, предлагая пройти ближе.
Андрей сделал два четких шага. Вновь замер. Конечно, никакого разговора о том, чтобы опуститься на стоящий рядом стул, речи быть не могло.
Садись, Говоров,произнес вдруг лейтенант, чем вызвал в душе Андрея целую бурю эмоций.Данное предложение вполне могло стать прелюдией к очередной попытке лагерной администрации склонить его к сотрудничеству. А поскольку ответом на это должен был стать вежливый, но категоричный отказ Андрея, который, решив для себя этот вопрос раз и навсегда, вовсе не собирался менять позицию, то окончиться день должен быть опять-таки весьма предсказуемо. В мало пригодных для жизни условиях помещения камерного типа, именуемого в простонародье карцером.
Да ети егоругнулся про себя Андрей, опускаясь на краешек стула.Только-только после очередной отсидки кашель прошел, и вот опять. Задолбали.
Безучастно глянул на неровный частокол верхушек сосен, виднеющихся за окошком, перевел взгляд на засиженный мухами плакат, с которого на убогий интерьер кабинета смотрел улыбающийся гарант конституции.
Наверное, любопытно, зачем вызвал?прервал недолгое молчание старший лейтенант.
Так точно,вскочил Андрей. Он уже давно понял, что лучшим способом не быть втянутым в скользкий разговор будет изобразить из себя туповатого, и беспрекословно соблюдающего правила, заключенного.
Сядь, и не ори так. В ушах звенит,поморщился офицер.Значит, интересно тебе А вот и мне интересно. Интересно, зачем твое личное дело в управу затребовали?
Может, ты жалобу в Верховный суд писал? Или куда вы там все пишете? В Гаагу, что ли Нет?
Никак нет,Андрей вновь попытался вскочить, но решил не перебарщивать с ролью Швейка. Летеха мог заподозрить скрытую издевку и осерчать всерьез.
Не подавалпробормотал в раздумье Антонов.Да я знаю, что не подавал. Тогда зачем им тебя в край этапировать понадобилось? Да еще с такой срочностью.
Андрей терпеливо молчал. Теперь, после всех испытаний и злоключений, выпавших на его долю, вряд ли нашлось бы в мире какое-то известие, способное заставить его почувствовать хоть мизерную надежду на восстановление справедливости.
Я так понимаю, клещами из тебя придется слова тянуть,в голосе начальника прозвучало раздражение.Ну, тогда я сам попробую домыслить.
Статья у тебяне дай Господи, и срокне позавидуешь. Другой бы совсем духом упал. Зачуханился, или к уголовному контингенту в шестерки, или вон в шныри, в активисты, то есть, подался, а ты не-е-ет Аккуратен, подтянут. Выбрит всегда. За собой следишь. И портянками от тебя на версту не несет. И на сотрудничество не идешь. С чего бы?офицер поднял голову и впервые, наверное, за всю беседу взглянул на Андрея. А вот с чего: Так себя держат, когда крепко на что-то надеются. Или на пересуд, который им "по вновь открывшимся" срок скостит, или даже на побег хотя бы. Но тебе ни то ни другое даже и не светит. Со льдины на рывок не уходят. Без помощников с зоны сдернуть еще никому не удавалось.
Ну и зачем вы это мне говорите?не удержался от вопроса Андрей.
Говорю я это уже не тебе, себе говорю. Тебя, считай, нет уже. Шефы твои верно рассудили, когда тебя на это дело подписали. Еще бы. Разведчику в любом незнакомом месте сориентироваться куда проще. Осмотреться и наблюдать, и разведывать.
Да чего разведывать-то?недоуменно переспросил Говоров.
Не знаю уж чего они на нас накопать хотят, СБшники хреновы. Только вот у них это выйдет!Старлей сложил кукиш и упер его куда-то в сторону.Наряды им, видишь ли, подавай. Дело, понимаешь, завели.
Да вы что За кого вы меня принимаете?вот теперь Андрей и вправду обалдел. Он даже и подумать не мог, что его естественное желание чувствовать себя человеком будет истолковано столь превратно.
За того, кем ты стал, когда с ними сотрудничать согласился,отрезал Антонов.Одна у тебя возможность до завтра дожить.Сдать мне всех тех, кто на зоне, кроме тебя на СК работает.
А вот к такому повороту Андрей был не готов. Он, конечно, слышал краем уха, что у Хозяина зоны возникли какие-то неприятности, но это было столь далеко от той унылой повседневщины простого зека, что было даже нелепо задумываться. Однако, как теперь выяснилось, подельники, и сами, наверняка, имевшие во всех маклях начальства некий финансовый интерес, от страха перед грядущим расследованием совсем потеряли голову и видят угрозу во всем непонятном.
Не знаю я ни о каком СК. И ни о каком следствии ничего не знаю,угрюмо произнес Андрей, чувствуя, что слова его звучат до неприличия фальшиво.Гражданин начальник, я обычный заключенный. Ну откуда мне
То-то и оно Откуда,по-волчьи оскалился старлей.Думалиумнее всех? И никто не догадается? Да вот не вышло! Я за тобой давно наблюдаю. Не проведешь.
Я вам даю честное слово офицера! Никто меня не вербовал. И никаких данных я не собираю,от понимания, что никто не даст теперь за его жизнь и ломаного гроша, у Андрея застучала в висках кровь, похолодело в животе.
Неужели еще не понял, что тебе до утра не дожить?похоже, что старший лейтенант даже удивился.Выбора у меня нету
"Куда ни киньвсюду клин,согласился в душе со словами перетрусившего коррупционера Андрей.Меня удавитьпара пустяков. А при таком раскладе они меня, по-любому, в расход спишут. На всякий случай. Может, и нет у них никакой уверенности в моей, якобы, виновности. Ну и что? Подозрение имеетсяэтого достаточно. Как сказал отец народовнет человека, и проблемы нету. Удавят, как пить дать. Или весло в бок сунут. Да мало ли какой способ выберет неведомый исполнитель".
Тут Андрей едва не хлопнул себя по лбу: "Что значитнеизвестный? Очень даже Активисты пензенского хряка и уделают. С удовольствием, причем. И ни одна собака выяснять не будет что да как. Помер Егор, и хрен с ним".
"А может придумать чего?мелькнула краем сознания подловатая мысль.Назначить кого-нибудь паровозом? Пока его, как меня, колоть будут, авось соскочить сумею. Стоп. А как же Край? Если меня туда затребовали, у хозяина выбора нету. Или отправить, или или справку выслать. Мол, помер внезапно от острого несварения желудка".
"Значит значит, нужно до завтрашнего дня продержаться. Только как? В карцер попадать нельзя. Там они меня сразу прикончат. И в барак возвращаться нельзя. Чуть дольше повозятся, но живым из кладовой тоже не выйду. Никуда мне от них не деться. На крайний случай попытку к бегству инсценируют. Кто им помешает?"
Решение созрело мгновенно: "Нужно убедить этого дуролома, что убийство мое никакой пользы ему не принесет, а станет лишь отягчающим фактором в будущем, потому что А хрен его знает, почему Думай От этого жизнь зависит. Найди слова, чтобы убедить".
Ну так что, говорить будем?поинтересовался старлей, которому надоело ждать, когда зек, наконец, решится открыть рот.Что успел нарыть? Или может не успел еще ? Тогда все можно исправить. И живым останешься. На этап в нормальную зону пойдешь. И грев будет. Слово даю.
Андрей не сумел сдержать грустную усмешку: "Еще бы Его слову офицера вертухай ни на грош не поверил, а самому предлагает "
И вдруг вертухай исчез. Исчезла и скупо освещенная лампой комната. А перед мысленным взглядом Андрея с пугающей, прямо таки неестественной ясностью возникла новая картинка. А впрочем, если разобраться, никакая даже не картина, а самая настоящая реальность.
Теперь он лежал в госпитальной палате. Над головой извилистая сеть мелких трещин, пыльный плафон, полосы серой извести И голос рядом.