- Отлично. Я готов.
Дальше я дал взятку офицеру и без волокиты за сутки получил на руки флотский патент на мичмана, со всеми моими данными, а также дорожные документы, в которых было указано мне прибыть в порт Бреста, где находится небольшая эскадра, там я приписан к военному двенадцатипушечному шлюпу «Колонист». Отсрочка по прибытию четыре месяца, до пятнадцатого марта тысяча семьсот девяносто девятого года я должен быть на борт шлюпа, иначе буду считаться дезертиром. Пять месяцев всё же много, сократили. А так вошли в положении и помогли. Теперь хоть буду знать на каком корабле служба моя пойдёт, а вот название заставило недоумевать. С чего бы это было его так называть? Как бы то ни было, подхватив оба патента, первый и для мирного времени пригодится, и направился обратно в Париж. А вообще, покупка дома и оформление гражданства, это всё так, базу себе создаю, сомневаюсь, что я всегда ею пользоваться буду, скорее передам наследникам. Надеюсь они всё же живы, и я их найду.
Добравшись до Парижа, я прошёл в дом, он открыт был, как раз подтапливали, и пока готовился обед, я в полдень прибыл, занялся делами, вызвал портного и арендовал карету, что завтра отвезёт меня в Марсель. Прибывший портной, специально искал того что шьёт офицерские мундиры, включая для морских офицеров, снял мерки, узнал из какого материала я желаю построить костюм, в смысле по дороговизне, и получив все данные, отбыл. Сапожник прибыл, тоже снял мерки, но брал с запасом, и даже шляпник был, его задача форменная треуголка. Портному я заказал три костюма, два повседневных и парадный. Расплатился сразу, доставленные заказы примет моя горничная и уберёт в спальню, но я этого уже не увижу, отбыл в Марсель. В этот раз я спешил, и добрались до города мы за шесть дней. По местным меркам это чуть ли не мигом. Быстро получилось. Оставив вещи в номере гостиницы, я прошёл в порт, где стал интересоваться покупкой баркаса или шлюпки. Самое главное в них, большая скорость движения под парусом. Из документов я только паспорт взял, и патент штурмана гражданского флота, патент мичмана остался в доме в сейфе.
Франция перманентно находится в войне со всеми соседями и двигаться через разные страны, где побывала французская армия, я не хотел, это очень опасно, а вот добраться водой до принадлежавших России земель, вот это мне показалось более удачной идеей. Пусть Турция в январе объявила войну Франции, а мне ещё проливы проходить, сделаю это, ночью. Да и документы спрячу, сделаю вид что англичанин. Это если заметят и остановят. А так проскочу и дальше рвану. Ладно это, Франция и с Россией в состоянии войны была, я читал в газетах о Суворове, писали о нём вполне уважительно. Так что и среди своих не стоит говорить, что я француз теперь, только тем, кому могу доверять. Моря помогут, моря прикроют, им я доверял больше чем двигаться по охваченной войной земле. А баркас подходящий я нашёл, мы с хозяином вышли в море, действительно на удивление ходкий, так что закончил его осмотр, приобрёл, получив купчую, и дальше занялся припасами. До наступления темноты не успел всё приобрести, однако часть дела сделал. А утром перевёз вещи на баркас и закончил с покупками. К обеду я покинул порт Марселя, проскочив мимо британского фрегата, что маячил на горизонте, и двинул прямиком в сторону Турции.
Лучше всего было идти ночью, я вижу всё вокруг, а меня рассмотреть трудно, поэтому за время пути день и ночь у меня поменялись местами. Проскочив турецкие проливы, включая Босфор, я вошёл в Чёрное море и затерялся в темноте. Похоже мой проход так и не заметили. А ведь два дня отстаивался, ожидая подходящего ветра и тёмную погоду, да вот недолго ждать пришлось, проскочил и при полных парусах рванул к Одессе. Она существовала, оказывается. В порту Марселя тоже о ней слышали. Рывок мой к Одессе вышел скоростным, ветер всё время попутный был, дальше неподалёку от города нашёл рыбачью деревушку, где нанял старика-рыбака, чтобы присмотрел за баркасом. Тот в море уже не ходит, здоровье не то, дело своё сыновьям передал, а вот такой подработке рад. Волами мы вытащили баркас на берег, такелаж и часть вещей в сарай, приготовили судно к зимовке, а дальше я отправился в город. Там купил билет на почтовую карету. Это что-то вроде дилижанса, двигается постоянно, лошадей меняют на почтовых станциях. Нечто подобное я использовал во Франции. Вот только купить билеты на такую карету очень сложно, за месяц всё раскуплено, пришлось дать одному купцу взятку и тот уступил свой билет. Время мне сократили, вот и приходится крутится.
6
Я стоял и смотрел как Мари в меховой шубке подкидывая дочку лет четырёх на вид, радостно смеётся. А потом посадив ту на санки, подтолкнула с небольшого склона, как раз для таких малышей, которых вокруг было множество. Детский радостный крик только и стоял. В Одессе о джонке я ничего не узнал, осталась Балтика и столица. Половину пути я проехал на почтовых каретах, тут и рассказать нечего, выматывающий путь. А вот в Москве случайно познакомившись с морским офицером в ресторации, я там исконно русскую еду вкушал, гурманничал, ностальгия заела, и вот пообщались, и о радость. Он не только о том случае слышал, но и знаком с тремя моими бывшими жёнами и их мужьями. Так вот, они все вышли замуж за офицеров, четверо за тех с фрегата, за трёх мичманов и одного лейтенанта, и одна за офицера лейб-гвардии. Я даже подивился хваткости моих жён. Этот же офицер описал что молодые семьи на приданное жён выкупили разные поместья, и жёны их проживают там, а вот Мари в столице, где служит её муж, капитан первого ранга Богданов, командир линейного корабля. После этого разговора, я оплатил использование почтовых лошадей, и рванул верхом из Москвы в столицу. В пути меня пурга застала, чуть не сгинул, но всё же добрался до почтовой станции. Три дня там просидел, пережидал ненастье, и как прошли парочка купеческих санных караванов, проложивших дорогу, снова вперёд. Пока не добрался до места.
В столице я оплатил номер в отеле и начал поиски Мари. Фамилию её новую я знал, найти удалось без труда. Дома её не оказалось. Обе старшие дочери и старший сын в гимназии, учатся, и та с младшими детьми, Мари троих родила от нового мужа, ушла на прогулку. Слуга подсказал куда. Мари девочка умная, она не только поместье в Подмосковье купила, между прочим оформила на себя, так и этот особняк в центре города. Той доли что приходилось на неё, для этого хватило. Управляющего для имения наняла и летом проводя там время, постоянно его проверяет, так что доход от имения шёл стабильный. Я прогулялся до снежных горок, и вот нашёл её с младшей дочкой. Точнее младшая годовалая в кроватке дома, а тут та со средней дочкой и младшим сыном восьми лет. Его я пока не вижу, видимо на другой горке, а вот саму ту вполне.
Мари с тревогой наблюдала за дочкой, как та скатилась вниз, когда я подошёл со спины и встал рядом, наблюдая за малышнёй.
- Здравствуй, Мари, - сказал я на филлипинском.
- Ох, Хан? - повернулась та ко мне с большими глазами на лице, и с некоторым облегчением вздохнула, обнаружив что рядом с ней стоит другой. Подросток по факту, но не знакомый.
- Хан, Хан, - подтвердил я. - Ты не ошиблась. Погиб я тогда на английском фрегате, взорвав его погреба, и вот очнулся в этом новом теле. Десять лет прошло. Рванул за вами, нашёл пещеру, откопал, и понял, что вы спаслись. Искал в деревне, но её не стало, через год как вы отплыли, её испанцы сожгли, а жителей увели в рабство. Я нашёл выжившего, тот и сказал, что вы отправились в Россию, вот и последовал за вами. В Танжере узнал, что вы с русскими уплыли. Ты не волнуйся, у мужа забирать тебя не буду, и остальных тоже. Это в том теле я был Ханом Соло, вашим мужем, сейчас моё имя Луи Соло. Я хочу продолжить общаться со своими детьми. Нужно будет сказать им, что я родной брат Хана, мол, отец у нас один, я в него пошёл, а Хан в мать. На мой взгляд хорошая идея, как ты на это смотришь?
Мари, выслушав меня, сделала шаг и судорожно меня обняла, заплакав. Что я отметил, женщин вокруг было много, как и слуг, и некоторые женщины бросая на нас тревожные взгляды, поспешили к нам, видимо посчитав что я чем-то расстроил Мари. Та сразу их успокоила, мол, родственник приехал, долго не видела. Мне же пояснила, что это офицерские жёны, они друг за друга держатся и помогают, тем более Мари приняли в свою среду, не сразу, но приняли. Дальше таская санки для Ольги, дочери Мари, мы и пообщались, я и описал свои приключения, про то как того английского лейтенанта встретил и всё от него узнал, тоже. В общем, рассказал, только про другие свои жизни это делать не стал, но Мари кажется это поняла, она умная, вёл я себя как взрослый, а был подростком, это бросалось в глаза. Узнав, что я остановился в отеле, та категорично заявила, что я буду жить у них, за вещами слугу пошлёт. А пока на горах были, я расспросил как та жила, остальные девчата. Они для меня девчата даже сейчас, крепкие двадцати пяти и двадцатишестилетние кобылки.
История их мне была известна до Танжера, та их описала с некоторыми подробностями и приключеньями. В отличии от меня, те с пиратами встречались дважды. Оба раза ушли, используя скоростные качества джонки, не зря ведь когда покупали судно, это было самым важным в ней. Приключений было море, но и отдых они себе давали в пустых бухтах, поэтому путь до Танжера у них чуть ли не семь месяцев занял. А я за пять с половиной прошёл, при этом двигаясь по следу. В Танжере их действительно напряг ажиотаж среди местных мужчин, и помощь моряков с русского военного корабля те приняли с удовольствием. Шли те в Кронштадт, возвращались после выполнения задания. Очень удивились что те говорят на русском, узнали, что они жёны соотечественника со странным именем Хан Соло, отговорили от маршрута на Чёрное море, и забрали с собой. Даже тайную операцию провели. Сами покинули порт ночью и джонку увели. На неё отправили офицера и пять матросов, теперь те вели судно следом за фрегатом. В пути и получилось так, что сначала две парочки образовались, а потом и ещё две. Свадьбы сыграли уже в столице, всё как полагается. С тех пор и живут в России и Мари честно призналось, как бы не тяжело было привыкать к местному суровому климату, но она счастлива, приближена ко двору. Пусть её внешность и внешность наших детей тут пока экзотичны, привыкла что на неё пялятся, всё равно нравится. Асоль вышла замуж за гвардейского офицера, тот сейчас ротмистр, оба блистают во дворце. Живут они тут же в столице и Мари собралась отправить слугу за Асоль, чтобы та была на ужине. Мари ещё и с мужем своим обещала познакомится, тот проверяет свой корабль на зимней стоянке, но обещал к вечеру быть. И заново с родными детьми познакомит, но уже как их родного дядю. Хоть так.
Так вот, Мари проживает в столице с шестью детьми, трое от меня, трое от нового мужа, тот капитан первого ранга, командир линейного корабля Балтийского флота. Асоль замужем за ротмистром лейб-гвардии, проживает тут же, фаворитка императрицы, у неё двое моих детей и двое от нового мужа. Тану, живёт в Архангельске с мужем, тот там службу несёт. Ирия и Лана помещицы, стали ими после гибели мужей в разное время, так что теперь те вдовы морских офицеров, воспитывают своих детей. Каждая по ребёнку от новых мужей успели родить, но у Ланы отобрали его родители того офицера, что не одобряли брак с туземкой. Использовали связи, и смогли это сделать. Вот такие дела, и при этом не сказать, что те несчастливы, четыре раза в год собираются в доме Мари, и обмениваются новостями. В каждую смену года собираются, у них это традиция, последнюю я пропустил, опоздав. Насчёт Ланы, поколебавшись, Мари сказала, что получила от неё письмо, мол, та собралась снова замуж, приглашая на неё летом. А сейчас же, мы забрали детей, малышку Ольгу и Георгия, тот действительно на другой горке катался, и направились к дому Мари. На санях, они ожидали в стороне. На этих же санях я и за своими вещами съездил, пока Мари за Асоль слугу отправила. Я же волновался, вскоре мне предстоит встреча с пятью моими детьми, стоит подготовится, а то от волнения почему-то в пот бросает. А на общение с детьми у меня всего две недели времени. До столицы я добрался за полтора месяца, а ещё нужно обратно всё проделать. Поэтому и стоит иметь лимит времени на ещё две недели.
Вернувшись в дом Мари, я стал обустраиваться в комнате. А когда раздались звонкие детские голоса из прихожей, вышел. Там стояли трое моих детей, две дочки близняшки, юные красавицы четырнадцати лет от роду, восточного типа, и сын десяти лет. Дочек я называл, Вероника и Мария, а сына уже Мари, он после моей гибели родился. Хан Ханович Соло, вот как его звали. Богданов хотел удочерить и усыновить их, но Мари решила, что те должны носить фамилии отца и тот отступил. Молодец она. Дети быстро познакомились со своим дядей, порадовавшись моему появлению, и приняли подарки, сыну я подарил пистолет отличной выделки, а девчатам дорогие украшения, чем тех до визга поразил. Умели те показывать свою радость. Подарки я заранее подготовил, ещё до встречи в Москве с тем морским офицером. Не зная живы они или нет. Ну и по пути ещё докупил. Мальчикам оружие, воины растут, девочкам украшения. Всё верно. Мари свою долю тоже получила. Про детей Богданова не забыл, им игрушки и куклы.
Потом был ужин и встреча с Асоль, там подкатила на санях с нашими детьми. Тут та же история произошла что ранее с нашими детьми с Мари происходило. С Асоль у нас были сыновья. Игорь и Михаил. Знакомились мы, общались активно, да так что даже за столом звучали вопросы. И Вероника, когда мы перешли к десерту, вдруг спросила:
- Дядя Луи, а вы француз?
- Я этого и не скрывал. Я даже больше скажу, пару месяцев назад я добровольцем вступил в военный флот Франции. Получив офицерское звание мичман. И даже знаю на каком корабле буду служить, шлюп «Колонист». Мне дали отсрочку повидать родных, что я и делаю, и нужно будет вернуться обратно, вступить в свою должность на борту боевого корабля.
От моих слов присутствующие капитан первого ранга Богданов, и ротмистр Звягинцев, напряглись. Хозяин дома сказал:
- Но мы воюем с Францией?!
- Да воюйте на здоровье, уважаемый Степан Осипович, кто же вам мешает? Я вступил во флот Франции не из-за того что мне их политика нравится или ещё что, главное, что она воюет против Англии, а это мой враг. Воевала бы Россия с Англией, я бы в ваш флот с удовольствием вступит. Англия много бед принесла в мою жизнь, от рук британцев погиб мой отец, сестра, брат. Я не знал, что он женился, поздно узнал, что у меня племянники есть. Решил их навестить, и вот нахожусь тут.
- Но как вы пересекли границу? - спросил ротмистр.
- Господь с вами. Я бы её прошёл с полком французских драгун, что напевают Боже Царя Храни, и никто этого бы не заметил. За весь путь по России у меня ни разу не спросили дорожных документов, хватало заплатить чуть больше и все довольны.
- Давали взятку.
- Ну да. Брали все охотно.
Наступило некоторое молчании, мы с детьми парой шуток успели перекинутся.
- Значит, мы с вами коллеги? - сказал Богданов, с интересом изучая меня.
- Если только в том, что оба военные моряки, но специфика нашей подготовки разнится, и очень сильно.
- Вот как? Хотя вы правы. Разница между капитаном линейного корабля и мичманом, существенна.
- Я не об этой разнице, а о подготовке. Взять вас. Вы командир линейного корабля, линейные сражения, когда идёшь строем и залпами стреляешь по такому же строю кораблей противника, в этом я не разбираюсь. Я вообще не понимаю, как в армиях разных стран выводят шеренгами солдат, целятся в такие же шеренги солдат противника и спокойно стреляют как по мишеням. Они бы ещё на груди солдат мишени нарисовали. Я бы тех генералов что так поступают, на реях бы вздёрнул.
- Но это основная доктрина при ведении сражений и войн? - возмутился Богданов.
- У англичан на эту тему есть отличная поговорка. Если джентльмен проигрывает, то он просто меняет правила игры. Придумали они так сражения вести, чтобы другие страны обескроветь, а вы и радуетесь, льёте русскую кровушку.
Оба офицера насупились, обдумывая что я им сказал, им, судя по всему, очень не понравились мои слова, потому как Богданов, не обращая внимания на слушателей среди детей, отрывисто спросил:
- А как бы вы поступили?
- В зависимости от ситуации. Если бы я выбирал поля боя, то занял бы позицию, выкопал окопы. В крайнем случае земляной вал, и из-за него пехота палила бы по рядам противника находясь в укрытии. Ну и пушки вносили свою лепту. Если бой получился сшибкой, строй солдат ложился на землю, что сильно увеличивало их шансы уцелеть и прицельно стреляет по противнику.
- Но перезарядить оружие лёжа невозможно?! - теперь уже возмутился ротмистр.
- Значит нужно разработать способ, чтобы это стало возможным, - пожал я плечами.
- Не скажу правы вы или нет, я моряк, - сказал Богданов. - Однако вы не объяснили всё же до конца в разнице между нашим с вами личным опытом.
- А всё дело в менталитете и в разных взглядах, что хорошо и что плохо. Меня как учили, ночью тихо пробраться в стан противника, вырезать офицеров, обезглавить командование, подорвать пороховые запасы, испортить пушки, а утром разбить своими войсками то что осталось. Победил, честь тебе и хвала. Всё это по наземным боевым действиям. На море примерно ситуация та же, только с подрывом порохового погреба корабля. За ночь я могу пять шесть-кораблей посетить, незаметно для их команды, а бикфордов шнур позволит подорвать их одновременно, тут главное правильно замерить время. Опыт у меня в этом есть, учителя хорошие были. Проникнуть на территорию противника, найти лагерь военнопленных, уничтожить охрану и освободить своих, для меня тоже плёвая работёнка. Или на военную базу, взорвать пороховые погреба, поджечь склады с припасами или вооружением. В этом и есть наше с вами различие, я диверсант, пластун для вашего понимания, и морской, и наземный, и тем что делаю, я этим горжусь, приближая победу. Для вас же подобные боевые действия явно считаются неправомерными и делают вам урон чести. Вижу вы киваете. Давайте я объясню эту ситуацию с той стороны, как сам её вижу. Например, воюют Россия и Англия, а до этого дойдёт, причём Англия не одна будет, не любит она своими руками воевать, чужие предпочитает. Россия воюет по всем правилам принятых во всех странах, офицеры руки бояться запачкать, пленных лечат и даже отпускают к своим, то есть обычная ситуация. Чуть что, надавят на них, капитулируют, как будто не знают, что есть такое привилорусские не сдаются. Может так случится, что в некоторых битвах офицеры не проявят крепость характера отдавая приказы, посчитав их уроном для своей чести, а в результате проигранные битвы, в последствии и сама война. Россия оплёванная и проигравшая, потеряв часть территорий, платит контрибуцию, за то офицеры на балах радуются, честь-то при них. И знаете, что самое удивительное? Может я и наполовину русский по отцу, но я больший патриот России, чем все офицеры страны вместе взятые. Меня так воспитали. И для меня защищать родину, это тот долг, который превыше всего. Прикажут землю грызть, буду грызть, я не белоручка, прикажут уничтожить противника, уничтожу, и раненых добью, потому что знаю, их вылечат, и они снова на Россию пойдут. А то что я в рядах солдат Франции оказался, то причину я озвучивал ранее, Россия с Англией пока не воюет. Да и не гражданин я России, гражданство Франции первое у меня, это отец привил мне уважение к своей родине.