Могу добавить, что вчера у меня попросил аудиенцию Гжибовский, не поднимаясь с места, проговорил Молотов, недавно сменивший Литвинова на посту наркома иностранных дел. Он заверил меня, что мобилизация и развертывание польских вооруженных сил не направлены против Советского Союза и имеют целью выполнение международных обязательств Польши. На мой вопрос, связана ли мобилизация с переговорами между Чехо-Словакией и Польшей, он ответил, что пока не имеет никаких точных инструкций от правительства по этому поводу, но еще раз должен заверить, что польские войска не будут развертываться на восточных границах. Сегодня, перед началом заседания в наркомат поступил запрос о совместной аудиенции послов Польши и Чехо-Словакии завтра в десять часов. Я полагаю, что они собираются официально осведомить нас о договоре Крно-Тарновского.
Это хорошо, почти неслышно ступая по мягкому ворсу ковра, Сталин прошел к висящей на стене карте. Тем не менее Красная армия должна быть готова. Как к тому, чтобы в любую минуту прийти на помощь нашим чехословацким союзникам вне зависимости от того, предоставит ли Запад военную помощь Праге или нет. Так и к отпору возможной польской агрессии. Не так, товарищ Ворошилов?
Так точно, товарищ Сталин. Разрешите ознакомить товарищей с проведенными мероприятиями? не дожидаясь ответа, маршал встал и прошел к той же карте.
В случае если Прага подтвердит готовность принять наши авиационные части, то уже 3 сентября мы будем готовы направить в Чехословакию из Белорусского военного округа 16-ю авиационную бригаду в составе 56-го и 54-го среднебомбардировочных авиаполков и 58-ю авиационную бригаду в составе 21-го и 31-го истребительных авиаполков; из Киевского военного округа10-ю и 69-ю; из Харьковского военного округа60-й среднебомбардировочный авиаполк. Всего до 548 боевых самолетов.
А каким образом наши самолеты окажутся на территории Чехословакии? внимательно взглянув на карту, спросил Жданов. Сталин молча посмотрел на Ворошилова, уже открывшего рот для ответа. Но маршала опередил Молотов.
С Румынией достигнута неофициальная договоренность о том, что советские самолеты не будут сбиваться румынской зенитной артиллерией, хотя Бухарест и направит нам свой протест по этому поводу. Впрочем, если Франция выполнит свои военные обязательства перед Чехословакией, то позиция Румынии может измениться в нашу пользу. На большее Бухарест не соглашается, ставя при этом в качестве обязательного условия наше согласие с аннексией Румынией территории Молдавии, захваченной у нас в ходе Гражданской войны.
Хорошо, вмешался в разговор Сталин, продолжайте товарищ Ворошилов.
Подписана директива, согласно которой вплоть до особого распоряжения приостановлено увольнение в запас красноармейцев и младших командиров, выслуживших установленные сроки службы в рядах РККА. В дополнение к военно-подготовительным мероприятиям, проведенным 2223 августа, были приведены в боевую готовность и пополнены до штатной нормы военнообязанными из запаса еще 17 стрелковых дивизий, управления трех танковых корпусов, 22 танковые и 3 мотострелковые бригады, 34 авиационные базы
Германия. Баварско-чешская граница
Утро 4 сентября началось для Макса очень рано. Стрелки часов едва перевалили за три часа ночи, когда посыльный из штаба батальона разбудил сладко спавшего лейтенанта. Приглушенно чертыхаясь Макс Отто оделся, торопливо побрился и помчался бегом по опостылевшим и изученным до последнего миллиметра улицам деревушки, затерянной в дебрях дикого местного леса. Одним словомдыра, особенно после обучения на танковых курсах в пригороде Берлина. Веселое было времечко, а сейчас приходилось сидеть в этой дыре, единственным развлечением в которой были ежедневные учения и субботние спортивные соревнования. "А ведь сегодня этот затянувшийся спектакль закончится, подумал Макс. Фюрер накажет этих возомнивших о себе бывших поданных австрийской короны, угнетающих наших братьев по крови".
А вот наконец и Отто, проворчал отчего-то всегда называвший Макса вторым именем батальонный адъютант Ганс Шрайбер. Обер-лейтенант выглядел не выспавшимся и не в меру разозленным. Макс неожиданно вспомнил, что еще на неделе командир батальона обещал разрешить Гансу в воскресенье съездить в Мюнхен, навестить невесту. "А сегодня как раз воскресенье, припомнил он. Не повезло бедняге".
Какой негодяй придумал испортить такое чудное воскресенье, негромко возмутился кто-то из присутствующих лейтенантов.
Генерал Кейтель, так же негромко ответил ему другой, у японцев, напавших на русских в Порт-Артуре в праздник, научился. Раз уж ты, Фрицци, не ждал начала войны, то и с той стороны границы никто этого не ждет.
В комнату вошел комбат, майор Клинсманн, и разговоры немедленно затихли.
Господа офицеры, рейхсканцлер и верховный главнокомандующий вермахта принял решение начать боевые действия против чехов сегодня, в четыре часа по берлинскому времени. Через час мы выступаем. Сейчас командиры рот получат копии приказа с задачей на следующий день. Личный состав приказываю построить через двадцать минут для заслушивания обращения рейхсканцлера, и, когда офицеры, негромко комментируя давно ожидаемое, но все же неожиданное известие, двинулись к дверям, майор добавилА вас, лейтенант Шрамм, я попрошу остаться.
Несколько томительных минут, пока все не покинули комнату, Макс гадал, что же может потребоваться от простого командира взвода командиру батальона.
Лейтенант, ваши "ПанцерыЧетыре" самые мощные машины батальона. Поэтому вы будете находится в моем резерве, а после прорыва приграничной полосы вместе со взводом обер-лейтенанта Айсфогеля, в эту минуту весь дом ощутимо вздрогнул, словно от близкого землетрясения и а уши ворвался приглушенный грохот, примете участие в атаке на укрепление "Брумберрен". Вам все ясно, лейтенант Шрамм? невозмутимо продолжил майор, не обращая внимания на доносящийся грохот.
Яволь, герр майор! только и ответил Макс, вслушиваясь в оглушительный даже в комнате шум артиллерийской подготовки.
Идите, отпустил лейтенанта Клинсманн, предварительно показав на карте предполагаемый маршрут и убедившись, что Макс его запомнил.
На улице грохот усилился, а бросив взгляд на восток, Шрамм только присвистнул. Горизонт с востока полыхал огненным заревом. Расположенные неподалеку от деревни тяжелые железнодорожные батареи постоянно добавляли свои ноты в шумовой фон, бросая тяжелые семнадцатисантиметровые снаряды весом более чем в полсотни килограммов куда-то вдаль. Кроме того, сквозь грохот артиллерийской пальбы откуда-то с неба донесся новый звукэто, поблескивая фонарями в лучах еще невидимого на земле солнца, шли к границе звенья бомбардировщиков люфтваффе.
Шайсе, вслух выразил свое восхищение Макс Отто и, оглянувшись, побежал к месту расположения четверки подчиненных ему "четверок", у которых уже вовсю суетились танкисты, готовящие боевые машины к маршу.
Чехо-Словацкая республика. Германская граница
Утро 4 сентября еще не наступило, а майор Павлик уже был на ногах. Слегка поругивая, причем совсем беззлобно, скорее по привычке, свою проклятую службу и связанные с ней неприятности, он спешил за посыльным в штаб егерского батальона. После удачной деятельности отдельных частей по уничтожению террористов было решено сохранить егерские батальоны в качестве войск охраны тыла для борьбы с немецкими диверсантами. Это было ново и непривычно. Но, как полагал Карел, сейчас его батальону предстояло выполнить свое предназначение. Не зря дежурный офицер поручик Мартинек объявил боевую тревогу ночью, да еще в выходной день.
Что случилось, Иржи? спросил Павлик, входя в помещение штаба, гудящее словно растревоженный улей.
Пан майор, поручик, недавно переведенный из восьмого полка в батальон и еще не совсем освоившийся с обстановкой, выглядел не только встревоженным, но и растерянным. Пропала связь со штабом пехотной группы. Действуя согласно вашего распоряжения, я объявил боевую тревогу по батальону.
Правильно сделали, пан поручик, успокоил офицера Карел и тут же приказал. Передайте капитанам, чтобы они выслали по мобильной группе от каждой роты по линии телефонной связи и к укреплению "Медвежья горка".
Слушаюсь, пан майор! дежурный, успокоенный одобрением его действий командиром, умчался в свою комнату, чтобы передать приказ Павлика в роты. А пан майор, пропустив мимо выбегающих солдат взвода охраны штаба, прошел в кабинет начштаба. Там его уже ждал штабной капитан Чапек, прозванный "писателем" из-за своего знаменитого однофамильца. Капитан имел репутацию острослова, неплохо разбирался в штабной документации и умел организовать работу штаба даже в чистом поле. Павлик непроизвольно усмехнулся, вспомнив, как на вопрос одной экзальтированной пани: "Не родственник ли вы знаменитому писателю?", Ян ответил: "Не знаком, не родственник и даже не однофамилец".
Что у нас, Ян? успел спросить Карел. И в эту минуту погас свет. Казалось, где-то в отдалении началась страшная гроза и раскаты грома, слегка ослабленные расстоянием, слышны даже внутри каменного здания.
Началось, отметил начштаба, одновременно чиркая спичкой и пытаясь разжечь стоящую на столе лампу.
Бросьте, Ян, заметил неожиданно усталым тоном Павлик. Говорил же я пану генералу, что место для нашего батальона неудачное. Ни в тылу и ни у границы. Не задержать диверсантов в процессе переброски, не прикрыть тылы
Я помню, Карел, спокойно ответил Чапек, надевая стекло на наконец-то загоревшуюся лампу. Будем воевать там, где нас поставили.
Это само собой, ответил Павлик и оба они склонились над картой. Через пару минут решение было выработано. Чапек приоткрыл дверь и вызвал писаря, чтобы надиктовать письменный приказ, а Павлик, не теряя времени, взялся за телефон.
Германские самолеты! прокричал бежавший по коридору посыльный.
Всем покинуть помещение! прокричал в ответ Павлик, помогая Чапеку сложить карту.
Выскочив на воздух, офицеры пробежали несколько десятков шагов до ближайшей щели. Наконец, почувствовав себя в безопасности, Карел поднял голову. По сероватому рассветному небу прямо на казармы неслась девятка тяжелых трехмоторных монопланов в сопровождении четверки бипланов.
Прекратить движение! Ложись! успел скомандовать капитан Чапек. Команда оказалась слегка запоздалой, но отнюдь не лишней. Выскакивающие из штаба писаря, побросав все, что несли на руках, свалились кто где был, когда от головного самолета оторвались несколько точек. "Бомбымелькнула мысль в голове и тут же сменилась другойГде же наши истребители?". Павлик невольно пригнулся, вокруг загрохотало такой ужасающей силой. На какое-то мгновения он словно потерял сознание. Почувствовав при этом ворвавшийся в окоп горячий и противно пахнущий взрывчаткой воздушный вихрь.
Громыхнуло еще раз, земля затряслась, бросив майора на пол траншеи. Снова на мгновение потемнело в глазах. Когда же комбат, опамятовавшись и отряхнув с себя крошево земли, выглянул из окопа, то увидел, как из-за ближайшей рощицы медленно выезжают несколько длинных, похожих на австрийские, броневиков.
Противник с фронта, донесся до него отдаленный крик. Писаря вскочили и тут же упали снова, когда одна из серий тяжелых, не менее чем стокилограммовых бомб рванула неподалеку. Но Павлику уже было не до наблюдения за ними или небом, где появившаяся откуда-то с востока шестерка бипланов, несущих на крыльях разделенные на три сектора круги, атаковала немецкие самолеты, заставив часть бомбардировщиков сбросить бомбы в поле.
Приготовится к ведению огня! прокричал Карел и обернулся. Телефонист уже кричал в трубку, передавая приказ в роты, а только что прибежавший денщик протягивал ему каску и бинокль.
Пан майор. Наденьте и возьмите
Батальон, едва равный двум усиленным ротам, готовился принять на себя главный удар наступающих немецких войск.
Польша. Аэродром Понятув
Роман с нескрываемой радостью вдохнул пусть отдающий бензином и маслом, но все равно свежий после кабинетного сидения ветер. Намного интересней вживую наблюдать за жизнью аэродрома, чем перекладывать и переписывать бумаги, даже и государственной важности.
Неподалеку от него оружейники снимали пулеметы с одного из стоящих в насыпных укрытиях самолета. Одновременно в кабине возился еще один техник, что-то похоже проверяя. В соседнем укрытии еще несколько техников сняли капоты и дружно возились, что-то крутя и регулируя, на звездообразном двигателе. Обдав Романа сизыми клубами выхлопа, проехал по своим делам бензовоз.
Пан майор, может пройдем до командной вышки, деликатно кашлянув, вывел Романа из созерцательной задумчивости адъютант командира дивизиона, поручник Бжеский.
А мы кому-нибудь мешаем? поинтересовался Роман.
Нет, пан майор, смутился Станислав, просто я полагал, что вам удобнее будет ознакомиться с аэродромом и частью оттуда, с высоты. Хороший обзор, связь со стоянками и самолетами
Один "Jastrzab" стоящий чуть в стороне, прямо на открытой площадке, внезапно запустил двигатель, перегазовал его и порулил на старт.
А кто это? И отчего он полетел один?
Это адъютант на мгновение задумался, Владислав Гныш, подпоручник. Сейчас в дежурном звене. Вылетел, как я полагаю, на перехват одиночной цели.
Интересно, Роман посмотрел вслед разбегающемуся по полосе самолету. Пожалуй, пойдемте на вышку.
Пока они пробирались разрешенными для хождения дорожками к торчащей на краю бетонированного поля вышке, самолет исчез в облаках. Поднимаясь по узковатой лестнице, ведущей наверх, в застекленное помещение вышки, Братный расслышал какую-то пребранку, сути которой уловить не удалось. Ну, а когда они все-таки добрались до двери, разговор по радио уже прекратился и встретивший его капитан спокойно доложил о перехвате одиночного германского самолета, по всей видимости, разведчика.
Хотелось бы присутствовать при докладе летчика, заметил Роман.
Так есть, пан майор, официально ответил адъютант, одновоременно показав на приближающуюся к вышке легковую автомашину. Пан пулковник прибыл, проинформировал он Братного.
Они снова спустились вниз, где уже собрались все командиры летчикаот эскадрильи до бригады.
Самолет тем временем снизился над полосой, выпустил шасси и довольно таки грубо стукнулся о бетонированную поверхность.
Пся крев, невольно вырвалось у капитана Тадеуша Окульского, который, как командир эскадрильи, откровенно переживал за результат первого боевого вылета его летчика. Чего это он так,проворчал он скорее для себя и покосился на невозмутимо стоящих начальников и высого гостя из Варшавы.
Самолет пробежал по полосе, развернулся и подрулил практически к вышке командно-диспечерского пункта, когда внезапно его мотор зачихал и остановился.
Простите, пан майор, задал вопрос удивленный Братный. Насколько я помню, этот истребитель имеет топлива на несколько часов полета?
Так есть, пан Роман, если судить по тону, командир истребительного дивизиона Варшавской бригады, майор Краснодебский был удивлен не меньше Братного. Сейчас узнаем, добавил он, указав на подбежавших к самолету механиков, которые подтащили и приставили к борту небольшую переносную лесенку. Один из механиков поднялся по лестнице, помог сдвинуть фонарь и выбраться летчику из кабины. Спустившись, летчик отстегнул парашют и, быстро переговорив со встретившими его механиками, отправился к ждущим его командирам. Что-то в его походке показалось Роману странным, но додумать, что конкретно, майор не успел.
Пан пулковник, разрешите доложить пану капитану? приблизившись, летчик встал по стойке смирно.
Докладывайте, разрешил комбриг.
Пан капитан, докладываю, воспользовался разрешением летчик. Взлетев в по сигналу На высоте пять тысяч метров я вышел на замеченный постами ПВО самолет, опознанный мною, как гражданский вариант Юнкерс-86 компании "Люфтганза".Для того, чтобы увести нарушителя с курса, ведущего к запретному району, я прибавил мощности мотора и вышел на встречно-пересекающийся курс. Покачиванием крыльев я пытался дать сигнал, но когда приблизился примерно метров на двести к самолету по мне был открыт огонь. Похоже, стреляли из пулемета, установленного в одном из иллюминаторов. Я открыл ответный огонь и сбил нарушителя, упавшего в квадрате А1 полетной карты. Видел два парашюта, опускавшись в том же районе. В результате вражеского обстрела пробит бензинопровод, я получил легкое ранение в ногу. Подпоручник Гныш доклад окончил.