Вот это прекрасно! О ней-то я и забыла. Свадьбане самая большая беда, учитывая, что тело «казённое», и Маттейс, будем честны, не самый плохой вариант мужахотя бы внешне. Иные, может, и позавидовали бы. Но вот ложиться в постель с незнакомым мужчинойэто верх того безрассудства, на которое я даже в пору беззаботной и порой разгульной юности не могла пойти.
Спасибо, что напомнили, едва не прошипела.
Умела бы плеваться ядом, как кобраей-богу, плюнула бы ему прямо в его бесстрастные, как куски гранита, глаза. Маттейс внезапно улыбнулся и отступил на пару шаговдаже вздохнуть захотелось облегчённо.
Не беспокойтесь, всё будет быстро. Показалось, он сейчас подмигнёт мне. У меня нет никакого желания задерживаться с вами в постели. Но пока оставим это. Теперь вы можете готовиться к свадьбе. Уж это женщины любят делать?
Рассказала б я ему тонкости подготовки к свадьбам, да он, наверное, не оценил бы моих познаний в этой сфере. Пришлось только зубы стиснуть, чтобы не выдать ещё какую необдуманную дерзость. На счастье, дверь в комнату распахнулась, и двое слуг внесли внутрь мой, признаться, небогатый багаж. За ними вошла и Лаура с важным видом той, кто отвечает за все вещи госпожи и за все её удобства.
Это кто такая? с лёгким недоумением осведомился Маттейс.
Моя компаньонка, если хотите, мстительно бросила я. Будет мне помогать.
Не всё здесь будет зависеть только от его желаний и велений. Пусть привыкает. Йонкер хмыкнул, оглядывая служанку. И вся горделивость тут же слетела с неё. Лаура быстро поклонилась ему, присев в реверансеи йонкер вышел, не удостоив её ни малым приветствием. Кто бы сомневался: он воспитал своего сына подобным себе.
Вот же высокомерные мерзавцы. И с ними мне придётся жить в одном доме неизвестно сколько!
Впрочем, служанка, кажется, ничуть не обиделась на пренебрежение хозяина дома: как ни в чём не бывало начала разбирать мои вещи. Для начала я осмотрелась в комнате, которая теперь, видимо, принадлежала мне. Она оказалась вполне просторной, но неуютной: стиль лофт, особенно по-средневековому, мне определённо не ложился к душе. Частично стены были отделаны деревом, но кое-где проступала и каменная кладка. Небольшие вытянутые окна с мутными стёклами, массивная, благо что резная мебельхоть это немного скрашивало её аскетичность. Огромное, как для великанши, трюмо, дров от которого, если решить сжечь его в камине, хватит на месяц. Круглая кованая люстра под высоким сводом на десяток-другой свечей, сейчас мрачно тёмная и холодная. Правильно, кому охота лезть на такую верхотуру, чтобы её разжечь. Одно радовало: широченная кровать. Вот люблю большие кровати, по которым нужно составлять карту, чтобы не заблудиться.
Вдоволь наглядевшись на своистрашно сказатьпокои, я перевела взгляд на Лауру, которая молча и деловито опустошала мой сундук и раскладывала платья на постели, критично их оглядывая. Казалось, ничто не может вывести её из равновесия: ни приезд в Волнпик, ни пренебрежение хозяев замка. Один вопрос так и завертелся на языке, как шипучка, раздражая. Надо же дальше прощупывать это болото, куда я угодила.
Вас не смущает то, что оба ван Берга презирают вас? всё же решила спросить.
Лаура, кажется, не сразу поняла, что я обращаюсь к ней, увлекшись вдумчивым делом. Она покачала головой, расправляя на постели очередное платьенадо сказать, весьма унылого видаи только после этого спохватилась.
Они не презирают меня, пожала плечами. Просто у Стражей, особенно высших рангов, другой взгляд на женщин.
И какой же?
Я присела на край кровати, поморщилась от того, как резануло в раненом боку. Надо бы посмотреть, что там. Кажется, мне становилось хуже. Особенно после небрежной хватки Маттейса.
Они видят Ключи. Лаура покосилась на меня удивлённо, будто это было очевидным. А те, кто не несёт в себе Знака, для них совсем не так интересны. Просто женщины. Просто ходят рядом.
Да неужто? Разве Ключей хватает на всех? Как же они женятся?
Нет, согласилась девушка. На всех не хватает. Но раньше все Стражи брали в жёны только отмеченных Хельдом. Сейчас и других тоже. Вот как мениэр Хилберт ван Берг. Невеста у него обычная девушка. Хоть и знатная.
Да ладно! У этого камня ещё и невеста есть. Я уж думала, такие, как он, прозябают едва не всю жизнь в одиночестве. А если и женятся, то лишь для того, чтобы продолжить род. А тут ты посмотри Хотелось бы на неё взглянуть. Из чистого любопытства: может, это садовая статуя?
Да, я что-то о ней слышала покивала рассеянно.
И больше ни о чём расспрашивать Лауру пока не стала. Всё со временем выяснится. А слишком много вопросов зараз могут показаться подозрительными. Другое дело, что надолго задерживаться тут мне вовсе не хотелось. От этих размышлений хотелось выть или бить посуду. Они явственно давили, метались иногда беспорядочно вперемешку с паникой. Я не могу выйти здесь замуж! Это бред сивой кобылы!
В боку снова пробежалась острая резь. Я не удержала стона и согнулась, прижимая ладонь к раненому месту. Лаура всполошилась.
Я попрошу, чтобы к вам прислали лекаря.
И не успела я ничего на это ответить, как она умчалась, бросив мои наряды и порядочно хлопнув дверью.
Вообще плохо соображая, что делаю, я стянула с себя платье и задрала до груди сорочку под ним. Опустила голову, ощупывая перевязь, которую Лаура меняла мне утром, перед отъездом с постоялого двора. И даже такое касание заставило все внутри сжаться от вспышки боли.
Не трогайте, вы что?! Возмущённый возглас настиг меня от двери.
И тут же вспыхнула в голове мысль: да что сделала такого? Повернулась, даже не пытаясь прикрыться, и только успела проследить, как ко мне подошёл невысокий лысоватый мужчина и быстрым взмахом руки откинул мою ладонь от перевязи. А я неожиданно хмыкнула: уж за эти дни настолько насмотрелась на здешних плейбоев, что этот дядькапо-другому и не скажешьпоказался до жути настоящим. Как будто даже из моего мира выскочил. Только одежда не давала забыть, что он всё же местный: свободная синяя хламида до колен, безрукавка с витиеватой вышивкой по канту и уже знакомым гербом, который я видела на дверце кареты, слева на груди. Ну прямо почти Гарри Поттер постсреднего возраста. Только очков не хватает.
Добрый вечер, мейси, уже принявшись распускать мотки длинных обрезков ткани, поприветствовал меня мужчина. Я мениэр Геролф Видбри, лекарь семьи ван Бергов.
Неизвестно почему, но я спокойно позволила ему трогать полуголую себя ещё до того, как он представился. Закралось подозрение, что он как-то воздействовал на меня, успокаивали противиться совсем не хотелось.
Очень приятно, мениэр Видбри, вяло ответила я.
И правда, как будто морфием меня накачали. Вот это лекарь так лекарь. В районных поликлиниках бы таких. Может, они успокаивали бы самых остервенелых бабуль. Освободив меня от перевязи, Геролф склонился, осматривая рану, хмыкнул тихои в очередной раз стало страшно. Может, у меня там уже гангрена?
Зачем же вы себя так? Лекарь покачал головой. Глубокие раны в брюшную полость очень опасны. Недалеко до внутреннего кровоизлияния и заражения.
Как ни мало я понимала в медицинских терминах, все его слова были почти музыкой для ушей. Этот человек, наверное, и названия внутренних органов знает. Если так, то онмой новый бог. По крайней мере, надежды на выздоровление значительно окрепли.
Наверное, мне это казалось выходом, так же заторможенно пробормотала я, всё пьянея и пьянея от тёплых потоков силы этого чудо-доктора.
Геролф поднял на меня взгляд, убрав пальцы от раны.
Для меня всегда было загадкой, почему вы так невзлюбили Маттейса, чтобы оклеветать его. Но, в общем-то, это не моё дело. Вы сделали тем хуже только себе.
И всё же меня не покидало ощущение, что лекарь попал сюда из другого времени. Как будто выделялся среди всех. А может, это было всего лишь обманчивое ощущение, потому как я ещё мало кого видела.
Скажите, мениэр, каждое слово приходилось вынимать из непроглядных глубин разума, вы верите в переселение душ?
Наверное, мой вопрос показался ему как минимум странным. Но он вида не подал. Только передёрнул плечами и по локоть зарылся в увесистый саквояж, который принёс с собой.
Почему же не верю? Верю. И слышал, что раньше оуды владели этим умением. Может, и сейчас владеют. Да кто ж их спросит Стражи тоже в некотором роде могут менять души. Но для этого, как вы знаете, им нужен соответствующий Ключ. Кроме них, сейчас никому не разрешено даже пытаться проводить подобные ритуалы. Это уже приводило к дурным последствиям. И за это следует жестокое наказание.
Будто и без них жизньсплошной сироп, мрачно хмыкнула я.
Неожиданно Геролф улыбнулся и покивал. Он наконец достал из сундука какой-то флакон и вынул из него пробку.
А к чему вы спрашиваете? поинтересовался как будто невзначай, задумчиво принюхиваясь к горлышку пузырька.
Да сон нехороший видела, туманно ответила я. И случай с мениэром ван Бергом-младшим в дороге Наверное, почувствовала что-то.
Лекарь смочил тряпочку жидкостью из флакона и осторожно промокнул рану. Боль выдернула мой разум из спасительной неги дурмана, но тот снова потонул в нём после нескольких отрывистых слов, что шёпотом произнёс мениэр.
Это неудивительно. Он выпрямился и отложил тряпочку в сторонуна тумбу возле моей постели. Вы Ключ, который способен открыть многие способности в любом Страже. А уж в таком сильном, как мениэр Маттейс ван Берг
Если выживу.
Я легла, повинуясь лёгкому толчку в плечо.
Выживете. Геролф потёр ладони друг о друга. Я залечил многие раны старшего и младшего ван Бергов. Уж с вашей справлюсь.
Приятно тёплая рука легла на раненый бок. Лекарь приблизил лицо, но губы его зашевелились беззвучно. А может, это я не слышала уже ничего, всё больше погружаясь в приятно мягкую топь его магии. Теперь я даже не сомневалась, что онмаг. Гарри Поттер без волшебной палочки
Мысли ворочались в голове всё медленнее, становились всё глупее и путаней. Пока я совсем не уснула.
Глава 4
Спалось мне не слишком-то хорошо, несмотря на то, что хитрые манипуляции лекаря уняли страшную боль в боку совсем. Всё потому, что замок, оказывается, наполнял какой-то особый запах, то ли отсыревшего пепла, то ли прелой прошлогодней травы. С ощутимой такой гнильцой. Совсем слабый и наверняка привычный тем, кто жил здесь постоянно, меня он поначалу просто раздражал, а потом начал доводить до бешенства. И даже во сне ввинчивался в ноздри и вызывал перед внутренним взором совсем безумные картины.
Я видела чудищ, монстров, подобных тому, которого убил, говорили, сам Хилберт, когда тот гнался за мной. Как бишь егослангер? Они не пытались меня разорвать на куски, просто стояли вокруг, опустив почти до земли свои огромные мускулистые ручищи. А я смотрела на них, медленно поворачиваясь вокруг себяи хотелось орать, но грудь забивал этот пронимающий до самых костей запахи даже вдохнуть было невозможно. Но больше всего пугала мысль, что эти уродцы как будто ждут от меня чего-то. Приказа?
Мейси, проснитесь!
Меня деликатно, но настойчиво потрясли за плечо.
Я перевернулась на спину и, простонав, открыла глаза. Лаура улыбнулась и отпустила меня.
Как вы себя чувствуете, мейси?
Я медленно опустила ладонь поверх сорочки на раненый бок. Под тканью не обнаружилось даже перевязи, а боль, хоть и осталась ещё, была такой слабой, будто от старого ушиба.
Сегодня гораздо лучше. Который час?
Я огляделась в поисках часов на стене, но вспомнила, что здесь таких быть, наверное, не может.
Служанка, кажется, озадачилась моим вопросом.
Уже солнце встало. Такого страшного рассвета я, признаться, никогда не видела. И красивого тоже.
Даже жаль, что я его не посмотрела. Рассветы мне всегда нравились больше закатов. То ли потому, что я была жаворонком, и под вечер мне обычно уже было не до небесных красот. То ли потому, что они казались мне чистыми, не отягчёнными прожитым днём с накопившимися к вечеру проблемами, мыслями и кучей обычных мелких происшествий. Встаёшьи какое-то время голова пуста, ещё не всплыли из памяти задачи, которые надо выполнить, вопросы, которые надо решить. И солнцетакое же незамутнённое на рассвете, будто умылось где-то ночью и ещё не успело закоптиться.
Принесите умыться, хрипло попросила я. И попить.
Тут же, как по волшебству, передо мной возникла кружка с водой.
Уже всё готово. Я и завтрак принесла, бодро отчиталась Лаура. Замечательно, что вы чувствуете себя лучше. Потому что мениэр ван Берг-старший просил передать, чтобы вы собирались поскорей. Сегодня небольшой приём для родственников и самых близких у антреманна Феддрика ван Стина. По поводу возвращения его сестры из столицы.
Судорожно прокрутив в голове все скудные знания о том месте, где пришлось оказаться, я догадалась, что антреманнэто, наверное, некто вроде нашего мэра. Или скорее губернатора. Почти что встреча на высочайшем уровне. Не уверена, что я к ней готова. Накануне мне довелось получше рассмотреть все свои вещи, пока Лаура их перетряхивала, и вид их лично меня удручил неимоверно. Когда-то, наверное, эти платья смотрелись вполне прилично, но то, насколько они были поношенными, а местами и потёртыми теперь, просто вгоняло в уныние. А этот заносчивый Маттейс и вовсе не соизволил предупредить меня о выезде, а ведь я надеялась расспросить, есть ли в этом доме хотя бы нечто вроде библиотеки. Может, там мне удалось бы выяснить что-то о переселении душ. Или хотя бы получше познакомиться с тем миром, где оказалась. Ведь надо же с чего-то начать.
И не успела я возмутиться этой исполинских размеров свиньёй, что подложил мне будущий муж, как после короткого стука в дверь и разрешения войти в комнате появилась Дине. А за нейслужанка с ворохом тканей в руках. Девушка улыбнулась мне чуть смущённо, но так светло, что всё раздражение тут же улетучилось. И показалось даже, что мы с ней уже подруги, хоть и познакомились только вчера и пообщаться даже не успели.
Отец сказал, что мы сегодня едем в Ривервот.
Вы едете тоже, мейси? От этой мысли стало гораздо легче. Хоть не придётся находиться с Маттейсом и его сыночком одной.
Конечно. Она прошла дальше в комнату. Ведь завтра вы должны примерить ваше свадебное платье. У ривервотского портного. Потому мы останемся у антреманна до утра.
Вот только ещё одной примерки свадебного платья мне и не хватало. Я даже на миг задумалась, не послужит ли она катализатором для того, чтобы вернуться в своё тело? Сомнительно, конечно, но попробовать стоит
Показалось, Дине сощурилась чуть пренебрежительно при упоминании примерки. Она махнула служанкеи та разложила на постели тот невнятный ворох, что был у неё в руках. И он чудесным образом превратился аж в целых два платья. Одно попроще, серо-зелёное с длинными рядами пуговиц на рукавах. Второеболее тонкое, синее, с ярким красным подкладом и странными широкими лентами, что ниспадали от локтей, наверное, до самого пола.
Я окинула одежду взглядом, а затем вопросительно уставилась на Дине.
К антреманну надо ехать в приличном виде, строго пояснила та. Разве вы не
Я никогда не бывала у мениэра ван Стина. И вы правы. Мои платья вряд ли подойдут для такого случая.
Скоро вам сошьют новые, милостиво успокоила меня Дине.
Думая, что сегодня мне надо выбрать одно из двух платьев, я весьма удивилась, когда после завтрака и умывания Лаура нацепила на меня сразу оба. Сначала зелёное, а сверхусинее. Возмущаться и расспрашивать, конечно, не пришлось: она всё делала так, как нужно. Это я, невежа, знать не знала, как они вообще здесь одеваются и как положено ездить к антреманну. Да и погода, признаться, требовала накинуть поверх ещё и плащ.
Под пристальным надзором Дине служанка собрала мои волосы от висков, оставив распущенные, тщательно расчёсанные волны локонов струиться по спине до самого пояса. Переплела лентами мелкие косички, прихватила их под затылком украшенной, наверное, драгоценными камнями, заколкой. Я взглянула на себя в высокое тяжеловесное псише первый раз за эти дни. И просто застыла, изредка вспоминая, что надо бы дышать. Хотелось плакать. Как будто меня разобрали на части, а потом собрали так, что теперь передо мной был совсем другой человек. Я видела себя в мелких чертах, в мимике и жестахно в остальном это была совсем незнакомая мне девушка. Она была красивой и холодной, окутанная потоками тёмных волос, за право поработать с которыми любой парикмахер, наверное, продал бы душу дьяволу. Пухлые, твёрдого изгиба губы, большие зеленовато-голубые глаза, нос с лёгкой горбинкойв них читалась порода, закоренелая, древняя. За такой девушкой в моём мире гонялись бы лучшие мужики. А здесь с такой внешностью, похоже, никто не считался, никто не млел от неё, не терял голову. Видно, прегрешения бывшей владелицы и правда были серьёзными.