Затем были интриги, принесшие неплохой для османского холуя результат, закрепление на новом месте и Удачно сложившаяся ситуация и поддержка Баязида, победившего в очередной грызне за трон. Этим Херсекли Ахмет-паша заложил мощнейший фундамент для дальнейшего возвышения своего. Учитывая же наличие внутри головы не сплошной кости, а вполне себе работающего мозга Результат, как говорится, очевиден. Вдобавок женитьба на одной из дочерей Баязида в качестве привязки к себе султаном одного из немногих действительно соображающих деятелей.
Тут и война с мамлюками очень удачно для Ахмет-паши подоспела. Назначенный к тому моменту бейлербеемнаместником с несколько ограниченными полномочиямиАнатолии. Он стал ещё и командующим войсками в этой части империи. И началось Сражения, плен, освобождение из оного. Потом назначение капудан-пашой, то бишькомандующим всем имперским флотом. Успешные действия в этом качестве, последующий переход к делам сухопутным. Карусель, однако. Только вот, в сравнении с многими другими османскими флото- и полководцами босниец-ренегат смотрелся очень даже неплохо и даже более того. Отсюда и постепенно растущее влияние.
Подводя черту, можно было предположить, что именно этот Ахмет-паша и есть фигура, которая уполномочена Баязидом II принимать окончательное решение, если случится необходимость. Убийство Селима, присмотр за повисшим над пропастью великим визирем и неизвестно что ещё. Запомним, учтём и будем действовать, не забывая про этот наиболее вероятный расклад сил внутри османского посольства. Пусть и дипломатическое, но сражение тут будет неслабое.
Сражение, я не оговорился. Потому как война то ещё не закончилась, боевые действия продолжали идти, пусть и была выделена определённая часть империи, куда лично мы обещали не соваться за ради обеспечения безопасности переговоров. Не совсем традиционно? В какой-то степени так, но вот скажите, на кой черт нам останавливать очередные высадки десантов на побережье при полном, абсолютном доминировании объединённого флота над тем, что осталось у Османской империи? То-то и оно! Успешно высадившись почти на всех островах и взломав оборону защищающих их крепостей, мы сумели взять под контроль Эгейское море. Разумеется, требовалось некоторое время на то, чтобы закрепиться на позициях, заменить временные гарнизоны на постоянные, озаботиться восстановлением разрушенного при штурмах и установкой крепостной артиллерии. Только это всё были хлопоты побеждающей стороны, а никак не терпящей поражение. Да и средства найдутся по всем перечисленным позициям. Это от противника с сильным флотом островные гарнизоны могут отхватить проблем, а сейчас, в нынешней обстановке
Нормальные, пригодные для участия в боевых действиях корабли по мановению руки не строятся. Требуется время. Пусть у османов и есть запасы корабельной древесины, часть из которой правильно высушена, то есть подготовлена для немедленного применениясобственно постройка корпусов и хлопоты по оснастке тоже займут долгие месяцы, а то и пару-тройку лет. Купитьэто не вариант! Если мы, то есть участники Крестового похода, продолжим контролировать акваторию Эгейского моря, то протащить корабли в море Мраморное будет аналогом русской рулетки. Может проскочат, а может и будут взяты на абордаж, пополнив уже враждебные Османской империи флота. Не-а, на такую авантюру османы вряд ли подпишутся. Будут сами строить, а значит, дадут нехилый запас времени. Это радует и весьма.
- Османские послы ждут,- отвлёк меня от размышлений голос Мигеля.Глава госпитальеров, представители Милана, Флоренции и даже Венеции тоже появились в зале. Янош Корвин и Гергий Черноевич тоже должны были зайти. Остались только ты и вице-король Неаполя. Но его ты и сам видишь.
Вижу, факт. Стоит в окружении кабальерос свиты, перебрасываясь с ними малозначащими фразами. Видимо, так ему удобнее настраиваться на готовые вот-вот начаться переговоры. Я же, в отличие от испанца, предпочёл сесть в кресло, сцепить руки в замок и погрузиться в размышления на соответствующую тематику. Лишь теперь, со словами Мигеля, поднялся, парой движений размял чуток затёкшие мышцы и произнёс:
- Значит пора и нам. Нужно нанести последний удар в этой войне. Не мечом, а пером, которое обмакнули в чернила.
Несколько десятков шагов в сопровождении Мигеля, Бьянки и нескольких тамплиеров охраны и вот он, тот самый зал, где собрались представители всех участников этой войны. Я на автомате перехватил полные ненависти взгляды османов почти всех, за исключением Херсекли Ахмед-паши и парочки находящихся рядом с ним, тоже на вид ни разу не азиатов. Похоже, такие же ренегаты, бомбу с подпалённым фитилем им в задницу. Эти смотрели оценивающе, как на опасного врага, но не теряя головы. Плохо ведь куда сподручнее иметь дело с теми, кто позволил себе впасть в ярость и не полностьюв лучшем случаеконтролирует собственное поведение.
Ага, даже так! Особо концентрированная ненависть была сосредоточена даже не на мне, официальном организаторе и лидере принесшего Османском империи столько бед Крестового похода, а на моей подруге и советнице. Бьянка, как личность абсолютно толстошкурая в подобных ситуациях, да-авно выработавшая полный иммунитет, даже не дёрнулась, хотя наверняка заметила. Хм, даже улыбнулась, обжигая в свою очередь взглядом султанского сынка. Презрение, вот что было в этом ответном взгляде, полное и бескомпромиссное. Хорошо то как пошло, аж душа радуется.
В чём причина такой нутряной ненависти? Женщина на переговорах, причём не просто как игрушка, подающая фрукты, напитки и прочее, либо танцующая для услады глаз, а как полноправная часть, как облечённая немалой силой и властью. Той, которой в любой магометанской стране она была бы по умолчанию лишена. А тут Провокация удалась, что называется, с порога. Селим откровенно бесился, лишь каким-то чудом удерживаясь от слов или действий, способных сорвать переговоры. Великий визирь был более сдержанным, хотя что-то шептал себе под нос на османском своём наречии. Наверняка просит Аллаха покарать «непотребную женщину, рядящуюся в схожие с мужскими одеяния и при оружии». Пусть просит, всё едино отвечать ему не станут. Жаль только, что Ахмет-пашу не пронять. Этот ведь по рождению и воспитанию не осман, а вполне себе европеец, пусть и прислуживающий врагам собственной крови.
Остальные на них плевать. Писцы, переводчики, прочая мелочь, их мнение есть ноль без палочки по большому то счёту. А вот иная, то есть наша сторона, на ней всё куда более пёстро. Коалиция, млин, со множеством участников, в большей или меньшей мере проявивших участие в войне и претендующих на куски пирога, что уже оторваны от империи и отрыв коих остаётся лишь официально закрепить.
Вот сидит Пьер дОбюссон, глава Ордена госпитальеров, ухвативший судьбу за хвост и уже избавившийся от страха за будущее. Теперь его рыцари не чувствуют себя окружёнными врагами со всех сторон, а поддержка Ордена Храма хоть и поставила в подчинённое положение. Но дала главноевозможность вернуть утраченные позиции. Да и не зазорно госпитальерам подчиняться Святому Престолу, они ж и без того в своём уставе это в незапамятные времена отразили.
Андреа Лоредан венецианец. Участвовал в битве при Лефкасе, где был сломан хребет османского флота. Не в пример командующему венецианским флотом Антонио Гримани, показал себя вполне достойно, хотя и звёзд с неба ухватить не сумел. Как по моему мнению, так и по словам де Лима, фон Меллендорфа и прочихкрепкий такой середнячок, но способный выполнять не слишком сложные задачи. И не вызывать раздражения у союзников, что в сложившейся ситуации тоже имеет значение. Венецианцы успели откровенно достать многих своими завышенными требованиями, откровенными капризами и желанием получить как можно больше, по минимуму вкладываясь в эту войну. Про их войска я и вовсе молчу иначе придётся исключительно матом. Где, я вас спрашиваю, герцог Мантуи Гонзага или хотя бы его дядюшка? А ведь эти двое лучшее, что на данный момент было у республики! Нет, сюда ни одного из них не прислали, видимо, придерживая обоих в италийских землях на понятно какие случаи. Говорящий такой факт, чего уж.
Представители Милана и Флоренции, этих почти состоявшихся вассалов, пускай до официального признания сего факта могут пройти ещё долгие годы. В таких случаях лучше всего «поспешать медленно». Но если Милан представлял Фабрицио дАрранте, известный мне лишь как одно из доверенных лиц Катарины Сфорца, герцогини Миланской, то человек, представляющий интересы герцогства Флорентийского был слишком хорошо известен не столько тут, сколько в моём времени. Никколо Макиавелли и этим всё сказано. Пока ещё молодой, находящийся в начале своего пути, но одним своим тут присутствием доказывающий, что настоящий гений пролезет наверх как при аристократической республике, так и при монархии.
Хамелеон, циник, интриган, редкая сволочь и гений. В свои двадцать шесть лет он уже плавал, как рыба в воде во всех архивных документах, знал сильные и слабые стороны союзников и врагов Флоренции, готов был по мере надобности подкупать, выпрашивать, посылать наёмных убийц или обещать разного рода услуги. Разумеется, сам факт данного обещания не стоил для Макиавелли ровным счётом ничего. Словаони не более чем сотрясение воздуха для подобного типажа. Здесь, в этой ветви реальности он начал свой путь наверх, предоставив Пьеро I качественную подборку компрометирующих бумаг на тех видных жителей Флоренции, кто не был изгнан после восшествия Медичи на престол, но потенциально мог представлять опасность. Но не просто подборка оказалась в руках великого герцога Флорентийского, а ещё грамотным образом оформленная, с выделением наиболее важных нюансов и возможности их применения в той или иной ситуации. Затем успехи в обнаружении скрытых сторонников Савонаролы, несколько дельных советов относительно скорейшего встраивания в герцогство полученных после победы над Францией земель. Посольство к князю Пьомбино, который вынужденно стал вассалом Пьеро Флорентийского, опасаясь за сохранность своего маленького княжества, зажатого между Сиенской республикой и Царством Божьим Савонаролы. Никколо умел правильно себя подать и стать если не незаменимым, то очень полезным.
И вот очередное поручение, по результатам которого молодой Макиавелли мог сделать ещё один шаг вверх, по ступеням власти. Целеустремлённый молодой человек, у которого здесь шансы куда больше, нежели было в известной мне истории.
Почему я даже не пытался забросить удочку на предмет перетащить этого гения интриг и дипломатии к себе в Италию? Опасения Несмотря на все свои таланты, синьор Никколо Макиавелли был личностью крайне неоднозначной. Его идеалы, о которых я был вполне себе осведомлён из нескольких авторских книг сего выдающегося флорентийца, недвусмысленно показывали, что монархияотнюдь не та форма правления, к которой тот испытывает симпатию. А уж какие тараканы копошатся внутри гениального разума выяснять было малость боязно. Потомда, бесспорно. Но не теперь. Пусть пока трудится на благо Флоренции, я же присмотрюсь. Вдобавок, личности подобного типажа становятся хоть немного более надёжными, если сами предлагают свои услуги, а не их уговаривают включиться в работу на конкретной стороне бесконечной «игры во власть».
И двое последнихЯнош Корвин и Георгий IVЧерноевич, князь Славонский и господарь Зеты соответственно. Оба прикатили в Приштину, но мотивы разные. Да и надежды тоже ни разу не одинаковы. Корвин то полноценный участник Крестового похода, выполнивший всё, что от него требовалось. Нанёс удар с венгерского направления, оттянул на себя определённую часть османских войск, помешал султану сконцентрировать против нас совсем уж огромное число войск. Магнит для сербских граничар опять же. Они, ненавидящие османов лютой ненавистью, охотно включили свои отряды в войско князя Славонского, рассчитывая на победу крестоносцев и освобождение своей страны от завоевателей. Правильно рассчитывали, чего уж. Отсюда и соответствующее воздаяние, в том числе и самому Яношу Корвину.
Чего он хотел больше всего? Корону Венгрии. Увы и ах, но пока там обитает Владислав II Ягеллон, пусть и сторонников у него среди венгерской знати, скажем так, не подавляющее большинство. И Италии прямо конфликтовать с Ягеллоном, да в условиях разгорающегося религиозного пожара ни разу не с руки. Потому корона у Яноша Корвина должна образоваться, но не венгерская, а боснийская, сочетающая в себе уже находящуюся под его властью Славонию и часть собственно Боснии. Вся Босния, отбитая у османов - это слишком жирно, не хочется отдавать столь большой и вкусный кусок пирога де-факто второстепенному по значимости участнику. Да и сам Корвин особенно возмущаться не должен, понимая своё не самое простое положение. В конфликте с Владиславом II Ягеллоном, который непременно случится, рано или не слишком, ему нужны будут союзники, которые не кинут незаконнорожденного сына венгерского короля при первом же удобном случае. А вдобавок достаточно сильные, чтобы охладить пыл не только Ягеллона, но и императора Максимилиана. В эти рамки как раз мы, Борджиа, очень хорошо вписываемся. Ну или напротив, способны выламываться за любые рамки, загоняя туда тех, кто нам противостоит. Как ни крути, а суть от этого не меняется.
Нет, Янош Корвин, равно как и его возможные действие, понятны, предсказуемы и полностью устраивают. В отличие от последнего из присутствующих, господаря Зеты Георгия IV Черноевича. Этот приехал сюда лишь по одной причинеиз страха. Чего именно боялся господарь? Право слово, легче сказать, чего он не боялся. Ведь несмотря на трусость свою нехилую, умом обделён не был, а потому осознавал, что власть его в Зете держится на то-оненьких таких нитях, часть из которых уже успела оборваться Наше участи в этом обрыве? Исключительно косвенное.Знать и воины этого княжества видели действия своего господаря и наши, а значит имели возможность сравнивать. Да ипредательство братьев Черноевича, и некоторой части придворных из числа вполне себе приближённых и доверенных, что прямо переметнулись на сторону султана или были буквально схвачены за руку при передаче разного рода сведений османам Укреплению власти над Зетой это ни разу не способствовало.
Отсюда и страх потерять престол. Страх же, он порой толкает подобного типа личности на самые нелогичные поступки. К примеру, на тайные переговоры с врагами тех, от кого они видят реальную или же мнимуюне столь важноугрозу. Покаи ключевое слово тут именно «пока» - мои ребятки из числа поставленных наблюдать за господарем не выявили ничего подобного, но вот разговоры и намёкитут уж совсем другое дело. Георгий Черноевич осторожно, но настойчиво пытался найти себе сильного покровителя, на которого или которых можно было бы опереться в противовес нам. К султану соваться было совсем уж боязно, равно как и к иным магометанам, а вот христианские правители тут ведь одних контактов для прямого подозрения маловато будет, прямо не прикопаться, особенно если подать это под соусом налаживания тех же торговых связей, немаловажных для Зеты.
И всё же присутствие Черноевича было необходимым. Более того, территория Зеты по итогам заключения мирного договора должна была значительнопо меркам этого малого княжества, конечноподрасти. Только вот ключевые крепости и особенно Подгорица всё едино останутся под контролем Борджиа, пусть и в качестве цитаделей Ордена Храма. Мотивация для публики понятнанеобходимость держать действительно серьёзные силы, чтобы османы вновь не попытались покорить эти земли.И финансовая выгода близка к минимуму по причине полного отсутствия притязаний на земли вокруг городов-крепостей. Для виду, конечно. На практике же всё было иначе. Кто владеет ключевыми крепостями, то контролирует и земли вокруг. Это азбука, которую Георгий IV Черноевич не мог не знать. Возразить что-либо против, впрочем, тоже не осмеливался, понимая, что в подобном случае будет выпнут с трона не в теории и когда-нибудь, а на практике и незамедлительно. Более того, далеко не факт, что он, трон то есть, перейдёт к кому-то из его родственников, а не станет очередным важным призом для участников Крестового похода.
Мда, компания собралась не слишком большая, но крайне представительная. К ней я отношу всех присутствующих, в том числе и представителей Османской империи. И не включаю разного рода охрану и слуг. Видя, что все уже расположились каждый на свой манер, я произнёс:
- Мы собрались здесь и сейчас для того, чтобы закончить войну, договорившись о таком мире, который устроит всех здесь присутствующих. И мир этот желателен для всех нас. Для кого-то больше, для кого-то меньше, но необходимость прекращения войны отрицать сложно. Вот и не будем этого делать. Надеюсь, возражений против этой истины ни у кого не возникло?
- Мир есть конечная стадия любой войны, - вкрадчиво, на зависть людей змее вымолвил Макиавелли. И любой государь должен здраво мыслить, глядя на ход ведущихся войн. Лишь тогда он может преумножить свою силу или же сохранить большую часть, поступившись меньшей. Не понимающий же этого обречён услышать, как хрустят, надламываясь, опоры его трона.