Не дай бог, но никто не знает, как повернётся ваша жизнь в дальнейшем: может, этот подарок спасёт вашу жизнь или жизнь вашего ребёнка. Это часть наших трофеев, и вы тоже имеете на них частичное право, а моральные терзания и какие-то сомнения киньте в меня, я сам отвечу и перед богом, и перед людьми. Я выбрал действительно хорошие вещи с правильными камнями и собираюсь поступать так и впредь. В любом случае это признание их заслуг, а как они поступят с подарком, уже их дело.
Персонально «Погранцу» и «Третьему». За старую разведку лично от меня абсолютно одинаковые награды. «Погранцу» за то, что дословно выполнил мой приказ, и, соответственно, теперь опять будешь ходить старшим. «Третьему» за общее руководство разведкой и выполнение моего приказа. Только дословное выполнение приказа нас спасло. Вы не сунулись куда не надо, и мы все живы.
Эти «Люггеры» не штатное оружие, как «Вальтеры», а наградное, как у «Старшины», «Гнома» и «Бати». Чтобы все понималитакое оружие у немцев редкость. Эти пистолеты я лично взял с убитого мною эсэсовца и сам вам дарю.
«Старшина». Я знаю, что ты у нас любитель подымить, а правильного табака у тебя нет. Вон те четыре вещмешка лично от меня, нашел у одного упыря в загашникепонимал урод в табаке. «Третий» потом объяснит, как всем этим пользоваться. Ну да, у майора латвийской армии я нашёл настоящие гаванские сигары и хороший листовой табак, а ещё приличный французский «Житан». Понимал, гадёныш, в напитках и табаке, хотя о «Житане» хорошо отзываются только французы.
Очень небедный был упырь, но о находках позже. Главное, в загашниках этого хозяйственного человека мы нашли очень хорошую цейсовскую оптику и мосинские винтовки со снайперскими прицелами ПУ. Так что теперь мы не только снайперские пары оптикой обеспечим, но и в каждую из рейдовых групп отдадим по снайперке, что повысит боеспособность каждой группы на несколько порядков.
Я предлагаю использовать маскировочные халаты как повседневную форму одежды. У нас их достаточно много, штука в носке удобнаязагрязнится на тренировке, можно просто сменить на такой же маскхалат. Можно и цвета по принадлежности использовать. У снайперов одни, у остальных другие, да и на девчонках будет хорошо смотреться.
Мы будем всем выдавать «Вальтеры» как личное оружие, но новые бойцы получат его только при прохождении определённого времени. Будем называть его «курсом молодого бойца». Ношение личного оружия у всех без исключения постоянное и обязательное, и потом какое-никакое, а мы воинское подразделение.
Теперь о вопросе «Восьмого». Перед нашим отъездом ты мне задал вопрос, зачем нам столько гранат без замедлителя. Первое. Очень удобно всё минировать, нет паузы перед взрывом. И второе. Представьте себе ситуацию. Убили мы немца, а оружие и боеприпасы забрать не успели или забрали, а по карманам не прошлись. А в кармане лежит наша граната. Что сделает немец?
О! Граната! И положит её к себе в карман. Потом где-нибудь понадобится ему граната, а она у него в руках взорвётся. Гранаты кидают из укрытия, в укрытии он может быть не один. Или сняли нашу растяжку. Та же картина.
Ой! Граната в руках у Ганса взорвалась! Хозяин уже не скажет, где он её взял.
Проклятые русские! Не могут гранату нормально сделать! И заметьте. Мы здесь совершенно ни при чём. Рассказывал я всё с соответствующей интонацией и мимикой, так что выглядело это достаточно смешно. «Погранец» самый эмоциональный. Заржал он так, что, откинувшись, чуть не свалился с лавки, за ним засмеялись и все остальные. Хохот потряс горницу.
Вот это чудо! Улыбнулась «Фея». Ай, хорошо. Надо девочку потихонечку раскачивать. Я давно этим занимаюсь, но самыми первыми аккуратненько, ласково и нежно этой раскачкой занимались только Виталик, «Старшина» и девчонки с Верой во главе. Это были самые близкие к девочке люди, и к ним у «Феи» было больше всего доверия.
Однажды, в самом начале, я поймал взгляд этой маленькой озлобленной на весь мир девочки и испугался, что дал ей оружие. Девочка была похожа на сжатую до упора пружину, готовую сорваться в любой момент, но пистолет уже был у неё в руках, и я не счёл возможным отбирать его. Пистолет был наградой девчонкам за их помощь всему отряду, и, отобрав его, я оскорбил бы «Фею» и опустил бы доверие к себе как к командиру отряда ниже плинтуса.
На следующее утро после Сарьи я категорически запретил всем мужикам подходить к девчонкам и даже смотреть запретил не по делу, а один игривый даже удостоился ласкового шлепка от «Старшины». Ничего, что он вторым глазом смог смотреть на мир только через пять дней, зато практический урок для всех остальных.
Затем, по ходу дела, я дал чёткие инструкции Виталику, «Погранцу», «Старшине» и «Сержу». Тогда, ещё при строительстве первой базы, мы начали использовать девчонок только в дозорах и сразу начали учить их. Они жили, ходили в дозоры, питались, мылись и учились только вместе. Я отгородил их от всего остального мира, дав простой и понятный выход: возможность убивать врага. Лучше смотреть на мир в прицел оптики, чем есть самого себя и окружающих тебя людей. Однажды, когда «Фея» мылась, Вера заменила ей её «Вальтер» на точно такой же «Вальтер». Только её новый «Вальтер» не стреляет. Совсему него спилен боёк.
У поломанного психологически, а тем более физически человека наглухо съезжает голова. У всех, кто прошёл через Сарью, в той или иной степени «поехала крыша». Более-менее готов к Сарье был «Серж», потом я, «Старшина» и все, кто прошёл через концлагерь, а Веру жизнь пожевала до этого.
Именно по этой причине я разделил людей на небольшие группы. Самое простое и понятное чувство человекаэто месть. Я дал людям обычную, обыденную работу, выдал оружие и связал им ноги. Они сварились в собственном соку, и уже после постройки базы с ними можно было работать, а потом нам удачно попались упыри. Это была очень хорошая психологическая разрядка, с практическим применением. Если бы упыри не попались, их пришлось бы придумать или найти других, но здесь это несложно. Мы на днях этим как раз и займёмся.
Теперь следующее. До наступления холодов нам надо построить базу за озером. С послезавтрашнего дня занимаемся только этим, разумеется, учёба и тренировки по графику. На боевую работу ходим я, «Серж» и «Погранец», с собой берём одного или двух снайперов. Для снайперов это практическая учёба. Все остальные только то, что я сказал, и работа с «Третьим», но он сам будет выбирать, что и от кого ему надо. Будет много нового оборудования, одежды и тактических приёмов. Вам надо будет всё осваивать, учиться и учить других.
«Серж»
И вот опять. Я слушал, что говорит этот человек, и недоумевал. Сказать, что я поражен, это не сказать ничего. Я уже давно перестал называть его капитаном даже сам с собой. Он не был капитаном и никогда не служил в НКВД. Такой человек никогда не выжил бы в нашей системе. Всё, что он делал, шло вразрез с той установкой, которая была в органах, да и во всей стране.
Он берёг людей. Для него люди были величайшей ценностью. Любой мальчик или девочка в нашем отряде были для него дороже и ближе, чем безумно дорогие золотые изделия с драгоценными камнями, которые он, походя, просто подарил людям, и люди отвечали ему тем же. Он брал простой булыжник, держал его в руках, укладывал в мозаику, и оказывалось, что это именно тот фрагмент, которого так не хватало.
А решение с гранатами? Этот человекгений! Я тоже до самого последнего момента и не подозревал о такой возможности, а ведь это так просто. Просто и, как всегда, красиво. При этом он говорит, что это не все новинки. Он использовал выражение «тактические приёмы», но это уровень академии генерального штаба, а он говорит это вчерашним школьникам. Он говорит, что вот этот тихий и незаметный человек специалист, но при этом этот ценный специалист тоже ходит на боевые операции, и это в их среде норма поведения. Я уже устал думать, кто они и откуда пришли. Я просто ничего не понимаю.
«Фея»
Она любила этого человека. Каждый его жест и улыбку. То, как он говорит с людьми и просто сидит и смотрит в листы карт или какие-то бумаги. То, как приказывает и просит. Как учит на занятиях и даёт задания инструкторам. Как объясняет и ругает «Погранца», а «Погранцу» достаётся больше других, но и хвалит тоже, и награждает, говоря добрые слова. И даёт боевые имена. Вот её назвал «Фея». Назвал сразу, ни на секунду не сомневаясь, и все приняли это, и она это приняла. А немцев и полицаев теперь все называют упырями, и это самое мерзкое слово в отряде. Любила за всё. За то, что он есть в её жизни.
А подарок! Господи, какой это был подарок! Как можно такую красоту выкинуть в озеро? Перед собранием он подошёл к ней и попросил протянуть ему обе руки и закрыть глаза, а потом положил ей на одну ладонь что-то, накрыл другой её ладонью и, держа её ладошки своими большими, сильными руками, сказал:
Это тебе вместо ордена. Пусть у тебя будет память обо мне. Она раскрыла ладонь и увидела бабочку. Нежную, воздушную, ажурную, золотую бабочку с блестящими камешками вместо глаз и заколкой на брюшке. Бабочка была настолько красива, что у неё на мгновение захватило дух.
А ведь сначала она хотела его убить. Убить всех и в первую очередь его. Не прошло и получаса после того, как она решила его убить за это очередное унижение, она увидела то, ради чего это было сделано. Она увидела убитых на посту немцев. Увидела, как свалили эти изломанные смертью куклы в одну большую кучу и как где-то там, в середине, под толстого немца он аккуратно, объясняя всем, положил гранату без чеки.
А потом он сделал то, что привело её в восторг. Это было невозможно, немыслимо и перевернуло всю ее. Он распорол штаны на верхней кукле, пристроил большой куст ромашек прямо между ягодиц и объяснил, что теперь немцы знают, кто убивает их солдат, и будут его искать, а значит, и её, если она будет рядом.
А ещё он дал ей в руки оружие, сказал ей спасибо и повернулся к ней спиной. И это его доверие к ней раздавило её. Это потрясение было больше, чем случилось с ней утром, и пришла в себя она много позже. Потом был полицейский, которого они повесили на берёзе, и это тоже сделал он.
Произошло всё это в один-единственный день, и она не сразу осознала всё это. Слишком быстро в спокойное, мирное течение её жизни ворвался беспощадный военный кошмар.
Её жизнь изменилась сразу же. В её жизни появился смысл. Смысл всей её дальнейшей жизни: убивать немцев и полицаев. Ей дали винтовку и учили её, и она воспринимала это как должное, но была одна вещь, которую она поняла много позже. Поняла и поразилась, как сразу он понял её. Ей никто с того времени не смотрел в глаза. Кроме него и «Дочки». Никто и никогда. Даже те, кто постоянно общался с ней, их инструктора, никогда не делали этого. Они смотрели на оружие, на её руки, на местность и вообще куда угодно. «Дочка» только однажды сказала ей:
Командир запретил, и ещё она сказал тогда: Командир сразу запретил к нам приближаться, сказал расстреляет. Много позже она узнала, что однажды «Старшина» ударил парня из их деревни. За то, что пытался подойти к их палатке. Ударил так сильно, что парень два дня не мог встать.
Всё, что происходило с ней до сегодняшнего дня, было настолько странно и необычно, что она не сразу осознала это. Никто и никогда в прошлой жизни её так не защищал. Забота командира ощущалась во всем. В боевой учёбе, в постоянном присутствии «Старшины», в повседневной жизни и даже в вечерних посиделках и ответах на их бесконечные и часто бессмысленные вопросы. Но их новые учителя отвечали на эти вопросы, учили их, тренировали и заботились о них как о собственных детях, и со временем это стало для всех привычным.
Вот и сейчас командир говорит простые и понятные вещи. Говорит так, как будто рассказывает смешную историю. Историю, как они будут убивать упырей, а значит, и она. И очень скоро она пойдёт с ним на работу. Ту работу, которой он её учил: убивать упырей. И она не подведёт.
6 октября 1941 года
Опять мы сидим за нашим столом. Только теперь сидим всем отрядом, все наши тридцать два человека. Ещё шестеро сейчас в дозорах. «Старшина» с Виталиком творчески подошли к моему предложению, и действительно отряд преобразился. Всё же одинаковая одежда сближает.
Себе я взял камуфляж как на снайперах. Девочки-снайперы по моей рекомендации выбрали маскхалаты «широкий лист», и больше этот камуфляж никому не дали. Пусть будет небольшая кастовость в отряде, только этим я могу их выделить. Но самое интересное, в камуфляже врачи, и всей семьёй, хотя мы и привезли им всем гражданскую одежду. Абсолютно новую одежду, даже с торговыми бирками. Видно, упыри обнесли магазин. Камуфляж выдали по их просьбе.
Молодец доктор. Я так и не смог поговорить с ним, у меня пока не было времени. Все с оружием, кроме новичков, и это тоже выделяется. Здесь сидят все, даже раненые, только «Стриж» стоя, и все потешаются над ним.
По традиции при сборе отряда слово предоставляется командиру отряда! как всегда, с лёгкой усмешкой начал я.
Нас стало больше, и меня лично это радует. В нашей семье появились доктора. Да, я не оговорился, именно в семье. Война закончится, нас разбросает по жизни, но наши отношения так и останутся близкими и родственными. Наши раненые, спасённые нашими докторами, не позволят относиться друг к другу иначе.
Как это бывает в любой нормальной и дружной семье, у нас уже появились традиции, и одну из них пора продолжить. Сегодня мы вручаем личное оружие тем, кто прошёл «курс молодого бойца». Я кивнул, и «Старшина» с Виталиком раздали «Вальтеры» молодым, и в том числе неожиданно и всей семье врача. Чем поразили их всех.
Да, да, Генрих Карлович, обратился я к обескураженному старому доктору. У нас принято, чтобы человек мог защитить себя и свою семью в любую минуту. Только сейчас оружие у вас всех не заряжено. У вас в семье ребёнок. Сегодня пройдете обучение с инструкторомтогда и выдадим патроны. Врачи обычно некомбатанты, но, к сожалению, не в вашем случае. Я хочу, чтобы у вас был ещё один хотя бы мизерный шанс спасти свою жизнь и жизнь близких вам людей.
Вы все должны понимать. Первый этап нашей войны закончился. Теперь отряд учится. Для того чтобы хорошо выполнять свою работу, надо учиться. Учиться, чтобы эффективно работать.
Наша работа простая и доступная. Наша работаубивать немцев и полицаев. Это не месть, не война, не какие-то высшие чувства и материи. Это обыкновенная для сегодняшнего времени работа.
Как и любому другому ремеслу, убивать надо учиться. Вы все это делаете с тем или иным успехом, но этого пока мало. Мы все живы только потому, что в нашей команде есть «Серж», «Старшина», «Погранец», «Белка», «Батя», «Восьмой» и «Девятый». Их до войны учили и учили хорошо. Они учились, выучились и теперь учат вас. Правда, «Погранца» немного не доучили, но ничего, «Погранец», я тобой персонально займусь.
А про тебя, «Стриж», я скажу отдельно! Все посмотрите на «Стрижа». Если будете действовать так, как он, будете вечными дежурными по кухне. Хотя это тоже тяжёлый труд. Попробуйте в одно лицо картошки на сорок человек почистить и воды натаскать. За столом засмеялись все и врачи тоже. Они, между прочим, тоже на кухне часто трудятся и по собственной инициативе.
Ну, ничего, научишься, а первый свой опыт ты уже получил. У нас много инструкторов, и война завтра не закончится, добавил я, переждав смех.
Теперь о деле. Мы перейдём к личным тренировкам и тренировкам по рукопашному бою. Немецкий язык обязателен для всех без исключения. Для боевых групп будет составляться индивидуальная программа тренировок. На боевую работу пока будут ходить единицы. Пока не выучитесь правильно убивать врага, никто на боевые задания ходить не будет.
Объясню, что значит «правильно убить врага». Надо его убить, потом ещё одного, и ещё, и ещё, и тихонечко, и обязательно живым и невредимым вернуться на базу. Убить, чтобы погибнуть самому, не годится. Зачем мы тогда будем вас учить? Чтобы усилия десятка инструкторов поменять на одного вшивого, не за столом будет сказано, упыря? Я категорически против этого. Ваши жизни нужны в первую очередь вашим будущим детям и внукам.
И последнее на сегодняшний день. Сейчас мы всем раздадим по монете. Считайте обязательной к ношению, как оружие. Хоть на шею на верёвочку повесьтескажете «Третьему», он сделает. Это необходимо особенно тем, кто уходит на боевые задания. Отчитываться по ней необходимости нет. Потратили, потеряли, подошли к «Старшине» или «Третьему» и получили новую.
На монету можно купить то, что необходимо в дальнем рейде. Еду, одежду, да хоть коробок спичек или кружку воды. Главноеничего не отбирать у мирных людей. Тогда вам это может спасти жизнь. Основа всей нашей подготовки: не размениваться на мелочи. Мне ваша жизнь дороже всяких железок. И всем раздали золотые николаевские червонцы. Всем. Даже маленькому сынишке врачей, прибив старого доктора окончательно.