К Нининому дому мы подошли уже в начале следующих суток. И стоит ли винить меня за то, что я принял приглашение подняться в квартиру? Был чай на кухне и белая простынь на диване в гостиной. Я уже почти уснул, когда дверь отворилась и на пороге в чём-то немыслимо воздушном возникла Нина. Слабый свет, проникающий в гостиную из коридора, не позволял разглядеть детали, но основной замысел делал вполне очевидным. И с этим я был совершенно согласен: любовью надо заниматься в полумраке. Что и случилось в следующие полчаса.
Проснулся я уже в спальне. Любить друг друга на диване вполне приемлемо, а вот спать вдвоём крайне неудобно. Мы же категорически не хотели расставаться. Должен ли я был этим утром испытывать неловкость? Чёрт его знает! Нина сняла это вопрос с повестки дня самым кардинальным способом. Так что из постели мы выбрались где-то часам к десяти. Вот тут-то я и вспомнил об Ольге. Эта мысль вызвала во мне такое смятение, что его сразу же заметила Нина. Она лёгким движением наложила сведённые воедино пальцы мне на губы не дав сорваться с них путаным словам.
Молчи! Ничего объяснять не надо. У нас ещё будет время подробно обо всём поговорить. А сейчас пей чай и беги по своим делам.
Извозчика я поймал сразу, как вышел на Каменноостровский.
ОЛЬГА
Я немного нервничала. И вовсе не Мишкиным отсутствиемдолжен же мужик когда-нибудь загулять? Просто мне уже скоро ехать на вокзал, и я прежде хотела убедиться, что с ним всё в порядке. Убедилась! Ввалился в квартиру весь запыхавшийся. На лице раскаяние, как у кота Васьки только что оприходовавшего крынку со сметаной. Всё как я и думала.
Наш Дантон пошёл по бабам? это я уже вслух сказала, предвосхищая Мишкины объяснения.
На его лице отразилось «Как ты узнала?», но сказал он нечто иное:
А почему, собственно, Дантон, а не Робеспьер или кто другой? Вождей у Великой французской революции было как грязи.
А потому, что на Робеспьера ты, извини, не тянешь, а кроме него я помню только Дантона.
Пока Мишка думал, что на это сказать, я оставила слово за собой.
То, что ты провёл ночь с бабоймало того, что это у тебя на морде написано, так, тому есть ещё с десяток верных признаков. Но это уже наши маленькие женские секреты, посвящать в которые я тебя не намерена. Если коротко, никакой беды я в этом не вижу. В конце концов, ты всегда был кобелём, и вряд ли, сбросив десяток лет, стал кем-то иным. Другое дело, что твоя связь может иметь дурные последствия. И ладно, если только для твоего организма, а не для всего нашего дела.
Нина не такая, возразил Мишка.
Спасибо, что познакомил, усмехнулась я. Ладно, потом расскажешь со всеми подробностями. И спрячь, пожалуйста, эту идиотскую ухмылку. Подобные пошлости только вам, мужикам, на ум идут. Я на вокзал, обед на кухне, пока.
Быстро чмокаю Мишку в щёкуа духи у неё ничегои порхаю за дверь.
НИКОЛАЙ
В комнате, где проходило заседание Петроградского комитета РСДРП(б) было сильно накурено. Я тут ещё и минуты не пробыл, до этого момента меня держали в соседней комнатеа мне уже хочется на свежий воздух. Если окажусь среди власть имущихобязательно пролоббирую закон о запрете курения в присутственных местах. Вглядываюсь в лица членов комитета. Лично, мне знаком только товарищ Матвей, но кое-кого я узнаю по фотографиям из различного рода литературы. Справа от председательствующего сидит Калинин в очках и с традиционной бородкой клинышком. Рядом с ним Молотов. А председательствует член Русского бюро ЦК РСДРП(б) Шляпников. Он-то и обращается ко мне:
Мы тут с товарищами обсуждаем вопросы организации рабочих дружин. Вот хотим послушать вас, фронтовика.
Теперь главное не выглядеть чересчур умным.
С кем воевать собираемся? спрашиваю.
Переглядываются, улыбаются, весело им.
А что, есть разница? спрашивает Молотов.
А как же, стараюсь говорить авторитетно. Ежели с армиейэто одно, ежели с полицией да жандармами, опятьдругое.
А давайте представим, что с армией!
Это опять Шляпников сказал. Чувствую по настроению, что комитетчики меня всерьёз не принимают, отдохнуть на мне решили. Ладно
Так этого я и представлять не хочупобьют нас! ешьте, не обляпайтесь.
Вы что не верите в силу рабочего класса? хмурится Калинин.
Да тут не столько в вере дело, а в выучке и в вооружении. Против армии другая армия нужна, тут дружинами не обойтись. Но армию быстро не подготовишь. Проще тех, кто сейчас серые шинели носит, разагитировать.
Умыл я их. Улыбки с лиц посходили, начинают думать.
Так, может, дружины совсем не нужны? почти зло спрашивает Шляпников.
Зачем? Против полиции и жандармов они в самый раз будут. Здание, какое, занять и под охрану взять, или митинг постеречь. Тут и тактика попроще, и вооружение полегче.
Кстати, о вооружении, голос Шляпникова подобрел. На Путиловском вот-вот наладят выпуск ваших ружей, опытный образец уже готов. И выкладывает на стол пистолет-пулемёт.
Подхожу, беру в руки. Типичный «Борз». Это я уже потом, когда разобрал, понял, что есть отличия, а на вид один в один чеченская самоделка.
Так не поймёшь, говорю, пострелять надо.
Вот вы этим и займитесь, смеётся, не здесь, конечно. Ваша придумкавам и пристреливать!
А как вы до такого додумались?
С Калининым ухо надо держать востро. Губы улыбаются, а глаза под очками нет. Потому, говорить стараюсь непринуждённо:
Так я с детства железки люблю, и улыбаюсь немного застенчиво.
Вот вооружим вашими ружьями дружинников и царю крышка! восклицает Молотов. Как вы думаете, товарищ Николай?
Так не успеют их на всех-то наготовить, отвечаю. Народ так долго терпеть не станет. Да и не к чему это.
Комитетчики в недоумении.
Что-то я не пойму тебя, Николай, не выдерживает товарищ Матвей. Сам ведь предложил, а теперь говоришь, не надо?
Я говорю, всем это ни к чему. Оружие это новое, такого ни у кого нет. А новое лучше до поры держать в секрете. Потому, то, сколько успеют сделать, надо раздать проверенным товарищам и сформировать из них особые отряды для самых важных дел.
За столом переглядываются. Теперь на меня смотрят с уважением. Шляпников говорит уже не совсем уверенно:
Мы тут распределили заводы и мастерские где много наших сторонников между товарищами. Тебе хотели выделить «Путиловский», «Лесснер», «Эрикссон» и кое-что по мелочи. Да теперь вот усомнились: может ты, что другое предложишь?
Я готов выполнить любой приказ комитета, это я прямо-таки отчеканил. Но если хотите знать моё мнение, то это не совсем верно. Где «Путиловский» и где «Лесснер? Мотаться между Нарвской заставой и Выборгской сторонойноги сотрёшь, да и уйма времени уйдёт. Лучше формировать дружины по районам.
Ишь, какой умный, фыркнул Молотов. Думаешь, мы до этого не додумались? Вот только не на всех заводах мы верх имеем. На многих верховодят эсеры да меньшевики.
И что с того? Я лично многих парней знаю, кто за ними числитсяхорошие ребята. Я так понимаю, что пока у нас цель одна: дать Николашке по шапке. А там, если пути наши разойдутся, только от нас будет зависеть под чьей рукой дружины останутся.
Зашептались комитетчики. Потом Шляпников сказал:
Ты вот что, Николай, посиди пока за дверью, нам с товарищами обсудить кое-что надо.
Вышел я за дверь и вижу: моего полку прибыло. В комнате, соседней с той, где заседает комитет, собралось уже несколько человек. Думаю, это всё будущие командиры районов. Подошли недавно, но накурить уже успели, а я-то надеялся отдышаться. И ведь на улицу не выйдешьмогут не так понять. Сел на свободный стул. Ждать пришлось около часа. Потом позвали. И опять только меня одного.
Вот что, товарищ Николай, начал Шляпников, мы тут посовещались и решили, что твои предложения нам частично подходят. Дружины будем готовить свои, по районам, а штаб попробуем создать совместно с другими партиями. И поручаем это дело тебе. Помимо штаба будешь формировать особые отряды. Постараемся их вооружить твоим оружием. Справишься?
Справлюсь!
Значит, договорились! От комитета с тобой будет работать товарищ Коряков. Из-за стола мне, улыбаясь, кивнул молодой парень. После познакомитесь, а сейчас садись за стол, пригласим из другой комнаты товарищей и начнём распределять их по районам.
Из дома, где проходило заседание комитета, я вышел вместе с Петром Коряковым. Мы уже успели познакомиться и почти подружиться. Понравился мне этот рослый крепыш. Люблю людей с открытыми лицами.
Тебе куда? спросил Пётр не переставая улыбаться. В путиловские казармы? А то, может, ко мне, на Лиговку? Я в комнате один живу.
Ты не забывай, что я пока что ещё в армии.
А, ну да, смутился Пётр. Тогда, до встречи?
МИХАИЛ
И ещё одно, уж точно самое радостное событие произошло в первых числах наступившего года. Но об этом пусть лучше расскажет Ольга.
ОЛЬГА
Моя голова была настолько занята Мишкиными похождениями, что я ЕГО чуть было не пропустила. Он прошёл мимо меня по перрону Николаевского вокзала в окружении группы молодых людей. Он не глядел по сторонам, никого не искал в толпе встречающих московский поезд. А моё сердце ёкнуло с запозданием. Я резко повернулась и увидела среди других спин столь мне знакомую. Сколько раз я видела эту спину, которая удалялась от меня во время очередной разлуки. И всегда я молча смотрела на неё, пока она не исчезала с глаз. Но сейчас я этого допустить не могла. Я закричала: «Глеб!» И с ужасом поняла, что голос меня покинул, имя осталось внутри. Хотела броситься следом, но ноги приросли к перрону. Я в отчаянии воззвала к Богу, и он меня услышал, первый раз за всю жизнь. Но может так и надо, чтобы Бог приходил к нам на помощь всего лишь раз, в самый нужный момент? Спина, которая неумолимо удалялась от меня, вздрогнула, будто в неё вонзился мой отчаянный взгляд. Он остановился и обернулся. Этот взгляд останется в памяти до конца моих дней, как самое лучшее, что я видела в своей жизни.
ГЛЕБ
Я не мастак говорить о чувствах. Если коротко, в эту минуту я был счастлив. Взгляд любимых глаз, колдовской взгляд, который заставил меня замереть посреди перрона Николаевского вокзала и повернуть голову, теперь спрашивал: можно? Даже сейчас Ведьма не позволила себе нарушить правила. Но у меня не было причин отказать себе в удовольствие заключить Ольгу в объятия, встреча на вокзале вряд ли может привлечь вниманиепотому мои глаза ответили: можно!
Жена встречает мужа, одетого в форму инженера-путейца, после непродолжительной разлуки. Надеюсь, что со стороны всё именно так и выглядело. Объятия, короткий поцелуй, Ольга берёт меня под руку, в другой руке у меня саквояж, и мы не спеша идём в толпе пассажиров к входу в вокзал.
Деликатные у тебя ребята, негромко говорит Ольга.
Ничего не понимаю.
Ты о чём?
Правильнее, о ком. О тех парнях, что шли около тебя по перрону. Оставили нас вдвоём. Что-то я не вижу их поблизости. Они не заблудятся?
Очень интересно! Выходит, встреча на вокзале вовсе не случайна и нас ждали? Но с этим разберёмся опосля, а пока я равнодушно пожимаю плечами.
Заблудятся, не заблудятсямне-то какая разница?
Ольга настолько очаровательна в своей растерянности, что я не выдержал и рассмеялся.
Ты что, решила, раз люди около меня, то значит со мной и прибыли?
А разве нет? видимо от совершеннейшей растерянности тупит Ольга.
Разумеетсянет!
А кто они?
Да понятия не имею. Какие-то мастеровые. Видимо прибыли бригадой на заработки. Рядом мы оказались совершенно случайно. Просто они поравнялись со мной, видимо, в тот момент, когда ты меня заметила.
А где же тогда твои ребята?
Стоп, родная! Я не буду спрашиватьпока не будупочему ты меня встречаешь. Честно говоря, я и сам надеялся тебя здесь увидеть. Но про парней-то ты откуда знаешь?
Мишка через Львова узнал.
Значит Жехорский с тобой?
Скорее, наоборот.
Да какая разница! А Ёрш?
И он с нами.
Здорово! О таком я мог только мечтать. А Львовэто кто?
Жандармский полковник.
Я аж присвистнул от удивления.
Лихо, я смотрю, Макарыч развернулся! Жильё, я так понимаю, у вас в Питере есть?
Огромная квартира на Екатерининском канале в районе Сенной площади.
Не слабо. Так мы, получается, там все поместимся?
Кто это все? хитро прищурилась Ольга.
Я и мои парни числом шесть. Они все тут поблизости. Сможешь их определить?
Попробую
Ольга внимательно осмотрела заполненный народом зал ожидания.
Солдатывряд ли, комментировала она свой сыск. Офицерытем более. Юнкеранет. Да и студентысомнительно. Мастеровыебанально
Потом повернула ко мне просветлевшее догадкой лицо.
В зале, как мне кажется, многовато железнодорожников. Они среди них?
Чёрт! забеспокоился я. А как среди соглядатаев окажутся такие же умные?
Не окажутся! уверенно произнесла Ольга.
Хотелось бы. Но от греха пора отсюда выбираться! Подожди меня здесь.
Я отошёл от Ольги, подал условный знак, и тут же рядом пристроился Иван, мой заместитель по отряду. Я говорил негромко, сканируя взглядом ближайшее окружение. Иван стоял ко мне вполоборота, но слушал, надеюсь, внимательно. Закончив инструктаж, я вернулся к Ольге.
Пошли!
* * *
Пока мы добирались до Мишкиной берлоги, я только раз потерял ребят из видув переполненном трамваеи слегка забеспокоился, всё-таки парни непривычны к большому городу, но Ольга меня успокоила:
Не ёрзай, тут они, тут.
Макарыч, увидев нас в прихожей, только покачал головой. Встретила-таки, сказал он Ольге и лишь потом полез обниматься.
Пару минут мы тискали друг друга в объятиях, потом Макарыч поинтересовался:
Парней-то, где бросил?
В этот момент в дверь позвонили.
Считай, что за дверью, улыбнулся я.
Когда Иван и ещё двое бойцов оказались в прихожей, Макарыч удивлённо спросил:
Это все? А зачем ты свою «армию» в железнодорожников обрядил?
Это не все. На второй вопрос отвечу чуть позже. Потом я обратился к Ивану:Давай за остальными!
Тот кивнул и исчез за дверью.
Макарыч подождал, пока Ольга уведёт оставшихся парней наверх, потом с ехидцей в голосе спросил:
В шпиёнов играешь?
Бойцов обучаю, серьёзно ответил я. Каждый день обучаю, то одному, то другому.
Да ладно, я ведь пошутил, слегка смутился Макарыч.
А с чего ты взял, что я обиделся? удивился я. Я ж тебя больше ста лет знаю. А на старых друзей не обижаются.
Макарыч улыбнулся, потом замер с улыбкой на лице. Затем улыбнулся ещё шире.
А ведь действительно. Мы теперь друг друга, кроме всяких шуток, больше ста лет знаем!
Потом мы втроём сидели на кухне. Ольга сказала, что парни пока от еды отказались, решили дождаться остальных. Я к ихнему мораторию не присоединился и уплетал Ольгину стряпню за обе щёки под рассказы о том, что случилось в моё отсутствие. Потом мы все пили чай, и говорил уже больше я. Когда моя повесть дошла до изготовления «Тигров» Макарыч спросил:
Вы что, так со всем арсеналом и приехали?
Нет, покачал я головой. Из оружия у нас только мой «Тигр». Лежит разобранный на дне саквояжа, без патронов. Но на него у меня бумага есть.
И как ты её получил? поинтересовался Макарыч.
Так же, как и в наше время, усмехнулся я. Организовал местному начальнику ОЛРР откат в виде полусотенной купюрыи бумага в кармане!
В нашем времени это обошлось тебе гораздо дешевле, заметил Макарыч.
Так тут у меня и не было друга, полицейского начальника, парировал я. Да и зовётся местный чиновник иначе.
Ну, понятно, кивнул Макарыч. А остальные карабины везти не рискнул? Ну и правильно!
Не в риске дело. Я очень старался, чтобы мой голос не казался слишком огорчённым. Было бы что везтипровёз бы! А так
Не понял?
Понимаешь, мастер, который взялся делать «Тигры» очень постарался. Но изготовить все детали у него не получилось, и он придумал, как упростить механизм, заменив сложные детали более простыми. Я когда его самоделки пристреливалрадовался, не оригинал, конечно, но с пивом потянет. А вот когда я устроил своему войску жёсткую проверку в полевых условиях, то ребята выдержали, а самоделкинет. Пошли отказы. Вот я и решил оставить карабины барабинским дружинникам.
Мы немного помолчали. Потом я вспомнил.