Короче, я наплевал на свои сомнения и поехал к комплексу «Уотергейт». Через десять минут, со всеми поворотами, приехал.
Стоянка у них платная, человек на въезде за несдачу с десятидолларовой банкноты сообщил мне, куда идти на вечеринку Никсона. Я пришёл. На входе в банкетный зал один из мордоворотов спросил у меня приглашение. Приглашения у меня не было, у меня была салфетка из котлетной. Мордоворот взял двадцать долларов и выслушал с вежливой улыбкой мою просьбу. Потом сообщил, что впустить меня не может, но может передать послание ближайшему окружению избранного президента. Послание было у меня наготове, на салфетке написанное: «Greetings from Kosygin! From Russia with Deal».
В банкетном зале было ещё немноголюдно. Мордоворот шепнул что-то на ухо своему коллеге и передал мою записку. Потом повернулся ко мне и попросил подождать. Ждал я недолго. Из-за угла через минуту послышался крик:
Русский? Ру-у-усский?! Здесь? В Уотергейте?
А потом в дверях, в сопровождении свиты, появился сам Никсон:
О как! Сам пришёл! Ты что, подслушиваешь, русский? Подглядываешь? Отвечай немедленно! Ну!? Ха-ха-ха! Расслабься. Это я смеюсь. Это шутка, понял? Ты кто? Как там Алексей? Всё такой же серьёзный, как на похоронах? Что хотел, русский?
Здравствуйте, господин президент. Меня зовут Иван Лисицын, я представитель товарища Косыгина, вот мой документ, я предъявил паспорт подскочившему охраннику из свиты. И у меня к вам срочное дело.
А я Ричард, мы пожали руки. Вздумаешь называть меня Дик, я сверну тебе шею, сынок! Ха-ха! Тоже шутка! Просто пристрелю! Что за дело?
Алексей Николаевич настоятельно просит вас подтвердить или отвергнуть Сделку, которую он, товарищ Косыгин, и президент Джонсон заключили двадцать пятого июня прошлого года. Уверен, вы знаете, о чём речь. Собственно, даже только подтвердить предлагает. Президент Джонсон обещал товарищу Косыгину, что с вами проблем не будет. Ну и по мелочи пара просьб. Неподтверждение Сделки будет равнозначно глубокой яме поноса и сверху ещё экскаватором два холма дерьма насыпать.
Два холма? О чём ты говоришь, сынок? Раз насыпать значит твёрдое? Дерьмо твёрдое сверху? Тогда оно утонет в поносе, расплескает всё по округе.
Полностью согласен, господин президент. Вони будет на весь мир. Уже завтра начнётся. Не забываем также об озере блевотины на месте сверхсовременного бассейна, которым все так восхищались. А не хотелось бы. Людям нужна мечта или рождественская сказка, так у вас говорят? Если позволите, у меня с собой портативная кинокамера, с записью звука, новинка передовой советской космической промышленности
А не позволю, прервал меня Никсон. Принеси-ка телефон, сказал он девушке из свиты. Как там Москва? Иван, да? Бывал я в твоей стране, Иван, давно, по правде говоря.
Москва прекрасна, Ричард. И хорошеет с каждым днем. Когда приедете сноване узнаете!
Ну-ну. Хотя девять лет назад мне город понравился. Бедненько, но чисто. И просторно, огромный город, толпы одетых в обноски унылых прохожих и ни одного автомобиля. Вру! Ха-ха! Свой лимузин не посчитал!
Вернулась секретарша с телефонным аппаратом в руках.
Набери Клаудиусказал ей Никсон, а потом мне. Мы вот как поступим. До начала вечеринки ещё есть время. Давай мы с тобой, сынок, кое-куда прокатимся.
Секретарша протянула трубку.
Клаудиа? Привет, дорогая, привет, птичка, это Ричард. И я рад. И мне. Твой там как, пьёт? Давно? Кремень-мужик. Дождался-таки пяти часов. Что? И вчера и всю неделю? Ему же рано утром во Флориду лететь, на старт «Аполлона»! Отними-ка у него бутылку, Клау! Я сейчас подъеду ненадолго. Э-э, по делу государственной важности, предупреди там охрану. Да. Я буду вдвоём, с этим, как его, с послом Антарктиды буду, вот! Выезжаю, Никсон вернул трубку и приказал мордовороту, Чарли, обыщи посла Антарктиды.
Обыскали. У меня ничего подозрительного с собой не было. Фотоаппарат, кинокамера и сложенная газета в вещмешке, ключи, талон парковочный, паспорт и немного американских денег.
Следуй за мной, повеселимся! сказал Никсон и добавил. Со мной проблем не будет, значит? Вот ведь фагот долбанный!
В лимузине Никсона я сел спиной к шоферу, а президент с охранником Чарли в кресла напротив. Некоторое время мы молча разглядывали друг друга.
Сейчас, сынок, как там тебя, Иван, мы с тобой едем в Белый Дом, с неофициальным визитом, сказал Никсон. Переводчик, я вижу, тебе не нужен, вот ты и расскажешь двум президентам США последние секретные новости из Кремля, прежде чем мы
Я был в Кремле один раз, год назад и недолго, господин президент, сказал я. И никакие тайны мне не известны. Мое воинское званиелейтенант. Много вы тайн знали, Ричард, когда были лейтенантом?
Никсон наклонился ко мне, вытащил из под пиджака револьвер и упёр ствол мне в лоб. Было неприятно.
Не перебивай меня, сынок. Я не договорил, сказал Никсон громким шёпотом. Нужны мне твои тайны, русский, продолжал Никсон. А ты, посланец Кремля, нужен. Мы с Линдоном ритуальным индейским кинжалом отрежем тебе голову и сожжём её в камине Овального кабинета. Два президента США в святая святых величайшей страны на планете Земля принесут жертву богу Аполлону ради успешности нашей завтрашней экспедиции на Луну. Тебя политбюро именно для этого сюда и прислало, сынок, мне очень жаль, это часть Сделки. А ты не знал?! Он не знал! Никсон со смехом обернулся к охраннику. Охранник неумело улыбнулся. Такой молодой и дерзкий комми будет приятной жертвой Аполлону!
Я пока не коммунист. Я комсомолец, член ВЛКСМ. Английский мне не родной, но, надеюсь, вопрос мой был понятен. Много вы тайн знали, когда были лейтенантом, Дик? спросил я этого психа. И добавил, Ни одной тайны, уверен. А сейчас знаете много. В частности, знаете самую мрачную и стыдную звёздно-полосатую тайну. Поэтому я здесь, из-за американской позорной тайны, а не из-за этих ваших кинжалов и каминов.
Псих удивлённо улыбнулся, спрятал пистолет и вернулся на свое сиденье.
У тебя есть яйца, сынок, сообщил мне Никсон, а значит, мы сможем иметь с вами дело. Как ты сказал, «come so molest»? Помню, помню! Я ведь жил с родителями одно время в России, в Дегтярске, в двадцатые годы, мальчишкой ещё. Слыхал, такая легенда про меня ходит? Уральскаа бласть! Лучшие годы! Ты знаешь, Иван, а меня чуть не приняли в этот ваш Wellcome SM! Вот эти за стеклом скачут за сексуальную революцию, а я был её приверженцем уже в двадцатых годах, в Дегтярске! Я сторонник прогресса. Фанатичный. Искренний. Честный. А вот мы и приехали! Выходим. Вау! Видишь, Иван? Белый дом! Душа Америки! Сердце демократии, а с завтрашнего дня и сердце всей цивилизации! Да, русский? Может Брежнев такие слова про Спасскую башню сказать? То-то! Давненько я тут не был, неделю уже. Что встал, русский? Нам сюда. Шевели костылями и запоминай каждую секунду, будешь внукам рассказывать, как величайший президент в истории США ввёл тебя в Белый дом!
В предбаннике всех троих нас тщательно обыскали, у телохранителя и президента отобрали оружие, у Никсона с извинениями. В коридоре ждала милая пожилая женщина с литровой бутылкой виски в руках.
Ричард, обрадовалась женщина, Какой неожиданный, какой приятный визит! А Джонси-то как рад будет, просто в шоке будет муж мой. Протрезвеет, а, Ричард? Я же ему не сказала про твой визит. Может на вас какие-нибудь маски надеть? Тут остались с Хеллоуина. Ведь если инфаркт у него, то пить нельзя будет, что скажешь? Ох! Я невежлива, извините мне, молодой человек! Вы ведь посол, так? Я правильно расслышала по телефону? Посол Антарктиды? Такой молодой привлекательный человек, а уже дипломат! Я читала про вашу страну у Сократа! Замечательная у вас страна, господин посол! Моя подруга Жаклин бывала в вашей столице, она везде бывала, а я только собираюсь, может в следующем году, если к Джонси в больницу не надо будет ходить, то и мы к вам приедем, скажите, а шопинг у вас замечательный? Нам сюда, джентльмены. Охранник, тут ждите, в уголке посидите, рядом с Гарри, это мы, Гарри, пропусти и бутылку подержи эту. Может быть, всё-таки маски наденете, господа? Это дверь в Овальный кабинет, господин посол. Есть Сталина маска, есть Черчилля, Кенн Нет, Кеннеди не надо, тогда не инфаркт, тогда сразу государственные похороны, торжественные, а я вся такая в чёрном! А потом сразу в Антарктиду, на шопинг. Удачи, Ричард, вы меня не видели. Благослови вас Господь!
Никсон погладил женщину по затылку, мы вошли в кабинет и закрыли за собой дверь. Посреди кабинета, на полу лежал дедушка, прижавшись щекой к жёлтому ковру, и шарил рукой под диваном. Взгляд дедушка имел отчаянный.
А!!! крикнул дед, заметив нас, вскочил на ноги и оказался президентом Джонсоном в мятом костюме, А!!! Гарри стреляй! Эти вернулись! Гарри, сука, где ты? Не прячься, я знаю, у тебя три запасные обоймы! проорал Джонсон и прыгнул за диван.
Джонси! позвал коллегу Никсон. Джо-онси! Нок-нок-нок! Откройте! А что это у меня есть на продажу?! Никсон достал серебряную фляжку и повертел ею над головой.
Это ты где взял? из-за спинки дивана выглянул Джонсон. Я всё тут обыскал, не было тут ничего! И выйти не дают! Они все коммунисты, Дик! Негры они все перекрашенные, говорю тебе. Дай сюда быстро!
Оппа! сказал Никсон. Перебьёшься. Сядь-ка за стол, Джонси, пригладь волосы, застегни подтяжку, налей себе кофе из термоса и я, так и быть, плесну тебе в кружку. Давай, давай! Вспомни, что ты пока президент США. Больше лей кофе. Великолепно! Пей! Отлично! Садись, Иван, напротив меня.
Иван?! Джонсон чуть не подавился. Здесь, в Овальном местеИван?! Джонсон смочил салфетку в кофе и, испуганно косясь на меня, протянул её Никсону. На! Потри ему лицо! Потри лицо, говорю!
Ебать мои яйца, как же меня прёт-то, сообщил Никсон потолку. Линдон, ты просто сокровище! Никсон перекинул мне мокрый комок, Господин посол, протрите лицо, докажите президенту США, что вы не негр в гриме.
Хуй тебе, сказал я Джонсону по-русски.
Русский! заорал Джонсон и вскочил на ноги. Косыгин постоянно говорил мне эти два слова!
Буль-буль-буль! подразнил Никсон фляжкой.
Лей, Джонсон сел и пододвинул кружку.
Ты всегда был хитрый и прозорливый сукин сын, Линдон, Никсон плеснул и спрятал фляжку. Самый остроумный президент США ты был, я всегда тебя боялся за это. Я и сейчас тебя боюсь. Ты опять угадал. Да, это русский Иван и да, он от Косыгина. Иван, готовь свою камеру. Помнишь ту Сделку, которой ты так ловко обвёл вокруг пальца Косыгина в прошлом году? Они до сих пор не поняли, что их облапошили! Никсон подмигнул мне, как старому приятелю. Вот, юношу прислали, думают, что мы Сделку эту твою подтвердим, то есть типа продлим на будущее. Идиоты, да? А ты, Линдон, чистый гений, без примесей, льда и содовой. Твои дела в политике надо на весь мир прославить. Вот сразу же двадцать первого января, через месяц, посылаю Киссинджера с твоим кейсом в Нобелевский комитет, чтобы тебе дали Премию Мира! А то раздают премии всяким неграм, пора пришла этим финнам реабилитироваться.
Финны вроде не негры. Финныевреи. Лей ещё, потребовал Джонсон.
Тс, сказал Никсон и спросил меня, Готова камера снимать, Иван? Такая компактная! Немецкая?
Никак нет, Ричард, советская, ответил я и положил камеру на президентский стол. Вы позволите? спросил я, беря из стопки лист бумаги с гербом США и толстый карандаш из стакана.
Нет! сказал Джонсон. Пусть нальёт сначала!
Господин президент! Господин президент! Камера записывает звук, но для верности я прошу Ричарда держать перед собой вот этот текст. Пожалуйста.
Дай-ка, Никсон вырвал у меня листок. Камера со звуком, говоришь? И одной рукой держать можно? Надо будет ее Говарду Хьюзу показать. Что ты тут накорябал? «I confirm the Johnson-Kosygin 25 June 1967 Deal». Дай карандаш. «The supreme secret» вставим перед «Deal». Джонси! А у тебя есть пожелания что-нибудь дописать?
А? не понял Джонсон.
Хорошо, я за тебя допишу. Водки мне и нобелевку! Подпись: Л. Джонси. И сиськи нарисуем.
Вспомнил! заорал Джонсон, выскочил из кресла к окну и вытащил из-за шторы початую бутылку водки «Столичная». Сам пей свой кофе, мистер Дик! Ха-ха! президент налил себе полный стакан.
Вот ведь ублюдок, сказал Никсон тихо. Ну, всё. Шутка затянулась. Скучно. Окей, сынок, забирай свою камеру, листок этот и пошёл вон. Привет Косыгину. Передай, я типа с ним договорюсь и всё такое про Сделку, но как именно мы будем компенсировать Советам их унижение от проигрыша, решать буду я. Давай-давай, топай отсюда, мальчик, мне ещё с Джонси поговорить надо о моей инаугурации и о его нобелевской речи.
С господином президентом Соединённых Штатов! подал голос Джонсон из-за стакана.
Что? не понял Никсон.
Тебе надо поговорить с господином президентом, Дик, Соединённых Штатов США!
Благодарю вас, господин Никсон, сказал я. Чуть не купился на вашу приветливость. Но именно этого я и ждал. Сделке конец, господа президенты, прощайте, я забрал со стола камеру, а из вещмешка достал сложенную газету. Но развернуть её не успел, Джонсон ткнул в мою сторону пальцем и спросил:
Куда собрался, ниггер? То есть, русский! Куда пшёл?
Э-э, меня выгнали, господин президент, ответил я.
Кто выгнал тебя, русский? Этот? Ну-ка, жопу в стул! Ты что тут орёшь, мистер Дик? Ты что, фагот? Ты что, древний самосос? Центр вселенной? И бог Аполлон вокруг тебя круги наворачивает?
Джонси, я
Схлопни челюсти, Дик! У тебя что, «кольт» в кобуре под мышкой? Не-ет! Отобрали «кольт»! А вот у Гарри за дверью три запасные обоймы! Хочешь, Гарри одной из них тебя разукрасит? Между глаз там, в печень, в кадык красными дырочками? Вот ведь кайф! Пришифтит тебя Гарри! И телевизионщики уже через полчаса прыгают такие в возбуждении: «Сенсация! Никсон осознал свою паранойю, ужаснулся и покончил с собой на лужайке Белого дома. С особой жестокостью. В должность через месяц вступит вице-президент».
Линдон, ты ёбнулся! Вот же враг сидит у твоего стола, слушает!
Врага сюда ты приволок. В мой, Дик, Овальный офис, к моему, Дик, столу. И это моей Сделкой, мистер Дик, ты тут подтереться собрался. Да мне мемориал за эту Сделку построят, как Линкольну, космодром моим именем назовут! Так что хуй тебье, как говорил Косыгин! Или ты, малыш, думаешь, что мне сложно приказать утрупить президента США? Заснаффить трудно, думаешь, главного ублюдка? Ха! Теперь ты! Джонсон снова ткнул в мою сторону пальцем. Доставай свою камеру. А ты, мистер Дик, на новом листе переписывай, что подтверждаешь Сделку, своим почерком и без сисек. И я кое-что напишу тоже. Мне мой человек посоветовал поправку внести. Готова камера, русский? А ты написал? Иди ко мне, Дики, давай, детка, к моему креслу. Включай, ниггер, камеру!
Джонсон откинулся в кресле и прижал ладони к столу. Мрачный Никсон встал рядом с креслом, держа свой лист бумаги перед собой. А я включил камеру.
Господин Никсон! попросил я. Проговорите то, что написано на вашем листке, пожалуйста. Господин Джонсон, если хотите что-нибудь добавить, после Ричарда, пожалуйста.
Я подтверждаю лунную Сделку Джонсон-Косыгин от двадцать пятого июня девятнадцать шестьдесят семь, сказал Никсон, не глядя в камеру.
США выполняют сделки, покивал головой Джонсон. Но если русские полетят к Луне или на Луну завтра, через год или в течение пятидесяти ближайших лет, Сделка отменяется, а затраченные Америкой бенджамины возмещаются Россией. С процентами. Понятно, русский? Читайте по губам! Если вы соберётесь на Луну, скажем, через двадцать лет, ракету огромную, например, для этого построите, то Сделка разрывается, а вы оказываетесь нам должны столько, что вам придётся продать свою страну, чтобы вернуть наших мёртвых президентов. Джонсон улыбнулся, допил стакан и поднял перед собой листок бумаги с надписью: «Any Russian on-or-around the Moon = The Deal is off, Russia is guilty»!
Всё? спросил я. Тогда стоп, снято! Благодарю вас за ваше время, господин президент, господин президент. Должен заметить на прощание, что внесённые вами поправки, господин Джонсон, должен одобрить товарищ Косыгин, а он этого не сделает, сказал я, завязывая вещмешок.
Да поебать, отмахнулся Джонсон.
Подожди, Иван, сказал Никсон, обходя президентский стол приставным шагом, Я отвезу тебя, отвезу тебя, отвезу куда-нибудь. Линдон, кстати, отличная водка, я вижу, прекрасный выбор! Не забудь, завтра Флорида, космодром.
Как у Линкольна! Понял? проорал нам вслед Джонсон. У меня, как у Линкольна! А у тебя, сучонок, как у Аполлона! Ха-ха-ха! Как у статуи в музее, с полпальца!