Вот и сказке конец. И солдат сыт, и у старушки новые жизненные впечатления.
Эта сказка, дорогой доктор, и всё, что я видел по «Аполлону 8» очень похожи. За одним исключением: был топор, был огонь, был котёл, что-то бурлило-кипело, были лучшие парнисоль земли американской, крупы не было, доктор. А без крупы и масла и последующие хлеб-чай-сахар и ложки-тарелки стали бутафорскими, из зрительного зала не разглядеть, да и не важно, потому что главного не было. Каши не было.
Лично мне, доктор Пейн, не особо интересно, что у вас там на кухне варится. Но это интересно зрителю. Люди хотят полноценных вкусовых ощущений. Жадная старушка должна первоеунюхать запах каши, второепочувствовать её вкус у себя во рту. Насытится ли она после всего этого на самом делене имеет значения, всем родственникам и соседям она скажет, что сыта необычайно.
Говорят, старт следующего «Аполлона» уже через полтора месяца. А всего в этом году будет четыре полета по лунной программе. Доктор! Увольняем скунса и всех гиен из отдела маркетинга НАСА и заключаем контракт со мной. Иначе вас уже в этом году разоблачат нахрен и выставят лузерами перед всем народом США. И, в свою очередь, уже народ США будет выглядеть дебилами перед всем миром, ведь это из их налогов вы скунсам деньги платите.
А теперь то, ради чего я это письмо и написалпример, так сказать, моих исключительных способностей.
«Аполлон 8» облетел Луну 10 раз. Об этом имеются кинопленки. Камеру держал кто-то из экипажа и снимал шар Луны через иллюминатор. Это был больной человек, как мы сейчас понимаем. Больной столбняком, камера в его руках делала исторические кадры, не дрожа и не качаясь. Кроме того, оператор явно был наркоманом, он тупо снимал Луну, не обращая внимания на остальную реальность. Что надо тут исправить, чтобы у миссии «Аполлона 8» появился запах и вкус настоящей каши? Потом скажете, что сразу не все плёнки отдали телекомпаниямзавертелись, закружились, скажете. Рождество, Новый год, похмелье. Тивишники вас поймут. Итак, режиссёрский сценарий рекламного ролика.
Покупаете большой глобус Луны, перекрашиваете его в тот же грязно-серый цвет, какой на уже известных пленках. Подсвечиваете также. Ставите рядом полноразмерный макет корабля «Аполлон». Внутри макета подвешиваете командира «Аполлона 8» вниз головой, в скафандре, естественно, и с открытым шлемом. Оператор с ручной камерой садится у иллюминатора, и снимает медленно вращающуюся Луну. Луну вращает помощник оператора. Камеру оператор держит жёстко, что уж теперь дёргаться. Но в какой-то момент у оператора, допустим, затекает рука, он отклоняет камеру в сторону от иллюминатора и снимает кабину экипажа, как бы случайно. В кабине в это время висящий вниз головой Фрэнк Борман разговаривает, что видно по шевелящимся губам, с находящимся за кадром третьим членом экипажа. Текст для шевелящихся губ, например: «Здорово! А голова совсем не затекает!» или «Как я горд, что родился в Америке!» В камеру, повернувшуюся в кабину, Борман не смотрит! Невидимому собеседнику Фрэнк улыбается! Между дублями Борману надо давать принять нормальное положение тела, чтобы кровь оттекла от лица. Через пять-семь секунд максимум оператор возвращает камеру к иллюминатору и снова снимает Луну.
Этот рекламный ролик в пакете ещё минимум с десятью другими ранее не известными записями вы предоставляете телекомпаниям и газетам по всему миру вечером в день старта миссии «Аполлон 9». Ранее неизвестные записи, а сойдёт любая хрень с астронавтами в кадре, нарежьте коротенькими, до минуты роликами.
Изложенное вышебесплатно, доктор. Топор этот варить и есть нам с вами предстоит многие десятилетия, если я правильно понимаю, а я понимаю правильно. Мой адрес на Мэдисон авеню в Ню Ёрке всем известен, мой телефон тоже. Жду, и, уверен, ждать мне не долго.
Искренне ваш,
П.
P.S. Кстати, доктор! А что всё-таки в нашей кашетопор? Ракета Сатурн? Корабль Аполлон? Или Лунане Луна, а дырка в чёрном небе космического бюджета?
Шутка! Жду.
Документ 170
Речь Директора НАСА
перед астронавтами,
Центр Управления Полётами,
г. Хьюстон, Техас, США
24 марта 1969 года
Парни! В пятницу Конгресс утвердил меня Директором НАСА! Да, да! Я тоже, рад! Так что всё, что я отныне говорю, есть истина, как она есть, ибо мой рот теперь собственность Соединённых Штатов!
Ядоктор Пейн! Пишется не то, что слышится на самом деле. А вы все теперьастронавты! Тот же филологический случай.
Не мне вам говорить, парни, что первое правило это никому не признаваться в собственных слабостях. А второе правилоникогда не признаваться в собственной ущербности. А третье правило это то, что Господь Бог хранит кое-кого, вас и
Соединённые Штаты, поэтому не подведите страну, ребята.
Патологический лжец думает, что и остальные всегда врут. Вор думаетвсе кругом воры. Блядь думает, что все женщины тоже шлюхи. Эту человеческую особенность открыл доктор Фрейд. Тоже доктор. Исключительный гений! Сверх. Наверняка американец.
Все вы, парни, уже стали легендой. Все вы герои и вошли в историю! Почему я так думаю? Правильно, Нил! Усомниться в вас, в принципе, могут только русские. Но русские реально летают в космос. А значит, думают, что и вы всеастронавты. Да! Вы все астронавты!
Если и вы так будете думать про себя, вы и станете астронавтами, потому что не будет уже никого, кто думал бы по-другому!
Ну что, парни?! Теперьна Луну?
Я так думаю.
Документ 180
Стенограмма беседы
министра иностранных дел СССР
А. А. Громыко и канцлера ФРГ Курта Кизингера,
Международная промышленная выставка,
Ганновер, ФРГ,
апрель 1969 года
Мы рады приветствовать вас, господин министр Громыко, на нашей выставке!
Нет.
Простите?
Не прощу тебя, Курт. Фашистам нет прощения. А тыфашист.
Это возмутительно! Фашисты в Италии, господин министр, а я немец!
Я в сортах говна не разбираюсь. Показывай, давай, что тут у вас выставлено.
Сначала извинитесь, господин Громыко!
Если я тебе извинюсь, ты будешь долго лечиться у челюстно-лицевого хирурга, Курт. А вдруг хирургом окажется еврей? Подумай об этом.
Вот здесь у нас представлен станок для сварки стальных труб большого диаметра, господин министр иностранных дел СССР! Обратите, пожалуйста, своё внимание!
Большого диаметра, говоришь? Это я удачно зашёл. Почём?
Не продаётся, господин министр иностранных дел. Запрет на экспорт в СССР.
Ты посмотри, какие дебилы!
В каком смысле?
Говорю, дебилы, глядь! Значит так, записывай. Мне нужно три тысячи километров стальных бесшовных труб большого диаметра, соответствующее этому расстоянию количество сварочных и других станков, материалы для обеспечения работ по постройке газопровода из СССР в ФРГ, ну и ваши специалисты-инженеры в количестве, скажем, два-три вагона.
Боюсь, эту сделку трудно будет заключить, господин Громыко.
Ты не трудностей бойся, Курт, а меня. Запомнил, что я сказал? Иди, звони своему начальнику, получай подтверждение и за работу. Зачем ты так в лице изменился? Да не Геббельсу на тот свет звони, глупышка, а Никсону в США. И пулей ко мне обратно, протокол составлять будем.
Документ 190
Отчёт о встрече с русскими
инженерами, космонавтами и масонами.
СССР, около Москвы,
пригороды,
05 июля 1969 года
Великий Левый Жрец! Примите мой отчёт!
Несколько летних дней мы с командиром «Аполлона 8» Фрэнком Борманом, его семьёй и коллегами путешествовали по России. В небольшой американской делегации я числился переводчиком. Под конец путешествия, в соответствии с нашим пожеланием, русские власти обеспечили мистеру Борману возможность пообщаться с советскими космическими специалистами. Они назвали это «историческим визитом» и в субботу, сразу вслед за Великим американским праздником, организовали встречу в Доме офицеров, невзрачном бетонном здании в подмосковном городке с наглым названием Звёздный.
Заданием Фрэнка Бормана было улыбаться репортерам, излучать спокойную уверенность, с нарочито уважительным вниманием выслушивать вопросы советских космических инженеров, дружески похлопывать русских космонавтов по спинам и вообще иметь вид скромного парня, неумело скрывающего свое моральное превосходство. Фрэнк справился блестяще.
Моей же задачей на этой встрече было выяснить без официальных посредников отношение русских учёных и космонавтов к успехам программы «Аполлон». Как я справилсясудить только вам, Великий Левша.
Далее представляю вам прямую речь опрошенных мною во время фуршета русских.
Семён Семёныч Горбунко, назвался криогенщиком и инженером-двигателистом, смуглый невысокий мужчина примерно 45-ти лет, на приём явился в будничной одежде, возможно, уже нетрезвым, на поношенном пиджаке два ряда орденских планок:
Как я оцениваю американский триумф? Мпф или фпм? А что, уже можно оценивать? Ты кто, мил человек? Астронавт, ишь ты. Можешь не объяснять, не летал ещё, по глазам вижу. А ещё я все ваши старты видел в записях, тебя там не было. Не спеши туда, дружок, не гаси блеск в глазах, сохрани мечту о космосе для внуков. Да и не то место, Флорида, чтобы вот так хуяк, и в космос! Море горячее, солнце Карибское, коктейли холодные, девки в открытых купальниках, а ты в космос. Глупости это. В космос надо из степи стартовать или из тайги. Желательно, полярной ночью. А какой вопрос был у тебя? О! Цыц! У меня ответ есть. Слушай. Вот скажи мне, американец, где правда, тут, в моем стакане, или вон там, где этот ваш Борман-коротышка сидит, зубками светит. У него, кстати, что, лицевая судорога? Что он лыбится постоянно? Ну, да ладно. Так где правда, астронавт? Что башкой киваешь? Пошли за мной, надо добавить! Видишь, холодильник! Американский, «Генерал Электрик». Дом офицеров спецом для этой встречи закупил, напитки охлаждать. Водку будешь? Правильно! Пей «Дюшес», береги здоровье. Астронавт должен быть незамутнён. Правда, тоастронавт. Смотри, «Столичная», из морозилки, как кисель льётся! Водка замерзает при минус тридцати, если хорошая. В морозилке минус двадцать. Теперь смотри на стенки стакана. Оп-па! Чуешь, как щас больно будет? Нет? А говоришьастронавт американский. Должен быть готов к провокационным вопросам. Короче, видишь, как всё запотело? Это называется конденсат. Если в сосуде очень холодно, на наружные стенки оседает влага из воздуха, снегом и льдом. Понял? На стакан водки оседает, на первую ступень вашего «Сатурна» оседает, там жидкий кислород при минус сто восемьдесят. А на «Дюшес» оседает? Нет, он не из морозилки. И на вторую и третью ступени вашего «Сатурна» конденсат не оседает, хотя там ещё жидкий водород заявлен, вообще минус двести пятьдесят пять. Миллион, сука, литров жидкого водорода! Где конденсат, бляди? Вот тебе и ответ, американец. Нет в верхних баках «Сатурна» ни топлива, ни окислителя, ни «Дюшеса» даже. Пусто там. Только в первой ступени есть, чтобы попердеть дымом из сопел. Так что зря твой Борман лыбится. Он тоже не астронавт, как и ты. Ну как, передумал? Хлопнешь водяры? И зря, будь здоров! Напортачили вы, конечно, ребята, но дело ваше, придержи дверцу, я налью себе полный. Да не ссы ты, не скажу никому про то, что ты «Дюшес» пьёшь, гы-гы. Нам начальство приказало считать, что американцы тоже в космос летают, а я что рыжий? Ни разу! Я думаю, это военная хитрость такая, соглашаться с вашими Борманами и кто там через десять дней у вас якобы на Луну полетит. Отсюда тебе вывод, если хочешь двигать прогресс, парень, увольняйся из НАСА и иди в «Генерал Электрик», кухонные приборы проектировать, закрывай дверцу. Ответил я на твой вопрос про триумпф? Так держать, американцы! И дальше берегите здоровье. Зачем вам в космос? Холодильники делайте, они у вас отлично получаются.
Профессор Лев Ильич Каменев-Зиновьев, мужчина лет 60-ти, аристократической наружности, сказал, что он член движения сопротивления материалов и мастер спорта по шашкам и «чапаеву»:
А вы кто, простите, молодой человек? Репортёр «Ню Ёрк Таймс»! Замечательно, замечательно! Впервые в нашей стране? Уже были?! И нашли в себе силы приехать ещё раз! Вы смелый человек, молодой человек! Ох! Что это я, вопросами вас засыпал, но даже чаю не предложил, как старый энкавэдэшник, право слово. Вы же здесь вопросы задаёте сегодня, не я. Задавайте! Как я оцениваю победу Америки в лунной гонке? Видите ли, раньше никак не оценивал, раньше я вообще сомневался в самом факте бытия гонки, не только лунной, но и вообще космической, ибо для гонки нужны минимум два участника. Но последние полгода критически повлияли на мою способность суждения. Вы знаете, я посмотрел кинохронику приводнений ваших пилотируемых аппаратов и, особенно, капсул «Аполлон», побывавших у Луны, и что-то приуныл. Особенно больно было видеть флаг США и буквы NASA на подкопчённом боку спускаемого аппарата. Эти цветные полоски на слегка обгоревшем корпусе, капсулы и звёзды, чуть испачканные, эти, понимаешь, знаки качества страны добили меня окончательно, молодой человек! Я даже подумывал о том, чтобы положить партбилет и уйти в алкоголики! Можете себе представить? Но что-то меня остановило. Наследство проклятого прошлого остановило меня, самокритично признаю, остатки христианского воспитания, полагаю, навыки смирения, с детства привитые бабушкой, Царствия ей Небесного, Авдотьей Романовной, смею предположить, удержали меня от непоправимого. В конце концов, кто я такой? Скромный член, пусть и корреспондент Академии наук. Что я могу знать? Температура поверхности спускаемого аппарата при прохождении атмосферы до шести тысяч градусов подскакивает. Ну и что!? Я всю жизнь считал, что титан плавится где-то при тысяче семистах градусах, а корпус «Аполлонов» вообще из алюминия, этот на тыщу меньше течь даёт! Какая разница?! Если у американцев есть краска, которой можно рисовать звёзды и полосы по жидкому титану, а я и предположить такое не мог, что прикажете мне делать со всем моим научным багажом? А, юноша? Правильно! Туда его! Туалетной бумаги у нас отродясь не бывает, поэтому вместо газет мои знания в самый раз пригодятся. Надолго хватит всей семье подтираться. Но я не унываю, вы не подумайте, молодой человек. Так и напишите в своей газете, не унывает, мол. Пенсию я уже заработал, накопления кой-какие есть. Плюс продам вот это в комиссионке. Видите? Эти часы мне Фрэнк Борман подарил, с руки снял. Они, говорит, с ним вокруг Луны десять раз облетели. И фото свое с автографом. Беру весь комплект и загоняю по спекулятивной цене. Хватит на скромную дачку в дальнем Подмосковье. Ой, ну я и трепло! Ай-яй-яй! Всё-таки не приморозил мой длинный язык славный город Норильск. Но ведь вы же меня не сдадите особисту, как спекулянта, товарищ американец, не заложите? Вы меня не спалите, а я про вашу победу в лунной гонке никому ничего не скажу. Идёт? Отличный заголовок будет! Русский ученый не унывает и молчит. Интригует! Договорились? Как? Да, именно! Ты мне, я тебе, и все делают вид, что довольны. Сделка!
Даниель Захарович Синявский, баллистик, высокий брюнет лет 30-ти в джинсах и гавайской рубашке:
Американец? Рили? Ду ю спеак, вот блин! Я только учу, форгив ми. Вы друг мистера Бормана, этого невероятного человека? А, ну хорошо, задавайте. Ну как, что думаю? Ай эм аут оф тут. Вообще, прикинь? В шоке я. Триста шестьдесят! Потрясающе! Триста шестьдесят тысяч километров до Земли! «Аполлон» делает вокруг Луны последний виток, выворачивает на светлую сторону и теперь ему надо что?! Очень точно прицелиться в Землю, причём с учётом всех накопившихся ошибокот неполных коррекций траектории по пути к Луне, от гравитационных ям Луны, да тупо от некачественного топлива или гнутого сопла в двигателях, выдавших избыточную или недостаточную мощность импульса. И самого топлива-то уже на донышке должно быть, только на сорваться с орбиты и к Земле. А потом последняя коррекция, это что-то с чем-то! Надо прицелиться в район приводнения, да с учётом вращения Земли, да имея неточные данные о собственной скорости, да кривое сопло в, э-э, в торце. Мало того! Район приводнения в окуляре размерами меньше, чем толщина полоски с метками на объективе прицела! И при всем при этом «Аполлоны» приводнялись в пяти-шести километрах от встречающего корабля! Нет, это жуть. Сумасшествие! Невозможно никак! За пределами человеческих сил. Самый пьяный и полуслепой бандит в Техасе в тысячу раз вероятнее попадёт из своего «кольта» в узкий зрачок алеуту на Аляске, чем «Аполлон» в поле видимости авианосца. Однако, мы имеем попадалово. То есть, попадание. И не раз, и в поле видимости. Как!? Эвристическая задачка? Нет. Чисто формальная логика. Я вас вычислил, американцы, муа-ха-ха! Невозможное человекувозможно электронной вычислительной машине! Счетчику. АйБиЭм триста шестьдесят! Потрясающе! Вот причина вашей точности! На борту «Аполлона» стояла машина фирмы АйБиЭм! Наверняка, облегчённый вариант, так как она большая и тяжелая, а «Аполлон» маленький и тесный. Но и это не вся тайна, уверен. Скорее всего, вы, американцы, нас обманываете! Да? Финтите что-то вы, юлите, жопцом вертите, так? АйБиЭм триста шестьдесятпотрясающетолько быстро вычислит, что зададут. Но с неточными данными работать может только мощный, нечеловеческий разум. Искусственный разум! Ага! Фрэнк Борман никакой не Борман и не Фрэнк! Онробот, носитель искусственного разума, изобретённого в тайных лабораториях Гарварда и, в особенности, Йеля. Йель! Как мне нравится это название. Казалось быдерево, ан нет! Тайная лаборатория. Так вот. Фрэнк же потрясающий, как и АйБиЭм триста шестьдесят, он тоже облегчённый, короткий и худенький, но каков интеллект! Только он мог вычислить траекторию и необходимые импульсы для посадки капсулы на расстоянии плевка от авианосца. Ибомозг! Искусственный и очень умный. Компактный такой Фрэнк. Часы мне подарил вот, сучёнок. С руки снял. Они, говорит, с ним вокруг Луны десять раз облетели. Что ты так смотришь? Ну и что? У него же не одна рука. Хотя да. Для чего ему часы? Он же мозг! Будем и это считать тайной. Куда ты, американский человек? Я тоже хочу спросить! Зачем Фрэнк кушает? И куда скушанное потом девает?