Ясно. Так как мне его найти?
А чего искать? Побудете у нас, он на обед домой приходит, это уже скоро, в двенадцать. Минут в пятнадцать первого он уже дома.
Ну, я не знаю, не помешаю я вам? мне стало неловко.
Да что вы?! возмутилась Алена. Нисколько. Вы с дороги?
Да, не стал я говорить, что приехал вчера.
Давайте я вам воды нагрею, сможете помыться и побриться.
О, это с удовольствием, восхитился я. Ну точно, Петрухе повезло, да еще и как!
Хорошо, проходите на кухню, мне указали направление, и я пошел, ведомый девочкой.
Малышка, а тебя как зовут? спросил я, дотронувшись до плеча девочки.
Маша, важно сказала Петина дочь.
Хорошо, Маша. Чаем угостишь? А я тебя баранками! предложил я, доставая эти нехитрые яства из мешка.
Да, садитесь, пожалуйста. Какая вежливая дочь. Наверное, в маму. Вообще-то, Петруха тоже, помнится, был скромным и вежливым парнем.
Когда чайник нагрелся, меня угостили крепким, явно без примесей травы, как делали многие, заваривая вместе с чаем всякие травки, чтобы расход меньше был. Напомню, голод сейчас, любые продукты в дефиците. К баранкам я достал еще и плитку шоколада, сухари и банку сгущенки. Черт, как знал ведь, когда на рынке в Москве втридорога покупал.
Ой, что вы, столько всего! изумленно посмотрела на меня Алена, войдя на кухню.
Не нужно лишних слов, просто угощайтесь, сказал я, делая пригласительный жест. Я так понимаю, раз вы знаете отчество, так и о многом другом Петр рассказывал?
Конечно! Он же, особенно первое время, когда вас искал, только о вас и говорил. Вы же ему жизнь спасли! Как он мог не рассказать мне о вас?
Чего? удивился я, это еще чего Петруха придумал, какую жизнь? Или он о том, как я его из воды вытащил? Вот блин, столько всего пережили вместе, а он все помнит такую фигню!
Как же, ведь если бы вы не откопали его, он так и умер бы в своей ячейке. Сам-то не мог вылезти, рука не давала. А, вон она о чем. Так ведь я тогда и не копал его, просто кричал бойцам, подоспевшим вовремя, чтобы его откопали.
Ну ладно вам, он многое преувеличил. Бухгалтер! бросил я в сердцах.
Он так и не доучился. Пошел в милицию служить. Так-то его сразу не брали, он тоже долго лечился, но все же смог убедить всех, что может работать как все. Ему командиры ваши помогли, хорошую бумагу написали, да еще и наградили. Вот в милиции и пошли навстречу. Он очень хорошо служит, недавно старшего лейтенанта получил и орден! видно, жена очень гордится мужем и просто счастлива, как может быть счастлива хорошая добрая женщина.
Я очень рад за него, ответил я и, чуть подумав, добавил: И за вас. Рад, что он нашел такую хорошую жену!
Я его с института любила. Мы на одном курсе учились, вот. А когда он вернулся, сам меня вдруг нашел и
Молодцы вы, ребятки. Так держать! только и смог сказать я.
Ой, Саша. Вода готова, вам помочь? Да, это уже явный перебор, но здесь сейчас это нормально. О чем-то пошлом люди еще не думают.
Вы мне только объясните, как водой пользоваться, дальше справлюсь, спокойно попросил я, указывая на печь.
Да все просто, девушка показала мне, куда налить воду, в чем можно разбавить. Она ведь просто на печи согрела мне два ведра, а мыться предстояло в небольшом корыте, в которое, если честно, даже не сесть. Да, в Штатах-то я привык, там с бытом уже давно все в порядке, но в Союзе пока только так. Скоро ли еще газ подведут и у людей появится горячая вода в домах? Хорошо хоть вообще был водопровод и канализация.
Сколько я плескался, даже не заметил, но когда я, чисто выбритый и одетый в чистую одежду открыл дверь ванной комнаты, кстати, именно ванной, у многих это вообще делалось на кухне, то был сжат в объятиях моего друга. Это сколько же я мылся, что Петруха на обед вернулся?
Как, как ты здесь оказался? друг лапал меня уже целых десять минут, не выпуская из объятий. По его щекам текли настоящие ручьи, даже я прослезился.
Ты меня задушишь сейчас, так ничего и не узнав! констатировал я, пытаясь выбраться из крепких Петькиных лап.
Сань, но как? не уставал повторять мой друг и братишка.
Да вот как-то так. Потом расскажу, а то ты, наверное, теперь бдительный стал, еще прицепишься пошутил я.
Ты что, на зоне был, что ли? вдруг словно споткнулся Петя.
С чего ты взял? Хотя жил я именно в Сибири, которой так много пугают. Ничего, и там люди живут.
Слушай, ведь мне в сорок четвертом ответ из Москвы пришел, что ты без вести пропал!
Как это? Вроде пропадают на фронте, а с него меня поперли
Ну почему? Если человек исчезает, внезапно, то как это еще назвать? Удалось лишь отследить, что ты засветился в Москве, когда в госпитале лечился. Только вот врача найти не удалось, умер он, буквально через полгода, как тебя лечил.
Да, жаль старика, он мне веру в жизнь вернул, да и зрение тоже, хоть и не полностью.
Ну дела, как же ты без документов-то?
Да нормально. У меня же они были, вот был в Москве, получил даже деньги в сберкассе. В милиции предлагали восстановить бумаги, да я не стал, решил быстрее к тебе приехать, позже переоформлю.
Да я сам тебе все сделаю. Только ты точно ни во что не вляпался? Вот же, блин, бухгалтер-следователь, все-то ему нужно знать наверняка.
Да точно, точно. В Москве, правда, с бандитами поцапался, обворовать хотели. Обратился к местным ментам, ой, прости, милиционерам, помогли. Правда, пришлось и самому пострелять, у служивых банально людей не хватает, вот и меня чуть на службу не привлекли, еле отбоярился.
А что, ты не хочешь еще послужить? удивился Петя.
Петь, тебе честно?
Конечно, да и не врал ты никогда!
Наслужился уже выше крыши. В тайге, когда глаза поправились, бандитов гонял, теперь вот к людям вылез, а меня опять эту шушару гонять? Нет уж, хватит.
А чего делать будешь?
Да не знаю. Хочу по стране поездить, посмотреть, как жизнь у людей налаживается.
Ну, с этим проблемы могут быть. Как это, что человек нигде не работает, да и места жительства у него нет?
Так у меня довольствия столько скопилось, хватит, наверное, не один год прожить, не работая, потом что-нибудь придумаю. Да уж, вот и как мне ему рассказать, где я был и что делал? Он же правильный стал, как не знаю кто.
Ладно, черт с ней, с работой. Как тебе мои? мы сидели на кухне, а Петькины девчонки тактично ушли в комнату.
Во! я показал кулак, с оттопыренным большим пальцем. Петя скромно потупил взгляд и кивнул сам себе.
Люблю их, чего бы делал без Аленки, не представляю. Я же пить начал, как с армии списали. Рука не гнется, работы нет. Мать не дожила, померла. Отец на фронте пропал.
А ты где такую отдельную квартиру отхватил, буржуй? спросил я с интересом.
Так это от родителей осталась. Да и Алена в соседней жила, на первом этаже. Там коммуналка, они в ней с матерью жили. В прошлом году ее схоронили. Вот, значит, когда женился, нам квартиру и оставили, правда комнату Алены забрали. Теперь у нас своя, отдельная квартира, все-таки это не коммуналка
Да и не говори, насмотрелся уже.
Мы сидели, Петя достал бутылку водки, медленно попивая сей национальный продукт, разговаривали обо всем сразу. Он почти сразу сходил к соседям, у тех был телефон в квартире, там жил какой-то начальник, позвонил на службу и отпросился. Нам столько нужно было сказать друг другу, что даже не заметили, как ночь наступила. Прерывались лишь на походы курить, я категорически отказался дымить на кухне, вот и бегали на лестницу. Аленка несколько раз звала укладываться спать, но мы никак не могли оторваться от разговора. Угомонились лишь часа в три, только потому, что я сам уже прогнал Петра спать, ему же с утра на службу.
Хоть и поздно легли, но выспался. Мне постелили на полу прямо в кухне, я сам попросил. Квартира у семьи Курочкиных хоть и была отдельной, но все же маленькой, однокомнатной. Петя еще вчера вечером пояснил, что квартира досталась от матери, которая была до самой смерти каким-то крупным партийным работником. Разбудили меня только в двенадцать часов, сделал это лично Петро.
Вставай, соня! Я открыл глаза и посмотрел на друга. Тот сиял от счастья и радости.
Ты чего такой счастливый, как три рубля нашел? буркнул я. Ага, я почти всегда бурчу по утрам, такая уж натура, но я абсолютно не злюсь, просто сам факт брюзжания нравится. Да знаю, знаю, что это многих бесит, но это привычка, еще с юности.
Я отпросился на сегодня и завтра. До обеда все дела подчистил, что срочными были. У нас впереди два выходных дня. Чего хочешь делать?
Я встал с матраса, что постелили мне ночью супруги, и направился в туалет. Уже пройдя мимо Пети, я буркнул:
В туалет схожу, можно? и обернулся к другу. Тот не спускал глаз с моей спины и молча хлопал глазами.
Я думал, что знаю все твои шрамы. Этих, он указал на спину и руку, я не помню.
А, не бери в голову. Одним больше, одним меньше
Сань, это ж не об ветки в тайге тихо сказал Петя и тут же добавил: Рассказывай! Хоть тон у него и был приказной, я отмахнулся.
Дай отлить, а? Не дожидаясь ответа, я прошел в туалет и сделал свои дела. Затем неспешно умылся, придя в чувство.
Аленки дома не было, видимо, гуляет с дочкой. Усевшись вновь на кухне и осадив Петю уже своим приказным тоном, начал рассказ.
Даже спрашивать тебя не буду, сдашь ты меня или нет, просто если ты это сделаешь, то меня просто посадят, а то и шлепнут.
Сань, да мне по хрену, ты же знаешь! Служба службой, но ты мне дороже!
Подслушать не могут?
Мы же не в коммуналке! успокаивающим тоном произнес Петя.
Петь, я лечился, глаза почти не видели, даже после госпиталя в Москве. Там мне док один глаз немного вправил, но вот второй
Сань с упреком в голосе сказал друг.
Петь, с сорок третьего я в Америке жил. Только приехал.
Ни х себе! обалдел Петруха.
Ага, только сильно не кричи. Там нашел хорошего врача, тот меня и залатал. Конечно, стопроцентного зрения нет, даже сейчас, но видеть я стал хорошо, а главное, ушли головные боли, что были сразу после ранения.
А рука? Спина?
Ох, длинная это история
Мы никуда не спешим!
Я начал рассказ, от которого у друга глаза лезли на лоб, и он постоянно меня перебивал.
Как это в полицию поступил? Как на войну забрали? Какие острова? Какие японцы? он завалил меня вопросами, на которые я последовательно отвечал. Чувствовал я себя в конце разговора как после допроса.
Одуреть можно! Уехать из страны лечиться к буржуям, там на войну вернуться Ты точно сумасшедший! Хотя я это и в Сталинграде замечал, когда ты один на фрицев ходил. А еще я замечал, что ты очень много знаешь! Настоящий следак.
Так, Петро, или ты убираешь «следователя», или я уйду на хрен! строго оборвал я друга.
Ладно-ладно, извини. Так как сейчас рука-то?
Да как и у тебя! я показал не сгибающиеся полностью два пальца, а затем, согнув руку в локте, указал и на то, как работает рука в целом. У Пети была почти та же проблема.
Если бы кто другой рассказал, хрен бы я поверил, заключил Петруха, не вздумай только кому рассказать, сядешь наверняка!
Тебе рассказал, подмигнул я ему, сяду?
Дурак ты, старшина! подвел итог Петя.
Нет, покачал я головой, я офицер специального, противотеррористического отряда. Если на звания переводить, то примерно старлей, как и ты. Я там, в отделе этом, еще и за главного инструктора.
Так же, снайпером? Глаза-то позволяют?
Да нормально все.
Я тогда чуть дольше в части задержался, только через неделю отправили, так слышал, что тебя к награде Нечаев представлял, не знаю, утвердили или нет. Но когда придут новые документы, то, думаю, узнаем. Я сегодня запросы сделал, побегать пришлось, скоро все бумаги будут у тебя на руках. Только нужно сфотографироваться.
Нужно, значит, нужно, пожал я плечами. Чего делать будем?
Пойдем гулять, я тебе город покажу? Ага, а может, я тебе его покажу? Точнее, расскажу, что будет здесь лет через сорок-пятьдесят? Смеялся я в душе, конечно, но гулять согласился.
Идем, конечно, заодно и поговорим произнес я так загадочно, что Петруха вперился в меня своим ментовским взглядом с еще большей силой.
Ты мне что-то хочешь рассказать? Я имею в виду то, что ты мне не стал говорить там, на фронте, а ведь хотел, я по глазам видел!
Да, не буду скрывать, очень хотел. Петь, ты помнишь мою историю о появлении в составе группы окруженцев?
Ну Петя как-то напрягся.
Расслабься, не засланным я был, успокойся, похлопал я друга по плечу. Тут другая история
Пойдем на лавочку, мы уже вышли из дома и Петя указал мне в сторону набережной.
Идем, кивнул я.
Усевшись на лавочку, надо же, а ведь они здесь простоят как минимум лет сорок, только доски менять будут, сами-то лавочки литые, из чугуна, мы продолжили наш разговор. Я не знал, как начать, с чего, поэтому ляпнул то, что показалось на тот момент подходящим.
Хорошие лавочки.
Да, красивые. Их еще при царе установили, так и стоят. Вот, друг сам мне помог.
Ага, еще лет сорок точно простоят, улыбнулся я.
Ну, а почему бы и нет, наверняка простоят, Петя не «въехал» в мою «игру» и просто поддакивал.
Вот именно, Петь, что не наверняка, а точно простоят, меня смешил этот разговор. Два человека, крепко подружившиеся на фронте и не видевшиеся очень давно, сидят и разговаривают о лавочках.
Да нехай себе стоят, о чем ты вообще? и тут что-то блеснуло в глазах у друга. О лавочках это для начала, да?
Помнишь, как тебя интересовало то, когда кончится война?
Да я бы по-другому сказал, скривился друг, помню, как ты, довольно равнодушно так, сказал мне как-то, ранили тебя тогда в очередной раз, что воевать еще больше двух лет. Я тебя тогда подловил, ты разгорячен был после боя, наверное, не заметил, как сказал
Что именно?
Что война кончится в мае, причем и год угадал.
Ага, и это тоже.
Сань, говори, я ж сейчас весь изведусь. Как, откуда ты столько знаешь? Или знал? А я вдруг решил шутить дальше, испытывая терпение друга.
Мологжане бывшие не достают? В Рыбинске перед самой войной город Мологу затопили, устроив Рыбинское водохранилище. Так вот те бывшие жители города даже через пятьдесят лет все ноют и ноют.
Чего? явно сбился с мысли Петя.
Чего, ты глухим, что ли, стал? смеясь уже не скрывая, спросил в свою очередь я.
Это ты сейчас о чем? членораздельно, чуть ли не по слогам произнес Петр.
Не бери в голову, просто ляпнул. Скажи мне, дружище, как тебе рассказать то, что я хочу?
Ни фига ты вопросики подкидываешь! А я почем знаю? Говори уж как-нибудь, надоело твои загадки решать! едва не матерясь, выпалил Петр.
Просто, если я рубану тебе все вот так, в лоб, ты просто охренеешь и убежишь, да еще и «скорую» мне вызовешь. А я в дурдом не собираюсь.
Сань, ну не томи, обещаю, дослушаю до конца!
Петь, ты здесь родился? заглянул я в глаза друга.
Да, я ж рассказывал, машинально кивнул он.
Я тоже
Ты же не помнил ничего о себе, контузия. Что, и голову вылечил тут Петя и споткнулся.
Ага, понял, наконец, куда клоню?
Ты ничего не рассказывал, постоянно отмахивался от всех
А историю с наградами напомнить?
Ты не хотел, чтобы тебя награждали! он четко вспомнил то, что я и хотел от него услышать.
Ты не думал, почему?
Ну, ты же объяснял, что удача отвернется, сглаза боялся, хоть мне и смешно было такое слышать.
Петь, я тоже родился в твоем городе в восьмидесятом году.
Чего? Тебе же не шестьдесят восемь лет!
Ага, в тысяча девятьсот восьмидесятом и я взял паузу, чтобы вдоволь насмотреться на смешное выражение лица моего сослуживца-однополчанина.
Мы молчали минут двадцать, я уже начал переживать, что Петя ищет предлог, чтобы сбегать за «скорой помощью», когда он наконец оттаял.
Так, б, теперь-то все и сходится! воскликнул наконец Петя. Ты как ясновидящий, да?
Ой блин! выдохнул я. Я был о тебе лучшего мнения как о следователе.
Сань, ты чего, всерьез? Видя, что я и не думаю улыбаться, он вдруг вскочил. И ты молчал??? Ты столько времени молчал, гад!
Поэтому и не говорил, что боялся именно такой реакции. Если бы мной заинтересовались «органы», как ты думаешь, я был бы еще жив? Вот только правду говори!
Ты знал о войне, о победе, о жизни вообще!!! Ты же мог помочь
Кому? Петь, ты себя слышишь? спокойно ответил я.
Да как это кому? Рассказал бы политруку, Нечаеву, мне, наконец! Уж довели бы куда следует!