Пап! Марк с разгона ткнулся в ноги Ларри, так что тот едва не уронил мешок.
Осторожней, Марк, попросил Ларри, с трудом удерживая равновесие.
Пап, там задыхался Марк.
Ларри, поглядев на встревоженное лицо сына, опустил мешок на землю.
Что случилось?
Пап, мы за почтой ходили.
Марк потянулся к нему, и Ларри нагнулся, подставив голову. Обхватив его зашею, Марк зашептал ему в ухо.
Пап, там письмо, а на письме твоё имя, ты мне показывал, я узнал, вот. Я сумку Робу отдал и к тебе, вот.
Ларри медленно выпрямился, поправил перчатки, которые надевал на «общих работах» и взвалил на плечи мешок.
Хорошо, Марк.
И пошёл к скотной. Марк трусил рядом, заглядывая снизу вверх в его лицо.
Фредди, сидя на маленьком табурете, сосредоточенно прощупывал вымя Мейблкрупной рыже-белой коровы. Чуть не плачущая Молли стояла рядом. Мейбл время от времени косилась на Фредди, но лягаться не пробовала.
Ничего страшного, Молли, встал наконец Фредди. Раздоится. Гладь ей вымя, когда моешь, поняла? Молли кивнула. И тряпку для неё бери помягче.
Ага-ага, обрадованно закивала Молли и похлопала Мейбл по спине.
Масса Фредди! влетел в скотную Роб. Я почту принёс!
Фредди кивнул и вымыл руки в поданном ему Молли ковше с водой, вытер носовым платком. Взял у Роба сумку и вынул почту, а сумку, как всегда, отдал Робу и улыбнулся.
За мной.
Да, масса Фредди, улыбнулся Роб.
Молли гордо привлекла его к себе. Фредди быстро перебрал почту. Газета, счета, а это что? Письмо? Джонни? От кого? Он как-то не сразу понял, что письмо адресовано в «Лесную Поляну», но не Джонатану Бредли, а Лоуренсу Левине. Так так вот почему Роб один, без Марка Ну да, Ларри сына грамоте учит, это понятно. Чёрт, Джонни по соседям поехал, кто может писать Ларри? Он вспыхнувшего вдруг желания вскрыть письмо у него загорелись щёки. И тут как специально подгадав, в скотную вошёл Ларри с мешком концентрата. Фредди подождал, пока он пристроит его в штабель, и позвал:
Ларри!
Да, сэр, готовно отозвался Ларри, входя к коровам.
Начав работать в мастерской, Ларри перестал притворяться простым дворовым работягой, вернувшисьнасколько это возможно в имениик прежним привычкам. В том числе и к обращению «сэр» вместо обычного рабского «масса». И остальные как-то сразу согласились с этим.
Держи, Ларри, Фредди протянул ему письмо, дождался, пока Ларри снимет перчатки и возьмёт конверт, и сразу ушёл.
Ларри осмотрел письмо, дважды перечитал адрес. Алабама, графство Олби, округ Краунвилль, «Лесная Поляна». И его полное имя. Лоуренс Левине. Ларри поднял глаза и увидел лица Молли и Роба. Рядом часто, как после бега, дышал Марк. Ларри заставил себя улыбнуться и вышел. Марк побежал за ним.
Пошёл мокрый снег. Такой мокрый, что было ясно: сейчас он станет дождём.
Беги домой, Марк.
Пап, а?
Мне надо закончить работу, Ларри протянул сыну конверт. Беги и положи на стол. А то намокнет.
Марк сунул письмо под курточку и побежал в барак. А Ларри, на ходу натягивая перчатки, пошёл за следующим мешком. Фредди отдал ему письмо, но не велел сразу прочитать письмо запечатано это первое письмо в его жизни Что это может быть? Чем это обернётся? Может, лучше вот так, нераспечатанным, и отдать его Фредди или Джонатану? Нет. Нельзя. Он не понимает почему, но знает: нельзя. Он должен это сделать. Но сначала закончит работу. Ещё два мешка. А там ленч. Перед ленчем и прочтёт. А тогда
Что делать тогда, Ларри не знал. Но вот остался один мешок. И и всё. Можно идти на ленч. Снег уже стал дождём и довольно сильным. Сразу потемнел, исчезая, сливаясь с землёю, покрывавший двор снег, со свесов крыш капало и текло, стремительно расплывались лужи И прежде, чем войти в барак, Ларри у двери долго очищал и мыл сапоги.
Мамми уже готовила стол к ленчу. Ларри прошёл в сушку, повесил куртку и шапку, поправил курточку Марка и отправился в их выгородку.
Пап! соскочил ему навстречу Марк.
Ларри кивнул ему, сел к столику и взял письмо. Старый хозяин вскрывал письма специальным ножом из слоновой кости. Ларри вытащил из кармана свой складной и аккуратно разрезал конверт. Вынул сложенный пополам листок. Марк стоял рядом, держась обеими руками за его плечо. Текст отпечатан на машинке, а подпись от руки. Ларри прочитал текст, вздохнул и перечитал. Потом сложил листок, вложил в конверт.
Пап? тихо спросил Марк.
Ничего, сынок, Ларри встал. Иди на ленч.
А ты?
Мне надо поговорить.
С массой ой, сэром Фредди?
Ларри кивнул.
Скажи Мамми, чтобы она оставила мою долю. Я поем потом.
Да. Пап
Беги в кухню, Марк, твёрдо ответил Ларри.
Уже отправив сына, Ларри сообразил, что и ему не миновать кухни, да и куртку надо взять, дождь сильный, а его в госпитале предупреждали, что ему нельзя простужаться.
Все уже знали, что Ларри получил письмо, и, когда он вошёл в кухню, да ещё с письмом в руке, все повернулись к нему, но, увидев его сосредоточенное лицо и сведённые брови, ни о чём не спросили. Ларри надел куртку и шапку, спрятал письмо под куртку и вышел.
Где ему найти Фредди? Скорее всего, тот в конюшне. Жалко, Джонатана нет. Но но и тянуть нельзя. Это может обидеть Фредди.
Фредди был в конюшне, заплетал гриву Майору. Ларри подошёл к деннику и вежливо потоптался, привлекая внимание.
Ты, Ларри? спросил, не оборачиваясь, Фредди. Заходи.
Сэр, Ларри вошёл в денник. Сэр, вот Это письмо.
Он протянул Фредди конверт.
Я не читаю чужих писем, ответил, по-прежнему не оборачиваясь, Фредди.
Я прошу вас, сэр, тихо, но твёрдо сказал Ларри.
Фредди обтёр ладони о джинсы и взял письмо. Вынул листок из конверта и быстро одним взглядом охватил текст. Затем перечитал уже не спеша и протянул письмо Ларри.
Ну и что, Ларри?
Что мне делать, сэр?
Фредди посмотрел на его лицо и наконец улыбнулся.
Ты хотел бы с ним встретиться?
Да, сэр. Майкл он очень хорошо отнёсся ко мне. И и я рассказывал ему о Марке. Онхороший человек, сэр. Генерал, а а был, ну, не как ровня, но
Я понял, кивнул Фредди. Ну, так и напиши ему.
Я могу пригласить его сюда, сэр?! изумился Ларри.
Это твой дом, Ларри. Кто может запретить человеку приглашать своих друзей?
Но а сэр Джонатан? А вы?
Он же не к нам, а к тебе едет, усмехнулся Фредди.
И как мне написать, сэр?
Просто. Ну, что ты будешь рад его видеть. И напиши когда. И Пошли.
Фредди хлопнул Майора по шее и пошёл к выходу. Ларри последовал за ним.
В комнате Джонатана Фредди достал из письменного стола и дал Ларри два конверта и несколько листов хорошей писчей бумаги.
Вот, держи. Напишешь и положишь в ящик. Почтальон заберёт и отправит.
Спасибо, сэр, Ларри вежливо склонил голову. Я могу приглашать его в любое время?
Как тебе удобнее, Ларри. Это твой приятель.
Ларри медленно кивнул.
Да. Благодарю вас, сэр. Прошу прощения, что занял ваше время, сэр.
Когда он ушёл, Фредди сел к столу, вырвал из лежащего на столе блокнота для текущих записей листок и быстро написал по памяти обратный адрес с конверта. Цифры военной части показались ему знакомыми. Кажется кажется да, точно, это тот же индекс, что и у Алекса. Интересно. Он опять по памяти написал: Rodionov. Перечитал. Скомкал листок и сжёг его в пепельнице. В каких бы чинах ни был знакомый Ларрив его генеральство они с Джонни сразу не поверили: генералы в общей столовой, даже в госпитале, не едятно раз он из той же службы, что и Алекс Неужели к ним второй козырь идёт? Джонни приедет, надо будет обговорить. Варианты тут разнообразные. Сам Ларри всех этих нюансов не знает, и знать ему о них не надо. Интересно, что Ларри рассказал этому Майклу о них. Знает Ларри не так уж много, но эта служба умеет складывать мозаики. Нет, это козырь, в любых руках козырь. Так надо, чтобы мы им сыграли.
* * *
Утоптанный снег поскрипывал под ногами, лёгкий мороз приятно пощипывал нос и щёки. А, в самом деле, когда одежда тёплая и сам сыт, то зима в удовольствие. Эркин шёл, весело оглядывая встречных. Женя просила зайти после работы за обойным клеем. И, если будет, взять краску для труб в ванной. Про краску он говорил с Виктором. Виктор советовал нитроэмаль. И быстро сохнет, и блестит. Уже смеркалось, и зажгли фонари. Рано как здесь вечер наступает. Но это, говорят, только зимой. А летом наоборот: день длинный, а ночь короткая. Колька смеётся: девку тиснешь и на работу пора.
Эркин улыбнулся. В бригаде ему совсем легко теперь. И одет он не хуже других. В субботу купили хороший полушубок, романовскийинтересно, этот Романов их шьёт или только продаёт, или нет, говорила же продавщица, что романовская овчина, от романовской овцы, так что Романов тот хозяин стада, ну и бог с ними ещё бурки, шарф и даже брюки, шерстяные. Женя настояла. И когда на рынок пошли, то во всём новом даже почувствовал себя по-другому. Шёл, гордо вскинув голову, вёл под руку Женю, а на другой руке висела Алиса. Суббота была солнечной, тучи разошлись, открыли бледное небо и такое ж бледное, словно затянутое плёнкой солнце. Но искрился и сверкал снег, улыбались люди. И Женя, останавливаясь, поправляла ему пушистый новенький шарф, закрывая шею, и беспокоилась, не дышит ли ртом Алиса.
Рынок в Старом городе напомнил новозыбковский. Но здесь и вещи, и продукты рядом и даже вперемешку. И деревянные столы-прилавки, и расстеленные на снегу рогожи, и прямо тут же сани, и небольшие машины-полуфургончики, которые называют смешным словом «пегашка». Картошка, яблоки, вёдра и бочки, откуда пахнет непривычно, но аппетитно, связки корзин, от маленькойАлиски кулачок едва влезет, до больших, куда опять же Алису уложить можно. Круглые и квадратные коробки из древесной коры со странным названиемтуески. Деревянные расписные игрушки. Алиса запросила птичку-свистульку с переливом, но Женя решила, что тогда жизни точно не будет, и Алисе купили тоже птичку, но петушка с качающейся головой, так что если его поставить и по хвосту постучать, то он клевать будет. Вообще много накупили. Эркин купил санки, на них положили небольшой мешок картошки, прикрутили, увязали сумку с луком, морковью и чесноком, сверху усадили Алису в обнимку со второй сумкой, где стояли баночки и туески с солёными огурцами, мочёными яблоками и квашеной капустой. И наконец пошли к церкви.
Русская церковь показалась Эркину весёлой и нарядной. На теалабамскиеона совсем не походила. Женя пошла внутрь узнавать и договариваться, а они остались ждать во дворе. Алиса слезла с саней и затеяла с Эркином игру. Отходила, разбегалась и врезалась в него, пытаясь сбить с ног. Но Эркин в последний момент уворачивался, так что Алиса пролетала мимо него прямо в сугроб, и Эркин ловил её за капюшон, не давая упасть. Было очень весело. Но тут какая-то старуха, вся в чёрном, стала на них кричать, что место святое, пост идёт, а они бесовские игрища затеяли. Кто такой пост и чего он здесь ходит, а так же, что такоебесовские игрища, Эркин и сам не понял, и объяснить Алисе не смог. Со старухой он, конечно, не стал ни связываться, ни заводиться, а попросту вышел вместе с Алисой и санками за ограду, встал так, чтобы Женя их сразу увидела, и они возобновили игру. К возвращению Жени Алиса всё-таки упала пару раз. Эркин её отряхнул, но Женя сразу заметила, всё поняла и грозным голосом, нго улыбаясь, спросила:
Баловалась?
Ну-у, Алиса уцепилась за руку Эркина, ну, мы совсем немного. Мам, а теперь куда?
Закрой рот и дыши носом, строго сказала Женя и посмотрела на Эркина. Пошли домой?
Пошли, сразу согласился он.
Эркин чувствовал, что Женя чем-то расстроена, но не знал, что случилось и как помочь.
Женя, что-то случилось? тихо спросил он, когда они уже шли вдоль путей к переезду.
Да нет, покачала головой Женя. Ничего особенного.
Она не могла и не хотела ему рассказывать, что, когда выясняла в церкви, как им помянуть Андрея, эти старухи сказали ей, что нехристей не поминают, а одна вообще про Эркина такое сказала так что в церковь они не пойдут. Вполне обойдутся. Андрей в бога не верил, в Джексонвилле они все в церковь ходили только, чтобы священник не цеплялся, она сама тоже, так что и здесь Ну и что, что Эркин не воевал, и не крещёный, и индеец, всё равно он лучше всех Она посмотрела на него, как он легко, играючи, тащит нагруженные санки, какой он весёлый, красивый Да ну этих старух, они от старости злые, на кого угодно кинутся. Жили без церкви, и дальше проживём.
Они ещё только остановились у магазинчика рядом с домом, и Эркин зашёл купить водки.
Ну, в субботу, да после баньки, хоть укради, да выпей, сказала ему Маня, подавая маленькую бутылку. Хватит тебе мерзавчика-то?
Эркин кивнул.
Ты сала возьми, посоветовала Нюра. Смотри, какое розовенькое.
Эркин взял и сала. О сале с горячей картошкой и солёным огурчиком он в лагере наслушался, а в дороге в поезде и попробовал. Вкусно! Женя его покупки одобрила.
И был у них в субботу пир горой. Это и впрямь оказалось необыкновенно вкусно. И сороковины они Андрею в воскресенье справили. Поговорили о нём, пока горела свеча рядом со стаканчиком водки, накрытым ломтём чёрного хлеба. Потом он и Женя выпили по глотку в память Андрея, оделись и вышли к оврагу, подальше от дома. Вылили в снег водку и раскрошили хлеб птицам. Сразу откуда-то налетели воробьи. И Женя сказала, что теперь всё по правилам. Про церковь Женя не упоминала, чему Эркин был рад. Нет, если б Женя сказала, что надо идти, пошёл бы, о чём речь, в раз не надо, то ещё лучше. И и вообще он даже не представлял, какая это здоровская штукавыходные.
И на работу он в понедельник пошёл уже в новом, неся под мышкой свёрток с рубашкой, чтобы переодеться, и полотенцем. Как ему и говорили, он сразу, не заходя вкак её, дабытовку, прошёл по коридору в кладовку, где Клавка выдала ему стёганую чёрную куртку, такие же штаны, чёрные валенки с галошами и брезентовые рукавицы.
Это ты у Мишки, что ли, в бригаде?
У Медведева.
У Мишки, она выбрала из стопки больших замусоленных тетрадей нужную, раскрыла её перед Эркином и ткнула пальцем. Расписывайся. Неграмотный? Крест ставь. А так-то ничего парень, не робей, медведь хоть ревёт, да смирен. Если что не по тебе будет, заходи, обменяю. Тебя звать-то как?
Эркин мороз.
Мороз? Ну, удачи тебе, Мороз, заходи, не забывай.
В бытовке уже все собрались. Переодевались, толкаясь, перешучиваясь и задираясь не всерьёз. Эркина встретили гоготом.
Эй, чего так долго, Мороз?
Да Клавка на нём, небось, все штаны перемерила!
Это как она тебя живым выпустила?
Морозмужик крепкий, вишь, выскочил. Это ты от Клавки на карачках выползал.
Эркин молча улыбался, быстро размещая в шкафчике полушубок, бурки, джинсы и рубашку. Шкафчик оказался удобным, с крючками по стенкам и дверце и с полочкой наверху. Как все, Эркин разделся до белья, натянул штаны, креповую рубашку, перемотал портянки и обулся. Валенки были выше сапог и жёстче. Но к этому можно привыкнуть. Шнурок с рукояткой отцепил от джинсовновые брюки не стал надевать, всё-таки праздничное должно быть, ведь рубашки же нарядные, красно-белую и призовую, он не носит каждый деньи перевязал на рабочие штаны. А глаз у Клавки хорошийкак влитые сидят, и не тесны, и не болтаются. Из бумажника достал и сунул в карман штанов два рубля. Надел куртку. Захлопнул дверцу шкафчика и повесил новенький замок. Ключ к деньгам, шапку на голову, варежки, рукавицы и вперёд
Проводив Эркина, Женя взялась за обед. Сегодня Алисе придётся обедать одной. А вчера полдня ушло на подготовку к первому рабочему дню. Отпарила свой костюмчик, нашла и почистила туфли так, а Алиску пора будить. Ну вот, так когда надо, её не поднимешь, а в субботу
Они решили спать досветла., вернее, она просто не завела будильник, и было так тихо, так спокойно. Она слышала ровное сонное дыхание Эркина, он совсем рядом, только руку протяни, но пусть спит. И тут тут к ним в спальню явилась Алиса и с ходу полезла под одеяло между ними, забарахталась, сворачиваясь клубком. Она даже не сразу поняла, а Эркина как током подбросило. Он вскочил, отбросив одеяло, посмотрел на неё и удивлённую его броском Алису «дикими» глазами и вылетел из спальни. А она не знала, что делать: то ли смеяться, то ли ругать Алиску, то ли бежать успокаивать Эркина.
Мам, а чего это он? спросила Алиса между двумя кувырками.
Ты его разбудила, ответила она, вставая.
Ну, так уже утро, возразила Алиса. А вы всё спите и спите.
Сегодня выходной.
Она надела халатиккомнату заливал серо-голубой рассветный светлеющий сумракподобрала старые штаны и тенниску Эркина, которые он носил дома, и пошла его разыскивать. Она уже поняла, чего он так испугался. Смешно, конечно, но раз он так переживает из-за этого Хотя может, он и прав, Алиска уже не маленькая.