А это я знаю. Эм, да?
Да. Называется «эм», а читают когда: м-м. Ну, читай.
Мм-аа-мм-аа, Эркин уже осмелел и сам вёл пальцем по строке. Ммааммаа. Мама?
Правильно! обрадовалась Женя. Видишь, как хорошо. Читай дальше.
Ммуу, му, прочитал Эркин и посмотрел на Женю. А это что?
Так коровы мычат.
Эркин вздохнул. Коров и бычков он много слышал, но «му» они не говорили, это точно. Но спорить не стал. А следующее слово неожиданно оказалось понятным.
Ум?
Правильно.
Женя заставила его прочитать напечатанные в конце страницы «столбики» слогов. Ма, му, ам, ум, ау, уа. Эркин так старался, что у него на лбу и скулах выступили капли пота.
Женя встала зажечь огонь под чайником, а Эркин, переводя дыхание, рассматривал картинки. Мама. Так Алиса называет Женю. Мамаэто по-английски mother, нет, наверное, mom, да, так. Где это слово? Он же читал, да, читал его. Эркин, словно нащупывая буквы, повёл пальцем по странице. Это? И, ощутив, что Женя села рядом, спросил:
Это мама?
Да, Женя села поудобнее. Давай дальше. Это буква «эр». Р-р. Понял?
Эркин кивнул.
Тогда читай.
Рраа, ра?
Да, правильно. Ты не спрашивай меня, читай. Я скажу, когда ошибёшься. Давай.
Ра р. уу ру ар ур ра ма рама? обрадовался Эркин знакомому слову. Ну да, и рядом нарисована оконная рама. А это Ма ра мара. А это что?
Это имя. Видишь, девочка нарисована, её так зовут. Мара.
На Марию похоже, улыбнулся Эркин.
Засмеялась и Женя.
Да, правда. Ну, давай дальше.
Эркин перевернул страницу.
Это ша. Ш-ш-ш.
Ш-ш, повторил Эркин и прижал пальцем строку. Шу, ша, уш, аш, ша-рр, шар? и, не дожидаясь ответа Жени, кивнул. Шар. Шум, Шура. Шураимя? В лагере так мальчишку звали, помнишь? Сашка и Шурка.
Помню, улыбнулась Женя. И здесь мальчик.
Ага, вижу. Ма-ша, му-ра Мура?
Нет, Мура, это тоже имя.
Лицо Эркина влажно блестело от пота. Он дочитал страницу, уже не спрашивая о значении всех этих непонятных слов. Ша, шу, аш И догадывался, что это неважно, и устал уже. Женя уже решила, что для первого раза достаточно пяти букв, но сказать об этом не успела.
Да?! в кухню явилась в ночной рубашке Алиса. А в чего вы тут играете? Я тоже хочу.
Мы не играем, Женя встала, погладив Эркина по плечу и мимолётно про себя удивившись, что рубашка влажная. Эркин учится. Давай, переодевайся, будем полдничать. Отдохни, милый.
Женя вывела Алису из кухни, а Эркин закрыл книгу и вытер рукавом лоб. А на обложке под рисунком буквы. А у и ещё а. А остальные он не знает, и всё слово ему не прочитать. Но но Женя называла книгу азбукой. Может, здесь это и написано? Как говорила Женя? Азбука?
Когда Женя вбежала в кухню и выключила огонь под дребезжащим чайникоми как это Эркин не заметил? он обернулся к ней.
Женя, что здесь написано? Азбука?
Да, удивилась Женя. А что?
Это какие буквы?
Это «зе», это «бэ», а это «ка». Аззз-ббу-кка.
Ага, понял, кивнул Эркин и решительно открыл книгу.
Он перелистывал страницы, разыскивая новые буквы, а Женя накрывала на стол. Вошла Алиса, залезла на свой стул. Женя мягко, но решительно отобрала у Эркина книгу.
Тебе надо отдохнуть.
Эркин потряс головой.
Да, хорошо.
Алиса пила чай, испытующе поглядывая на него поверх чашки.
Мам, а меня ты научишь? Я тоже хочу читать.
Научу, улыбнулась Женя. Вот поедим, уберём и будем ещё учиться.
Эркин молча пил чай. Он никак не мог понять, что такого произошло с ним. Но но как же так? Он учится читать, узнал пять букв, может их прочитать. И что, ничего не изменилось? Он всё такой же, прежний? Но но как же так? Он даже не замечал сначала удивлённых, а потом встревоженных взглядов Жени.
Эркин, позвала она его.
Он вздрогнул и поднял на неё глаза.
Да, Женя. Что-то случилось?
Нет. Просто просто ты на себя не похож, и, видя, что его лицо стало недоумевающим, даже несчастным, перевела разговор. А это подходил к тебе на площади из твоей бригады? Я его по новоселью помню. Николай, кажется.
Да, Эркин улыбнулся, и Женя облегчённо перевела дыхание. Колька-Моряк. Он он хороший парень, Женя. Знаешь, Эркин смущённо нахмурился, знаешь, он позвал меня завтра в Старый Город. В полдень, Эркин замялся: Колька просил не звонить, но не врать же Жене.
Но на его счастье Женя не стала расспрашивать, а даже будто обрадовалась.
Иди, конечно.
И Эркин облегчённо вздохнул: Женя не сердится, что он в праздник уходит из дома.
После полдника Эркин решительно встал, собирая посуду.
Я помою.
Хорошо, кивнула Женя. Спасибо, милый.
Он тщательно мыл и расставлял на проволочной сушке чашки и блюдца и слушал за спиной голоса Жени и Алисы. Алису учили читать. Эркин с удовольствием слушал тоненький голосок, старательно выговаривавший эти странные слова: «ау» и «уа». Когда дошли до буквы «эм», Эркин подсел к ним.
Эрик, а ты это уже знаешь?
Эркин с улыбкой кивнул, а Женя строго сказала:
Не отвлекайся. Читай здесь.
Ммы-аа, ма, Алиса тоже придерживала строку пальцем. И ещё раз такое же. Два ма, так?
Как-как? удивился Эркин.
Ну, Эрик, один раз ма, и ещё раз. А раз и раз будет два.
Д-да, озадаченно согласился Эркин. А у меня по-другому получалось.
А как?
Алиса подвинула книгу к нему, и Эркин, нагнувшись над столом и прижав свой палец рядом с Алискиным, прочитал по слогам.
Ма-ма. Мама.
Да-а?! изумилась Алиса. Мама, так здесь про тебя написано?
Женя отсмеялась и вытерла тыльной стороной ладони глаза.
Алиса, это чтение, а не счёт. Читай подряд.
Мам, так здесь про тебя?
Читай.
Ма-ма, прочитала Алиса и удивилась:Мам, а у меня, как у Эрика, получилось! Мам, а почему так?
Потому что так написано.
Объяснять Алисе следующие буквы Женя не стала и, когда та старательно прочитала про ум, ам и му, сказала:
Вы у меня молодцы. Алиса, пойдёшь в коридор?
Ага, сразу спрыгнула со стула Алиса. А книгу к книгам, да?
Правильно, кивнула Женя.
Алиса вприпрыжку унесла из кухни азбуку. Женя подошла к Эркину, мягко погладила его по голове. Он, как всегда, ловко поймал и поцеловал её руку.
Ты устал, Эркин, Женя ласково улыбнулась. Пойди отдохни. Поспи до ужина.
Эркин молча покачал головой, по-прежнему прижимая её руку к своему лицу.
Мам, позвала из прихожей Алиса, ты мне ботики застегни.
Эркин тут же отпустил руку Жени и, когда она вышла, встал. Он действительнонепонятно только от чегоустал. И не сон ему сейчас нужен, а потянуться как следует. Он как-то пару раз уже тянулся в большой комнате, но там теперь ёлка, а в маленькой ну да, шторы-то там есть.
Эркин поправил скатерть на столе и вышел в прихожую, когда Женя уже закрывала за Алисой дверь.
Женя
Да? быстро обернулась она к нему.
Женя, Эркин смущённо замялся. Я в дальнюю комнату пойду, ну он перешёл на английский, потянусь немного, а то суставы сводит.
Ну, конечно, Эркин, удивилась Женя его смущению.
Эркин потоптался, будто хотел что-то сказать, да не решался, и пошёл в дальнюю комнату.
Здесь шторы подбирала Женя в цвет обоев, и, когда он, включив свет, задёрнул их, ему даже понравилось. И совсем не похоже на камеру. Может, он зря упёрся, и в спальне тоже шторы могли быть под стены? Под эти мысли он разделся, сложив джинсы и ковбойку у стены, оставил там же шлёпанцы и встал посреди комнаты. Проверил, не заденет ли руками люстру, и начал комплекс. Не спеша, спокойно. Он так и не спросил у Жени, что такое гимнастика. И томагавк. Ну, с гимнастикой догадаться можно. Да и слышал он это слово раньше, просто не сразу сообразил. А томагавк это что-то индейское. Женя может и не знать.
Он почувствовал на себе взгляд и сразу понялЖеня. Только она могла так смотреть, гладя взглядом. Эркин медленно повернулся лицом к ней, улыбнулся.
Я помешала тебе? улыбнулась Женя.
Нет, Женя, что ты, он стоял перед ней, босой, в трусах, туго обтягивающих его бёдра. Женя, ты тебе нравится, ну смотреть, как я это делаю?
Да, сразу сказала Женя. У тебя это очень красиво получается.
Тогда тогда я сейчас стул принесу, и
И тут в дверь позвонили. Женя побежала к входной двери, а Эркин кинулся одеваться.
Оказывается, Алиса привела гостей: Тошку и Тоньку с их мамой. А то они ещё их ёлки не видели. И началась вечерняя праздничная суета, когда хлопают двери, приходя и уходят, не запирая дверей, даже не одеваясь, а чего там, коридор же только перебежать, не замёрзнешь
Возвращался Эркин домой уже в темноте. Небо стало чёрным, и звёзд не видно. Значит, тучи сплошняком натянуло, и завтра пойдёт снег. А сегодня было хорошо, солнечно.
Эркин шёл ровным размеренным шагом и с удовольствием вспоминал сегодняшнее.
С утра после завтрака он навёл чистоту и порядок во всей квартире, поиграл с Алисой в мозаику, а потом оделся уже на выход и ушёл. И не то, чтобы боялся, а было как-то неловко, что в праздник, когда может весь день быть с Женей и Алисой, уходит куда-то без них. Но ведь Колька просил не звонить, и сам он понимает, что Жене и тем более Алисе делать там нечего.
У двери, уже взявшись за ручку, Эркин остановился.
Женя, я я не знаю, когда вернусь.
Ничего, Женя ободряюще улыбнулась. Я всё понимаю, Эркин, это мужское развлечение, правильно? он нерешительно кивнул. Ну вот, и ты, ведь ты хочешь быть как все, она улыбнулась его более уверенному кивку, и должен быть как все. Так что иди и веселись от души.
Она поцеловала его в щёку и легонько подтолкнула в плечо.
И он пошёл. В Старый Город. Через пути, к магазину Филиппыча. Магазин был закрыт из-за праздника и смотрелся сарай сараем. И дальше по заснеженной улице между маленькими бревенчатыми домамион уже знал, что их называют избамизаборами из досок или реек. Шёл легко, не задумываясь, уверенный, что выйдет к пруду.
Пруд был не особенно большим, так, неглубокая котловина с пологими, истоптанными тропками и исчёрканными санками, склонами. Выйдя к нему, Эркин остановился, оглядываясь. На заснеженном льду гомонили, перебрасываясь снежками, мальчишки, на склонах курили, перебрасываясь уже солёными шутками и руганью, парни, а чуть в стороне толпились мужчины, курили солидно, не спеша, переговариваясь нарочито ленивыми, необидно небрежными голосами. Почти все, как и он сам, в полушубках и бурках, но попадались и армейские зелёные куртки и серые шинели. Эркин выглядывал знакомых, но его окликнули.
О, Мороз! С Рождеством тебя!
Эркин сразу подошёл на Колькин голос.
Здорово, Колька. И тебя с Рождеством.
Колька был в своём чёрном с золотыми нашивками бушлате.
Мы с одной бригады, кивнул он на Эркина стоявшим рядом мужчинам.
Ну, чего ж, мужчина с аккуратно подстриженными светлыми усами окинул Эркина внимательным, необидно оценивающим взглядом и протянул руку. Мороз, значит?
Мороз, кивнул Эркин, сдёргивая варежку.
Рукопожатием его явно проверяли, и он ответил почти в полную силу.
Однако, улыбнулся мужчина и подмигнул. Однако силён. Давно приехал?
Да после святок месяц будет, ответил Эркин.
Ругань на склонах становилась всё забористее и злее, парни стали, сплёвывая сигареты, спускаться на лёд, выстраиваясь в две неровные шеренги. Мальчишки воробьями прыснули во все стороны.
Эркин со спокойным вниманием следил за схваткой. Ногами, похоже, не дерутся, и не борьба, как в Бифпите, одни кулаки в ходу, не боятся кровь пустить, с замахом бьют.
Только на кулаках, понял? строго сказал ему Светлоусый. Не вздумай нож доставать.
Эркин кивнул и решил, на всякий случай, уточнить:
До первой крови?
Пока не ляжет, хоть до десятой, хохотнул кто-то из стоявших рядом.
Лежачего не бить, стали наперебой объяснять Эркину.
Ага, и в спину не бить.
Да, как за черту убежал, так всё.
А до черты? поинтересовался Эркин.
Догонишь если заржали вокруг. А ты такого пинка дай, чтоб до черты не останавливался.
Светлоусый докурил, бросил и растоптал окурок.
Так, как тебя? Мороз? С Рябычем встанешь. Рябыч, пригляди, чтоб по первости не зарвался.
А дёрнулся было Колька, но под взглядом Светлоусого замолчал, вытянулся и даже каблуками прищёлкнул.
Шеренги на льду сбились в общую невразумительную кучу. Но, как только стали спускаться на лёд мужчины, парни, как до этого мальчишки, перестали драться и потянулись на склоны, вытирая подбираемым тут же снегом окровавленные лица и доругиваясь, но уже без особого запала.
Эркин шёл рядом с Рябычемплотно сбитым мужчиной лет сорока, не больше, с аккуратной золотистого цвета бородой. Лицо у него было чистое, без рябинокЭркин видел рябых в лагереи за что мужика прозвали Рябым, вернее, Рябычемнепонятно.
Пока спускались на лёд, как-то само собой разошлись на две группы и вытянулись в шеренги, но заметно дальше друг от друга, чем парни. И шеренги были ровнее.
Ну, мужики, Светлоусый в середине шеренги оглядел своих. Перекрестись, что руки чисты.
Эркин не понял, но, подражая Рябычу и остальным, сдёрнул с правой руки варежку и, сложив три пальца щепотью, коснулся ими лба, груди, правого и левого плеча, расстегнул и сбросил с плеч полушубок так, чтобы тот упал сзади за спину, натянул варежку обратно. Так же сделала и шеренга напротив. Обшарив её взглядом, Эркин нашёл Тима. Смотри-ка, пришёл. Но на другом конце стоит. Ладно, потом разве только в общей свалке сойдёмся, а пока Точно напротив него кряжистый светлобородый и синеглазый, как почти все здесь, мужчина в выцветшей от стирок синей рубашке.
Сходимся, мужики.
И мерный шаг. Сходились не спеша и, неожиданно для Эркина, держа равнение. Когда между шеренгами оставалось меньше шага, остановились. Эркин, не отрываясь, смотрел прямо в лицо своего противника.
Ну, с богом, мужики. Ии-эх! прозвучал чей-то голос.
Эркин отклонился, пропуская возле уха летящий в лицо поросший золотистыми волосками кулак, и ударил точно в грудь, вложив всю силу. Вырубать надо первым ударом, второго тебе сделать не дадутистина, усвоенная им ещё в питомнике. Попал хорошо. Его противник, по-рыбьи хватая ртом воздух, попятился, и Эркин пошёл на него. Но на третьем шаге тот словно споткнулся и сел на снег. Лежачего не бить, а сидячего?
Пошёл на черту! рявкнул за его спиной Рябыч.
Эркин оглянулся, проверяя, правильно ли понял.
Пошёл! с тяжёлым выдохом Рябыч ударил своего противника в ухо, повалив того, тяжело перешагнул через упавшее к его ногам тело в армейской гимнастёрке и пошёл к валявшимся на снегу курткам, полушубкам и шинелям шеренги противника.
Эркин пошёл рядом. Перешагнув через черту из вещей, они остановились и повернулись лицом к поредевшей «стенке».
Да, вон идёт светлоусый, Колька в своей смешной полосатой фуфайке, ещё А упавшие так и лежат на снегу. А на той стороне кто прошёл? Тим?! Да, вон стоит. Ну, понятно, кому и пройти, как не ему. Они встретились глазами и, привычно сохраняя лица неподвижными, еле заметно кивнули друг другу.
И вот на той стороне Тим, ещё мужчина, да это же Терентий! А на этой ого сколько! Больше десятка прошло, точно. А не прошедшие сидят и лежат на снегу.
Наша взяла, мужики! Светлоусый сорвал с головы и подбросил вверх свою шапку.
И Эркин, подражая остальным, свистел, что-то орал, подбрасывал и ловил свою ушанку. Лежавшие на снегу ставали, отряхивались. Строй смешался. Хохоча, ругаясь кто весело, а кто и зло, разбирали одежду. Встряхивая перед тем, как надеть, полушубок, Эркин быстро оглядел склоны, проверяя себя. Не показалось ли ему, что на берегу были женщины? Нет, точно. Прибежали смотреть. Мальчишки надеревьях
Рябыч кивнул ему.
Могёшь.
Эркин улыбнулся в ответ, поняв, что его приняли.
Бывшие минуту назад противниками уже все вместе шли к берегу. Эркин нашёл взглядом «своего». Как тот? Вроде отдышался. Ну и ладно. Врезал-то ему в полную силу. Дурак Тим. Ударить белогоне проблема. Ударить в силу, но без злобывот что сложно. Если б не те драки с Андреем и Фредди на выпасе, не смог бы сейчас. Или бы подставил себя, или бы сердце загорелось, и тогда, как в заваруху. Насмерть.
Эркин тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас, царапающие воспоминания.
Эй, Мороз, окликнул его кто-то. Айда пиво пить.
Айда, кивнул Эркин.