Без конфорок не плита, согласился Эркин.
И начался необыкновенный вечер. Играли, пели, ели вкусные вещи, сидя прямо на полу у ёлки, читали сказки, вернее, читала Женя, а Эркин и Алиса слушали. И снова ели, играли, пели И хотя Алиса твёрдо решила дождаться Нового года, и мамавпервые в жизни! разрешила ей сидеть сколько угодно, но к девяти часам глаза почему-то стали сами собой закрываться. А мама и Эрик ещё не раскрыли свои пакеты, что им Дед Мороз принёс. Обидно, конечно, что взрослый Дед Мороз приходил, когда она спала, но хоть посмотреть-то
Женя рассмеялась.
Мы в полночь откроем. Жди с нами или завтра посмотрешь.
А мне тут совсем-совсем ничего нет? решила уточнить Алиса.
Алиса! Не жадничай! возмутилась Женя.
Но Эркин пожал плечами.
Сейчас посмотрю.
И полез под ёлку. И нашёл. Маленький плоский пакетик.
Вот, Алиса, посмотри. Кажется, тебе.
И подмигнул Жене. Этот пакетик Алиса открыла сама. И, взвизгнув, тряхнула пучком ярких блестящих лент.
Мама, Эрик! Смотрите!
Её восторг был таким заразительным, что Женя махнула рукой.
Была не была! Открываем!
И Эркин снова нырнул под ёлку, где оставались уже только два пакетика.
Вот, Женя, он совсем забыл про игру в Деда Мороза, это тебе.
Женя нетерпеливо, как Алиса, развернула обёртку и ахнула.
«Очарование»! Эркин, спасибо!
Мам, а чего это?
Это духи.
Женя осторожно открыла флакончик и дала Алисе понюхать пробку. Запах Алисе понравился:
Мам, и меня души!
Души?! удивился Эркин.
Подуши, поправила Женя, касаясь пробкой шейки Алисы. Вот так. И я подушусь. Эркин, и ты свой открывай.
Он совсем забыл про свой пакет. Да, конечно же, это для него. Он надорвал обёртку Тоже флакон?! Что это? Эл о эс эту букву он не знает о эн лос он
Что это, Женя?
Лосьон. Называется «Люкс».
Лосьон? Эркин повертел флакон, осторожно, уже догадываясь, отвертел пробку, пальцем попробовал влажное горлышко Да, похоже, оно самое. Лосьон. То, что Фредди называл «райским яблоком», тоже было лосьоном Эркин даже задохнулся от волнения. Этого он никак не ждал.
Женя, это мне?
Ну да, Эркин. Ты же хотел, ведь так?
Я даже не мечтал, дрогнувшим голосом ответил Эркин.
Хотел убрать и не удержался: капнул на ладонь и протёр себе щёки и шею. Женя засмеялась, глядя на его ошеломлённо счастливое лицо. Эркин вдохнул идущий от ладони запах, улыбнулся и, бережно завинтив пробку, поставил флакон на стол.
Женя, Алиса, я вы отвернитесь, не смотрите пока.
Сюрприз, да? спросила Алиса.
Конечно, сюрприз, ответила за Эркина Женя, привлекая к себе Алису и вместе с ней поворачиваясь лицом к стене, Мы не подсматриваем.
Ага-ага, Эрик, а это чего?
Сейчас увидите с расстановкой ответил Эркин.
Женя и Алиса слышали, как затрещала сдираемая с коробки бумага, как что-то стукало, звякало, как Эркин тихо приговаривал по-английски.
Это сюда это сюда это так
Потом раздалось тихое шипение, и Эркин весело сказал:
Готово!
Женя и Алиса обернулись, и тут как раз зазвучала музыка. На полу у стены, где была розетка, стоял проигрыватель, вращалась пластинка, и женский голос выпевал разухабистую мелодию.
Эркин никак не думал, что Женя может визжать совсем как Алиса, даже громче.
Навизжавшись, Женя бросилась к нему на шею.
Эркин, ты гений! Мне и в голову не пришло!
Эркин подхватил Женю на руки и закружился с ней в такт музыке. Алисе это очень понравилось, и отпустив Женю, Эркин покрутил и её.
Они ещё поплясали, подурачились, и наконец Женя пошла укладывать Алису. Был уже двенадцатый час, и Алиса засыпала на глазах. Эркин оглядел стол. Да, можно уже переделывать к встрече Нового года. Он переложил печенье и ломтики рыбы и ветчины так, чтобы тарелки не казались разорёнными, отнёс грязную посуду на кухню и, возвращаясь обратно, зашёл в кладовку достать коробку с шампанским.
Когда Женя вошла, стол был готов. Увидев бутылку и бокалы, Женя ахнула:
Эркин, шампанское?!
Да. И вот.
Он протянул ей белую розу из тонкого, нежного на ощупь шёлка.
Как-кая прелесть! Эркин, куда её?
В волосы, сразу ответил он. Дай, я заколю тебе, можно?
Женя молча подставила ему голову, и Эркин вплёл в её волосы у виска гибкий покорно принимающий нужную форму стебель.
Она пахнет, чувствуешь?
Да.
Сейчас, сейчас я всё сделаю.
Быстро и удивительно ловко он зажёг свечи и погасил верхний свет, открыл бутылку и налил шампанского, метнулся к проигрывателю, поставил другую пластинку и тут же обратно к столу. И с первыми звуками вальса подошёл к Жене, бережно неся два бокала.
Вот. С Новым годом, Женя.
С новым годом, Эркин, Женя взяла бокал.
Эркин легонько коснулся своим бокалом бокала Жени, вызвав тонкий, но лыный даже сквозь музыку звон. Они выпили, глядя друг другу в глаза. Эркин мягко взял у Жени бокал и поставил оба на стол.
Потанцуем?
Его озорная улыбка обожгла Женю. Она засмеялась и обняла его за шею.
Женя никак не ожидала, что Эркин умеет так танцевать. Когда пластинка кончалась, Эркин ловко, не разжимая объятия, переставлял иглу на начало. Он купил две пластинки. На одной вальсы и танго, а на другой песни. На его удачу этикетки были разного цвета, и он не боялся перепутать.
Они танцевали, кружились в вальсе под трепещущие огоньки свечей. Потом Эркин посмотрел на часы, проверяя себя, и увёл Женю к столу.
Без пяти, Женя.
Да, выдохнула Женя. Эркин, конечно.
Он снова наполнил бокалы, повернул руку так, чтобы могла видеть циферблат, и сам следил. И когда стрелки наконец сомкнулись на двенадцати, он снова ударил своим бокалом о её, и они пили шампанское, пока длинная стрелка обегала полный круг. Эркин пил глоток в глоток с Женей, не отводя от неё глаз, и бокалы опустели одновременно. И снова Эркин забрал у Жени бокал и поставил на стол.
А теперь танго, да, Женя?
Женя кивнула. Эркин быстро сменил пластинку и подошёл к ней, остановился шаге и склонил голову. Женя, задыхаясь от смеха, присела перед ним в полуреверансе, и Эркин подхватил её, обнял, на секунду замер, ловя такт, и повёл в танце.
Господи, Эркин, я тыщу лет не танцевала.
Ты хорошо так танцуешь, Женя.
Эркин ловко кружил её вокруг ёлки и так, в танце, подвёл к столу. Женя рассмеялась.
А как ты догадался, что я есть хочу?
Ну-у, Эркин с улыбкой повёл плечами.
Женю его ответ вполне удовлетворил. Они сели к столу. И как до этого пили, так теперь и ели, не отрывая глаз друг от друга.
Вкусно как, правда?
Ага.
И снова танцевали. Не помня ни о времени, ни о ни о чём не помня. И во всём мире они были сейчас одни, вдвоём. Они и вальс. Или танго. И ёлка. И тихое потрескивание свечей Пока не кончилось шампанское. И они как-то одновременно вспомнили всё и почувствовали, что праздник кончился. Собрали и унесли на кухню остатки еды. Правда, и оставалось чуть-чуть. Эркин включил люстру и погасил свечи.
А стол завтра перенесу.
Ну, конечно, Женя вдруг зевнула, пришлёпнув ладошкой рот.
Эркин легко подхватил её на руки.
А теперь спать.
Ага, согласилась Женя, обнимая его за шею и кладя голову ему на плечо.
Но в спальне она мягко, но решительно высвободилась. Эркин понял. Да, надо лечь спать, всё другое только испортит эту необыкновенную ночь. Он слышал, что как Новый год встретишь, таким и весь год будет.
Женя, они уже лежали в постели, Женя, ты довольна?
Да.
Женя повернулась к нему, погладила по груди.
Да, милый, спасибо, у меня никогда такого не было, ни разу.
И у меня, вздохнул Эркин, мягко прижимая к себе ладонь Жени. Спасибо, Женя.
За что?
За всё. Если бы не ты, ничего бы не было.
Они говорили, не открывая глаз, тихими, словно засыпающими голосами. И, засыпая, Эркин снова услышал слабый шорох снежинок о стекло. Идёт снег. Снег уже нового года.
ТЕТРАДЬ СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Ночью дождь кончился, похолодало, и к утру лужи схватило ледком. Выйдя на рассвете из дома, Чак попробовал каблуком лёд на луже и вполголоса выругался. По такой обледенелой дороге угробиться ничего не стоит, а ему надо показать класс. Покажешь тут Вот паскудство! И так на душе погано, да ещё такое Он попросту боялся. Знал это и не желал в этом признаться самому себе. Сам поймёшь, так и другие заметят.
Дня три назад он узнал, что Бредли видели в Колумбии, и весь день болтался и крутился вокруг заведения Слайдеров, рассчитывая, что Бредли явится взять с поганцев плату за крышу. И будет, конечно, вместе с Трейси. Или пришлёт одного Трейси. Второй вариант даже предпочтительнее. А чёртовы беляки не пришли. Ни один, ни второй. И где их искать Хотя это-то просчитать несложно, но ему-то туда ходу нет, ни один цветной туда сунуться не смеет. Даже Старого Хозяина в такие места белый шофёр возил.
Но вчера вчера повезло, и всё решилось.
В Колумбию они приехали двадцать седьмого рано утром, пожертвовав поезду ночь.
Нужна машина, Фредди.
Помню, буркнул Фредди.
Он не выспался и был поэтому зол. Последний день в имении отнял много сил: нужно было оставить задел на те две недели, что их с Джонни не будет, большая игра требует свежей головы, а что за сон в поезде?
На вокзальной площади Джонатан сразу направился к стоянке такси. Но назвал не «Атлантик», а более скромный «Чейз-Отель», и Фредди кивнул. Сначала надо разведать как следует. Да и им в ковбойском в «Атлантике» нечего маячить, а в «Чейз-Отеле» полно провинциальных лендлордов, там легче затеряться.
В номере Фредди сказал уже спокойнее.
По обычной программе, Джонни.
Да. У Слайдеров пока не светись.
Не учи.
Первые два, много три днясамые сложные. Надо быть предельно осторожным, не играпрощупывание. Колумбияне Бифпит, здесь Ансамбль, и пока там не прояснится, трепыхаться смертельно опасно. Правда, и положение у них теперь другое. Открытые счета прибавили веса. Они вывалились и могут позволить себе куда больше, чем раньше, но наглеть нельзя.
Душ, бритьё, переодеться Фредди поглядел на сосредоточенно завязывающего галстук Джонатана.
Всё, Джонни, удачи. Я пошёл.
Сегодня здесь.
Понял.
И завертелась карусель встреч, осторожных и откровенных разговоров, нежеланных, но нужных выпивок, и игра, игра, игра Игра для престижа и для денег, кому отдать, кого пощипать, кого обчистить. И ежеминутно, ежесекундно думай, просчитывай, помни об алиби и обоснованиях. Здесь, в Колумбии, самый опасный врагинспектор Робинс. На всю полицию можно накласть, купить их с потрохами и фуражками, но не Бульдога. Бульдогу дай зацепкупиши пропало. Ничего не забывает, попадись на какой-то мелочи и тебе живо всё твоё по совокупности подвесят. Вообще-то Робинсу пора быть комиссаром, и это очень многих бы устроило, чтобы ушёл он с оперативной на бумажную работу, но столь же многим не хотелось перехода Робинса на внутренние проблемы полиции. Правда, у Робинса был один, но серьёзный плюс: он всегда играл честно. По всем полицейским правилам. И подстроиться было можно.
На третий день всё как-то устоялось, перспективы обрисовались достаточно чёткие, и Джонатан начал готовить офиспока приходилось пользоваться конторой Дэннисаи квартиру. Дэннису плыл в руки большой и, главное, долгосрочный заказ, но нужно и толкать мэрию, и приглядывать, чтобы кто другой не перехватил, удалось очень аккуратно прибрать небольшую, но крепкую посредническую фирмувдова пострадавшего в одной из разборок осталась довольна полученной чистой во всех отношениях суммой. Покойник использовал фирму только для официального прикрытия, а они хотели сделать её прибыльной легально, намечалась ещё пара точек так что между играми они не спали, как большинство игроков, а крутились и бегали посоленными зайцами. Новый Год Джонатан собирался встречать в Экономическом клубе. Фредди туда хода не было, но он разрабатывал на эту ночь свои планы. И тридцатого уже спокойно отправился побродить по Колумбийскому Торговому центру. И покупки надо сделать, и развлечься немного можно: ковбойской ярмарки тут нет, так хоть это.
Фредди уже купил почти всё намеченное, перемигнулся и переговорил с кем хотел, когда почувствовал взгляд. Кто-то упорно смотрел ему в спину. Не полицейскийте смотрят по-другомуи не кто-то из знакомых. Медленно, чтобы не спугнуть резким движением, будто просто рассеянно глазеет, Фредди повернулся, и их взгляды пересеклись.
В узком проходе между штабелями коробок и ящиков стоял высокий широкоплечий негр в чёрной кожаной куртке. Слегка расставив ноги и засунув руки в карманы. Как тогда, в мышеловке. Телохранитель Ротбуса. Колумбийский Палач, маньяк-убийца, меньше чем за сутки вырезавший верхушку Белой Смерти и уцелевший генералитет СБ. Тогда его взяли русские. И теперь он здесь. На свободе? Живец? Ждут, кто клюнет? Неплохо, но но полицейских рядом не чувствуется. Если даже засадабыстро соображал Фреддито не на него.
Чак встретился с холодным взглядом светлых глаз, судорожно сглотнул и попытался улыбнуться. И сам понял, что попытка не удалась. Ну ну, теперь всё. Главноене показать слабину, правильно начать, а там
Он шагнул вперёд.
Фредди молчал, и Чак не выдержал, заговорил первым.
Добрый день, сэр.
В ответ опять молчание и холодный завораживающий взгляд. Чак снова сглотнул.
Я я искал вас, сэр. Прошу уделить мне немного внимания, сэр.
И опять молчание.
Фредди быстро просчитывал варианты. Парень явно трусит И столь же явно держится Из последнего держится На живца не похоже Слежки нет Ну, что же
Еле заметный кивок, и Чак перевёл дыхание. Его согласились выслушать! И когда Фредди, резко повернувшись, пошёл, лавируя между штабелями, прилавками и киосками, Чак последовал за ним.
Толстый, с нависающим над поясным ремнём брюшком, белобрысый усач бережно ополаскивал в тазике с водой и раскладывал на белом фарфоровом лотке мелкую рыбу. Поравнявшись с ним, Фредди, не меняя шага, резко повернул и вошёл в маленькую незаметную за фигурой толстяка дверь. Чак еле успел повторить его манёвр. Толстяк даже головы в их сторону не повернул.
В маленькой комнате, заставленной бочками и ящиками, удушливо пахло рыбой. От металлической сетки, закрывающей лампочку над дверью, на всём лежала решетчатая тень. Вбежав в комнату, Чак по инерции сделал лишний шаг, и насмешливый голос Фредди прозвучал уже за его спиной.
Ну?
Мгновенно повернувшись к стоящему у двери Фредди, Чак уже понимал: если что, то убьют его прямо здесь, как забравшегося на склад вора. Но но он сам напросился. Отступать некуда.
Я ищу работу, сэр.
И по искреннему выражению удивления понял, что первый выстрел удачен.
А я при чём?
Сэр, Чак схватил открытым ртом душный воздух. Возьмите меня на работу, сэр. Я могу работать шофёром, автомехаником, секретарём Вожу любую машину, мотоцикл, езжу верхом, я я грамотный, сэр, печатаю на машинке, знаю стенографию, делопроизводство, я ещё я могу работать камердинером. Я согласен на любую работу, сэр. Сэру Бредли ведь нужен такой он запнулся и тихо повторил:Я согласен на любую работу, сэр.
Пока он не упомянул Джонни, Фредди слушал спокойно и даже отстранённо. Конечно, неожиданно, но но имя Бредли всё изменило.
Так, понятно. Раньше ты работал на Ротбуса.
Да, сэр, Чак не отвёл взгляда.
А теперь хочешь работать на нас. Почему?
Потому, что вы всё знаете обо мне, сэр.
Фредди кивнул. Парень не врёт, уже легче. Пока ни в чём не соврал. Что ж
На кого ты работал после Ротбуса?
Ни на кого, сэр.
А в Хэллоуин?
На себя, сэр. Я мстил, сэр.
Новый кивок. И Чак перевёл дыхание: он выиграл и этот раунд.
Фредди оглядывал стоящего перед ним. Что ж, как говорит Джонни, резонно. Для парня. Насколько это резонно для них? Шофёр, автомеханик что ж, остальное пока побоку. Взять, чтоб не досталось другому. Гриновская выучкаэто серьёзно. Самостоятельное оружие. Заманчиво. Но светится. Парень засвечен. Брали его русские. И отпустили. Когда и почему? Вернее, за что?
Давно вышел?
Из госпиталя, сэр? Меньше месяца, сэр.
И в каком госпитале лечился?
В русском военном, сэр. В Спрингфилде, сэр, Чак заторопился, сбиваясь на обычную рабскую скороговорку. Я здоровый, сэр. Могу делать любую работу, сэр. Я могу работать, сэр.
Светлые, почти прозрачные глаза смотрят с холодной насмешкой. И Чак замолчал, чувствуя, что рискует всё испортить.
Госпиталь в Спрингфилде проверить через Юри об этом канале парень знать не может, поэтому и подставился, ну, ладно