Форт Кагуэй, Ямайка, года 1660 от Р.Х. 25 дня месяца мая.
Его Превосходительство генерал-капитан Ямайки дон Педро Нуньо Колон де Португаль-и-Кастро собственной рукою подписавший».
Завершала сиё послание размашистая вычурная подпись и личная восковая печать титулованного потомка генуэзского мореплавателя. Ещё большую официальность бумаге придавала большая сургучная печать Ямайки.
«Вот тебе и «достоин большего»! А я уж бог знает, чего себе надумал! Анри в сердцах смял письмо. Досада сменилась обидой, но её потеснила мысль о сеньоре Альваресе: «Интересно, а что он скажет по поводу сего?»
Подумав о губернаторе, Анри прислушался. Из коридора всё ещё доносились голоса. Из-за плотно закрытой двери они были приглушёнными, и разобрать отдельные слова можно было лишь у не переставшей кричать графини. Анри напряг слух. Сеньора Каталина настаивала на наказании, но когоАнри не расслышал. «Святая Дева! он вдруг вспомнил слова графини о больной дочери. Уж не о контессе Исабель и её ранении идёт речь? Если да, то тот, кого требуют наказать, это я!» Анри откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мелькнула мысльзнают ли уже во дворце, кто ударил сеньориту Исабель, или нет, но Анри не заострил на ней своё внимание. Какая разница? Всегда благосклонная к нему Судьба вдруг решила сыграть с ним злую шуткуслучайная нелепая встреча с дочерью губернатора, скорее всего, будет стоит ему жизни, а девушка, которая заполонила сердце, возможно, даже имя его позабыла! Анри горестно вздохнул: «Господи, неужели ты оберегал меня в битвах для того, чтобы я закончил жизнь постыдной казнью?». О том, стоит ли исполнить «настоятельные рекомендации» дона Педро и как сильно ударит по его состоянию лишение на Ямайке плантаций сахарного тростника, цитрусовых, бананов и строившейся мануфактуры для производства рома, думать казалось излишним. Тоска змеёй вползла в сердце, сжав его до боли.
Шум в коридоре внезапно стих.
Анри открыл глаза и настороженно повернулся к двери.
Она распахнулась, пропуская сеньора Альвареса.
Анри поспешно вскочил, опуская глаза, но покрытое красными пятнами лицо губернатора рассмотреть успел.
Граф Альменара молча проследовал мимо него и грузно рухнул на диван.
Анри слышал тяжёлое дыхание сеньора Альвареса и приготовился к худшему. От напряжения на лбу выступила испарина. «Интересно, что скажут англичане, когда до них дойдёт, как бесславно закончил жизнь «Карибский адмирал»? Боже милосердный! Как же всё нелепо», додумать он не успел:
Присаживайтесь, сеньор Анри, устало сказал сеньор Альварес и заёрзал на диване, дабы устроиться поудобнее.
От сердца вдруг отлегло. Анри занял своё место, сложил руки на коленях и осознал, что всё ещё сжимает в кулаке письмо дона Педро. Заметил это и губернатор:
Что вас так расстроило, друг мой? в его голосе наравне с нескрываемым любопытством угадывалась почти отеческая забота.
Полагаю, будет лучше, если ваше превосходительство прочтёт сам, Анри разровнял на колене бумагу и, привстав, передал губернатору.
Сеньор Альварес уткнулся в послание.
Анри, почти не таясь, следил за выражением его лица: сначала брови губернатора поднялись, потом сдвинулись, губы плотно сжались, заходили желваки. Он несколько раз пробежался глазами по тексту, словно не мог понять прочитанное. Внезапно лицо сеньора Альвареса стало бесстрастным, и Анри тут же отвёл взгляд.
Неожиданно, совершенно спокойным тоном произнёс губернатор и вернул письмо.
Анри забрал послание, сел и украдкой взглянул на сеньора Альвареса. Тот провёл ладонью по лицу, ухватился за бороду и погрузился в размышления.
Думал он недолго:
Полагаю, вы последуете настоятельным рекомендациям генерал-капитана и отправитесь в форт Кагуэй безотлагательно?
Анри покачал головой:
Возможно, это огорчит его превосходительство дона Педро, но раз мой фрахтовый договор недействителен, меня ничто не обязывает к этому, даже если на Ямайку нападут англичане.
Стало быть, вы не намерены его продлевать? лицо губернатора ожило. А как же ваша асьенда на Ямайке?
Ваше превосходительство, Ямайка не единственное место, где можно выращивать бананы и сахарный тростник, Анри почувствовал, как обида переросла в злость.
Это не осталось незамеченным.
Не горячитесь, друг мой, голос сеньора Альвареса снова стал доброжелательным. Некоторые решения не стоит принимать в расстроенных чувствах.
Анри собственными глазами видел недовольство сеньора Альвареса содержимым письма дона Педро. Сомнений в том, что граф воспринял прочитанное, как плевок в свою сторону, не возникло. Неясным оставалось лишь одно: хотел ли новый владелец Ямайки, чтобы текст его письма попал пред карие очи графа Альменара? Как бы то ни было, дону Педро удалось ущемить самолюбие графа. Анри достаточно хорошо изучил губернаторатот просто не мог не поднять брошенной перчатки, даже если дон Педро уронил её ненароком. А изменившийся тон сеньора Альвареса красноречиво просигнализировал, что план мести уже готов. Анри мысленно выругалсявсё говорило о том, что именно ему предстоит стать орудием сатисфакции. Ничего хорошего это не сулило, поэтому он решил выйти из игры:
При всём уважении к мудрости вашего превосходительства, я всё равно не смог бы исполнить настоятельную рекомендацию дона Педро, поскольку мои корабли нуждаются в ремонте.
О, это вполне разрешимо. Меня обязали отправить в форт Кагуэй древесину и камень. Дон Педро остро нуждается в них, так как начал строительство двух новых фортов для защиты Сантьяго-де-ла-Вега. Да и сам город до сих пор ещё не восстановлен. Но, поскольку часть леса я уже пообещал вам за призовые корабли, а часть я вынужден отдать на ремонт вашей армады, дабы ускорить его, я буду должен сообщить генерал-капитану Ямайки что обстоятельства вынуждают меня задержать поставку на неопределённое время, губернатор сделал паузу и посмотрел на Анри. Увидев на его лице смесь недоумения и удивления, удовлетворённо хмыкнул и продолжил:
Однако я могу упомянуть в своём письме что, например, сеньор Анри Верн любезно согласен не только продать на Ямайку нужное количество материалов, но и лично доставит их в форт Кагуэй сразу же, как его повреждённые последними боями корабли будут должным образом восстановлены.
Сеньор Альварес, как только лицо Анри посерьёзнело, словно настоящий заговорщик наклонился как можно ближе и зашептал: Учитывая, в каком плачевном состоянии до сих пор находится город, восстановление которого было отложено ради укрепления форта Кагуэй и строительства двух новых фортов, дон Педро вряд ли откажется от такого предложения. Я хорошо осведомлён о происходящем на Ямайке, и уверен, что у генерал-капитана нет выбора, губернатор откинулся на спинку дивана и сделал многозначительную паузу.
Анри был восхищён: «Ну и ну! Так вот как коварны бывают обиженные дворяне, искушённые в политике! Да-а, заставить обидчика заплатить не кровью, а серебромэто куда изощрённее, чем просто дуэль», не удержавшись, он украдкой взглянул на графа.
Сеньор Альварес был явно доволен собой: большие пальцы рук, сцепленных в замок на животе, весело описывали круги, а лицо сияло, как золотой эскудо. Тем не менее, глаза зорко следили за собеседником, и попытка Анри оценить настроение губернатора не осталась незамеченной:
Стоит полагать, что вы согласны, сеньор Анри?
Ваше превосходительство умеет уговаривать. Разве я могу ему отказать? Эль Альмиранте развёл руками, словно хотел показать всю силу обрушившегося на него убеждения.
Вот и славно! хлопнул себя по коленям губернатор. Когда вы будете готовы выйти в море?
Двадцать третьего, если, конечно, удастся поторопить плотников.
О-о-о, сеньор Анри, об этом не беспокойтесь! Ответственность за отправку груза на Ямайку я возложил на алькальда. Он был уведомлён о распоряжении генерал-капитана Юкатана посодействовать дону Педро нашими ресурсами. Я немедля извещу сеньора Рикардо что именно ваша армада отправится в форт Кагуэй, так что алькальд будет заинтересован в скорейшем ремонте кораблей не менее вас, сеньор Альварес поймал скептическое выражение Анри и едва заметно улыбнулся: Похоже, вы недооценивайте чиновника, желающего выслужиться, друг мой! Пожалуй, открою вам один административный нюанс: сеньор Рикардо может лелеять надежды на то, что его старания однажды будут замечены и должным образом оценены, но вот то, что именно на его голову прежде всего падёт вина даже за наименьшую задержкуон знает.
«Особенно, если у вас в Мадриде более влиятельные приятели, чем у него», домыслил за губернатора Анри и перекрестился:
Я благодарен Господу, что ваше превосходительство не видит во мне недруга!
От глаз губернатора разбежались лучики.
Господь справедлив и в гневе своём, и в великодушии. Ибо открыты ему все деяния человеческие.
Благочестивый тон сеньора Альвареса напомнил Анри проповедь падре Игнасио, но через мгновение он вспомнил слова графини о больной дочери, и его обдало жаром. Чтобы скрыть замешательство, Анри разложил на колене письмо дона Педро и стал аккуратно складывать. Он надеялся, что губернатор поймёт это как желание завершить беседу и окончит аудиенцию. Надежда не оправдалась.
Не меняя добродушного выражения лица, граф внимательно наблюдал за действиями Анри. От его карих глаз не укрылось смущение гостя. Выдержав паузу, он нарочито весело произнёс:
Кстати, сеньор Анри, я давно хотел спросить васправдивы ли разговоры о том, что вы никогда не лжёте и всегда говорите только правду?
Пусть ваше превосходительство простит меня за уклончивый ответ, но я стараюсь избегать слова «никогда», Анри накрыло горячей волной, в висках застучало. До него дошло, что сеньор Альварес не мог не заметить выбежавшую из салона дочь. «Странно. Почему он не отреагировал сразу же после беседы с графиней? Он же наверняка сопоставил события?».
Но губернатор в ответ лишь покачал головой:
Вы умеете пользоваться словами, друг мой. Понимаю это так: иногда вы делаете исключения. Позвольте тогда узнать, в каких же случаях вы позволяете себе слова лживые?
Тон сеньора Альвареса оставался добродушно-игривым, но Анри чувствовал на себе прожигавший насквозь взгляд:
Да будет известно вашему превосходительству, я не лгу сознательно. Но, поскольку я допускаю возможность, что, будучи сам введён в заблуждение или обманут, могу повторить чужую ложь в уверенности, что это правда. А посему я не могу утверждать, что никогда не лгу.
Это было сказано с такой искренностью, что губернатор даже всплеснул руками:
О-о-о! А как же быть с разными щекотливыми ситуациями, когда правдою вы можете задеть чью-то честь или же выдать важную тайну?
В таком случае я молчу. Сокрытие правды не есть ложь, Анри ещё не был уверен, правильно ли он понял, куда клонит граф, но ощущение неотвратимости рока уже перестало довлеть над ним.
То есть, вы просто молчите? в голосе сеньора Альвареса появилась многозначительность.
А зачем говорить лишнее? Разве предки не учили нас, что молчание дороже золота?
Анри лишь на мгновение поднял на губернатора глаза, но тот перехватил его взгляд иподмигнул.
Стало быть, вы человек, умеющий хранить тайны, сделал вывод губернатор, выделив при этом слово «умеющий».
Анри промолчал, склонив голову ещё ниже.
В голове роились мысли о том, правильно ли он понял, что граф, зная о его встрече с сеньоритой Исабель, не желая ему смерти, а дочери бесчестия, приказывает хранить произошедшее в тайне?
Повисшую тишину нарушил сеньор Альварес:
А как же быть при допросе с пристрастием? Когда, ну, скажем,враги начнут терзать вас, дабы узнать правду, способную привести их к победе, а ваших соратников к неминуемой гибели?
Анри задумался. Ему приходилось добывать у пленных нужные сведения с помощью «мастера заплечных дел». На «Победоносце» таковым был Грегорио Ромерокабо пехотинцев-абордажников, получивший за свой огромный рост прозвище Верзила. Никто ещё не устоял перед ним, хотя некоторые сопротивлялись долго и даже очень долго. Не раз, глядя на искажённые гримасами боли лица и слыша крики и стоны, Анри задавался вопросомкак долго он сам смог бы выдержать такое? «Разве можно что-либо утверждать, не познав этого?»
Но вслух сказал:
Надеюсь, Господь избавит меня от возможности узнать ответ на вопрос вашего превосходительства, и перекрестился.
Сеньор Альварес также наложил крестное знамение и, приложившись к большому пальцу, кивнул:
Да будет так!
В салоне снова повисла тишина.
И опять её прервал губернатор:
Друг мой, откуда у вас такая приверженность правде? Насколько я помню Писание, даже в заповедях своих народу израильскому Господь не запретил ложь, лишь кривые обвинения ближнего своего?
Это заповедь моего отца. Я поклялся ему, что никогда не буду лгать.
Я уверен, что он был достойным человеком, губернатор вновь перекрестился. Он был одним из тех немногих, кто знал о трагической судьбе родителей Анри. Вы помните мою старшую дочь, Исабель? вдруг сменил тему граф.
Ваше превосходительство однажды рассказывал мне о ней, Анри мгновенно сосредоточился.
Она сегодня подверглась допросу с пристрастием от своей матери. Но Исабель и не пыталась сопротивляться. Напротив, она сообщила и такие подробности, о которых её не спрашивали, голос губернатора снова стал доброжелательно-шутливым.
Полагаю, именно наличие этих подробностей и привели её светлость графиню в гнев? Анри старался сохранить невозмутимость. Он уже уверовал в то, что правильно понял намёки графа и расслабился, но тот опять заговорил о дочери и это заставило вновь насторожиться.
Торс сеньора Альвареса затрясся от беззвучного смеха, а из глаз выкатились слёзы. Он утёр их пышной кружевной манжетой рубашки и постепенно успокоился.
Эта плутовка с ангельским личиком, усыпив бдительность дуэньи, заперла её в покоях якобы для того, чтобы прокрасться в кухню за сладостями. Однако в последний момент испугалась и, чтобы оказаться в своей комнате до того, как дуэнья поднимет шум, побежала так стремительно, что умудрилась налететь на дверь лбом! Сеньор Альварес испытующе посмотрел на Анри: Ну как, поверили бы вы ей, друг мой?
Анри пожал плечами:
Обычно я верю людям, особенно если правда им ничего не стоит, а ложь ничего бы не принесла.
Вот примерно так же я и пытался сказать графине, развёл руками губернатор.
Полагаю, её светлость сеньора Каталина не поверила её милости сеньорите Исабель?
Увы, граф вздохнул. Более того, увидав на лбу Исабель «шишку», она подняла на ноги весь дом и велела послать за доктором, сеньор Альварес печально вздохнул.
А ваше превосходительство поверил дочери? подчёркнуто-вежливо поинтересовался Анри, словно всего лишь поддерживает беседу.
Я не имел возможности поговорить с Исабель, но, если услышу тоже, что и мать, я не буду пытаться опровергать её, губернатор едва заметно улыбнулся.
Анри задумчиво покачал головой:
Похоже, быть родителем не легче, чем командовать армадой.
Губернатор хмыкнул.
Уж не страх ли быть отцом не даёт вам жениться, друг мой? Почему вы до сих пор не построили себе достойный дом? Или вы не планируете оседать в Белисе?
Увы, я ещё не нашёл ту, которую бы хотел видеть матерью своих детей, а без семьи дом морякаморе.
Неужели во всей Тьерра Фирме не нашлось ни одной красавицы, которая бы вскружила вам голову, сеньор Анри? делано проворчал губернатор.
Анри замялся. От внимательных глаз сеньора Альвареса не скрылось ни его смущение, ни лёгкий румянец.
Я бы хотел найти девушку, разделившую со мной чувства и не отделённую от меня границами сословий. Пока Господь не внял моим мольбам.
Сеньор Альварес понимающе кивнул:
Не переставайте верить в благосклонность Отца Небесного, друг мой! и тут же сменил тему:
Как планируете провести время на берегу, сеньор Анри?
Пока я не готов дать точного ответа вашему превосходительству, ибо не успел ещё посетить свою торговую контору и не имею сведений о делах. До выхода в море мне доложили о стычке охранников каменоломни с небольшим вооружённым отрядом. Моим людям не удалось взять пленных, так что кто были эти нападавшие, осталось неизвестным. Я планирую наведаться в каменоломню, чтобы самому учинить дознание.
Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что я сегодня поручил Кабильдо выдать энкомьенду на производство красителя. Вы человек в городе известный и уважаемый, если проявите интерес, уверен, вы сумеете обойти конкурентов.