- Эта дрянь вообще хорошо сохраняется. Ребята в Белоруссии недавно нашли пару сотен померзших наполеоновских гренадеров - так там то же самое - добавил один из безлошадных.
- Странно, в Белоруссии же запрещено это вообще? - спросил его приятель.
- При строительстве нашли, потом уже археологией дорабатывали, так можно.
Немного помолчали. Приложились еще к клюквенной.
- В Белоруссии копать до Батьки было лихо. А сейчас - почти как в Германии - грустно сказал самый молчаливый из компании.
- А что в Германии? - удивился Паштет.
- В Германии места боев официально приравнены к кладбищам. Копнул окопчик - тут же тебя полицаи за задницу. И штраф будет - мама роди меня обратно! Я там чудом не влетел, хорошо успел лопату утопить, да и то они мне долго голову морочили, но доказать ничего не смогли. А местечко по всем признакам было хабарное. Повезло, не ущучили, а то бы распахивай кошелек нараспашку.
- Это сколько?
- Полтонны евро...
- Странно, видывал я интервью с каким-то немцем, так он копает вовсю, вроде и родственников ищет - и никто его не сажает и не штрафует. Запомнилось, что он толковал, что по зубам определяет - советский или немецкий - у наших, дескать, зубы стертые и хуже - заметил Паштет.
- Нуу, там все просто. На государственной земле копать запрещено. Совсем и вообще. А на частной - можно, если с согласия хозяина. Но потом проблемы будут с захоронением и так далее. Мой приятель нашел в лесу фрица, так его потом полицаи засношали. Хотя там и каска была и сапоги и подсумки. В общем, отношение такое, как у наших полицейских будет, если ты к ним труп свежий притащишь в мешке. Без восторга отношение, кислое.
- А что - у наших и впрямь зубы стертые? - спросил Паштет.
- Нуу, это случай так называемого вранья. Где двадцатилетний, интересно, сумеет зубы так стереть в свой возраст? В РККА все в основном молодые были. Не фольксштурм с 70 летними пердунами. Просто принято у наших зарубежных друзей, когда они о нас говорят, хоть какую-нибудь какашечку подпустить. И это - хорошо! - неожиданно закончил свою речь Капелла.
- Почему? - удивился не только Паштет.
- Позволяет соблюсти моральное спокойствие и получать удовлетворение от результатов копа. Когда знаешь. что копаешь всякую сволочь, которая и сейчас нас ненавидит, то не возникает коллизий, если вы знаете такое слово. Хотя сильно сомневаюсь, зная ваш культурный уровень.
- Сам-то не академик - огрызнулся один из безлошадных.
- Мужчина, вы были в Сургуте? А в Сучане? Нет? Нууу, что тогда с вами говорить... - пристально посмотрел Капелла на собеседника.
- Сам-то ты был? - засмеялся Петрович.
- Нет, конечно. И что это меняет? - вопросительно задрал бровь Капелла.
Копари заржали.
- Не знаю, как в Сучане, а под Берлином я бы покопал с удовольствием - мечтательно сказал Петрович.
- Не понял что-то - а почему под Берлином? Там боев-то не было - удивился Паштет. Тем более удивился, что читал про Битву за Берлин и что-то там не попадалось про бои под Берлином. В самом-то городе - да.
- Шутишь? - удивился Петрович.
- Не, я серьезно.
- Немцы не дураки были. Для защиты столицы сил было выделено достаточно. Порядка миллиона штыков. Наши пропагандоны все больше о знамени на Рейхстаге писали, хотя смысла в этом знамени не было никакого, если между нами. А о том, что там красиво наши сыграли-станцевали - об этом почему-то ни гугу. Нуу, чего смотрите? Рейхстаг - это парламент. При Гитлере парламента не было как класса, в принципе. Вообще. А здание это после пожара имени улицы Димитрова практически руководство Рейха не использовало вообще. Разве что - во время боев - как шверпункт обороны местного масштаба. Нуу, так таких было по городу - рыдать и плакать, в каждом квартале. С чего наши умуды так этот домик распиарили - не могу понять. Та же Рейхканцелярия в разы была важнее.
- Не бьются твои данные с численностью гарнизона Берлина. Не было там миллиона - твердо заметил тот безлошадный, что сумел увернуться от немецких полицаев.
- Так я о чем говорю? О том, балбесы, что миллион - это на всю оборону Берлина. А наши так грамотно прокатили операцию, что большая часть этого лимона попала в котлы и мешки. И так в этих мешках и котлах и парилась бесполезно, пока Берлин брали, благо в столице осталось всякое убогое гомно типа тыловых контор, фольксштурма, гитлерюгенда и прочих шарлеманей с викингами. Фрицев кадровых там тысяч пятнадцать было, если мне не ихменяет моя верная память.
- Викинг не там был. Там - Нордланд.
- Ну все равно датчане и шведы, а?
- В общем - да.
- Вот. Все эти Венки, Хайнрици и прочие Штайнеры к Берлину прорваться не смогли. Не получилось. Нуу, и остался Берлин как апельсин - кожуру сняли, а сам голый. Еще, к слову, опять же тупые совки в первые же дни боев прицельно отняли районы складов - как положено в крупном городе все склады были на окраинах. Все склады, практически - продовольственные, боеприпасные, оружейные, топливные и ты пы.
И остался гарнизон при пиковом интересе с голым вассером наперевес. Наша публика очень любит распинаться, что фольксштурмистам выдавали по пять патронов на винтовку, забывая добавить, что именно потому, что в складах уже Ваньки хозяйничали. Эх! Рассказывали мне, что там были за склады... - замечтался Капелла.
- Да, под Хальбе я бы покопал - взгрустнул копарь, утопивший лопату.
- Под Берлином? - уточнил Паша.
- Ага.
- А там что?
- Там побоище было. Кессельшлахт. 12 дивизий, правда битых и всякой твари по паре тысяч. Всего около 150 тысяч, почти как Сталинград, но очень много необученных новобранцев и тыловиков, поставленных во фронт. Пытались прорваться к Венку. Получился такой бродячий котел. До Венка добралось тысяч пять, без техники. Большей частью - раненые.
- Рассказывали мне, что немцы там слоем лежали. Речушек всяких полно, мостов мало, потому ясно было, где будут прорываться. Ну и лупили по ним со всех сторон на расплав ствола. Причем немцы очумели совсем, толпами прорывались, артиллерия по ним картечью херачила, как при Бородино. Крайне редкие случаи, чтоб на картечь можно было работать. Даже, толковали, подкалиберными шпарили, в такую толпу хреначить - не промажешь. И заслоны, израсходовав весь свой боезапас, собирали оружие и патроны у немцев убитых - из предыдущих волн - сказал тот, что в Германии рылся.
- Дивизия Дирлевангера там вся легла - напомнил молчаливый копарь.
- Не она одна. В общем - копай, да копай. Тем более, что мемориальных кладбищ немецких там нет, сваливали в воронки и окопы. А еще бы интересно было бы кого найти из воинов Зейдлица. Они там отличились.
- Это ты о ком?
- Генерал Зейдлиц сдался в Сталинграде. С Гитлером после этого развод и девичья фамилия. Организовал какую-то артель типа "Свободная Гернмания" и набирал туда всяких недовольных фюрером немцев. Под Хальбе у них была массивная акция по забросу в окруженные войска своих агентов с убеждением сдаваться. Всего отправили около 800 человек агентуры, обратно вернулись 477.
- А остальные?
- Кто обратно переметнулся, кого разоблачили и расстреляли, кого нашим огнем накрыло. Но тысяч девять пленных те, кто вернулись, с собой привели. Так вот у тех, кого отправляли - был шикарный иконостас, чтоб с ними не спорили. Хотя по иконостасу и вычисляли, больно уж шикарен был. И все орденки - новехонькие, разом выданные. Это и вызывало подозрения... Нуу, и шлепали.
- А что вы толковали про хроноклазменные аномалии? - аккуратно спросил о взволновавшем его понятии Паштет.
Копатели переглянулись. Видно было, что бестактный вопрос оторвал их от сладких мечтаний и они как-то даже встопорщились.
- Нуу, мы же копаем по местам былых боев, где валяются непохороненные толком покойники разных наций и религий. А издавна известно, что без ритуала погребения оставшиеся без дна и покрышки мертвецы ведут себя разгульно и хаотично. И, как все прекрасно понимают, эссенциальные духовные эманации вторгаются в материальный мир живых. Всем отлично известен трагический случай, даже описанный в газетах о том, как копарь нашел немецкий жетон на серебряной толстой цепуре. И, разумеется, сразу же на себя эту цепь надел...
- Даже мыть не стал, так с волосами и одел - утвердительно кивнул Петрович.
- Заливаете, небось? И что одел, и волосы-то откуда? - не поверил Павел.
- Я говорю - все правда, сам в газете читал, своими обеими глазами. То ли "Московский комсомолец", то ли не московский но что-то комсомольское там точно было... У копарей вообще обычай такой - как что нашел - так сразу на себя напялить надо. Жетон - так жетон, сапоги - так сапоги. Вон, гляди - на субъекте остеррайховская куртка военная. Видишь? Так сразу понятно - нашел остеррайхера - и снял - поучительно заявил Петрович самым убедительным тоном. Паштет даже засомневался в своих сомнениях.
- Нууу, волосы наверное с груди - кивнул Капелла.
- Может быть и с жопы, если жетон сполз - возразили ему.
- Да ну, чего вы говорите - куртка - то новая, видно, что не копаная - заявил Паштет, разглядывая на парне рекомый армейский китель - при чем тут коп?
- Как при чем? - возмутился парень в куртке с гербом Австрии на рукаве.
- Ну, коп - немного растерялся Паша.
- Что, по - твоему могло без копа обойтись? Без копа никак! - твердо сказал хозяин одеяния.
- То есть откопал, нашел, снял, одел? - запутался Паштет.
- Точно! Только совсем наоборот - нашел, снял, одел, закопал. Там в парке дети гуляют, могут испугаться если всякие остеррайхеры будут валяться, так что без копа никак.
Павел захлопал глазами, потом решил, что лучше - ну его к черту - не уточнять.
- Так вот - голосом Кота-Баюна продолжил Петрович - как только гражданин с цепью лег спать - тут же во сне явился немец-мертвяк и всю ночь его душил. Днем вроде ничего - а как ночь, так немец тут как тут, и давай душить! И по сейчас каждую ночь душит, скотина. А другой копарь нашел эсэсовский перстень из танковой дивизии СС "Аннерэрбен". Только напялил на палец - и понеслись беды! Сел, как всегда, пьяный за руль - и сразу машину разбил. Купил другую - и опять то же самое. Так восемь машин подряд угробил! И все из-за перстня! А до того всегда пьяным ездил - и ничего! И дома раздрай - жена себе негра завела, кот к любовнице ушел - кошмар, короче. А все из-за эсэсовского перстня! Так наказывают мертвецы!
- Нуу, а еще другое бывает - идут копари рыть - глядь, а в кустах солдат стоит наш. И говорит - вы не там роете, дуралеи, я вон там лежу. Они туда шасть - а он и впрямь там. Во как! Хотя, бывает, призраки тоже обманывают - ребята толковали - явился к ним такой немец в плащ-палатке и говорит: "Вот в той воронке лежит оберфельдфебель Франц Химмельбеккер, а вон там в окопе лежит штабс-ефрейтор Арним фон Кухенройтер и оба упакованы люксово, цурюк!". Ребята кинулись рыть, а фига - в воронке рядовой нестроевой части Ганс Майер, а в окопе и вообще ездовой Марек Скатина. И оба без обвеса и даже без сапог. На двоих одна зубная щетка и то трофейная, советская. Надул призрак, потом пришлось лагерь менять, этот тип повадился по ночам вокруг палаток ходить, ржал как конь, и глумился, дескать, ловко я вас, идиотов, обманул, цурюк.
- Вы серьезно?
- А хрен его знает. Помнится, ездили один раз - бабка попросила с огорода немецких офицеров убрать, дескать, лежали раньше спокойно, а тут сниться стали, мешают. Думали, бабулька голову морочит, а там и впрямь три фрица - офицера были. Без сапог и ремней, но в касках. Коп дело такое, заранее не скажешь, что да как будет. Но лично я боюсь завтра киндерсюрприза.
Паштет немного знал жаргон копателей, но такое понятие слышал впервые. Не в смысле - вообще впервые, а именно от копарей.
- Это что, вы так мины называете?
- Нет. Так мы называем киндерсюрприз. Копали в прошлом году блиндажище, в глубину метра четыре, не меньше. И на дне эта самая желтая пластмассовая херня лежит. И всё, больше ни шиша, а по виду - был не копанный.
- А я так пластиковый пакет из "Ленты" нашел. Два дня рыли - грустно сказал парень в австрийском кителе.
- А может - попаданцы? Ну, типа улетели в то время. Вы бы к слову, хотели бы попасть в прошлое? И Паштет представил себе в цветах и красках, как банда копачей пройдется мечом и кирпичом по немецким тылам, расхищая матчасть и срывая красивые кресты прямо с живых немцев. Но - увы.
Копари переглянулись.
- Разве что в 46 год... Да не, тоже не радость, подорвешься в момент, все мины живехоньки еще. Разве что в семидесятые... Да и то...
- Братьям завидуете? - усмехнулся Капелла.
- Что за братья? - спросил Паштет.
- Были у нас такие первопроходцы, первые стали всерьез по электрикам копать. Тогда только зачинались коллекции, так что все влет шло. И полно было живых свидетелей, да и сами братья были борзые - если надо было поднять лежак в деревне - они и перед сельсоветом на площади копали и, было дело, очередь в сельпо разогнали, потому как ряд у дверей проходил. Потому удачливые были и находки у них оказывались первой статьи. Про известную всем лесную яму вообще молчу.
- Не слыхал я про такое - отозвался Паштет.
- Нуу, обычная яма, в которую наши армейские взвод электриков утрамбовали во всем обвесе, даже ремни не снимали. Раскатали с ходу арьергард, причем даже не гусеницами, так - постреляли, а командир у танкистов был заботливый, велел трупы с дороги убрать...
- Странная забота!
- Так он, как понимаю, о своих чмошниках - снабженцах беспокоился, что следом поспешали с запасами и прочим. Они-то не на танках, а примерзший к дороге труп - то еще полено, мост у грузовика вынести можно легко, особенно в темноте, а во время войны ни тебе фонарей по дорогам, ни фары толком не включишь. Ладно, пошли дрыхать.
- Погодь, вот я для экспозиции в так сказать школьном музее подготовил несколько вещичек, не посмотрите по аутентичности - экспозиция по 41 году будет.
- Нуу, давай, хвастайся...
Ватник со штанами особых нареканий не вызвал, сапоги - тоже. Главное, в чем сошлись копари - чтоб штампов и бирок видно не было. Один еще заметил, что подметки у сапог сейчас приколачивают сильно не так, как тогда, но кроме Паштета никто на это замечание внимания не обратил, ясно же, что подметками на школьной экспозиции обычные кожаные сапожки никто ставить не будет, для нынешней школоты кожаный сапог - уже дивная, старинная невидаль. Деньги осматривали менее внимательно, не редкость. Только Петрович сказал:
- Когда будешь в витрину класть - эти сверху положи, а эти вниз, так чтоб не полностью были видны.
- Почему? - удивился Паштет.
- Год выпуска у этой купюры - 1942, а эти две вообще 1945 года. Некрасиво выйдет, неаккуратно.
Спать лег Паштет задумчивым. Получалось, что половина его финансов в том времени - если влетит как ожидал - будет только привлекать внимание. Хотя, если подумать, с другой стороны для людей из НКВД это будет лишним доказательством того, что Паштет - визитер из будущего. Или тупой фальшивомонетчик. С тем и уснул. Как ни странно, во сне его не беспокоили ни немецкие мертвецы, ни наши бойца, просто как провалился. И проснулся легко, оттого, что кто-то дергал его за ногу. Оказалось - тот парень, что вчера сидел в австрийской куртке.
- Вставай, дер тее ист гекохт!
Утро было свежим, но не холодным. Чай действительно уже вскипел. А потом было долгое и грязное ковыряние в густой, липкой глине. После фильма про якобы копателей "Мы из будующего" Павел полагал, что старые блиндажи выглядят весьма себе авантажно, ну разве что водички немного откачать. Тут же все было не как в кино - блиндаж словно схлопнулся за прошедшие годы, стенки, сдаваливаемые снаружи землей наклонились, сверху их прихлопнул накат. И все внутреннее пространство было заполнено просочившейся каким-то образом сквозь стенки глиной. Как ни странно, первая находка нашлась очень быстро и была так же неожиданна, как киндерсюрпризное яйцо. Сначала Паша не понял, что за деревяшка попалась ему под лопату, потом, когда сосед аккуратно помог, не дав могучему Паштету искромсать препятствие на куски, из мокрой жижи с хлюпаньем достали стул совершенно городского вида с изящными гнутыми ножками и спинкой, не современный, тогдашний, но тут, посреди леса несуразный и странный.
- Странно, деревень тут рядом не было - заметил один из безлошадных, когда стул гордо встал рядом с раскопом.
- А что, из деревень немцы мебель в блиндажи таскали? - удивился Паша.
- Еще как таскали. А деревенские потом обратно выволакивали свое добро. Но вообще у немцев в блинах и подушки попадались не раз, и всякая деревенская утварь и мебель тоже. Помнится, буфет нашли со стеклышками. Но этот стул, видать, электрики с собой привезли, любители уюта, ютить их в яме. Любили ребята комфорт. Городские, чего с них взять...
- Не только мебель. В Ленобласти вон они дома разбирали и сруб в землю собирали, в яме. А потом - если деревенские выжили - те обратно свои срубы вытягивали и снова дом ставили... Мы такие находили...
- Значит деревенские в том районе кончились и некому было дома себе делать - заметил Петрович, пыхтя и роясь в земле, как медведка.
- А мои знакомые, было дело, стол нашли в блине - из иконы сделанный. Здоровенная икона, хорошая столешница вышла, только ножки приколоти - и пользуй - отозвался один из безлошадных.